Петр Олексы — NM: «Отношения Польши с Молдовой позитивны во всем, кроме „дела Козловской“»
6 мин.

Петр Олексы — NM: «Отношения Польши с Молдовой позитивны во всем, кроме „дела Козловской“»


В начале декабря Польша потребовала от молдавских властей не втягивать ее в предвыборную кампанию в Молдове. Требование прозвучало в связи с «делом Людмилы Козловской», в контексте которого молдавские власти постоянно упоминали Польшу. О том, как на это смотрят в самой Польше и что думают о молдавской политике и политической системе, NM поговорил с польским экспертом по Молдове, соавтором анализа, на основании которого был составлен недавний жесткий доклад Европарламента о ситуации в Молдове, доцентом Института восточных (постсоветских) исследований Познаньского университета Петром Олексы.

«Реакция Польши последовала, когда в ситуацию вмешались молдавские власти»

Отношения Молдовы и Польши долгое время были весьма спокойными. Но в начале декабря ситуация изменилась в связи с фондом «Открытый диалог» и его руководителем Людмилой Козловской, расследовать деятельность которых решили молдавские власти. Что случилось?

Да, до 2009 года отношения между нашими странами были не слишком интенсивными. Но после 2009 года они вступили в период активности, связанный с созданием «Восточного партнерства». Это проект Евросоюза, но он начался и развивался как польско-шведская инициатива. А Молдова сначала была в нем «историей успеха», что было очень важно для нашей страны. 

newsmaker.md/rus/novosti/povorot-v-dele-kozlovskoy-polsha-potrebovala-ne-vtyagivat-ee-v-predvybornuyu-kampa-40509

Для Польши очень важен восточный вектор политики. Да, самые важные для нас страны — это, конечно, Украина и Беларусь. Но не только. Внешняя политика Польши определяется доктриной Гедройца-Мерошевского. Если говорить просто, она подразумевает, что Польша признает существующие государственные границы и отказывается от любых территориальных претензий, а также, что сильные и развитые государства на восточной границе — в государственных интересах Польши.

Отношения Польши с Молдовой весьма позитивны и продуктивны во всем, кроме так называемого «дела Козловской и фонда „Открытый диалог“» и того, как его подают в молдавских СМИ.

Молдавские власти утверждают, что просто защищаются от «деструктивного воздействия» фонда «Открытый диалог», так же, как это ранее сделали власти Польши.

Начнем с того, что польское руководство никогда ничего подобного не утверждало даже косвенно. Сегодня (интервью состоялось 18 декабря) нет ни одного официального документа, указа, заявления МИД или МВД Польши, в котором бы Людмилу Козловскую обвиняли или даже подозревали в сотрудничестве с иностранными спецслужбами, равно как и с российскими, казахскими, украинскими или другими олигархами. Ей действительно был закрыт въезд на территорию Польши и, соответственно, во все страны Шенгенской зоны (сейчас запрет на въезд в Шенгенскую зону, кроме Польши, снят. — NM).

Все, что добавили потом: что это санкции за сотрудничество с ФСБ, ГРУ и т.д., добавили блогеры и другие публицисты. Официально причины запрета [Козловской] на въезд в Польшу до сих пор засекречены, а все заявления, которыми пытаются подменять позицию государственных органов, — просто чье-то личное мнение, которое выдается за официальную позицию.

А, по-вашему, в чем могла быть причина такого запрета?

Очень сложно сказать, потому что у меня просто нет информации, из которой могу сформировать мнение. Стоит добавить, что есть неофициальная, но вполне публичная дискуссия о том, что главная причина запрета вообще не в личности Людмилы Козловской, а в деятельности ее мужа [гражданина Польши] Бартоше Крамеке, оппозиционера по отношению к нашей правящей партии.

Летом 2017 года, когда во многих крупных польских городах были массовые протесты, связанные с реформой судебной системы, Бартош Крамек был один из лидеров этих протестов и призывал людей к гражданскому неповиновению. Тогда его даже обвиняли в том, что он пытается устроить «польский Майдан». Я не утверждаю, конечно, что именно это и есть причина запрета на въезд Людмиле Козловской, но многие оппозиционеры в Польше утверждают именно это.

Близкие к власти молдавские СМИ начали раскручивать события, связанные с фондом «Открытый диалог», еще летом 2018 года. Но Варшава до декабря хранила молчание. Почему? Уместна ли здесь поговорка «молчат — значит, соглашаются».

Самое важное, что реакция [польских властей] последовала и была однозначной. Реакция МИД Польши последовала тогда, когда в эту ситуацию вмешались молдавские государственные органы.

newsmaker.md/rus/novosti/glavy-mid-polshi-i-moldovy-vstretilis-v-milane-pochemu-ob-etom-ne-soobshchili-na-s-40569

Молдавская парламентская комиссия, которая проводила расследование по «делу Козловской», опубликовала свои выводы — вот это и спровоцировало реакцию МИД Польши. Пока это было в СМИ, наша дипломатия не считала необходимым реагировать. Но, когда мы увидели такую же реакцию органов государственной власти, наша дипломатия решила, что больше молчать нельзя. 

Повлияет ли реакция польского МИД на позицию молдавских властей по «делу Козловской»?

Я уже много лет исследую молдавскую политику и могу сказать, что, к сожалению, [реакция Польши] ничего принципиально не изменит. Сейчас отношения между Кишиневом и Брюсселем и так весьма охладились. Я это хорошо почувствовал, когда в конце августа 2018 года меня пригласили в Европарламент как эксперта по вопросам реализации Соглашения об ассоциации Молдовы с ЕС. Уже тогда в Брюсселе все были разочарованы тем, что происходит в Молдове, и сейчас ничего не меняется.

Но я все же надеюсь, что [молдавские власти] учтут мнение Польши, и эту тему прекратят эксплуатировать в сугубо внутриполитических целях. Моя надежда, скорее, опирается на независимые СМИ, которые могут говорить о том, что на самом деле происходит.

«Почти все в молдавской политике — не то, чем кажется»

Вы считаетесь одним из главных польских экспертов по Молдове и молдавскому политическому процессу. Есть что-то в молдавской политике, что кажется вам нетипичным, уникальным?

Большинство аналитиков, не специализирующихся на Молдове, когда приезжают в вашу страну, смотрят на нее через призму стандартных клише. Например, они думают, что среди молдавских политических партий есть действительно пророссийские и проевропейские, что вектор, направленный в Румынию, обязательно означает демократизацию и т.д. И мне, и моим коллегам приходится объяснять, что почти всё в молдавской политической действительности — не то, чем кажется, и все не так просто.

Если говорить, что специфично именно для Молдовы — это разветвленная система родовых, семейных, клановых связей. Ну и то, что политический класс, который сам по себе тесно спаян с бизнесом, очень хорошо и умело использует эмоциональные стремления граждан, чтобы оставаться у власти.

Есть много политических сил, которые называют себя пророссийскими, проевропейскими или прорумынскими, они декларируют разные цели, но фактически цель у них одна — сохранение своего влияния и конвертация этого влияния в конкретные результаты на выборах. Идеальная  ситуация для них, когда Молдова равноудалена от всех крупных внешнеполитических игроков: ЕС, Россия и т.д.

Но есть один важный момент — для политических сил Молдовы Евросоюз не может быть угрозой, потому что он либо дает деньги, либо не дает денег, либо критикует, либо нет. А декларативную проевропейскость можно прекрасно использовать для достижения собственных целей.

ЕС не может быть угрозой. А Россия?

Россию молдавский политический класс боится больше. Потому что реальный, а не на словах, альянс с Россией будет означать жесткую отчетность перед Москвой, а, значит, ты уже сам себе не начальник, так как над тобой есть кто-то повыше.

И, кстати, если бы в Молдове была полноценная демократия, то пророссийские партии уже не единожды вполне могли бы победить на выборах. Но это не в интересах никого из молдавского политического класса. Потому что цель — победить на выборах на волне любых эмоций — пророссийских, проевропейских, а потом сохранить ту же дистанцию [во внешней политике], что была раньше.

То есть молдавские выборы по-прежнему определяются пресловутой геополитикой?

Меня поражает, когда на выборах мэра небольшого молдавского города основные кандидаты долго рассказывают, с кем они — с ЕС, с Россией, с Румынией. И почти ничего не говорят о том, что, извините, в городе практически нет дорог, и вообще о том, как жить в таких условиях. Молдавский политический класс достаточно хорошо научился использовать эти «геополитические эмоции» населения и будет продолжать их эксплуатировать до тех пор, пока это будет давать реальный эффект на выборах. И эти геополитические игры уничтожают молдавскую гражданскую и политическую идентичность.

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: