«Вы что, просто лежали? Вы что, не могли сопротивляться?»
Как обращаются с жертвами изнасилований в Молдове
Боль, унижение, страх — чувства, которые пережили жертвы сексуального насилия, возвращаются к ним вновь и вновь. Но вместо поддержки общество навешивает на них ярлыки, полиция не всегда может защитить, а самые близкие люди нередко отказывают в сочувствии и понимании. Поэтому жертвы изнасилования часто просто не обращаются в полицию, чтобы не стать объектом насмешек и издевательств. А агрессоры, таким образом, избегают наказания. NM разбирался, почему так происходит в Молдове и что с этим делать.
Международный центр защиты прав женщин La Strada предоставил NM записи разговоров с жертвами сексуального насилия, которые позвонили в центр по телефону доверия.
Как объяснили в La Strada, они убрали из записей всю личную информацию, чтобы нельзя было понять, о ком идет речь.
«Когда я очнулась, они уже насиловали меня»
Одна из жертв рассказала, что после работы ее пригласили в гости двое парней: «Я признаю, что сделала ошибку […] Я с ними выпивала, но не соглашалась с ними спать. Они избивали меня до тех пор, пока я не потеряла сознание. Когда я очнулась, они уже насиловали меня, а другие парни снимали это на телефон. Они насиловали меня по очереди».
Полицейские предупредили девушку, что молодые люди наняли хорошего адвоката, и посоветовали ей не выходить из дома.На следующий день молодые люди, которые ее насиловали, пришли к ней домой и пытались уговорить забрать заявление. Затем с таким же предложением ей позвонил мэр села.
«Мне предложили €1 тыс., чтобы я забыла о том, что произошло. Я им сказала, что не хочу денег. Это грязные деньги. Тогда посыпались угрозы: говорили, если их закроют, на свободе останутся другие»
«Мне предложили €1 тыс., чтобы я забыла о том, что произошло. Я им сказала, что не хочу денег. Это грязные деньги. Тогда посыпались угрозы: говорили, если их закроют, на свободе останутся другие»
«Я попросила не издеваться надо мной»
«Я очень хорошо помню этот момент. Он сказал, что я не имею права разговаривать с другими мужчинами. Он бросил меня на кровать. Пытался заставить меня заняться оральным сексом и другими глупостями, о которых я не могу рассказать [..] Я плакала, толкала его, просила не издеваться надо мной».
«Когда меня привели к врачу, я стала дрожать»
Одна из жертв начала бояться врачей, после того как ее изнасиловали. «Когда люди из центра временного размещения, в который меня привезли, отвели меня к гинекологу, когда меня должны были коснуться в том месте, я начала дрожать […] Однажды я ударила врача ногой. Мне до сих пор сложно обратиться к гинекологу. В последний раз, когда я там была, меня держали силой, а я плакала и вырывалась».
В 2016 году таких случаев было 333, в 2017 — 296, а в 2018 — 243 (данные пока не за весь год).
Адвокаты и правозащитники говорят, что эти цифры далеко не отражают реальную картину. Поэтому, по словам адвоката Promo-LEX Дмитрия Слюсаренко, «сложно говорить, снижается ли число таких преступлений».
68.2%
изнасилований, зарегистрированных в этом году, произошли в селах
63%
жертв были младше 18 лет
46.5%
хорошо знали насильника
22.7%
были знакомы с насильником
6.6%
были родственниками
По словам экспертов, жертвой изнасилования может стать любая женщина и сложно выделить какие-то закономерности. По данным международной статистики, чаще всего жертвами насилия становятся женщины от 18 до 50 лет. Психолог Лидия Горчаг также отметила, что насильников чаще привлекают неуверенные в себе женщины, которые не могут дать отпор.
Почему жертвы сексуального насилия боятся рассказывать о случившемся
В 2017 году по телефону доверия La Strada поступило
более 2,5 тыс. звонков о домашнем насилии
и только 11 — о сексуальном.
При этом в пяти случаях звонили родственники жертв.
По словам менеджера службы доверия La Strada Лилианы Бурчиу, около 70% жертв сексуальных преступлений не обращаются в полицию, потому что боятся предать случившееся огласке.
Сама виновата
Психолог Центра помощи и защиты жертв насилия Лидия Горчаг
В Молдове в общественном сознании глубоко укоренился стереотип: жертва насилия сама виновата, говорит психолог Центра помощи и защиты жертв насилия Лидия Горчаг. Причину изнасилования, по ее словам, пытаются найти в том, как женщина была одета, или где находилась в это время: «Никому не интересно, что женщина шла ночью одна по улице, потому что возвращалась с работы после второй смены или навещала в больнице ребенка».
Особенно боятся гласности жители небольших сел, в которых все друг друга знают, отметила Лидия Горчаг. Стереотип «сама виновата», по ее словам, влияет и на самих жертв. Большинство из них, по словам Лидии Горчаг стыдятся рассказывать о случившемся, в том числе, потому что испытывают чувство вины: нарушила социальные правила — пошла одна в бар, или не смогла дать отпор насильнику.
#Me Too
Адвокат La Strada Анна Нани
Общественные стереотипы стали причиной того, что зародившееся в США и ставшее глобальным движение против насилия #Me Too обошло Молдову стороной. «Если у нас женщина расскажет о насилии над собой, ее же в этом и обвинят и будут показывать на нее пальцем», — говорит адвокат La Strada Анна Нани.
А психолог Лидия Горчаг отмечает, что, если бы в Молдове жертва решилась выступить публично, она не получили бы такой поддержки общества и полиции, которые получают женщины на Западе: «Там люди понимают, какая это травма, боль, какое переживание».
Докажи
Адвокат Promo-LEX Дмитрий Слюсаренко
Еще одна причина молчания жертв сексуального насилия — недоверие полиции. По словам Дмитрия Слюсаренко, женщины не верят, что правоохранительная система сможет их защитить. Доверие к полиции не добавляют и истории жертв, которые пожалели, что обратились в правоохранительные органы.
Одна из подзащитных адвоката La Strada Анны Нани обратилась в полицию через несколько дней после изнасилования. Следователи не поверили женщине, потому что не осталось прямых доказательств изнасилования. «Следователи решили, что она все придумала. Хуже всего, что в постановлении они указали, что жертва напрасно потратила время полицейского и прокурора», — рассказала адвокат.
Еще одну историю рассказала Лидия Горчаг — о женщине, которую изнасиловали в лифте, и она год не могла выйти из тяжелейшей депрессии, потому что не смогла ничего доказать. Полицейские, по словам Лидии Горчаг задавали женщине очень грубые вопросы: «Как вас насиловали? Вы, что, вообще лежали? Вы что, не могли сопротивляться?». Женщина пыталась объяснить, что насильник был очень крупный и сильный, поэтому она не могла дать ему отпор. «Он был под два метра и такой сильный, что, когда зажал мне рукой рот, я думала, что задохнусь. Я не могла с места сдвинуться», — приводит психолог слова жертвы. К тому же, добавляет она, у агрессора с собой был презерватив, поэтому следов он не оставил.
Еще одну историю рассказала Лидия Горчаг — о женщине, которую изнасиловали в лифте, и она год не могла выйти из тяжелейшей депрессии, потому что не смогла ничего доказать. Полицейские, по словам Лидии Горчаг задавали женщине очень грубые вопросы: «Как вас насиловали? Вы, что, вообще лежали? Вы что, не могли сопротивляться?». Женщина пыталась объяснить, что насильник был очень крупный и сильный, поэтому она не могла дать ему отпор. «Он был под два метра и такой сильный, что, когда зажал мне рукой рот, я думала, что задохнусь. Я не могла с места сдвинуться», — приводит психолог слова жертвы. К тому же, добавляет она, у агрессора с собой был презерватив, поэтому следов он не оставил.
Через что надо пройти после обращения в полицию
Заявление
«И каждый раз, когда женщина рассказывает свою историю, она проживает все заново: боль, страх обиду, которые испытала во время изнасилования»
Это одна из причин, по которой женщина боится обратиться в полицию.
Чтобы оформить заявление, жертва должна все рассказать дежурному, а затем повторить следователю, к которому ее направят. «И каждый раз, когда женщина рассказывает свою историю, она проживает все заново: боль, страх обиду, которые испытала во время изнасилования», — говорит психолог Лидия Горчаг. При этом, отмечает она, у жертвы очень маленькая надежда на то, что ее обидчика накажут, и очень большой страх, что ее осудит общество.
Чтобы оформить заявление, жертва должна все рассказать дежурному, а затем повторить следователю, к которому ее направят. «И каждый раз, когда женщина рассказывает свою историю, она проживает все заново: боль, страх обиду, которые испытала во время изнасилования», — говорит психолог Лидия Горчаг. При этом, отмечает она, у жертвы очень маленькая надежда на то, что ее обидчика накажут, и очень большой страх, что ее осудит общество.
Показания
Нередко жертве изнасилования приходится давать показания в присутствии еще нескольких полицейских, работающим в одном кабинете со следователем, которому поручили ее дело. Кроме того, дискомфорт вызывают и вопросы, часто некорректные и грубые, которые задает следователь. Нередко, по словам Анны Нани, спрашивают:
«А тебя точно изнасиловали?»
«Ты была пьяной?»
«Зачем ты туда пошла?»
«А что, ты не понимала, что, если пойдешь туда, это может произойти?»
Подобные вопросы, как подчеркнула Анна Нани, вредят, в том числе, следствию. Бывает и такое, говорит она, что от стресса женщина упускает какие-то детали, и если решает рассказать их позже, ее обвиняют в обмане: «Был случай, когда на жертву завели уголовное дело за то, что она дополнила показания. Она их не меняла, не опровергала, а просто конкретизировала».
По словам Дмитрия Слюсаренко, правоохранители, «умышленно или нет», проявляют враждебность к жертве: «Был случай, когда жертвой изнасилования стала девушка с психическими отклонениями. Следователь несколько раз пытался заставить ее забрать заявление. Однажды даже позвонил ее матери от моего имени и порекомендовал забрать заявление».
Слюсаренко считает, что во время допроса с жертвой должен работать психолог, так как из-за эмоционального состояния женщины следователю бывает сложно ее понять.
По словам Дмитрия Слюсаренко, правоохранители, «умышленно или нет», проявляют враждебность к жертве: «Был случай, когда жертвой изнасилования стала девушка с психическими отклонениями. Следователь несколько раз пытался заставить ее забрать заявление. Однажды даже позвонил ее матери от моего имени и порекомендовал забрать заявление».
Слюсаренко считает, что во время допроса с жертвой должен работать психолог, так как из-за эмоционального состояния женщины следователю бывает сложно ее понять.
Экспертиза
«Отдельная проблема заключается в том, что в Молдове до сих пор не проводят экспертизу на уровне ДНК»
Следователи и прокуроры считают экспертизу основным доказательством в делах о сексуальном насилии. «Экспертиза не может установить, было ли изнасилование. Это просто способ установить, был ли сексуальный контакт, и оставил ли он следы. Если изнасилование не оставило травм и следов, посадить агрессора будет очень сложно», — поясняет Дмитрий Слюсаренко.
По его словам, «отдельная проблема заключается в том, что в Молдове до сих пор не проводят экспертизу на уровне ДНК». Такая экспертиза, отметил он, могла бы сделать более эффективным расследование этих дел.
По его словам, «отдельная проблема заключается в том, что в Молдове до сих пор не проводят экспертизу на уровне ДНК». Такая экспертиза, отметил он, могла бы сделать более эффективным расследование этих дел.
Расследование
В процессе следствия жертве приходится пять-десять раз давать показания. При этом, отметил Дмитрий Слюсаренко, расследование часто ведется жестко — следователи общаются с жертвами в той же манере, что с ворами или убийцами. Кроме того, по словам правозащитника, следователи редко обращают внимание на другие доказательства, кроме экспертизы.
Он рассказал о ситуации, когда одной из его подзащитных угрожали через социальные сети, к тому же подтверждали в переписке факт изнасилования. Но прокуратура не приняла эти доказательства, утверждая, что это нельзя подтвердить. При этом, отметил Слюсаренко, есть механизмы и средства, с помощью которых это можно подтвердить.
Чаще всего в делах об изнасиловании интересы жертвы представляет прокурор. Государственного адвоката ей могут предоставить, только если она об этом попросит. «Если прокурор не поверит жертве или не найдет достаточно улик, дело очень быстро могут закрыть», — говорит Слюсаренко.
В практике Анны Нани, по ее словам, были случаи, когда жертва, видя, как идет расследование, говорила: «Все, не хочу больше ничего, мне жаль, что я подала заявление. Хочу забрать его и забыть все, что со мной произошло».
Согласно исследованию La Strada, полицейские часто даже не объясняют жертве ее права и не рассказывают, как продвигается следствие:
Согласно исследованию La Strada, полицейские часто даже не объясняют жертве ее права и не рассказывают, как продвигается следствие:
«Мы проанализировали 250 дел об изнасилованиях и поняли, что больше всего жертве вредит то, что ей ничего не объясняют. Она подает заявление и не знает, что дальше происходит с ее делом», — говорит Анна Нани. По ее словам, жертве даже могут не сообщить, что дело передали в суд. Исследование показало, что в 90% случаев жертвы не приходили на первое заседании суда, потому что им об этом не сообщили.
Очная ставка
Если во время расследования показания жертвы и преступника противоречат друг другу, следователи устраивают очную ставку. По словам главы отдела общественного порядка Генинспектората полиции Геннадия Нямцу, это вынужденная мера, к которой прибегают, чтоб выяснить недостающие детали. Он не отрицает, что во время очной ставки женщине приходится вновь переживать те негативные эмоции, через которые она прошла во время изнасилования. «В любом случае следственные органы ставят перед собой задачу как можно меньше травмировать жертву, чтобы избежать ревиктимизации», — заверил полицейский чиновник.
По словам Анны Нани, на всех очных ставках, на которых она присутствовала, «над жертвой просто издевались, ее запугивали, в результате она получала дополнительную психологическую травму». Это происходит потому, говорит адвокат, что во время очной ставки жертву буквально заставляют доказывать, что ее изнасиловали.
По словам Анны Нани, на всех очных ставках, на которых она присутствовала, «над жертвой просто издевались, ее запугивали, в результате она получала дополнительную психологическую травму». Это происходит потому, говорит адвокат, что во время очной ставки жертву буквально заставляют доказывать, что ее изнасиловали.
Агрессор остается на свободе
Во время расследования агрессору никто не запрещает общаться с жертвой. Многие из них запугивают или подкупают жертву, требуя, чтобы она забрала заявление. Одна из подзащитных Дмитрий Слюсаренко, по его словам, два года переезжала с места на место, чтобы спрятаться от угроз насильников. Она сменила номер телефона, но ей все равно продолжали звонить среди ночи, присылать сообщения с угрозами и даже преследовали на автомобилях.
Так называемое мировое соглашение, по словам Анны Нани, обычно происходит в результате давления подозреваемого/обвиняемого/осужденного, а судья даже не спрашивает, при каких обстоятельствах заключено это соглашение, и просто закрывает дело.
Так называемое мировое соглашение, по словам Анны Нани, обычно происходит в результате давления подозреваемого/обвиняемого/осужденного, а судья даже не спрашивает, при каких обстоятельствах заключено это соглашение, и просто закрывает дело.
По данным исследования La Strada, 80% дел об изнасилованиях прекратили из-за мирового соглашения.
В Молдове, говорит Дмитрий Слюсаренко, нет программ, которые защищают жертву изнасилования от угроз насильника: «Формально есть какие-то процедуры, есть даже центры, куда их могут временно поместить, но это связано с очень сложными бюрократическими процедурами и к тому же неэффективно».
Можно ли предотвратить насилие
После изнасилования, по словам психолога Лидии Горчаг, нарушается целостность личности: «Над женщиной надругались, она ощущает себя грязной, появляется постоянное желание смыть эту грязь — помыть руки, принять душ». Проявления психологической травмы остаются даже после курса реабилитации, говорит психолог: «Бывает, когда женщина встречает любимого человека, и даже через много лет, она не может вступить с ним в близость, всплывают воспоминания, она боится». Поэтому, подчеркивает психолог, изнасилование очень тяжелое преступление, и насильники должны нести заслуженное наказание.
Реабилитация жертвы, по словам Лидии Горчаг, во много зависит от ее окружения. Девушка будет легче переносить ситуацию, если близкие люди ее поддерживают, говорят — это не твоя вина, это вина насильника, и он ответит за это. Кроме того, жертве необходима помощь профессионального психолога, а зачастую такая помощь нужна и ее близким, говорит менеджер службы доверия La Strada Лилиана Бурчиу, поясняя, что психолог не только поможет им справиться с ситуацией, но и объяснит, как вести себя с жертвой насилия.
Реабилитация жертвы, по словам Лидии Горчаг, во много зависит от ее окружения. Девушка будет легче переносить ситуацию, если близкие люди ее поддерживают, говорят — это не твоя вина, это вина насильника, и он ответит за это. Кроме того, жертве необходима помощь профессионального психолога, а зачастую такая помощь нужна и ее близким, говорит менеджер службы доверия La Strada Лилиана Бурчиу, поясняя, что психолог не только поможет им справиться с ситуацией, но и объяснит, как вести себя с жертвой насилия.
«Необходимо со школьной скамьи воспитывать уважение к девушке/женщине и ответственность мужчины за то, что он делает»
Но главное, по мнению экспертов, надо что-то делать для того, чтобы предотвратить насилие. И здесь самое важное — изменить отношение общества к этому. Надо со школьных лет начинать бороться со стереотипами и гендерной дискриминацией, считают эксперты. «Необходимо со школьной скамьи воспитывать уважение к девушке/женщине и ответственность мужчины за то, что он делает», — говорит Лидия Горчаг.
Также эксперты считают, что школьникам надо объяснять, что такое нормальные с психологической точки зрения сексуальные отношения, чтобы они могли защитить себя и обратиться за помощью, если это понадобится.
Полиция, по словам главы отдела общественного порядка ГИП Геннадия Нямцу, тоже работает над предотвращением преступлений сексуального характера. В частности, полиция «вычисляет и сдерживает потенциальных преступников». «С ними проводят разъяснительные беседы. А иногда просто присутствие полицейского может предотвратить преступление», — утверждает Геннадий Нямцу.
Также эксперты считают, что школьникам надо объяснять, что такое нормальные с психологической точки зрения сексуальные отношения, чтобы они могли защитить себя и обратиться за помощью, если это понадобится.
Полиция, по словам главы отдела общественного порядка ГИП Геннадия Нямцу, тоже работает над предотвращением преступлений сексуального характера. В частности, полиция «вычисляет и сдерживает потенциальных преступников». «С ними проводят разъяснительные беседы. А иногда просто присутствие полицейского может предотвратить преступление», — утверждает Геннадий Нямцу.
«Как бы ни была одета девушка, как бы она ни выглядела […], никто не имеет права посягать на [безопасность] человека»
Кроме того, говорит он, ГИП проводит информационные кампании. «Уже то, что жертва знает, как и куда обратиться, помогает снизить число таких преступлений», — утверждает полицейский. Он также согласен, что надо бороться с общественными стереотипами: «Как бы ни была одета девушка, как бы она ни выглядела […], никто не имеет права посягать на [безопасность] человека».
Текст: Надежда Копту
Иллюстрации: Екатерина Чулкова
Фото: Игорь Чекан
Оформление: Татьяна Булгак
Иллюстрации: Екатерина Чулкова
Фото: Игорь Чекан
Оформление: Татьяна Булгак
Будь с нами
Digital Magic by NewsMaker IT Team