Меня как журналиста, который пишет о правах человека и судебных процессах, часто мучает вопрос — если на минутку забыть о том, что журналист должен быть объективным, то на чьей я стороне? Ну и комментарии к нашим текстам в духе «защищаете преступника» заставляют задуматься.

С одной стороны, есть подсудимый, и сам этот статус обычно вызывает сомнения в его невиновности. С другой стороны, есть судья, который нарушает молдавские законы, нормы международного права и просто законы логики. Например, когда отклоняет любое ходатайство адвокатов, отказывается вызывать свидетелей защиты или даже рассматривать улики, подшитые к делу. Не говоря уже об изнуряющих заседаниях, которые длятся по пять-шесть часов без перерыва, о протоколах, в которые не вносят показания подсудимого, и прямом давлении на адвокатов.

При этом судья мотивирует отказы тем, что подсудимый и адвокаты пытаются затянуть рассмотрение дела. И говорит судья об этом так убедительно, что ты начинаешь думать: а, может, судья действительно прав, и другой возможности привлечь виновного к ответу нет?

С другой стороны, если человека судят за то, что он преступил закон, а соблюдение закона — главное условие суда, то, нарушая закон в отношении подсудимого, судья сам становится преступником.

Ладно, согласимся, что правосудие требует жестких мер и суровых решений. Но почему тогда эти жесткие меры и суровые решения действуют только для некоторых подозреваемых и подсудимых? Почему всех не судят по одним стандартам?

Вот, например, по делу Платона с 6 декабря 2018 до 14 декабря 2018 прошло три заседания, на последнем из которых ему вынесли приговор. А по делу Шора последнее заседание состоялось 19 сентября 2018 года. Затем дело отправили на финансово-бухгалтерскую экспертизу, завершить которую должны были до 17 декабря. Но не завершили ни до 17 декабря, ни до 21 января, поэтому назначенные на эти дни заседания отменили. Как и заседание 20 февраля — Шор никак не мог на него прийти, потому что был занят выборами. Следующее заседание суда назначили на 3 апреля. Видимо, чтобы Шор успел освоиться с новыми депутатскими полномочиями.

Кстати, Платон тоже просил, чтобы по его делу провели такую экспертизу. Но в его случае суд посчитал такое ходатайство затягиванием дела.

Или взять Георге Петика, которого по подозрению в изнасиловании задержали в тот же день, как получили сообщение об этом от предполагаемой жертвы. А вот врача психоневрологического интерната Бельц, против которого завели дело об изнасиловании 16 пациенток (некоторые из них были несовершеннолетними), не арестовали. Даже после того, как суд признал его виновным и осудил на 13 лет тюрьмы. После этого он еще два с половиной года был на свободе, пока обвинительный приговор не вынесла Апелляционная палата.

Петика, несмотря на то, что его официально зарегистрировали кандидатом в депутаты, не освободили из-под предварительного ареста. А Шора в такой же ситуации освободили, и это позволило ему стать мэром Оргеева.

Такой избирательный подход просто обескураживает. Одних еще во время следствия сажают в СИЗО при известной тюрьме, одно нахождение в которой признали нарушением Конвенции о защите прав человека. Других, которых обвиняют в не менее тяжких преступлениях, оставляют на свободе.

Меня удивляли подсудимые, которые на суде отказывались от последнего слова. Но они знали, что приговор уже готов, и их слова ничего не изменят. Еще больше удивляли те, кто шутил и смеялся перед дверями зала суда, забывая об обвинении в убийстве. Они были уверены в том, что им ничего не грозит.

Попытки адвокатов, правозащитников, журналистов бороться с этим заканчиваются плохо — они сами становятся мишенями системы.

Об избирательности молдавской юстиции и давлении с ее помощью на неугодных властям граждан говорили спецдокладчик ООН Мишель Фрост, комиссар Совета Европы по правам человека Нилс Муйжниекс, Международная комиссия юристов, Госдеп США, FreedomHouse, Amnesty International.

Но то, что волнует гражданское общество, журналистов, правозащитников, международные структуры, похоже, не волнует ни тех, кто правит Молдовой, ни тех, кто осуществляет правосудие. В начале марта я побывала на общем заседании молдавских судей. Там я узнала, что с реформой юстиции, которую раскритиковали, в том числе, внешние партнеры, оказывается, все хорошо. О проблеме независимости судей и политическом давлении вообще никто не вспомнил. Напротив, там рассказали, что качество судебных решений в Молдове улучшилось. То, что уровень доверия к юстиции составляет около 20%, назвали хорошим показателем. Правда, что делать с остальными 80%, которые ей не доверяют, судьи мне так и не объяснили.

Самое интересное, что я узнала на том заседании, — что молдавская «юстиция вышла из зимы». Видимо, имелись в виду все те же пресловутые реформы. Но, на мой взгляд, юстиция у нас находится даже не в зимней спячке, а в глубокой коме, если не при смерти. И пока тем, кто критикует власть, оперативно выносят приговоры, а те, кто ее поддерживает или нужны ей, остаются на свободе, молдавское правосудие будет оставаться в таком состоянии еще очень долго.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.