В минувшую субботу, 15 июля, в Кишиневе состоялась первая из шести пешеходных экскурсий по старому городу, организованных Библиотекой цивилизаций им. Марка Блока. В роли экскурсовода выступил профессор истории Марк Ткачук, сменивший мегафон лидера протестов на громкоговоритель для гидов. По маршруту, состоявшему из историй городских катастроф, вместе с ним прошли около 300 кишиневцев. О том, как прошла экскурсия, читайте в репортаже Ольги ГНАТКОВОЙ.
«Кишинев — город катастроф»
Серию экскурсий «по временам, когда Кишинев был городом», Марк Ткачук начал с маршрута «Кишинев — город катастроф». В социальных сетях на мероприятие отметилось больше сотни человек, но число пришедших превзошло все ожидания организаторов. В назначенное время у памятника декабристу Михаилу Орлову на ул. Б. П. Хашдеу собрались от двух до трех сотен человек разных возрастов и профессий.
Среди заинтересовавшихся историей города оказались бывшие политики и дипломаты, работники министерства культуры и архитекторы, студенты и пенсионеры. Некоторые приходили с детьми и даже с собаками. Сказывалась личность гида — толпе нередко слышались шутливые призывы идти «на парламент», а за 10 минут до начала экскурсии фраза «сейчас арестуют за несанкционированный митинг» успела стать анекдотом.
Общий тон поддержал и сам экскурсовод. Рассказ о городе Ткачук начал с риторического вопроса «а где же полиция?», но дальше углубился в краеведение. Еще несколько лет назад Ткачук возглавлял колонны митингующих и говорил, что «хватит смотреть на протесты, запасшись попкорном у телевизора». Бывший идеолог коммунистов продолжает и сегодня бороться с равнодушием, но уже другими методами. Теперь Ткачук, он же профессор истории, объявил войну тотальному беспамятству горожан. А мегафон сменил на громкоговоритель для гидов.
О катастрофах разговор пошел не случайно. «Катастрофы — то, что сопряжено с судьбой любого города, которые всегда были желанной добычей для многих, и потому — более уязвимыми», — начал Ткачук. К толпе слушателей постепенно подтягивались и некоторые жители соседних домов. «Но еще город — это история просвещения и свободы, борьбы за свободы. Согласно всем определениям, — это нечто такое, что противостоит темноте и нецивилизованности. В этом смысле Кишинев абсолютно типичный город», — заявил экскурсовод.
По мнению Ткачука, есть стереотипное убеждение, что в лучшем случае Кишинев стал городом после 1812 года, в худшем — с 1818 года, когда получил статус губернского города в составе Российской империи. «На самом деле это устойчивое заблуждение. В прошлом году мы с вами пропустили большой праздник — Кишиневу как городу исполнилось 350 лет», — рассказал историк. Именно столько лет назад кишиневцы получили особый тип «прав и свобод», возникло характерное для города самоуправление.
Остановка первая. Центр вольнодумства
Кишинев недолго радовался вольготным условиям: статус города потянул за собой и массу неприятностей. В 1683 году его впервые сожгли дотла турецкие войска. Город ожил. За следующий век его сжигали еще не менее пяти раз, и каждый раз он «восставал из пепла, как феникс». «Если будете изучать архивные документы о Кишиневе, вас поразит противоречивость информации. То 100 дворов, то 60 дворов, то шесть церквей, то одна. На самом деле пульсирующая статистика говорит о том, что город постоянно горел и создавался заново», — пояснил Ткачук. Отдельной проблемой горожан были и «те, кому принадлежал город».
Долгое время Кишинев был вотчиной сразу двух монастырей, подчинявшихся православным центрам за пределами молдавского княжества. Налоги для местных жителей постоянно росли, а межевым спорам между монастырями не было конца. «Документы XVIII века — это непрерывные конфликты: где чья межа, сколько и какому монастырю платить с ведра вина и водки, и стоит ли платить. Кишиневцы активно сопротивлялись и очень часто использовали татарские набеги по принципу „война все спишет“», — рассказал Ткачук.
С 1812 года, когда Бессарабия стала российской губернией, началась другая история. Но самым интересным периодом, по мнению Ткачука, был так называемый «пушкинский» период. В это время из-за давления и репрессий Османской империи на Балканах сюда стеклись тысячи переселенцев. Кишинев стал «плацдармом заговорщиков против Турции». Местным лидером греческих повстанцев был русский генерал, внук валашских господарей Александр Ипсиланти, а руководителем со стороны валахов — поручик русской армии Тудор Владимиреску.
Именно поэтому стартовым пунктом экскурсии стал дом сборщика налогов Михая Кацики — именно здесь в 1821 году открылась наиболее знаменитая масонская ложа «Овидий-25». Здесь в масоны был посвящен, в том числе, и Александр Пушкин.
Кишинев стал «центром вольнодумства» и «фабрикой мысли». «Пушкин зря говорил, что „лирой северной пустыни“ оглашает. Это была не пустыня, а наэлектризованный вулкан из совершенно разных людей, языков и культур, заточенных на такие идеи, за которые в Москве и Петербурге точно сослали бы куда-нибудь за Урал. А здесь об этом рассуждали за чашкой кофе», — рассказал экскурсовод.
Местные власти оказывались в двусмысленном положении. Во-первых, мысли о свободе могли ненароком обратиться не в сторону Турции. К тому же, когда Ипсиланти и Владимиреску в 1821 году начали антиосманское восстание, царское правительство «страшно нервничало». «Оба этих парня говорили о том, что за их спиной стоит Российская империя и русский царь», — рассказал Ткачук.
Уже на первой остановке слушатели убедились: город переживал бедствия всех мастей. Не заканчиваются они, правда, и сегодня. В доме Кацики теперь размещается издательство Litera. Половину здания совсем недавно снесли для полной реконструкции. Предупредить возмущение горожан попытался директор издательства Анатол Видрашку, оказавшийся в толпе слушателей экскурсии. Он рассказал, что издательство «мучилось 10 лет, чтобы выселить отсюда пять семей, которым затем выделили квартиры по городу». Видрашку уверял, что отреставрировать старое здание не было возможности — «от него осталась одна труха», часть крыши провалилась, фундамента не было вообще. Реконструировать старое здание будут, по заверениям Видрашку, согласно старым чертежам и планам. В новоделе разместится часть издательского комплекса. «Два года продолжалась борьба с минкультом и мэрией, потому что наш дорогой, уже, может быть, и бывший, мэр ничего не делал — только подпись заняла полгода», — говорил директор издательства.
В том, что мэр «дорогой» и «дорого обошелся», не сомневался никто из присутствовавших. А вот печальный вид ополовиненного дома Кацики вызывал вопросы.
Остановка вторая. Погибший дворец, в котором «хорошо читалось» Пушкину
По пути ко второму пункту назначения вереница слушателей экскурсии растянулась на целую улицу. Местные жители с недоумением выглядывали из-за ворот и из окон. Одна женщина с недоумением спросила идущих: «Что вы за делегация?»
По-прежнему с шутками про митинг кишиневцы взбирались на так называемую Инзову гору, где когда-то стоял открыточно красивый дом, больше похожий на замок. Именно там после дома Наумова, где сейчас находится музей Пушкина, жил какое-то время поэт и «стрелял хлебным мякишем из пистолета в потолок». Даже после того как здание частично разрушило сильное землетрясение, Пушкин отказывался искать новое жилье. «Ему здесь очень нравилось — ему здесь хорошо читалось, писалось», — рассказал Ткачук. Но все же сейчас об этом «замке» могут рассказать только раскопки. Городская управа в конце концов решила снести ветхое здание, а на этом пустыре какое-то время был ипподром.
«Потом на этом месте, откуда «разносился» голос самого свободолюбивого поэта начала XIX века, установили три вышки, чтобы глушить радио «Свободная Европа» и «Голос Америки», — подытожил Ткачук. Одна из них стоит там и по сей день.
Остановка третья. У Ильинского базара
В Кишинев в золотое «пушкинское» время заносило не только поэтов. Одним из его героев стал генерал-майор Иван Липранди. «Этот персонаж достоин настоящего телесериала или романов в духе Бориса Акунина о Фандорине. Он скончался в 1880 году в возрасте 90 лет, а вошел в историю как исследователь, мемуарист, краевед, настоящий технолог и гений разведки, контрразведки и провокации», — рассказал Ткачук. Липранди был не только автором мемуаров о Пушкине, но и тем человеком, из-за которого казнили петрашевцев и чуть не погиб Федор Достоевский.
Дискредитировать петрашевцев он предлагал не самым банальным способом. Липранди собирался нанять кавказских «боевиков», которые назвали бы их агентами руководителя горцев Шамиля, с которым как раз шла война на Кавказе. «Ничего не изменилось!» — восклицали слушатели лекции, очевидно, вспоминая последние молдавские аресты.
Не менее занимательной была деятельность и другого жителя Бессарабии — Александра Вельтмана. Он первым составил историческое и картографическое описание этой территории, и первым же оценил колоритность и полиэтничность бессарабской земли и Кишинева. «Еще он обратил внимание на то, что город не слишком богатый, но каждый бритый мазилу считает своим долгом кататься на очень богатой дорогой коляске», — рассказывал Ткачук, провоцируя взрывы смеха. «Воздух здесь такой, видимо», — прокомментировала одна женщина.
Части города, где жили эти персонажи, Кишинев практически лишился. Что-то погибло в землетрясениях, что-то — во Второй мировой войне, Холокосте и послевоенной перестройке. Ильинского базара, на который, наверняка, наведывался Вельтман, быстро не стало. Ильинскую церковь и первый кафедральный собор Кишинева, где служил митрополит Гавриил Бэнулеску-Бодони, снесли в советское время. Незадолго до этого, кстати, на них появились таблички «Памятник архитектуры. Охраняется государством».
«То же самое происходит и сейчас. Недавно, например, несколько зданий на пересечении ул. 31 августа и В. Пыркэлаб лишись звания памятников. Там теперь построят новую гостиницу», — рассказал экскурсовод.
Остановка четвертая. У дома антисемита
Полиэтничность города, как выяснилось, всегда была и даром, и проблемой. По словам Ткачука, очень часто те, кто говорят про полиэтничность Кишинева, забывают и недооценивают его «самую интересную жемчужину». «Большую часть своей истории Кишинев был молдавским городом. В этом и заключается фишка. Основное население демонстрировало чрезвычайную толерантность и доброжелательность по отношению к другим общинам», — подчеркнул историк. Со времен существования Кишинева как города он управлялся тремя выборными общинами — молдавской, еврейской и армянской. Затем на территорию прибыло много переселенцев, и картина стала еще более пестрой.
Тем не менее, именно Кишинев подарил истории слово «погром». В 1903 году местные жители начали стихийно громить дома и лавки евреев. Было убито 49 человек, покалечено — около 600. Этот случай, по мнению многих историков, стал прецедентом, «узаконившим» массовые уничтожения евреев. «Жаль, что история этого трагического события все время остается на периферии наших интересов, знания и любопытства», — говорил Ткачук.
Современники утверждают, что произошедшее было не вспышкой межэтнического раздора, а результатом провокаций «царской охранки». «Людям дали санкцию быть зверьми. Говорили: вам ничего не будет — будьте сволочами», — рассказывал экскурсовод. Кошмар длился двое суток: как только бездействовавшие до этого губернские власти начали его подавлять, конфликт сразу стих.
Кроме того, Кишинев оказался фабрикой не только революционеров, но и консерваторов. Напротив католического собора и сегодня сохранился дом черносотенца Владимира Пуришкевича. Именно он был одним из организаторов и исполнителей убийства Распутина. Интересный факт: будучи антисемитом, в 1917 году он прятался от ЧК в Петрограде под фамилией Евреинов.
Остановка пятая. Родовое гнездо сербской королевы
К тому времени как маршрут привел во двор одного из корпусов Академии музыки, театра и изобразительных искусств на ул. 31 августа, многие уже чувствовали, что подкачали не только познания в истории, но и ноги. За спиной остались почти два километра пути.
На этот раз слушателей ждала история о личной катастрофе. В доме с цифрами 1858 под самой крышей в конце XIX века жила Наталья Кешка, бессарабка, впоследствии ставшая сербской королевой. Ее жизнь сложилась трагически: венценосный супруг оказался негодяем, ее то выдворяли из Сербии, то возвращали обратно. Точку в ее сербской жизни поставил дворцовый переворот 1903 года — ее сына вместе с супругой убили, а Наталье пришлось бежать в Париж. Умерла она в монастыре Сен-Дени в 1941 году, так и не вернувшись на родину.
В наследство от нее Кишиневу достался недостроенный дворец на нынешней ул. А. Матеевича и то самое родовое гнездо во дворе Академии на ул. 31 августа. Отметим, что на здании, где когда-то жила будущая сербская королева, сегодня висят две таблички. Одна гласит, что это охраняемый памятник архитектуры. А другая предупреждает, что дом находится в аварийном состоянии. Часть помещений сдается в аренду для репетиций музыкальных групп.
Остановка последняя. Дворец олигархов
Завершалась экскурсия у гигантского офисного здания у входа в парк Валя Морилор, которое принадлежит семейству бизнесменов Стати. Когда-то на этом месте стоял дворец, строительство которого началось по приказу Натальи Кешки. Когда стало понятно, что она не вернется в Бессарабию, за продолжение ее дела взялся «один из самых известных авантюристов, аферистов и олигархов нашего города». Из толпы послышалось предположение: «Плахотнюк?» Но героем все-таки оказался Георгий Пронин.
Как рассказал историк, Пронин славился умением втереться в доверие к властям. Выходец из Орловской губернии постоянно выигрывал тендеры в Кишиневе. Однажды взялся замостить дороги: «Видели Красную площадь? Вот такая же брусчатка будет», — пообещал он горожанам и принялся «мостить» улицы гравием и мелким щебнем. Пережив громкий скандал, он чудесным образом избежал наказания. Хотя это не избавило его от привычки во всем винить евреев: Пронин исправно тратил деньги на издание антиеврейской газеты «Бессарабец».
После революции дворец Пронина не раз переходил из рук в руки. Сначала его передали мэрии. Потом городские власти, история умалчивает, почему, подарили его итальянскому маршалу Бадольо, правой руке Муссолини. Маршал, скорее всего, ни разу не был в Кишиневе. Позже дворец мошенника Пронина стал бессарабской резиденцией румынского короля. Землетрясение 1940 года превратило его в руины.
От старой постройки современному Кишиневу достались четыре дерева, которые все по привычке называют соснами. «Но это — черные пинии. Те самые, которые были посажены у дворца Пронина. Это самая северо-восточная точка, где они растут», — уточнил Ткачук. «Сегодня здесь стоит здание другого олигарха. В этом, видимо, заключается наша преемственность. К сожалению, только в этом», — посетовал гид и решил завершить на этом экскурсию.
Многим ее участникам приходилось отвечать на вопросы прохожих. «Откуда вы?», — обратился мужчина к детям, пришедшим с родителями на экскурсию. «С Чекан!» — гордо отвечали они.
«Мне бы хотелось, чтобы вы почувствовали, что город — это все-таки вещи, которые время от времени люди делают сообща, просто так, из любопытства, проводя свое свободное время. И тогда они называются горожанами, и тогда способны и на другие подвиги», — напоследок не удержался Ткачук от почти протестного призыва.
