В Институте матери и ребенка 15 января открылась специальная телефонная линия — 022 781296: по этому номеру можно сообщать о некомпетентности или грубом обращении медперсонала, а также о вымогательствах. Подобную «горячую линию» открыл и Наццентр по борьбе с коррупцией — 0 800 55555. Эти меры последовали после совместного заявления женщин, пострадавших во время беременности или родов от врачебных ошибок или плохого обращения. К заявлению, отправленному властям, были приложены десятки личных историй. NM публикует некоторые из них и рассказывает, что об этом говорят в минздраве, правительстве и в роддомах.
К совместному заявлению женщин, обнародованному 12 января и направленному в правительство и другие органы власти, были приложены 98 историй женщин, так или иначе пострадавших при родах или беременности от некомпетентности или неэтичного поведения врачей. Как рассказала один из соавторов заявления Алина Андронаке, идея собрать эти истории вместе появилась после рассказа в Facebook 19-летней пациентки Института матери и ребенка о том, как она родила в туалете, столкнувшись с грубостью и равнодушием медперсонала.
По словам Андронаке, в первый же вечер под этим постом в Facebook появилось около 2 тыс. комментариев. Авторы многих из них рассказывали похожие истории. К заявлению, отправленному чиновникам, приложили 98 таких историй. И они, по словам Андронаке, продолжают поступать.
Многие истории касаются кишиневского роддома № 1 и Института матери и ребенка, но есть и рассказы женщин о том, что происходило в районных больницах.
Истории, рассказанные женщинами
Алиса Ф.С.
На четвертой неделе беременности у меня начались кровотечения сгустками крови. Вечером в воскресенье я вызвала скорую, и меня отвезли в роддом № 1. Там надо мной начали издеваться: спрашивали, почему я уверена, что это беременность, а не менструальный цикл. Сказали, что ничего не могут сделать без УЗИ. На него мне нужно было пойти в понедельник, а потом к ним вернуться. Меня так и отправили домой, с сильнейшим кровотечением.
На второй день была у Д.Н. Он сказал, что эмбрион уже мертв и нужно идти на чистку. Что я и сделала (вакуумный аборт). Через неделю мне стало еще хуже, сгустки крови были уже в половину ладони. Снова вызвала скорую, меня отвезли к тем же врачам, но они снова отправили меня домой: «Сделай в понедельник УЗИ и приходи».
Шокированные таким отношением, мы с мужем поехали в Больницу скорой помощи. Там у меня обнаружили гематому размером с перепелиное яйцо и беременность сроком несколько недель. Мы вернулись к тем же врачам со слезами на глазах и без сил. На этот раз они говорили, что не надо рожать этого ребенка, потому что его, наверняка, задело при аборте. Они хотели избежать ответственности. Но мы уже не хотели снова прерывать эту беременность: мы понимали, что этот ребенок сильный, если он пережил вакуумный аборт. Сегодня он здоров. Наш ребенок — чудо и большой молодец.
Надежда Д.
Моя беременность замерла на шестом месяце. В больнице я родила сама, лежа в кровати. Через какие мучения я прошла, даже не хочу вспоминать. Моя соседка по палате пыталась кого-то позвать, но никто не приходил. От боли я зажимала зубами железный край кровати.
Когда ребенок вышел, соседка по палате сказала об этом врачам. Они не поверили. Врачи пришли через час, я лежала, не двигаясь. Я была напугана, мне было 17 лет. Я час лежала с мертвым ребенком в ногах.
Ирина П.
На 12 неделе так называемый «врач» сказал мне после эхографии, что у моего ребенка синдром Дауна, и мне решать: оставить этого ребенка, понимая, что он будет больным, а я буду мучиться всю жизнь или «избавиться от него». Я была в ужасе. Постоянно плакала. Но сейчас этот мальчик — просто огонь. Ему уже 2 года и 8 месяцев. И он абсолютно здоров.
Елена С.
Это произошло в 2014 году, в Чимишлии. Когда врач надавил мне на живот, чтобы помочь ребенку выйти, я закричала от боли. В ответ он залепил мне пощечину: «Зачем орешь мне в ухо?!».
На следующий день, когда он зашел в палату, шутливо спросил: «Ну что, прошла обида?». Я не писала никаких жалоб, потому что это ничего бы не решило. Тогда это был единственный врач, принимавший роды.
Елена Г.
Меня положили в больницу на сохранение на 35 неделе. Я была отечной, но в остальном состояние было нормальное.
Без моего согласия, не предупредив, мне сделали укол, который должен был спровоцировать роды уже на 36 неделе. Надо мной смеялись, когда я говорила, что сейчас рожу, смеялись до тех пор, пока я чуть не родила в коридоре. Кричали на меня, чтобы я бежала быстрее, иначе выпадет ребенок. У меня произошел разрыв. Когда я попросила сделать анестезию, меня насмешливо спросили: «Откуда ты взялась такая умная».
Меня зашивали наживую, «забыв» во мне фрагмент плаценты. Три дня я лежала с сепсисом, между жизнью и смертью, с температурой 40-41. Я не могла в таком состоянии кормить свою девочку, ее из жалости кормили мамы из отделения. Это старая история. Все произошло в 1994 году, в Центре матери и ребенка. Но сколько раз после этого я замечала, что с тех пор ничего не изменилось.
Дойна В.
Врачи, когда заметили во время родов, что сердцебиение плода снижается, отвезли меня в операционную, чтобы сделать кесарево сечение. А потом все-таки решили, что я рожу сама, хоть я им и говорила, что у меня не получится. Но они сказали, что «знают, что делают».
Одна женщина надавила мне на живот, а другая потянула ребенка за голову. Если до родов ребенок чувствовал себя хорошо и все показатели были в норме, то родился он в очень тяжелом состоянии. Врачи при родах травмировали моего ребенка. У него произошло острое и субострое кровоизлияние в мозг. После рождения он был в реанимации, а сейчас мы ходим по разным реабилитационным центрам, от невролога к неврологу.
Врачи из Кишинева поставили диагноз «церебральный паралич». Я очень хочу, чтобы врачей, которые поиздевались надо мной и моим ребенком, привлекли к ответственности.
Сильвия Г.
В 2015 году у меня была замершая беременность, мне сделали аборт без анестезии, хотя от своего гинеколога я знала, что в любом случае меня должны были обезболить. На мои крики от боли врач грубо ответил, чтобы я не орала и не пугала других пациентов. При выписке меня заставили подписать бумагу о том, что мне сделали анестезию. В противном случае меня отказывались выписывать из больницы.
Татьяна С.
Я попала на консультацию к врачу Н. Она сообщила, что я беременна и отправила на эхографию. На эхографии мне сказали, что я потеряла ребенка, и «неизвестно, что растет у меня в животе». Мне тогда было 17 лет. У меня была запланирована свадьба.
Я начала плакать. Меня записали на аборт, я должна была заплатить за него 800 леев. Но симптомы оставались как при нормальной беременности. Уже собираясь на аборт, я позвонила врачу и попросила посоветовать другого специалиста по эхографии. Я сказала, что не уверена в диагнозе.
Я еще раз пошла на эхографию к другому специалисту и там мне сказали, что беременность протекает нормально. Если бы я не пошла к другому врачу или у меня не было бы денег на еще одну эхографию, моей девочки с голубыми глазами сейчас не было бы рядом со мной. Это произошло в 2006 году, в кишиневском роддоме № 1.
Елена П.
Это была моя первая беременность, очень желанная, готовилась к ней заранее, анализы были отличные. На первой эхографии в больнице «Святой Троицы» мне сказали, что у меня «есть что-то, но непонятно что». В отчаянии я обратилась в частную клинику, где мне сказали, что беременность замерла и нужно сделать медикаментозный аборт.
Я обратилась в роддом № 2 в соответствии с пропиской. Врач Г. написала, где взять таблетки и отправила домой. Господи, если бы я знала, что будет потом. Была такая боль, что я лезла на стены. Мама носила мне стаканы воды и плакала вместе со мной. Это были три дня кошмара.
Когда я пошла к гинекологу, она была в шоке, что меня отправили домой, потому что такая процедура проводится только под присмотром врача. Я снова пошла к врачу Г., плакала, а она мне: «Ты не понимаешь, что у тебя внутри мертвое мясо? Приходи в понедельник на чистку!». Я почувствовала себя животным. И сказала себе: если у меня будет инфекция, и я умру, то пусть я умру, но больше никуда не пойду.
Так прошло три месяца. Я попала к врачу в частную клинику, который объяснил, что это нормально, когда что-то остается, все само очищается со временем. Хорошо, что я тогда не решилась на лишнюю травму. С того времени я собирала копейку к копейке и копила на частную клинику. В государственную больше не пойду. Сейчас у меня здоровый ребенок, но я не могу забыть отношение врача Г.
Реакция чиновников и врачей
В пресс-службе правительства NM сообщили, что пока не готовы комментировать заявление женщин и приложенные к ним письма, пообещав дать ответ позже. В министерстве здравоохранения, труда и социальной защиты тоже сказали, что еще изучают ситуацию и официальных заявлений пока делать не будут.
Между тем госсекретарь минздрава Борис Гылка еще 12 января в эфире телеканала Moldova 1 заявил, что ни министерство, ни правительство не будут сейчас выполнять требования, выдвинутые в петиции (одно из них — проверка всех роддомов в стране, на которую авторы петиции дали чиновникам 14 дней). По словам Гылки, у министерства есть план, который включает и решение вопроса врачебных ошибок, и минздрав будет действовать в соответствие с этим планом.
Директор упомянутого в письмах роддома № 2 Татьяна Гутюм, в свою очередь, считает, что кампания, инициированная женщинами, — это «заказ». На вопрос, кому это нужно, она отметила, что, например, телеведущая TV8 Наталья Морарь, «наверняка, хорошо на этом заработала» (авторская программа Морарь Politica от 11 января была посвящена историям женщин, пострадавшим при родах, и их общему заявлению).
В то же время Гутюм сообщила, что роддом получил приказ «разобраться» в ситуации. Сама директор не уверена в подлинности и обоснованности обвинений. По ее словам, подозрительно, что истории подписаны именами без фамилий, а во многих из них не указан год и больница, в которой все произошло.
«Конечно, человеческий фактор всегда есть, но нужно разбираться, а не обвинять всех во всем. […] Нельзя сказать, что ничего такого не происходит, и мы все „белые и пушистые“, но у нас постоянно проходят проверки и дискуссии по таким случаям. Нельзя говорить, что работа в этом направлении не ведется, и всех стригут под одну гребенку», — сказала Гутюм.
У профильных врачей скандальная история с абортом в туалете и последовавшая за этим общественная кампания и петиция тоже вызывают, скорее, недоумение. Акушер-гинеколог с 30-летним стажем одного из столичных роддомов назвала историю женщины, оказавшейся без надзора во время искусственно вызванных родов, «довольно раздутой». Она попросила не называть ее имени, поскольку не собирается «бороться с системой».
«Я считаю, что с врачебной точки зрения тогда все было сделано верно. Возможно, был некоторый недосмотр и грубость медперсонала, но возиться с этой молодой женщиной, вероятно, никто действительно не мог. Вы не представляете, что творится в роддоме Центра матери и ребенка — каждый день по 25-30 сложных родов и операций, а врачей и медсестер не хватает. Да, у них зарплаты повыше — 5-7 тыс. леев, а в других роддомах — 2-3 тыс. леев. Врачи работают на износ, по 24 часа в сутки. А после этой очернительной кампании они еще чаще станут уезжать», — посетовала собеседница NM.
По ее словам, у врачей в роддомах «страшная текучка», им некогда возиться с пациентками: для этого нужны спокойные условия работы, которые должны создать власти.
Минздрав, напомним, признал, что в случае 19-летней пациентки Института матери и ребенка врачи проявили халатность и грубо нарушили принципы врачебной этики. После произошедшего из института уволили главу отделения гинекологии, главную акушерку и медсестру, которая дежурила в день, когда произошел аборт. Дежурному врачу, директору роддома и замдиректора института по медицинской части объявили строгие выговоры. Директор института получил предупреждение. 9 января пациентка подала официальное заявление в Генеральную прокуратуру.
