«Никому в стране не становится лучше от преследования меньшинств». Интервью NM с египетским правозащитником-коптом
7 мин.

«Никому в стране не становится лучше от преследования меньшинств». Интервью NM с египетским правозащитником-коптом


Ежегодно в начале февраля по инициативе Генассамблее ООН проходит Всемирная неделя гармоничных межконфессиональных отношений. Одно из самых преследуемых религиозных меньшинств в мире — христиане-копты из Египта. Об этом свидетельствуют отчеты авторитетных правозащитных организаций: Human Rights Watch, Amnesty International и других. Корреспондент NM Марина Шупак поговорила с программным директором Египетской комиссии по правам и свободам и одним из создателей молодежной организации египетских христиан-коптов Миной Табет о причинах межрелигиозной вражды и способах налаживания диалога в расколотом обществе.

Кто такие копты

Расскажите  о христианах-коптах. До террористических нападений на ваше сообщество в конце прошлого года я, признаться, о коптах не слышала.

До седьмого века большинство египтян были христианами. Но потом арабы завоевали Египет, и христиане стали меньшинством. Копты — египетские христиане, представители одной из самых древних ветвей христианства. Это крупнейшая христианская община на Ближнем Востоке. Копты составляют около 10% населения Египта. У них был свой язык, который сейчас использует лишь несколько сот человек. Его также используют в церковных службах.

В Египте очень много организаций коптов — Национальная коалиция меньшинств, Союз коптской молодежи и другие. После арабской весны вместе мы начали заявлять о том, что не представлены в органах власти, что решения принимаются без нас. В Египте нет ни одного министра-христианина, ни одного чиновника высокого ранга, исповедующего христианство.

Но самая серьезная проблема — это насилие по религиозному признаку. Дома коптов сжигаются, церкви разрушают, люди вынуждены покидать дома и деревни. Из-за некоторых атак люди погибают. И здесь нужно различать два вида атак: террористические атаки ИГИЛ и бытовые, когда агрессорами становятся обычные египтяне, местные радикалы. Это может быть твой сосед, который придет, отберет твои сбережения и сожжет твой дом.

Что движет этими людьми?

Ненависть.

Кто ее разжигает?

Это сложный процесс. Некоторыми радикально настроенными людьми движет ненависть, распространяемая о коптах прессой, другими движет так называемая историческая справедливость. С другой стороны, в Египте есть ИГИЛ. Террористы бомбят христианские церкви, убивают людей. Христиане — одна из основных мишеней ИГИЛ в Египте. Террористы даже отправляют личные угрозы некоторым представителям моего сообщества. В районах, где живут христиане, часто происходят взрывы смертников.

Можно ли обеспечить безопасность коптов?

В первую очередь власти должны привлекать к ответственности тех, кто проявляет агрессию по отношению к коптам. Я имею в виду бытовое насилие со стороны местного населения: нападения на дома коптов и на них самих. Должны работать законы. Если человек поджигает чей-то дом, его необходимо наказать. Кроме того, в Египте надо принять закон о борьбе с дискриминацией. Государству нужно быть равноудаленным от представителей всех религий. Египет — это же государство, а не религиозная организация.

Как в этой ситуации работают правозащитники-копты?

Мы не можем противостоять террористам. У коптов нет своего государства, оружия, своей армии. У нас и не должно быть этого. Мы просвещаем население о серьезности угрозы нападений на коптов, говорим об этом властям. Проблема еще и в том, что власти, порой, сами потворствуют нападениям граждан на нас. Например, коптам, чтобы построить церковь, нужно получить разрешение секретной службы и некоторых других учреждений. Это невероятно! Мы, молодые активисты, боролись за изменение Конституции Египта, чтобы там оговаривалась деятельность религиозных организаций. И изменения внесли. Правда, не совсем так, как мы хотели.

О необходимости принимать «других»

Как вы надеетесь изменить ситуацию в условиях, когда общество настолько расколото?

Старшее поколение уже безнадежно. Не хочу обобщать, но у большинства людей старшего поколения укоренилась ненависть к другим, непохожим на них. С другой стороны, после арабской весны мое поколение начало понимать, что в нашем обществе есть «другие»: ЛГБТ-люди, христиане, бахаи, сунниты, шииты.

Надо работать с молодежью. Талантливой молодежи из меньшинств нужно дать возможность проявить себя на государственных должностях. Это изменит  репутацию меньшинств. Люди поймут, что мы не террористы. Во-вторых, власти должны публично говорить о необходимости принимать «других», о том, что все граждане Египта равны. Эти идеи нужно продвигать через систему образования, молодежные программы.

Есть ли примеры того, как этот подход работает?

В Египте очень сильная неприязнь к евреям. Это объясняется двумя причинами: религиозными различиями и историческим противостоянием Египта и Израиля. Евреев буквально вытеснили из Египта. Сейчас Еврейская община Египта состоит из шести человек. Раньше их были тысячи. В 2014 и 2015 годах мы пригласили представителей различных сообществ меньшинств на ифтар (у мусульман вечерний прием пищи во время месяца Рамадана). Мы также пригласили мусульман и СМИ. Ифтар мы организовали в синагоге.

Что из этого получилось?

Бедуины, нубийцы, христиане, евреи, мусульмане — все сидели за одним столом и ужинали. Это было так хорошо, что до сих пор мне звонят люди и спрашивают, будем ли мы еще проводить нечто подобное. Маленькие шаги имеют значение, они принципиальны.

Многие из участников таких мероприятий никогда не были в синагоге. Даже очень консервативные мусульмане, зайдя в синагогу, восклицали: «Как красиво! Мы любим евреев». Они увидели не просто синагогу, а египетскую синагогу. Увидели, что евреи здесь жили долгое время. Они поговорили с шестью пожилыми женщинами — единственными оставшимися членами Еврейской общины Египта, узнали, чем они пожертвовали, чтобы остаться здесь. Все их родственники и друзья уехали в Израиль из-за притеснений, но они выбрали жизнь в Египте, так как считают его своим домом. Мирное сосуществование невозможно без того, чтобы узнать «других». Узнать не через статьи или слухи, а лично пообщавшись.

О личной и международной ответственности

Какой, по-вашему, должна быть реакция международного сообщества на то, что происходит с коптами в Египте?

Я думаю, ООН нужно разработать более эффективный механизм прямого реагирования на такие конфликты. Сейчас ООН — единственная международная сила, способная оказать влияние на государства, и у нее есть обязательства перед человечеством. Нужно более жестко обязать государства соблюдать права меньшинств. Мы не можем ждать, когда наша ситуация обострится до уровня сирийской. Посмотрите, что происходит в Мьянме. Люди из мусульманского сообщества рохинджа голодают, умирают. Это невероятно. И это нельзя остановить?

Я не говорю только об этих странах. Недавно я выступал в Женеве на всемирном Форуме ООН по вопросам меньшинств и услышал истории преследования меньшинств из разных регионов. Определенно, в мире есть проблема прав меньшинств, и существующие механизмы с ней не справляются. Государства все время говорят, что меньшинства — опасность их суверенитету. Этот аргумент используют, чтобы оправдать притеснения.

Насколько опасно быть правозащитником-коптом в Египте?

В прошлом году я сидел тюрьме.

Почему?

Власти никогда не смогут обвинить кого-то в том, что он правозащитник. Но они могут обвинить в том, что он —террорист. Меня подозревали в том, что я террорист, член преступной организации и хочу свергнуть правящий режим. Полиция сообщила, что моя активность по правам меньшинств подозрительна: мои статьи, отчеты и даже мероприятия, которые я организую. Основная идея состояла в том, что я распространяю недостоверную информацию о состоянии прав меньшинств в Египте.

Как долго вы сидели в тюрьме?

Более одного месяца я был под предварительным арестом, потом меня отпустили. Это был акт запугивания (за освобождение Табета выступала авторитетная международная правозащитная организация Front Line Defenders). 

Почему вы продолжаете свою деятельность, если она так опасна?

Я хочу что-то изменить и верю, что мое сообщество достойно лучшего будущего. И не только мое сообщество, но и все египтяне достойны лучшего. Никому в стране не становится лучше из-за преследования меньшинств, преследования бахаи, шиитов. Что людям с того, что закрывают и поджигают церкви? Другие страдают. Я понимаю: то, что я делаю, может быть опасно. В опасности могу быть не только я, но и моя семья. Но за перемены нужно платить высокую цену. Если хочешь соблюдения своих прав, плати за это. Другие страны, нации уже прошли это. Французы заплатили высокую цену.

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: