Люди, которые не подписали отказ, после смерти автоматически будут попадать в список доноров органов? Эта новость вызвала негодование в обществе, дошло до разговоров о том, что Молдова будет продавать донорские органы в Евросоюз. О том, почему эти подозрения беспочвенны, и о ситуации в стране с пересадкой органов в интервью NM рассказал директор Агентства по трансплантации Владимир Болокан.
«Человек становится донором органов только в двух случаях»
Новость о реестре отказавшихся быть донорами люди восприняли так: после смерти всех будут «разбирать на органы». Можете прояснить этот момент?
Речь идет именно о потенциальном донорстве, поскольку человек становится донором только в двух случаях. Первый — он дает прижизненное устное согласие. Второй — если заявления человека нет в реестре отказов, согласие на трансплантацию могут дать родственники. Эта система существует и спасает жизни с 2008 года. Интервью с родственниками и согласие являются обязательными составляющими процесса, без этого нельзя забирать орган.
Донором органов человек становится не при биологической смерти. Есть такой медицинский термин — «смерть мозга». Нельзя после смерти просто забрать органы, поскольку, если у человека умерли органы — с ними уже ничего не сделаешь. Смерть мозга говорит о том, что у организма остается ресурс автоматизма, который длится от нескольких часов до нескольких дней, а потом он истощается и отключается. Вот в ближайшие 24 часа, или в случае, если родственники хотят подумать дольше, мы поддерживаем на специальной аппаратуре жизненные параметры потенциального донора. Если родственники отказываются — мы отключаем аппаратуру.
Есть специальный протокол о смерти мозга, где все расписано. У нас в Молдове протокол самый строгий, в других странах он менее требовательный. Наш документ предусматривает перепроверку диагноза и много всего другого. Кроме того, нужно согласие судмедэксперта, который должен подтвердить, что тут нет уголовной составляющей. В противном случае он дает вердикт о том, может ли забор органов воспрепятствовать расследованию. У нас были случаи, когда судмедэксперт запрещал, а родственники были согласны. Нас проверяют не только молдавские власти, но и международные организации.
В 2008 году власти сказали, что человек должен иметь возможность выразить свое согласие или несогласие. К сожалению, этот механизм недоработали, и сейчас мы его доделываем. По самым оптимистичным прогнозам, люди смогут писать заявления в этот реестр, начиная с марта будущего года. Но если появятся еще какие-то IT-интеграции, мы опять отложим. Этому реестру нужно дать юридическую силу, а для этого — написать законопроект в парламент.
Не у всех людей есть родственники, есть сироты. Как поступают в этом случае?
Интервью с родственниками — обязательная составляющая. Согласно закону, если интервью с родственниками отсутствует, то забор органов не осуществляется. В законе четко написано, что должна быть одна из трех составляющих: ответ «да», ответ «нет» или позиция родственников. Если нет прижизненного ответа умершего или позиции родственников, то брать органы нельзя.
«В таких случаях пересадкой можно убить человека»
Каковы критерии отбора доноров?
Перед беседой с родственниками, или, в случае согласия человека, перед забором органов делают анализы, которые могут показать, что качество органа недостаточно хорошее. В таких случаях в пересадке нет смысла, поскольку ею можно убить человека. У нас в стране много заболеваний находят случайно — гепатиты, рак печени и почек. Гепатит С уже не является противопоказанием. Сейчас, если взять печень у больного гепатитом С и пересадить здоровому, эту болезнь можно вылечить уже у реципиента (человек, которому пересаживают орган — NM). Но противопоказаний много, в том числе ВИЧ. Далеко не все потенциальные доноры становятся эффективными донорами.
А какие есть ограничения для людей, которым нужна пересадка?
Есть отдельный приказ министерства здравоохранения, в котором прописаны критерии для помещения человека в очередь на пересадку. К нам приходит досье, которое уже прошло через всех специалистов. Они подтверждают, что этот человек годен для пересадки. Бывает так, что приходит человек с метастазами — в таком случае пересадка не делается, поскольку больной с таким диагнозом все равно долго не проживет. Метастазы являются противопоказанием для включения в лист ожидания.
А как обстоит дело с людьми, страдающими от алкоголизма и наркомании?
У людей, страдающих от алкоголизма, часто развивается цирроз. Он может быть разным: токсическим, гепатитным и медикаментозным, в том числе вызванным наркотиками. Поэтому пациенты с прогрессирующим циррозом, который затронул более 40 %, часто нуждаются в пересадке.
Для алкоголиков и наркоманов нет ограничений. Если у человека есть показания к пересадке, он становится в очередь, и система автоматически подбирает совместимость. Если нашли трех пациентов, которые совместимы с двумя донорскими органами, начинается обследование. На момент пересадки пациенты должны быть здоровы и находиться в стране. У них не должно быть болезней, которые сами по себе являются противопоказанием — не только к пересадке, но и вообще к операции. Есть риск, что такой человек не переживет хирургического вмешательства.
Также логично, что человек, который дольше находится в списке ожидания, должен иметь приоритет. Все эти протоколы расписаны, и маржа погрешности практически нулевая. Мы проходили проверку департамента по трафику.
«С точки зрения рук наши хирурги это могут, но с точки зрения практики — это будет тяжело»
Трансплантация органов в Молдове платная?
Нет, это бесплатно. Трансплантация входит в национальную программу и финансируется из государственного бюджета: пересадка, лечение и выдача иммуносупрессоров (препарат, снижающий риск отторжения нового органа — NM). Ежегодно мы тратим на лекарства больше 20 млн леев. Все граждане Молдовы, находящиеся на территории страны и перенесшие трансплантацию, получают бесплатное лечение.
Какие органы пересаживают в Молдове?
В Молдове мы делаем только пересадку почек и печени, а пересадку сердца, легких, кишечника и его микробиоты, а также матки, что уже практикуется в мире, у нас не делают. Пересадку матки делают в Италии, и уже есть случаи, когда женщины после этой операции рожали. В октябре у нас была конференция специалистов Совета Европы по трансплантации, на ней итальянцы показали первого ребенка, рожденного после пересадки матки. Мальчик родился в июле, здоровый и красивый.
Пересадка легких — это новшество, ее тоже не так много центров делают. Для пересадки сердца нужна очередь и доноры. Для того, чтобы этот проект вообще был обоснованным, такие операции нужно делать минимум раз в месяц. Если этого нет, то и смысла содержать такую комплексную команду нет. Хотя наши кардиохирурги, если их подучить, смогут это делать без проблем, поскольку у них есть опыт остановки сердца и разного рода операций с клапанами. То есть с точки зрения рук они это могут, но вот с точки зрения практики — это будет достаточно тяжело из-за малого населения и малой потребности пациентов в пересадке сердца.
«У нас была ситуация, когда на мальчика 18 лет надавили так, что он согласился отдать половину печени»
Кто в Молдове может стать донором органов? Есть ли такая практика, когда родственник отдает часть печени или почку кому-то из семьи?
Доноры органов бывают двух категорий: люди, у которых констатировали смерть мозга, и живые люди. В европейском законодательстве есть понятие «эмоционально приближенные». К примеру, муж — не родственник жене, но сказать, что супруг не может пожертвовать жене почку — это нонсенс. Поэтому используется именно этот термин.
Но не так просто живому человеку стать донором. Во-первых, донорство должно быть безвозмездным и не коммерческим, это общемировое требование. Для этого в Молдове существует независимая комиссия, которая расследует такие случаи. К нам в Агентство приходит досье о том, что есть пациент X, а его брат Y готов дать почку или половину печени для того, чтоб спасти его жизнь. Мы берем досье и передаем его в комиссию, где есть делегат от Национального комитета по борьбе с торговлей людьми. Они перепроверяют всю информацию, чтобы все данные были достоверными. Донором может стать хоть сосед, с которым пациент ходил в школу, может лучший друг или кум. Это и есть эмоционально приближенные люди.
Бывают и случаи психологического давления на родственников. У нас была ситуация, когда на мальчика 18 лет надавили так, что он согласился отдать половину печени только для того, чтоб от него отстали. При разговоре с психологами независимой комиссии выяснилось, что это принудительное донорство, и комиссия дала отрицательный ответ.
Но орган для пересадки, даже если он есть, далеко не всегда подходит реципиенту — нужна совместимость. После появления донора мы должны занести его в нашу информационную систему, которая автоматически делает подборку между донором и реципиентом. В этот процесс врачи практически не включены. Берутся параметры донора и реципиента, чтоб установить совместимость. В случае, когда есть орган, но нет совместимого пациента, сделать тоже ничего нельзя. Начиная с этого года, мы подключились к европейской системе, которая включает 19 стран. Они делятся органами, которые не нашли подходящего реципиента.
«Молдова точно не такая зона, где можно заниматься беспределом в области трансплантации»
В СМИ и социальных сетях появились сообщения о том, что Молдова официально начала торговать органами. Проясните этот момент.
И в нашем, и в европейском законодательстве написано, что в этом не может быть коммерческой составляющей. Обмен органами или передача органа, который не нашел нужного пациента, не являются коммерческими. Нет никаких денежных переводов, когда речь идет о трансплантации органов. Анализы или другие процедуры могут быть платными, везде есть плата за анализы крови, однако исключено, чтоб Молдова получила деньги за орган. Это дикость и ужас, такого никогда не будет.
Что вам известно о черном рынке органов и трансплантации в Молдове?
Может где-то есть серые зоны, где что-то случается. Но Молдова точно не в одной из таких зон, где можно заниматься беспределом в области трансплантации. Трафик органов, к сожалению, в мире существует. Но это не про Молдову, это мировая проблема, с которой ведут борьбу международные полицейские структуры.
Чтобы избежать проблем, мы должны тщательно проверять аутентичность документа, подтверждающего личность. Злоумышленники могут сфальсифицировать паспорт, заявив, что этот человек является братом пациента, нуждающегося в пересадке органа. Мы строго проверяем документы, вплоть до того, что участковый идет по селу спрашивать, есть ли у этого пациента братья и знают ли жители села этого донора.
В Молдове право делать пересадку органов имеет только Республиканская клиническая больница им. Тимофея Мошняги. Если там появится орган для пересадки, то и информация о его происхождении будет сразу же. В Молдове орган не может появиться из ниоткуда.
Кто в Молдове является главным противником трансплантации органов?
Противниками трансплантации органов являются совершенно разные люди. Есть конфессии, запрещающие забор органов, их последователи даже кровь не сдают. Христианство не запрещает донорство. Более того, в Христианстве говорится, что первый в истории случай пересадки был сделан двумя святыми — Космой и Дамианом, которые пересадили ногу. Это считается чудом и расписано в церковных писаниях.
Когда внедрялось законодательство в области пересадки, митрополия была рядом. Мы проводим много конференций вместе с митрополией. Церковь не является противником трансплантации. Главное, чтоб соблюдался принцип добровольности. Этот принцип учтен в нашем законодательстве, а также в европейской директиве.
«Где-то половина таких пациентов пересадки не дожидается»
Сколько людей в Молдове соглашаются быть донорами?
Мало. За всю историю трансплантации в Молдове было 274 отказа и 184 согласия на пересадку органов.
Но у нас есть и технические проблемы, которые на все это влияют. В Больнице скорой помощи был координатор по трансплантации, но он умер, и в итоге очень важная больница осталась без координатора. Ситуация тяжелая, поскольку девушка, которая работала с ним в паре, сейчас в декретном отпуске. Туда нужно найти специалиста, обучить его, но это сложно. При этом у них в любой момент может появиться пациент с диагнозом «смерть головного мозга», а внутри больницы нет подготовленного сотрудника, который смог бы провести беседу с родственниками. В этом случае мы не разрешаем забор органов, поскольку их больница не подготовлена к процедуре. Если мы разрешим, а они сделают что-то неправильно — нас обвинят, и будет суд.
При этом у нас сейчас 51 пациент в очереди на пересадку печени, а на пересадку почки — 22 человека. И эти списки пополняются.
Получается, не все получат донорский орган. Сколько человек в итоге доживают до пересадки?
Для пациентов, нуждающихся в новой печени, мы стараемся найти родственников, если ситуация достаточно тяжелая. Где-то половина таких пациентов пересадки не дожидается. С почками ситуация еще сложнее, поскольку проблема в донорах. Считайте, что 1 053 пациента находятся на диализе, из них пересадка показана 300. Грубо говоря, для них нам нужно 150 доноров, без учета совместимости. Максимальное число доноров в год у нас 12. Нам нужны десятилетия, чтоб сделать пересадку всем этим людям. Плюс к этому приходят новые пациенты. А если бы выявляемость и открытость была другой, ситуация могла бы измениться.
Даже в Испании, которая является лидером в области трансплантации, очередь на почки составляет 7 500 пациентов, но за год им удается делать только 5 600 пересадок. Всегда приходит больше людей, чем ты способен спасти.
Как еще можно изменить ситуацию, кроме внедрения реестра, о котором вы говорили?
Нужно проводить информационные кампании. В 2019 году мои коллеги совместно с министерством образования подготовили модуль для школ. В 10 и 11 классах есть один урок, посвященный трансплантации. Дети приходят домой из школы и рассказывают родителям о том, что услышали. Это поднимает дискуссии в обществе, люди обсуждают этот вопрос в семье и принимают решения. Так все члены семьи четко могут знать мнение близкого человека о донорстве и трансплантации органов. Но этого недостаточно. И, к сожалению, мы не можем проверить, насколько добросовестно проводятся эти информационные уроки.
И по поводу реестра: из всех стран Совета Европы 22 страны имеют реестр несогласия, 11 стран — реестр согласия, и только три страны ничего не имеют — Молдова, Словения и Швеция. У Швеции есть особенности, в которые нет смысла вдаваться; поэтому получается, что из европейских стран этот момент не доработали только мы и Словения.
Хотите поддержать то, что мы делаем?
Вы можете внести вклад в качественную журналистику, поддержав нас единоразово через систему E-commerce от банка maib или оформить ежемесячную подписку на Patreon! Так вы станете частью изменения Молдовы к лучшему. Благодаря вашей поддержке мы сможем реализовывать еще больше новых и важных проектов и оставаться независимыми. Независимо от того, как вы нас поддержите, вы получите небольшой подарок. Переходите по ссылке, чтобы стать нашим соучастником. Это не сложно и даже приятно.
Поддержи NewsMaker!
