«Смена власти в Молдове произошла только на вершине айсберга». Интервью NM с Людмилой Козловской и Серджиу Чеботарем
12 мин.

«Смена власти в Молдове произошла только на вершине айсберга». Интервью NM с Людмилой Козловской и Серджиу Чеботарем


Имена главы фонда «Открытый диалог» Людмилы Козловской и активиста партии «Платформа Достоинство и правда» Серджиу Чеботаря за последний год не раз появлялись в заголовках молдавских СМИ. Чеботаря, который год назад раскрыл схему контрабанды анаболиков через Poșta Moldovei, в марте этого года приговорили к восьми годам тюрьмы по делу о принудительном труде. А фонд «Открытый диалог» и Козловскую парламент, управляемый демократами, признал угрозой нацбезопасности страны. Сейчас Чеботарь и Козловская пытаются убедить Европарламент ввести персональные санкции против лидера Демпартии Владимира Плахотнюка и его ближайшего окружения. NM встретился с ними в Брюсселе, чтобы узнать, зачем они это делают, как Чеботарю удалось покинуть Молдову, кто спонсирует фонд Козловской, и как они оценивают последние события в Молдове.

Кто спонсирует «Открытый диалог» и зачем фонду Козловской Молдова

NM: Людмила, что вы думаете о последних событиях в Молдове?

Козловская: Смена власти в Молдове вселяет надежду, в том числе, на то, что в стране будет реальная политическая конкуренция, о чем раньше и думать не приходилось. Но эта ситуация — результат недвусмысленного месседжа Плахотнюку и его окружению от ЕС, США и даже России, что терпение закончилось. Мирная передача власти произошла как раз благодаря пониманию Плахотнюком его уязвимости в случае применения к нему и его окружению немедленных персональных санкций. При этом смена власти произошла только на вершине айсберга. Плахотнюк потерял легитимность, но осталась выстроенная им система из людей и законов. А, значит, у него есть хорошая база для борьбы за возвращение и для дискредитации нового правительства.

NM: Откуда у вашего фонда такой интерес к тому, что происходит в Молдове?

newsmaker.md/rus/novosti/unizit-arestovat-pokonchit-s-nim-kak-v-moldove-zapugivayut-neugodnyh-advokatov-pya-41838

Козловская: В 2016 году мы пригласили молдавского адвоката Анну Урсаки на одну из наших встреч в Берлине. Анна рассказывала о ситуации в Молдове. Для меня как для правозащитника из Украины было удивительно, что в Молдове было все так плохо, что там преследуют адвокатов и оказывают на них давление. Молдова ведь долгое время считалась примером успеха Восточного партнерства. Но, после того как я стала общаться с Анной Урсаки, Натальей Морарь, Алексеем Тулбуре и другими, я поняла, что то, о чем говорят на международной арене, не соответствует реалиям Молдовы.

newsmaker.md/rus/novosti/evroparlament-predlozhit-vvesti-personalnye-sanktsii-po-moldove-kto-otvetit-za-mil-40090

А на встрече в Берлине в 2016 году Анну Урсаки слушали с недоверием. Но, после того как она показала, что в некоторых молдавских СМИ ее называют «адвокатом дьявола», наш фонд стал собирать информацию. И предложил ввести против Молдовы персональные санкции за нарушение основных прав и свобод. Ситуация в Молдове во многом была схожа с ситуацией в Украине, России, Казахстане, Турции. Там идет обмен авторитарными практиками. Поэтому наша цель — объединение гражданского общества разных стран и поиск системных решений. Успеха можно добиться только общими усилиями гражданского общества, СМИ, экспертов, евродепутатов и зарубежных дипломатов.

NM: Работа, которую вы ведете, требует финансовых средств. Где ваш фонд берет на это деньги?

Козловская: Сначала это была волонтерская инициатива, мне помогали друзья и коллеги. А началось все с того, что я занималась соблюдением прав человека в Казахстане, и меня пригласили выступить на эту тему в Европарламенте. После этого я стала негласным советником Европарламента по вопросам прав человека в Казахстане.

В дальнейшем фонд «Открытый диалог» стал получать небольшие гранты. Весь наш опыт правозащитной деятельности, который мы получили в Европе, защищая представителей Казахстана, Украины, России, Белоруссии, мы использовали на Майдане, где выявили более 100 случаев нарушения прав человека.

Когда я говорю «мы», то имею в виду фонд «Открытый диалог» и моих волонтеров, которых тогда было около 600. Это был пик развития нашей организации — в 2012-2014 годах мы собрали €300 тыс., координировали нашу работу через Facebook, у нас был огромный волонтерский центр помощи в Варшаве. У нас были психологи, юристы, которые помогали людям, приехавшим сюда после событий на Майдане.

NM: А сейчас кто финансово поддерживает ваш фонд?

Козловская: Сейчас у нас практически все организовано на волонтерской основе, мы также работаем на личные средства или на средства текущих проектов.

NM: Учитывая, что вы работаете на волонтерских началах, можно ли сказать, что Евросоюз скептически относится к финансированию деятельности вашего фонда?

Козловская: Я бы не сказала, что ЕС относится скептически. В ЕС не было предусмотрено средств на такие проекты. Поэтому одна из ключевых наших рекомендаций была — предусматривать финансирование для правозащитных организаций в Казахстане, России, Молдове.

NM: Вы говорите, что тратите на деятельность фонда личные средства. Можно вас спросить — что это за средства, и на что вы живете?

Козловская: На то, что и раньше. У меня есть IT-компания в Польше. Сейчас она под огромным давлением, распугали всех наших клиентов. У наших партнеров были огромные проблемы, проверки. Польские власти выбрали нас, чтобы показать, как легко можно расправиться с правозащитной организацией. Примечательно, что те представители власти, которые сегодня объявили против нас войну, раньше участвовали в наших мероприятиях как эксперты.

О связи Козловской с Платоном и возможном похищении Чеботаря

NM: На телеканалах, подконтрольных Демпартии, показали схемы перевода денег из молдавского банка в фонд «Открытый диалог». Как вы это прокомментируете?

Козловская: Наверное, им это нужно, вот и показывают.

Чеботарь: Телеканалы Плахотнюка, показывая эти схемы, ссылались на порталы today.md и deschide.md, а сейчас стали ссылаться на какой-то сайт telegram, где это публикуется. Они очень аккуратно сейчас работают.

NM: Людмила, бывшая молдавская власть обвиняла вас в связях с Платоном. Что вас с ним связывает?

Козловская: Его выкрали из Украины, и он был одним из 30 человек, о котором мы написали в отчете. Отчет был о том, как Украина сотрудничает с недемократическими режимами. Каким бы Платон ни был, его арест, экстрадиция из Украины и условия содержания в тюрьме — это вопрос гуманитарного характера. Для этого и существуют правозащитные организации, чтобы сообщать о нарушениях и бороться с ними.

Чеботарь: Меня тоже хотели выкрасть — доставить из Бельгии в Румынию, а оттуда экстрадировать в Молдову. Мне рассказали, что у демократов был шок из-за того, что я оказался в Бельгии. 

NM: О том, что вас собирались «выкрасть», вам сообщили источники в Демпартии?

Чеботарь: Нет, в МВД (до смены власти. — NM). Там сказали, что за меня назначили цену.

newsmaker.md/rus/novosti/parlament-opublikoval-sekretnyy-doklad-po-delu-kozlovskoy-pri-chem-zdes-kazahskie-40738

Козловская: Интересно, что, после того как мы с Сергеем рассказали об этом в Facebook, в британской газете The Sunday Times появился материал, который представлял наш фонд в негативном свете. Якобы мы делаем все, чтобы атаковать правительства Польши и Молдовы. Эту статью растиражировали молдавское и польское правительства.

Параллельно польский парламент фактически легитимизировал инициированный ДПМ доклад молдавского парламента [о деле Козловской], который даже представители ПСРМ не хотели подписывать.

На фонд «Открытый диалог» сейчас началась атака, нас выбрали как показательный пример правозащитным организациям. Очень мало организаций, которые работают по конкретным делам, потому что гораздо проще говорить о явлении в общем. В итоге мы теряем возможность защищать конкретных людей — журналистов, адвокатов, судей. Таких людей, как Сергей Чеботарь, которые хотят рассказать о масштабной коррупции, трафике наркотиков. Если их не защищать, зачем тогда вообще получать гранты? Чтобы проводить красивые презентации?

При этом Госдепартамент США осудил факт нашего преследования.

Как Чеботарь избежал наказания и где попросил политическое убежище

NM: Был ли приговор неожиданным для вас?

newsmaker.md/rus/novosti/eks-sotrudnika-posta-moldovei-prigovorili-k-vosmi-godam-lisheniya-svobody-ranee-on-42443

Чеботарь: Я ждал условного срока и отстранения от должности. Но тот факт, что мне дали восемь лет тюрьмы — это беспредел. Я говорил в суде, что, возможно, моя вина была в ошибках в бухгалтерских бумагах. Но чтобы дать мне восемь лет…

NM: Как вам удалось покинуть Молдову?

Чеботарь:  Мне самому это странно. На границе мне никто не сказал: «Почему вы выезжаете? Вы не имеете права». Проверили документы, открыли машину, посмотрели на меня, и мы поехали дальше. То есть я не был в розыске. 

NM: Почему вы считаете, что вас преследовали по политическим мотивам?

Чеботарь: Плахотнюк собрал вокруг себя все ядро бывших коммунистов. Я тоже был в ПКРМ, но нас осталось несколько человек, которые не поддались. Меня [демократы] три раза хотели подкупить: предлагали €250 тыс., €750 тыс. и €900 тыс. Последнее предложение было за пять дней до моего ареста. В обмен на то, что я в эфире Publica TV скажу, что контрабанда анаболиков через Poșta Moldovei — это неправда. Но я очень упрямый человек. Речь ведь о больших деньгах, о миллионах, которые кормят большие корпорации, такие как ДПМ.

NM: Вы попросили в Бельгии убежище?

Чеботарь: Да, я попросил убежище и жду собеседования.

NM: Ваша семья тоже с вами в Брюсселе?

Чеботарь: Нет. Здесь я финансово не могу их содержать. Мне бы хотелось, чтобы моя семья была здесь, до смены власти им поступали угрозы.

NM: Какие?

Чеботарь: Незнакомые люди запугивали сына, когда он шел со школы. Просили набрать по телефону папу. Жене тоже угрожали, говорили, что лучше будет, если я приеду. При этом, после того как я попросил убежище, мне передали несколько предложений от Демпартии. К моим родителям пришли люди [депутатов парламента от Демпартии] Константина Ботнаря и Евгения Никифорчука. Никифорчук — наш родственник, и он курирует схему контрабанды анаболиков. Племянница Никифорчука пришла к моим родителям и сказала, чтобы я попросил у него прощения, и тогда мы будем работать вместе. Раньше от имени Демпартии мне предлагали хорошие должности с хорошими зарплатами и бонусами, если я оставлю это дело.

NM: Но сейчас власть в стране сменилась. Ваш однопартиец Андрей Нэстасе возглавил МВД. Вы планируете вернуться в Молдову? 

Чеботарь: Нет, не планирую. Более того, я хочу и свою семью перевезти в Бельгию. Сейчас не могу сказать, что я и моя семья в безопасности. Смена правительства не означает смену всей системы Плахотнюка. Замминистры, главы управлений министерств остались те же. Посмотрите, сколько представителей правительства сменилось в регионах? А глав госпредприятий? А главных прокуроров районов? Нисколько.

Новое правительство попросило граждан сообщать о преступлениях Демпартии. Да, мы хотим, чтобы люди были патриотами, но сможет ли новая власть защитить этих людей? Люди начнут говорить только тогда, когда будут уверены, что после этого они и их семьи будут в безопасности. Я, Георге Петик  — для людей наши дела показательны.

Но я надеюсь, что новый парламент учредит парламентскую комиссию для расследования трафика анаболиков через Poșta Moldovei. При этом депутаты должны взять на себя ответственность — обеспечить безопасность тем людям, которые согласятся говорить. 

NM: Вы давно знакомы с Людмилой Козловской?

Чеботарь: Она меня защищает уже несколько лет. Она написала и отправила в Европарламент и его комиссии много отчетов [о нарушениях прав человека]. Как только у Людмилы начались проблемы с молдавскими властями, у меня тоже начались.

О санкциях ЕС против Плахотнюка и авиабилетах для Нэстасе и Санду

NM: Вы добиваетесь, чтобы Евросоюз ввел персональные санкции, в том числе, против Влада Плахотнюка за нарушения прав человека. По-вашему, после смены власти в Молдове это более реально?

Козловская: Возможны ли персональные санкции против Плахотнюка в этих условиях? Да, но это будет, прежде всего, работа с новым молдавским правительством. Западные партнеры будут ждать реального, а не на словах перезапуска юстиции и расследования действий Плахотнюка и его окружения. Это сложная задача, но при наличии политической воли вполне решаемая. Для этого нужны по-настоящему независимые люди на должностях в различных ветвях власти. В любом случае заморозка активов, возвращение украденных капиталов, о которых рассказывали журналисты в Молдове, должны теперь стать ключевыми заданиями для обновленной прокуратуры, полиции и судов.

Что касается защиты прав человека в Молдове и разрыва с политическим прошлым Плахотнюка, важным показателем станет возвращение на должности судей, которые публично противостояли давлению режима и уголовному преследованию. Также крайне важно реабилитировать всех преследуемых по политическим мотивам и привлечь к ответственности тех, кто непосредственно участвовал в политических преследованиях.

NM: В молдавской прессе много писали об участии лидеров ACUM Андрея Нэстасе и Майи Санду в мероприятиях фонда «Открытый диалог», в том числе, о том, что фонд оплачивал им авиабилеты. Это так?

Козловская: Всем, кого приглашаем на мероприятия, организованные фондом, мы оплачиваем билеты, это абсолютно нормальная практика. Причем это не бизнес-класс, а самые дешевые билеты. Мероприятие было организовано в Европейском парламенте с участием ключевых депутатов, которые занимаются вопросами Молдовы. Это было большое мероприятие, после этого мы проводили встречи с евродепутатами и представителями Еврокомиссии. Задача была —рассказать о ситуации с правами человека в Молдове.

NM: В СМИ была еще история о поставках фондом «Открытый диалог» боеприпасов на восток Украины.

Козловская: Наш фонд собирал гуманитарную помощь. Мы собрали больше €300 тыс., это были 2013-2014 годы, когда появились первые угрозы расстрела на Майдане. Туда поехали около 50 наблюдателей из разных стран, большинство из Польши, и мы оказывали медицинскую помощь, фиксировали нарушения прав человека, а также обеспечивали наблюдателей бронежилетами. Когда появилась информация, что происходит оккупация Крыма и Донбасса, наблюдатели и журналисты польского телевидения, которые туда направлялись, приходили в наш фонд за бронежилетами, потому что их больше нигде нельзя было получить.

Наши волонтеры помогали нам покупать бронежилеты буквально по одной штуке в разных странах. Большую партию мы отправили на Украину, чтобы раздавать журналистам, которые освещали события. Эту партию бронежилетов задержали польские пограничники под тем предлогом, что Майдан уже закончился, власть сменилась, а, значит, нет потребности в бронежилетах. Нам также сказали, что мы нарушили закон, перевозя бронежилеты без специальной лицензии. Мы решили ее получить, прошли проверку всех спецслужб Польши и единственные в Европе получили лицензию на оборот такого рода предметов. Тогда никто о нас негативно не писал, отмечали, что мы занимаемся гуманитарной помощью, что правильно организовали сбор средств.

То есть «поставки оружия», о которых сейчас пишут СМИ, — это бронежилеты, которыми мы обеспечивали наблюдателей и журналистов. Депутаты польского парламента, которые сейчас нас атакуют и называют российскими агентами, были даже в конвое с нами и лично раздавали наши бронежилеты и гуманитарную помощь.

Нельзя вестись на пропаганду гибридных авторитарных режимов. Это нормально — покупать авиабилеты для участников мероприятий. Это нормально, что мы защищаем права человека, это наша функция. Но здесь остро встает вопрос: насколько гражданское общество готово бороться с такими вызовами.

Марина Шупак, Брюссель

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: