Резинская тюрьма № 17 — самая строгая в Молдове. Здесь содержатся пожизненно заключенные, а также осужденные на срок более 10 лет. И те, и другие надеются когда-нибудь выйти на свободу. Курсы профессиональной подготовки для заключенных этой категории не предусмотрены, а прогулки на свежем воздухе организуют на крыше здания. Но 15 сентября все изменится. Группа заключенных выйдет во двор тюрьмы и вместе с профессиональными актерами театра Михая Эминеску сыграет «Гамлета». Корреспондент NM Марина ШУПАК побывала в Резинской тюрьме и понаблюдала за подготовкой к спектаклю.
«Хочу показать тем, кто на воле, что мы — не потерянные»
Говорят, если приложить к уху морскую раковину, можно услышать море. Из гипсовой раковины, установленной при входе в Резинскую тюрьму, не доносится ничего. Кажется, из нее разрастается тишина. Спускаясь, она оставляет свой след на каждой из двадцати ступенек, ведущих в тюрьму, а потом кубарем катится вниз и растворяется в водах Днестра. Раковину держит гипсовый мальчик с лицом и кудрями ангела. Но без крыльев. Скульптура возвышается в центре трехметровой ямы. Судя по всему, это должно было стать фонтаном, но воды в нем нет.
В нескольких шагах отсюда — туалет и маленькая пристройка. Из стены пристройки торчит водосточная труба, в которую забились два щенка. Они, как и всё вокруг, молчат. Тюрьма и ее окрестности выглядят как одно из тех заброшенных зданий заводов и фабрик, которые можно встретить в каждом районном центре Молдовы.
Но за этой котельцовой стеной есть люди. Много людей. По международным стандартам даже очень. Всего 366 человек. Включая 108 приговоренных к пожизненному заключению, 27 пациентов клиники для заключенных больных туберкулезом, а также девять женщин и детей, которые содержатся в здешнем изоляторе временного содержания. Остальные приговорены за особо тяжкие преступления на срок от 10 лет и выше. В основном все здесь сидят за убийства.
Резинская тюрьма охраняется жестче остальных молдавских тюрем. Условия содержания и дисциплины такие же. Из кабины для досмотра посетителей к основному корпусу ведет узкий проход с протянутой над ним колючей проволокой. Если долго на нее смотреть, может показаться, что это иссохшая виноградная лоза или гирлянда: на заржавелых концах проволоки болтаются комки тополиного пуха.
Ветер в проход и дворик за ним не проникает. Вдыхаешь и чувствуешь, как под солнцем плавится краска. Хотя единственное красочное место в тюрьме — мозаичный пол под ногами дежурных, проверяющих документы посетителей. На стене при входе в корпус висит вазон с искусственными цветами. Наверное, когда-то заключенные могли разобрать их оттенки. Сейчас вазон забрызган побелкой.
На третий этаж, где проходят репетиции «Гамлета», нужно подниматься по крутым ступенькам вдоль бело-голубых полос. Поднимаясь, не слышишь своих шагов. Стены — как в больнице, только вместо санитарок — надзиратели в форме. Они стоят, не шевелясь, и следят за тобой лишь движением глаз. Большинство из них совсем молодые, не старше 40.
Подготовка к «Гамлету» проходит в тюремном спортзале. Помещение разделено на две части сеткой из крупной проволоки: на одной стороне идет репетиция, на другой стоят надзиратели и два высоких кактуса. В обычные дни сюда еще выносят теннисный стол. На улицу из зала ведут несколько маленьких окон. Если очень постараться, можно увидеть город по ту сторону Днестра — Рыбницу, и даже сам Днестр.
Но первое, что ощущаешь, оказавшись здесь — едкий запах мужского пота. Он оседает на тебе плотным слоем. Становится страшно дышать. Черный вентилятор, будто в наказание за свою бесполезность, стоит в углу комнаты. Но актеры и заключенные настолько увлечены занятиями, что не замечают ни сетки, ни отсутствия воздуха. Правда, разобрать, кто актер, а кто пожизненно заключенный сложно: участники репетиции обмениваются шутками, хлопают друг друга по плечу, перешептываются.
«Разминаем мышцы», — кричит актер театра имени Михая Еминеску Александру Плешка. Все остальные повторяют за ним движения: поднимают руки вверх, затем резко садятся на одно колено и вмиг пересаживаются на другое. Труднее всего упражнения даются заключенному с надписью на промокшей футболке «Keep calm and carry on» («Сохраняй спокойствие и продолжай» — NM). Он вытирает лицо банным полотенцем и продолжает.
В подготовке к спектаклю задействовано 11 заключенных Резинской тюрьмы. Все они добровольцы. Декорации делают в исправительной колонии в Прункуле, а костюмы шьют женщины из тюрьмы в поселке Руска. Все это стало возможным благодаря проекту Евросоюза, Норвежской миссии по продвижению верховенства права, Швейцарскому агентству по развитию и Департаменту пенитенциарных учреждений. По словам театрального режиссера Михая Фусу, метод театральной терапии активно применяется в европейских пенитенциарных системах, а в Италии даже есть ассоциация тюремных театров.
«Давайте, может, представитесь?» — обращается к своим подопечным режиссер. «А что вы на меня смотрите? Я из театра Еминеску», — добродушно улыбается самый высокий и мускулистый из всех заключенных, назвавшийся Максимом. Участие в постановке для Максима — возможность улучшить знание румынского языка. В спектакле он играет Горация. «Хочу показать тем, кто на воле, что мы — не потерянные. Мы тоже люди», — говорит он. В тюрьме молодой мужчина находится уже 12 лет. Причина — убийство полицейского.
«Понимаете, Гамлет — это каждый из нас. Перед каждым в тот или иной момент становится вопрос „быть или не быть?“, идет борьба за правду. И да, я борюсь за правду», — продолжает заключенный по имени Серджиу, заламывая руки. В постановке он играет принца.
«Мы отказались жить по понятиям»
Про таких, как 48-летний Игорь, говорят, что роль была написана для него. Землистого цвета кожа, впалые щеки, плешь, переходящая в широкий прозрачный лоб. Когда он смеется беззубой улыбкой, можно заметить, как у виска пульсирует вена. Взгляд при этом у Игоря не меняется: глаза блестят из темных впадин и изучают реакцию собеседника.
Ссутулясь, он выходит на середину зала и объявляет: «А я играю могильщика». Позже с заключенным удалось побеседовать в формате блиц-интервью.
Зачем вам участие в спектакле?
Это уже образ жизни такой. В 2004 году мы с группой других заключенных организовали театральный кружок. Понимаете, карцеры и заборы мы строим у себя в душе. У многих людей на воле внутри — заборы. А здесь я от них отказался. До тюрьмы я работал в России, в Мурманской области. Занимался коммерцией. Возил туда молдавскую продукцию, а оттуда хотел сбывать в Молдове морепродукты. По профессии я автослесарь. Моторист четвертого разряда.
Когда вас приговорили и за что?
Арестовали меня в 1994 году. За убийство. У меня есть два варианта отсюда выйти. После 25 лет отсидки нам дана возможность выйти по условно-досрочному освобождению. Не знаю, разрешит ли мне суд выйти. Но если выйду, уезжать из Молдовы не собираюсь. Второй вариант возможен, если я оспорю в суде меру наказания. Здесь 15 человек сидят с такой проблемой. Нам неправильно применили меру пожизненного заключения. Когда меня арестовали в 1994 году, за убийство давали 15 лет или расстрел. Но когда меня судили, расстрел уже отменили, поэтому применили максимальное на тот момент наказание — 15 лет. Спустя время, срок повысили до 25 лет. Потом в молдавское законодательство ввели пожизненное заключение, которое применили в моем отношении.
Когда вам разрешают выходить на улицу?
А мне нельзя выходить на улицу по соображениям безопасности, с которыми я не согласен. У нас есть разные уровни предоставления безопасности. Большая часть осужденных, которые участвуют в этом проекте и вообще в культурно-массовых мероприятиях, отказались от преступного мира. По-простому — мы отказались жить по понятиям. Из этих соображений есть раздельное содержание осужденных: тех, кто живет по понятиям, и тех, кто от них отказался. Мы не можем пересекаться с другой категорией осужденных, поэтому нас не выводят на улицу.
Сколько времени вы уже не выходили на свежий воздух?
Ну как, я выходил. В позапрошлом году вот был в Кишиневе на брэйн-ринге. Мы взяли там второе место. Брэйн-ринг был по поводу ВИЧ, туберкулеза, гепатита.
Как часто вас навещают родные?
Раз в месяц есть краткосрочные свидания, которые длятся от часа до четырех. Один раз в три месяца разрешены длительные свидания: от 12 часов до трех суток. Для этого есть специальная комната с душем, туалетом и кухней. Нас, по сути, закрывают в комнате с нашими родными. Иногда, конечно, надзиратели приходят убедиться, все ли нормально.
Кто к вам приходит?
Жена. Скоро мы с ней отметим год с момента регистрации брака. Мы познакомились по переписке пару лет назад, когда я уже сидел. Началось общение, которое переросло, надеюсь, в полноценную ячейку общества. Свадьба была скромная, белого платья у нее не было, честно говоря. Но зато были знакомые с ее стороны и мой друг, тоже заключенный. Жизнь движется.
А с друзьями, которые на свободе, поддерживаете отношения?
Переписываемся, но по закону навещать меня могут только родственники. Есть еще и 20-минутный звонок раз в неделю. Мы просим, чтобы это время или продлили, или разделили на несколько заходов. У нас есть ведь родители, братья, сестры. Нам также запрещено пользоваться Интернетом, и мы этим возмущены. Почему весь мир пользуется, а мы нет?
Вы посещаете церковь?
Здесь есть православная церковь. Я же приверженец церкви адвентистов седьмого дня. Здесь таких почти 80. Адвентисты седьмого дня посещают нас очень часто. Где-то полдня в две недели я могу с пастором беседовать на духовные темы. Библия одна, а толкований много. Мы это изучаем, и у нас появляются вопросы.
У вас есть план, чем заняться после освобождения?
Хочу уже сейчас освоить профессию программиста, чтобы потом зарабатывать на этом. Но здесь это невозможно. У нас есть допотопный компьютерный зал. «Железо» там не тянет. А я ведь прекрасно понимаю, что мало кто захочет взять сидевшего, да еще и с таким сроком. Хотелось бы еще раз стать отцом (у Игоря есть 25-летний сын от первого брака — NM), но жена говорит, что у ребенка должна быть полноценная семья. Я ее в этом поддерживаю. Мы планируем, что как только я освобожусь, займемся этим.
Почему люди совершают преступления?
Безразличие общества ко многому может привести. Жена мне передала видеоролики про безразличие, на которых видно, как человек упал в парке, а люди 45 минут просто проходили мимо. Сложное материальное положение тоже толкает на преступления. У меня есть знакомые, которые уже и в социальные службы обращались за помощью, но им отказывали. В итоге они совершали преступления.
На что вы надеетесь?
Я ни на что не надеюсь. Верю, что мы поставим спектакль.
Справка NM:
Около 33% всех молдавских заключенных отбывают сроки более 10 лет. Это в три раза больше, чем в европейских странах. Например, в Германии только 1% заключенных отбывает срок свыше 10 лет, в Норвегии — 9%, а в Румынии 18%. В Молдове также один из самых высоких в Европе уровней рецидивной преступности — 60% (лучший показатель у Норвегии — 20%).
Согласно исследованию ООН «Восприятие и отношение к равенству в Молдове», бывшие заключенные — самая дискриминируемая после ЛГБТ категорией людей.
