Адвокат Платона просится в тюрьму. Анна Урсаки заявляет, что ее не пускают к подзащитному
|
Адвокат бизнесмена Вячеслава Платона Анна Урсаки заявила, что власти препятствуют ее работе, а именно не пускают на встречу с подзащитным. Урсаки уверяет, что это делается по указанию главы минюста Владимира Чеботаря. Обвинения в адрес министра прозвучали на пресс-конференции 2 сентября, которую Урсаки провела у входа в пенитенциар № 13. С подробностями — корреспондент NM Марина ШУПАК.
О проблемах с доступом к подзащитному Урсаки рассказала на пресс-конференции, которую она провела прямо у входа в столичный пенитенциар № 13. Выбор места она объяснила тем, что хочет провести эксперимент: «Меня уже второй день подряд не пускают на встречу с подзащитным. Посмотрим, как они [руководство пенитенциара] поступят сегодня».
На пресс-конференции выяснилось, что кроме Урсаки Платона в Молдове защищают еще два адвоката: Эдуард Руденко и Ион Виздоага. Как объяснила Урсаки, ее роль заключается в том, чтобы заниматься защитой информации, которую передает Платон, а также защитой бизнесмена от пыток и бесчеловечного обращения, «которое уже практикуется».
Отвечая на вопрос, что побудило ее стать адвокатом Платона, Урсаки сказала: «Во-первых, все, что антиплахотнюковское — все мое. Платон, в отличие от Филата, сумел рассказать всему миру о [зампреде Демпартии Владимире] Плахотнюке. Независимо от дальнейшего [процессуального] статуса Платона он остается главным человеком, который раскрывает правду о Плахотнюке».
Вторая причина, по которой Урсаки взялась за это дело, — желание поработать в паре российским адвокатом Ильей Новиковым, защищавшим Надежду Савченко. Новиков, отметим, работает над тем, чтобы доказать незаконность экстрадиции Платона из Киева в Кишинев.
Касаясь темы ограничения допуска к Платону, Урсаки рассказала, что 1 сентября в 8.35 она пришла в тюрьму, чтобы увидеться с клиентом. До суда, по ее словам, оставалось два часа, но ей отказали во встрече, мотивировав отказ тем, что его готовят к отправке в суд под охраной. Попытку встретиться с Платоном она повторила в тот же день около 16.00. Однако ее не пропустили под предлогом того, что в камерах, отведенных для встреч адвокатов с подзащитными, нет мест.
«У меня есть информация, что лично министр юстиции Владимир Чеботарь отдал приказ не пускать меня к Платону», — уверяет Урсаки.
1 сентября на встречу с Платоном пытался попасть и Эдуард Руденко. Но тоже потерпел неудачу. «Было 15.00. Сотрудники тюрьмы заявили, что 1 сентября в учреждении объявлен укороченным днем, поэтому встреча невозможна», — сказала Урсаки. По ее словам, это лишь «отговорки» властей, за которыми стоит желание осложнить работу адвокатов.
На пресс-конференции присутствовала также супруга Платона Евгения Тульчевская. Она рассказала NM, что утром 2 сентября запросила в прокуратуре свидание с мужем, но разрешения пока не получила.
В какой-то момент Урсаки объявила: «А теперь я зайду и попытаюсь встретиться с моим подзащитным. А вы посмотрите, что выйдет».
Войти не получилось. Адвокат несколько раз позвонила в звонок. Через пару минут голос из динамика ответил: «Мест нет».
Позже вышел сотрудник пенитенциара и, обратившись к Урсаки, сказал, что с Платоном беседует другой адвокат, и ей надо дождаться окончания этой беседы. Урсаки заявила, что присутствие другого адвоката не должно быть препятствием, но этот аргумент не произвел впечатления на сотрудника учреждения.
Позже выяснилось, что с Платоном беседовал Эдуард Руденко. Выйдя из пенитенциара, он удивился, что его коллегу туда не пустили. Руденко сообщил, что Вячеслава Платона содержат в одиночной камере в подвале тюрьмы. «Мы не просили сажать его в одиночную камеру. Это решение руководства тюрьмы», — подчеркнул адвокат. По его словам, Платон требует перевода в другую камеру, так как сейчас сидит «в настоящем подвале».
Руденко и Урсаки отказались рассказывать о сути обвинений, предъявленных их подзащитному, а также о том, какой линии намерена придерживаться защита. Вместо этого они пообещали в скором времени организовать еще одну пресс-конференцию, на которой представят некие «важные доказательства».
В пресс-службе минюста, куда NM обратился с просьбой прокомментировать обвинения Урсаки в адрес Владимира Чеботаря, заявили, что министр не вмешивается в «дело Платона».
«Я не вмешиваюсь в дело Вячеслава Платона, потому что Платон находится под опекой прокуроров, а не органов минюста и, в частности, Департамента пенитенциарных учреждений. Они [прокуроры], в том числе решают, кому предоставлять доступ», — передал ответ министра Чеботаря пресс-секретарь ведомства Родион Гуштюк.
Вячеслав Платон был задержан в Киеве 25 июля спустя несколько часов после того, как Кишинев объявил его в международный розыск. 22 августа Печерский районный суд Киева удовлетворил ходатайство украинских прокуроров об экстрадиционном аресте Платона. Суд не учел аргументы адвокатов, утверждающих, что Платон — гражданин Украины, а Украина не выдает своих граждан.
Вячеслава Платона экстрадировали в Молдову 29 августа. Молдавская прокуратура обвиняет Платона в мошенничестве в банковской сфере и в отмывании денег. По данным молдавских прокуроров, в результате незаконных действий бизнесмен вывел из Banca de Economii 1 млрд леев. Глава Антикоррупционной прокуратуры Виорел Морарь ранее также заявил, что в отношении Платона могут открыть и другие уголовные дела.
Суд столичного сектора Буюканы 1 сентября удовлетворил ходатайство прокуроров о предварительном аресте бизнесмена Вячеслава Платона на 30 суток. Адвокаты обжаловали это решение в Апелляционной палате, которая 7 сентября рассмотрит ходатайство защиты.
Подписаться на NM Espresso
Ежедневный дайджест главных новостей Молдовы на вашей почте
«У нас на 30% больше средств, чем в других районах». Мэр Комрата Сергей Анастасов о ситуации в Гагаузии после ухода Шора, диалоге с Кишиневом и 31-летии автономии. Интервью NM
Ровно 31 год назад, 23 декабря 1994 года, парламент Молдовы принял закон «Об особом правовом статусе Гагаузии». О том, что успела Гагаузия за это время, как она живет сейчас, как попала под контроль Шора, и чего ждут в автономии от намеченных на 2026 год выборов, NM поговорил с мэром Комрата Сергеем Анастасовым.
«Основной целью закона было сохранение идентичности»
Гагаузской автономии исполнился 31 год. Удалось ли воплотить в жизнь принятый тогда закон «Об особом правовом статусе Гагаузии»?
Нет, на 100% нет, и на то были разные причины. Некоторые зависели от властей автономии, некоторые — от властей республики. Основной целью закона было сохранение идентичности. В этом направлении мы достигли некоторых результатов. Мы продвигаем нашу культуру. Культурно-массовые мероприятия проводят, в том числе, на гагаузском языке. Есть танцевальные коллективы, ансамбли гагаузской музыки. В этом году на День вина в Комрате 90% песен звучали на гагаузском языке. Это радует. Но если говорить о сохранении гагаузского языка, тут успехов мало, скорее, наоборот. Приведу пример: в танцевальном коллективе из 20 детей 14-15 лет лишь двое говорят на родном гагаузском языке.
В экономике тоже особых успехов нет. Некоторые достижения, конечно, есть, но это не благодаря грамотному функционированию автономии, а благодаря центральному финансированию и проектам ЕС и Турции.
NewsMaker
Вы упомянули языковую проблему. Правильно ли я поняла, что в селах говорят на гагаузском языке больше, чем в Комрате? Какая ситуация с языком именно в Комрате?
Сейчас в этом смысле большой разницы между селами и городами нет. Мое мнение — язык надо изучать с детского садика. Сначала родной язык — гагаузский, болгарский, в зависимости от национальной принадлежности., потом любой другой по желанию. Нам часто говорят, что ключ к решению проблемы — говорить дома с детьми на родном языке, но мало кто это делает. Так что спасение любого языка — детские сады.
«Все дело в дезинформации»
Вы сказали, что развитию автономии помогают европейские проекты. Вы публично говорите о помощи ЕС, встречаетесь с еврочиновниками, при этом Гагаузия остается самым евроскептически настроенным регионом Молдовы. Почему?
Все дело в дезинформации. На черное могут сказать белое и наоборот. В Молдове стоит принять закон о дезинформации. Пока такого закона не будет, ситуацию не изменить. Сейчас дезинформировать легче, чем построить дорогу. Объездная дорога вокруг Комрата стоит €28 млн., а нанять пару дезинформаторов, которые будут писать посты в соцсетях, гораздо дешевле.
Плюс в автономии мало говорят на румынском языке, в Комрате — примерно 20%, несмотря на то, что в этом направлении тоже идет работа. Но тут больше вина центральных властей. Образовательные программы должны были появиться гораздо раньше.
Несмотря на дезинформацию и публичную поддержку евроинтеграции, вам удалось три раза выиграть выборы мэра в таком евроскептическом регионе. Как так получилось?
Были хорошие результаты работы на посту мэра. Люди оценили саму работу, а не смотрели на то, что о ком говорят. Наши люди всегда оценивали реальную работу. Даже в 2023 году, когда пропаганда [Шора] из меня рисовала чуть ли не врага гагаузского народа.
Комрат заметно развивается, но в городе до сих пор есть проблемы с подачей воды. Почему и можно ли эту проблему решить?
Решение лежит в бюрократической плоскости. В Комрате цена на воду не менялась с 2012 года. И это несмотря на то, что цена на электричество поднялась с полутора до почти пяти леев. Мы уже год обращаемся в НАРЭ, но регулятор не может поднять цену на воду без заключения санэпидслужбы: какая вода техническая, какая питьевая. Практически во всех других городах цена выше. Мы не сторонники большого роста тарифа, но это мера вынужденная.
«У меня нет «мечты», у меня есть реальная работа»
После избрания Евгении Гуцул башканом Гагаузии вы часто ее критиковали. Был ли конфликт между мэрами и властями автономии?
Я критиковал не столько саму Евгению Гуцул, сколько команду Шора, которая обещала построить в Гагаузии «край мечты». Я понимал, что от самой Гуцул мало что зависит. И я не сразу начал критиковать. Первые три месяца ее мандата у нас не было никаких проблем. Вместе появлялись на публике, поздравляли жителей автономии с праздниками. Все изменилось, после того как на экране появился Илан Миронович [Шор]. Я сразу сказал, что я в их «крае мечты» не состою. У меня нет «мечты», у меня есть реальная работа.
Потом они начали игнорировать наши проекты. Мы хотели открыть упаковочный двор в Комрате. Для этого нужна была контрибуция (доля из бюджета автономии на проект). Ее не выделили. Они обещали открыть 7 тыс. рабочих мест, но когда мы приходили с готовыми проектами, нас игнорировали.
Потом они стали политизировать все встречи. Приезжает к нам министр регионального развития и инфраструктуры обсудить постройку очистных сооружений и новых сетей канализации, а они его встречают с рупорами [акциями протеста].
Начали меня критиковать за встречи с президентом, премьером. Но я гражданин Молдовы и могу это делать. А вот на каком основании они проводили встречи в Израиле [с Иланом Шором], непонятно.
А что сейчас с диалогом между Кишиневом и Комратом?
Диалог не останавливался. Просто мы говорим на местном уровне. Только членам исполкома [правительства автономии] запретили встречи с властями страны. Диалог должен быть. Необходимо говорить и об Уложении Гагаузии [Конституции], о тех его положениях, которые ущемляют. Примечательно, что проблемы с исполнением статей Уложения всегда начинались, когда у власти в Кишиневе находились партии с высоким рейтингом в автономии. Я говорю о партиях коммунистов и социалистов. В 2006 году мы лишились Таможенной службы автономии, других служб. При нынешней власти были проблемы с возмещением НДС в Гагаузии. Но Конституционный суд тогда признал эти поправки неконституционными.
А сейчас нарушают права автономии?
С финансовой точки зрения — нет. У нас на 30% больше средств на душу населения, чем в других районах (в том числе благодаря тому, что НДС остается в автономии). Иначе как бы мы бесплатно кормили детей в школах и детсадах. Если говорить об Уложении Гагаузии, то некий элемент ущемления есть, но говорить об этом не с кем.
Что вы имеете ввиду, говоря «не с кем»?
Не с кем говорить в Гагаузии. Если блокировать «все дороги» на пути представителей центральных властей в регион, то о каком диалоге может идти речь.
«Нет ни трамвая, ни аэропорта»
Вы сказали, что в автономии хорошая ситуация с финансированием по сравнению с другими регионами. Почему же тогда Гагаузия остается одним из самых бедных регионов в стране?
У нас очень хороший бюджет. Проблемы с его распределением. На развитие выделяется очень мало денег. Больше идет на социальную политику, потому что она лучше привлекает избирателей.
NewsMaker
Так было всегда?
Началось в 2019 году. А когда к власти пришел «край мечты», тогда все полностью остановилось. Осталось лишь несколько инфраструктурных проектов. В некоторых селах мы увидели около 30 километров новых дорог. В городах нет никаких изменений. Нет ни обещанного трамвая, ни аэропорта. Инвесторы ушли из региона, из Комрата. Раньше их тоже было не особо много, но мы их хотя бы не теряли. Инвесторы уходили из-за ситуации с НДС, потом из-за ситуации в соседней стране.
Но последней проблемой стал Илан Шор?
Да, он контролировал практически все в автономии. Я как мэр не мог решить с властями автономии ни одного важного вопроса.
«Никто больше не ходит с мегафонами»
Изменилась ли ситуация, после того как Шор объявил, что прекращает все «социальные проекты» в Молдове?
Общество стало спокойнее. Никто не ходит с мегафонами перед мэрией и не встречает с мегафонами гостей из Кишинева. Я ничего не имею против здорового протеста. Но когда ты протестуешь против приезда министра инфраструктуры, а потом жалуешься, что не решаются проблемы — это маразм.
Люди, которые получали какие-то социальные надбавки от Шора, конечно, почувствуют их отсутствие. Но эти надбавки не изменяли радикально жизнь людей. Развитие остановилось. Инфраструктура не развивалась, новые рабочие места не появлялись, дороги не строились, а именно дороги— залог развития. С них все начинается.
А что будет с парком развлечений GagauziyaLand после ухода Шора?
Там частный застройщик. Я предполагаю, что парк станет платным. Сам по себе он никуда не денется, но его больше не будут использовать как политический инструмент для продвижения на выборах.
«Если электоральный коррупции не будет, у нас будет нормальное Народное собрание»
В следующем году в Гагаузии пройдут выборы в Народное собрание. Чего вы от них ждете? Ситуация изменится?
Все зависит от работы правоохранительных органов. У нас есть закон «Об электоральной коррупции», и он должен работать по всей стране. Гагаузия была не первой точкой Шора в Молдове. Его первым шагом был Оргеев, потом Тараклия и т.д. Если электоральный коррупции не будет, то у нас будет нормальное Народное собрание.
NewsMaker
Есть большая вероятность, что в 2026 году в автономии также пройдут выборы башкана. Вы говорили, что будете баллотироваться, если в них опять будут кандидаты Шора. Сейчас к этому есть предпосылки?
Сейчас рано говорить о выборах, должно завершиться судебное разбирательство по делу башкана Евгении Гуцул. Но если будет достойный кандидат, то я его поддержу. Не обязательно выдвигать свою кандидатуру. После того как по делу Гуцул будет решение Апелляционной палаты, и если я не увижу достойных кандидатов в гонке, то можно будет задуматься и о собственном выдвижении.
Для меня главное, чтобы было спокойствие. Во всех постсоветских странах волнения начинались с маленьких регионов: Чечня, Донбасс — таких же маленьких регионов, как Гагаузия. Мы живем в одной стране, нам может многое не нравиться (цены на газ, например), но сейчас речь идет о том, чтобы сохранить мир в стране.
Понимаете, конфликтные моменты [с Кишиневом] и раньше были. Но такого, как последние два-три года, никогда не было. Снимали башкана, были протесты, но не хаотичные митинги из-за приезда любого кишиневского чиновника. Я считаю, что это ненормальное явление.
В начале интервью вы сказали, что за 31 год не удалось добиться всего, что предполагает особый правовой статус Гагаузии. Удастся ли это в будущем и что для этого должно измениться?
Мы должны сохранить автономию, а это значит в первую очередь сохранить язык и культуру. В плане организации работы, думаю, нам надо сильно сократить штат органов власти, чтобы каждый сотрудник был полезным. Тогда, может, начнет что-то изменяться в автономии.
То, что происходило последние два года, не должно повториться. Думаю, это был хороший урок для всего гагаузского народа.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал @newsmakerlive. Там оперативно появляется все, что важно знать прямо сейчас о Молдове и регионе.
Хотите поддержать то, что мы делаем?
Вы можете внести вклад в качественную журналистику, поддержав нас единоразово через систему E-commerce от банка maib или оформить ежемесячную подписку на Patreon! Так вы станете частью изменения Молдовы к лучшему. Благодаря вашей поддержке мы сможем реализовывать еще больше новых и важных проектов и оставаться независимыми. Независимо от того, как вы нас поддержите, вы получите небольшой подарок. Переходите по ссылке, чтобы стать нашим соучастником. Это не сложно и даже приятно.
