В Молдове с 27 по 31 августа работает вторая молодежная Международная летняя школа по правам меньшинств. Ее участники вместе пытаются найти ответы на вопросы, которые остаются спорными в нашей стране: кто такие меньшинства, нужны ли им особые права и защита, почему говорить вслух о своей национальности — это нормально. NM побывал в этой школе и узнал, что волнует ее участников и почему для ни важен вопрос о правах меньшинств.
О школе
Международная летняя школа по правам меньшинств при поддержке ООН проводится в Молдове второй год подряд. В прошлом году участников принимала Тараклия, в этом — гагаузское село Конгаз.
Каждый день в школе начинается с упражнений на доверие. Без него, уверены организаторы, разговора начистоту не получится. Участники — два десятка ребят из разных городов Молдовы (в том числе из Приднестровья) и Украины, которые принадлежат к разным национальным и этническим группам.
Как рассказал NM один из организаторов школы, член Молодежной платформы межэтнической солидарности Николай Келеш, на первых же занятиях многие признались, что часто даже не понимали, что сталкиваются с нарушениями своих прав. «По их словам, они чувствовали, что что-то не так, что происходит что-то неприятное, но не осознавали, почему», — поделился Келеш.
Основная задача школы — помочь молодым активистам разобраться в том, что с юридической точки зрения означают права человека, как защищаются права меньшинств — национальных, этнических, лингвистических и религиозных — в международной практике, и какой опыт они могут применить дома. Об этом им каждый день рассказывают правозащитники, активисты и сотрудники офиса ООН по правам человека.
Поделиться этими знаниями с представителями национального большинства (молдаван или румын в зависимости от самоидентификации) оказалось труднее. Среди участников школы — только одна девушка, чей родной язык румынский. Келеш объяснил это тем, что участников не приглашали в школу адресно: они сами подавали заявки. Среди заполненных анкет единицы принадлежали румыноязычным гражданам Молдовы, и даже с ними не обошлось без конфузов.
«Ко мне напрямую обратилась организация, которая занимается правами этнических меньшинств, и предложила: «Возьмите нашу девочку». А уже официально признано, что эта организацию дискриминирует одну из этнических групп, причем отказывается это признавать», — рассказал Келеш.
Он предположил, что заявок от румыноязычных молодых людей было мало, потому что о школе информировали в основном на русском языке, так как ожидали, что ее участниками также будут представители Приднестровья и Украины.
При этом Келеш отметил, что среди членов Молодежной платформы межэтнической солидарности есть ребята, для которых румынский язык родной, и на встречах с представителями русскоязычных районов приходится переводить и с русского на румынский и наоборот.
Что рассказали участники школы
Тем не менее среди участников оказались ребята с разным бэкграундом и по-разному ставящие вопросы о проблемах меньшинств.
Давид Ляхов приехал в школу из Украины. Сейчас он живет в Харькове, а родился в поселке Нововасильевка в Запорожье. Это одно из давних поселений молокан, сохранившее старые традиции. Религиозное движение, которое многие называют сектой, сейчас сталкивается с еще одной проблемой — языковой.
Как рассказал Ляхов, молокан в XIX веке выслали из центральной России, и они по-прежнему разговаривают на диалекте Тамбовской губернии. После 2014 года говорить по-русски для многих на Украине стало означать «говорить на языке врага». Единственная в его родном поселке школа, входящая, кстати, в десятку лучших школ Украины, тоже постепенно переводится на обучение на украинском языке.
После событий 2014 года изменилась не только языковая политика властей. Молоканам, как и представителям других меньшинств, украинское министерство культуры почти перестало выделять средства для проведения национальных праздников. Раньше, отметил молодой человек, старались соблюдать баланс.
«В летней школе я хочу узнать, как с точки зрения международного права говорить об этносе, лингвистических и религиозных правах. На бытовом уровне много агрессии, и даже не знаешь, чем оперировать», — рассказал Ляхов.
Приехав в Кишинев, он почти сразу столкнулся с похожими местными проблемами. В ответ на вопрос о том, как добраться до Южного автовокзала, работник Центрального автовокзала накричал на него на румынском языке. «Я понял что-то про проблемы, русских и Молдову. Но было видно, что человек очень ругается. Я ему сказал, что я из Украины и не знаю румынского, но это не помогло», — поделился Ляхов.
Тем не менее его первое впечатление о Молдове было хорошим. По его словам, Гагаузия —это пример хорошего опыта с региональным использованием сразу трех языков. Подобный опыт и международная практика, считает Ляхов, может пригодиться и Украине.
«Международные организации могут воздействовать на власти из-за рубежа, а не изнутри. А изнутри это могут сделать маленькие люди, не политики и не олигархи», — считает молодой человек.
Для Петра Боргана участие в летней школе отчасти стало возвращением домой. Он родом из села Конгаз, учился в Политехническом университете в Кишиневе и сейчас ищет там работу.
«Меня заинтересовала эта школа, потому что во время учебы я не раз сталкивался с языковой дискриминацией со стороны преподавателей. Были преподаватели-националисты, которые говорили, что мы должны знать язык страны, в которой живем. Но у нас многонациональная страна», — удивлялся Борган. Он считает, что отчасти люди виноваты, что не учат госязык, отчасти это промах государства, которое не дает возможность его выучить.
Школьных знаний, по словам молодого человека, не хватает. Особенно он ощутил это, когда в университете его русскоязычную группу расформировали из-за малого количества студентов: пришлось учиться на румынском языке. «Я немного знал разговорный язык, но там нужен был технический, и это было вдвойне трудно», — отметил Борган, добавив, что ходить на дополнительные языковые курсы не было ни времени, ни средств.
По окончании университета молодой человек уехал работать в Россию, но вскоре вернулся из-за проблем с документами. Найти работу в Кишиневе оказалось трудно: несмотря на инженерную специальность, все требуют знания технических терминов на румынском.
По его словам, несмотря на лингвистическую дискриминацию, этническую он чувствует все меньше. Петр уверен, что усилиями активистов отношение к нацменьшинствам в Молдове улучшается. Хотя стереотипов по-прежнему хватает.
«Есть такое, что у людей складывается какой-то образ, даже если они ничего о народе не знают. Говорят иногда про гагаузов, что они сепаратисты, в любой момент они могут продать Молдову, что они драчуны. Конечно, все мы люди и нет идеальных народов. Но нельзя кого-то осуждать на основании чужого мнения, даже авторитетного, не познакомившись при этом с конкретным человеком этой национальности», — уверен Борган.
Общество гагаузской молодежи, основателем которого он стал, старается знакомить кишиневцев с гагаузской культурой: молодые люди, например, проводили в центральном парке праздник, посвященный Хедерлезу.
Некоторые приехали в школу расширять свои профессиональные знания и навыки. Бендерчанин Дмитрий Дементьев работает в единственном в Приднестровье отделении международной ассоциации Красного креста и полумесяца. В его ведении проекты, связанные с помощью людям, живущим с ВИЧ, и больным туберкулезом.
«Среди таких людей есть и представители ЛГБТ, и работники коммерческого секса, и люди разных национальностей, в том числе ромы. Я работаю с потенциально уязвимыми людьми и мне нужно больше знаний и опыта в этих вопросах», — поделился Дементьев.
Он заметил, что, в отличие от Молдовы, правозащитная деятельность в Приднестровье – «острый вопрос», ею занимаются «очень аккуратно» и не слишком афишируя. По его мнению, больные туберкулезом, люди с положительным ВИЧ-статусом и ЛГБТ гораздо более ущемляемые меньшинства в Приднестровье, чем любые национальности и этносы.
«В этом смысле приднестровский регион по определению неконфликтный. У нас уживаются разные народы. В Тирасполе в основном русскоязычное и украиноязычное население, в Бендерах — русско- и молдоязычное, в селе Парканы вблизи Бендер живут болгары, в Рыбнице — украинцы, говорящие на родном языке», — рассказал Дементьев.
По его мнению, споров на национальной почве не возникает, потому что большинство граждан говорят понемногу на трех языках — русском, украинском и молдавском, все эти три языка в Приднестровье являются государственными. «Поводов для ссор просто нет», — пояснил Дементьев. По его словам, дискриминации не испытывают и те граждане Молдовы, которые по разным причинам переезжают в Приднестровье: «Иначе бы они не переезжали».
Сам Дементьев успел пожить на обоих берегах Днестра: он родом из Бендер, но несколько лет учился в университете в Кишиневе. Его университетская группа была одной из немногих, которым удалось добиться того, чтобы их не расформировали и сохранили обучение на русском языке: большинство студентов было из Приднестровья.
По окончанию вуза Дементьев все же вернулся домой в Бендеры. Он признается, что люди в Кишиневе «ведут себя более открыто и свободно, не боятся говорить открыто о многих вещах», но зато здесь процветают «нанашизм и кумэтризм», из-за которых рабочие места достаются только людям со связями.
Международную летнюю школу по правам меньшинств организует Молодежная платформа межэтнической солидарности Молдовы в партнерстве с Ромской молодежной платформой активистов прав человека (Украина) и при поддержке Управления Верховного комиссара ООН по правам человека.
