С именем бизнесмена и политика Ренато Усатого связано большинство скандалов завершающейся избирательной кампании. Его считают «проектом Кремля» и обвиняют в связях с преступным миром. Странным образом рейтингу господина Усатого это не вредит: придя в политику в этом году, он имеет шансы попасть в парламент. Главный редактор NM ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ расспросил РЕНАТО УСАТОГО о его отношениях с банкиром Горбунцовым, бизнесе в России и связях с Кремлем (это сокращенная версия интервью — полностью см. на видео).
«Мы вели ситуацию к тому, чтобы взять киллера в момент попытки покушения на меня»
— О ваших связях с преступным миром России очень много говорят. Вы — бандит?
— Я неоднократно говорил, что бандитом меня начали делать после того, как я заявил, что иду в политику. Все знают историю моих взаимоотношений с товарищем Горбунцовым (скандально известный российский банкир Герман Горбунцов, владевший Universalbank.— NM). Единственный портал, который про меня всякие небылицы писал эти годы, и вот даже после моей пресс-конференции, обратите внимание, там уже две статьи: «Ренат Усатый признался, что он заказал Горбунцова. Аудиоэксклюзив».
— Какой портал?
— Crimerussia — сайт, который принадлежит Горбунцову. Причем обнаглели до того, что оформлен он на одного из его адвокатов. Хоть бы как-то оформили правильно, чтобы показать, что это все-таки независимый источник. Никогда ни на одном сайте такого про меня не писали.
— А вам приходилось вообще нарушать закон в Молдове или в России?
— Смотря что мы называем нарушением закона. Меня в одном интервью спросили: «Скажите, вы давали хоть раз в жизни взятку в Молдавии?» Говорю: «Давал». А чего говорить, что я не давал? Тем более мы идем с девизом «Сила в правде». Так же, как и все остальные граждане страны, у которых есть возможность, подчеркиваю, мне пришлось давать какие-то деньги. Но чтобы я нарушал закон, если мы говорим про Уголовный кодекс и так далее, этого никогда не было.
— Я посмотрел записи ваших разговоров с Горбунцовым. Вы не обсуждаете, как продать партию помидоров, там всплывают вопросы о том, как его снять с розыска, разрешить ситуацию с какими-то судами. То есть появляется ощущение, что вы обсуждаете что-то не очень, мягко говоря, законное.
— Правильно. Все эти разговоры в Skype, они были в тот момент, когда Горбунцов уже находился в международном розыске, и я говорил неоднократно, я с ним был готов тогда говорить не только про то, что за $50 тыс. я решу его все уголовные дела в Молдавии, я был согласен ему пообещать даже встречу с руководителем Госдепартамента США. Я говорил и повторяю, я даже назвал на своей пресс-конференции фамилии полицейских, там Чобэнаш, представитель МВД в России, Александр Жаздан, Михаил Райлян — это все живые люди, которые сегодня работают в полиции, у которых вы можете спросить, правда ли, что Усатый сообщил о том, что Горбунцов ищет со мной контакт, правда ли, что я получил рекомендации: «Вы должны с ним войти в контакт, обещай ему все, что хочешь».
— Вы выполняли задание правоохранительных органов?
— Я не выполнял задание, я был заинтересованным лицом в том, чтобы он был арестован и экстрадирован в Молдавию. На тот момент основная задача, которая была,— это понять, в какой стране мира он находится, в каком городе и, желательно, по какому адресу. Все адреса, которые центральное бюро Интерпола в Леоне получило с местом нахождения Горбунцова, все эти адреса следственные органы получили от Ренато Усатого. И я с ними полностью взаимодействовал, был заинтересован в его аресте.
— Хорошо. Но этот разговор в Skype, ваш и Горбунцова, выглядит как разговор двух старых друзей. Что вас с ним вообще связывает?
— Я вам еще раз говорю, что за все годы жизни в Москве я Горбунцова не видел ни разу в своей жизни. Ни разу. Я его видел, когда появилась шумная история с Universalbank, я с Горбунцовым встретился один раз в одном из отелей Кишинева, абсолютно случайно, то есть не то чтобы созвонились-договорились, я с ним не созванивался. И второй раз — я один раз с ним летел в самолете, так получилось — сидел я, а рядом сидел Горбунцов. Это две встречи с ним в жизни, которые у меня были. Естественно, чтобы расположить человека к себе, говорю это сегодня открыто, я не мог, когда мне сказали, что Горбунцов хочет со мной переговорить в Skype, разговаривать с ним: «Герман Валерьевич, вы знаете, скажите, в какой стране мира вы находитесь?»
— Дело не в этом. Дело в том, что там разговаривают люди, которые очень хорошо друг друга знают, которые с полуслова друг друга понимают. Вы говорили на каком-то своем языке и обсуждали вещи, понятные вам.
— Я говорил на языке преступника, на которого есть сегодня три мандата на арест и шесть уголовных дел. Поверьте мне, с работниками полиции я разговариваю на их языке, с учителями я говорю на языке учителей, то есть нормальных людей. Для того, чтобы его расположить, я готов был на все, еще раз говорю, для того, чтобы идентифицировать, где он находится, арестовать и привезти в Молдавию. Поэтому я говорил с ним на таком языке.
— А как вы объясняете то, что в недавнем сюжете, который показал румынский телеканал Antena и молдавские телеканалы, Горбунцов говорит, что вы заказали покушение на него?
— Горбунцов на своем сайте обвинял [в покушении на себя] окружение Путина, окружение президента Чеченской Республики. Дошла очередь до Ренато Усатого. Когда появилась информация о том, что Горбунцов через [Иона] Стратулата (бывший полицейский Ион Стратулат, застрелен 19 сентября 2011 года в центре Кишинева.— NM) меня заказал, находясь еще в Молдавии, это когда был конфликт по Universalbank, как вы понимаете, я стал с этого момента очень активным, а именно я знал каждый шаг Горбунцова, я тогда обратился к экс-премьеру Филату.
— Как советник обратились?
— Да. Говорю: «Так и так, на меня готовится покушение». Он дал соответствующее распоряжение, то есть я начал с полицейскими…
— То есть Филат, будучи премьером, помогал вам предотвратить покушение на вас?
— Да. То, что было, я признаю, это правда. Он дал поручение тогда, вызвал Жаздана, который был руководителем ДСО (Департамент специальных операций МВД.— NM) тогда, говорит: «Жаздан, если с Усатым что-то произойдет, не дай бог, занимайтесь». Начали заниматься. Помимо этого я начал проводить какие-то параллельные мероприятия, о которых я, опять же, поставил в известность молдавских силовиков — и в полиции, и в Генеральной прокуратуре, а именно от его охраны я знал все передвижения Горбунцова, все его встречи. Меня интересовали тогда не все его встречи, меня интересовали его контакты со Стратулатом, потому что Стратулат — про него ходила слава, что он был замешан и в покушении на Бессараба, бизнесмена, и взрыве бизнесмена Цуркана, президента федерации большого тенниса. И понимаете, когда я узнал еще о том, что Стратулат исполняет обязанности начальника службы безопасности Горбунцова, официально он поставил своего человека, но Стратулат каждый день приходил в Universalbank, давал указания, руководил охраной и т.д. Мы вели ситуацию к тому, чтобы взять киллера в момент попытки покушения на меня и с последующим арестом Стратулата, Горбунцова и всех лиц, которые участвовали в этом.
— Герман Горбунцов выступил против вас с обвинениями с территории Великобритании. Вы как-то будете реагировать, обращаться в какие-нибудь суды?
— Обязательно.
— В суд какой страны?
— Великобритании, потому что если сегодня Горбунцов находится в Великобритании, а там есть интересный закон: если один человек оклеветал другого и свидетелями этого было более пяти человек, то это уголовно наказуемо. Я готов идти до конца, потому что это связано с моим именем.
Я уверен на 100%, что это политический заказ. Горбунцову наверняка сказали: «Наговори на Усатого (тот же Филат ему мог сказать), мы тебе поможем закрыть твои уголовные дела». Горбунцов просто так не вышел бы, я знаю очень хорошо психологический портрет этого человека. Пока ему не предложили какую-то 100% хорошую конфету, Горбунцов бы на это не пошел. Он же на своих сайтах, если вы обратите внимание, последний год пишет очень активно: «Солнцевский браток Ренат Усатый оказался исполнителем поручений кровавой банды».
— Вы подадите на него в суд британский за клевету, при этом вы считаете, что Горбунцов готовил покушение на вас?
— Я не считаю, это сегодня фактически доказано, есть уголовное дело.
— Чтобы уже подвести итог темы с Горбунцовым. А вы вообще способны убить человека?
— Знаете, я считаю, что любой человек, любой, какой бы он ни был по темпераменту, любой человек может совершить это преступление. Представьте себе, что на твоих глазах режут ребенка, пытают ребенка, кто-то пытается изнасиловать жену. Я видел несколько фильмов, основанных на реальных событиях, вы знаете, не дай бог никому такого в жизни. Я считаю, что любой человек в состоянии аффекта, особенно когда его близких пытаются убить, может произойти всякое…
«Я всегда говорил, что оказался в нужное время в нужном месте»
— Как вам удалось в России добиться таких успехов? Ваша история — это такая молдавская мечта, аналог американской мечты: уехал в Москву и стал владельцем собственного производства, вернулся в Молдову на белом коне и стал меценатом.
— Не владельцем — совладельцем.
— Редко кому удается подняться выше прораба.
— Вы знаете, во-первых, я неоднократно говорил, что мне в жизни везло больше на хороших людей, чем на плохих.
— Вы оказались в Москве в каком году?
— В 2004-м.
— Сегодня — 2014-й. За десять лет Ренато Усатый стал успешным бизнесменом.
— Я бы не назвал это ни успешным бизнесменом, ни тем более олигархом, как меня называют многие телеканалы. Я всегда говорил, что оказался в нужное время в нужном месте, и когда я устроился на первую работу на рынке, в субботу-воскресенье, как студент, и в аэропорту, когда я оказался супервайзером. Я абсолютно случайно встретился с человеком, которого безумно уважаю, это Валерий Макарь, который был директором аэропорта, познакомились с ним случайно, и после двух дней общения он меня спросил о том, есть ли у меня высшее образование. Я ему ответил, что скоро будет диплом, так как я на тот момент был студентом пятого курса. Он мне говорит, приходи на работу, я вижу, ты талантливый парень, который сможет двигаться, придешь супервайзером.
— Вы называете фамилии людей в Молдове, которые стали для вас опорными, а в Москве это какие люди, с которыми вам повезло, что вы оказались с ними знакомы, и все развивалось так хорошо?
— Самые первые люди, это было в 2000 году, это Сергей Федулов, это Сергей Юровский, это Алексей Чиненов — ребята, с которыми я познакомился в новогоднюю ночь, 31 декабря 1999 года, когда прилетел в Москву встречать Новый год на Красной площади. Была у меня такая мечта. Я приехал один, познакомился с группой молодых ребят, с собой у меня была бутылка молдавского «Белого аиста». Кто-то из ребят увидел, говорит: «Послушайте, у вас там молдавский коньяк, что, молдаванин?». Я говорю: «Да». — «А чего приехали?». Я говорю: «Новый год встретить». Время на тот момент было без пяти двенадцать. Так я и познакомился с ребятами. Утром оказался у них в гостях. Они все были аспирантами Российской академии госслужбы при президенте России. У Сергея Юровского мама работала в администрации Амана Тулеева (губернатор Кемеровской области РФ.— NM), у Алексея Чиненова отец был руководителем одного из крупнейших банков в Волгограде, у Сергея Федулова, который тоже был из Волгограда, кто-то из родителей также работал в администрации.
— В чьей администрации?
— В администрации губернатора Волгограда. То есть дети, скажем так, чиновников, которые были старше меня на пять-десять лет, с которыми у нас дружеские отношения по сегодняшний день.
— Сложились за новогоднюю ночь и продолжаются сейчас?
— Да, и продолжаются сегодня. Когда я ушел с молдавской железной дороги, я приехал в Москву к ним, я жил у них в общежитии, в этой академии госслужбы при президенте.
— Дети крупных российских чиновников жили в общежитии?
— Там, вы знаете, такое очень хорошее общежитие. Я бы сказал, что получше многих квартир, то есть очень достойные условия. Когда я сказал, что родители Сергея Юровского — и мама, и папа — работали в администрации Тулеева, они имели должности заместители начальников отделов, то есть они не были крупными российскими чиновниками. Да, у Алексея Чиненова отец руководил банком. А так — это простые ребята, и родители у них были чиновниками даже не среднего уровня.
— Я что-то запутался, вы в Москву в 2004 году приехали или в 1999-м?
— Я же говорю о том, что я в студенческие годы… То есть в детстве если с мамой ездил два раза в год, то в студенческие годы я иногда даже раз в три месяца. То есть вот как есть какие-то деньги на дорогу, у меня уже были знакомые с Фалешт ребята-проводники, я с ними приезжал на два-три-четыре дня в Москву. То есть я когда приехал в Москву в 2004 году, я приехал не в чужую страну, не в чужой город.
— У вас уже был круг знакомых?
— Да, был, совершенно верно, круг знакомых. Пусть небольшой, но он был.
«На охоте я познакомился с очень многими российскими чиновниками»
— Среди российских чиновников первого уровня и бизнесменов из списка Forbes у вас сколько знакомых?
— Знаете, во-первых, я не верю в список Forbes, для начала.
— Ну хорошо, оставим список Forbes.
— Первый чиновник серьезный, с которым я познакомился, был советником Якунина (президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин). Якунин тогда был первый вице-президент. Я приходил в приемные. ООО «Желдорснаб» — это дочка РЖД, через которую централизованно осуществлялись поставки [оборудования] на все семнадцать российских железных дорог. Я познакомился с Сергеем Мовчаном, советником Якунина Владимира Ивановича на тот момент.
— А с самим Якуниным вы знакомы?
— Виделся в жизни меньше пяти раз. Несколько раз записывался на прием, он меня принимал. Но когда это уже была компания, то есть не на самом старте, а когда компания уже имела серьезный объем.
— Говорят, что вы были знакомы с Владимиром Устиновым, когда он еще был генпрокурором России. Это правда или нет?
— На охоте я познакомился с очень многими российскими чиновниками. Но ставить акцент сегодня на кого-то из них — это будет неправильно. Но вот Сергей Мовчан, который советником Якунина был, руководителем Росрегистрации РФ, а сегодня аудитор Счетной палаты уже со вторым мандатом, то есть в ранге министра. Сергей Николаевич стал моим другом.
— Как раз на охотах и можно неформально решать какие-то вопросы.
— Вы знаете, я не буду скрывать, что, будучи молодым человеком, которому было 25-26-27 лет, я советовался, консультировался, мог попросить о чем-то. Но, вы поймите, главное — что все то, что мы сейчас говорим, про охоту и так далее, это было после 2007 года. То есть самые сложные были три года выживания. Усатый появился в компании «ВПТ-НН» (ЗАО «ВПТ-НН» в Нижнем Новгороде занимается производством твердосплавного инструмента.— NM) в 2004 году, когда в этой компании не было ничего.
— А как там появился Усатый?
— Очень просто. Когда я с Акимовым познакомился, это был декабрь.
— Вы уточняйте, кто такой Акимов?
— Акимов Алексей Семенович — это и друг, и партнер, и старший товарищ в одном лице. Это генеральный директор компании «ВПТ-НН». Я даже на него оформил акции, потому что у нас была проблема в 2004 году, потому что Усатый — гражданин Молдовы. Акимов — гражданин Российской Федерации. А делать совместную, скажем так, молдавско-российскую компанию — это абсолютно другая система налогообложения, это очень серьезное… Ну, то есть это создавало массу проблем, плюс, знаете, делить особо было нечего, потому что у компании не было ничего.
— Как вы в этот бизнес, в принципе, попали?
— Я вам рассказываю. Акимов — человек с опытом, который до этого уже осуществлял определенные проекты для российских железных дорог как субподрядчик. Он говорит: «Ренат, есть тема — „ВПТ-НН”». «ВПТ» — это высокоплазменные технологии». Для меня «высокоплазменные технологии» тогда звучало так же, как для вас сегодня, я не знаю, из чего состоит реактор подводной лодки или атомный реактор на чернобыльской станции. Я ему говорю: «Алексей Семенович, извините, не моя тема. Да, работал три года ведущим инженером комбината питания молдавской железной дороги, выучил вагон, но это для меня сложно». Он говорит: «Смотрите, мы находимся в Нижнем Новгороде. Вы — в Москве. Ты такой талантливый молодой человек, я вижу в тебе два качества. Я вижу в тебе порядочность, я вижу голод в твоих глазах». Я реально был голодным молдаванином, это скрывать не буду. И, говорит, я вижу в тебе какую-то жилку, ты очень упрямый человек, я вижу в тебе человека, который сможет лоббировать эту ситуацию. Тем более ты находишься в Москве.
Я погрузился в эту тематику на два месяца. Через два месяца я уже знал сплав G-17, чем отличается пластина от сверла и т.д. То, что мне нужно было для того, чтобы я мог представлять эту компанию. Я написал кучу писем. Моя самая любимая книга тогда была…не помню, как этот справочник называется, по-моему, «Желтые страницы» — бизнес-справочник с адресами всех компаний. Про РЖД было мало, я залез в интернет. Cмотрю, кто занимается поставками в РЖД. Вижу одну фамилию: «Здравствуйте, можно к вам прийти?» — «По какому вопросу?» — «По такому».
Три года я сидел в приемных у чиновников, слушал про то, что он сегодня не принимает, а принимает в первую и вторую пятницу месяца. Я начал пробивать уже напролом. Через Сергея Мовчана, советника Якунина, начал просить встречу. Якунин был первым вице-президентом. Вот первая встреча, когда я пришел с бумажкой. Говорю: «Уважаемый Владимир Иванович, у нас есть продукция, мы готовы [помочь вам] сэкономить». Якунин с суровым лицом посмотрел на меня, говорит: «Вы уверены, что то, что вы здесь написали, это правда?» Я говорю: «Ну, как бы да». Он говорит: «Ну, давайте, молодой человек. Если то, что вы здесь написали, это правда, что вы там сэкономите в два раза деньги РЖД, значит, компания будет с вами сотрудничать. Если вы наврали в этом своем письме, то извините, но вы никогда больше сюда не зайдете». Я сказал: «Я вас не подведу».
— Это произошло в каком году?
— Это 2007 год (Владимир Якунин работает президентом РЖД с 2005 года.— NM). И мы начали поставлять, потом это было централизованно, мы поставляли на все семнадцать дорог.
— «ВПТ-НН» — это ваш основной бизнес, единственный? Или есть еще какие-то бизнесы?
— Нет, как бизнес, это основной. Это знаете, как ребенок, которого я вырастил. Параллельно с этим, как вы понимаете, все молдаване вне зависимости от образования, они потенциальные строители. Я начал находить участки земли, я говорю про участки не промышленных масштабов, а участок, например, на котором можно построить четыре коттеджа. И опять же уже у меня были какие-то деньги, я уже не боялся брать деньги в долг. Скажем так, построили четыре коттеджа буквально за сезон, за полгода, сразу продали.
«Киллер — молдаванин, Усатый — молдаванин, вот стопроцентная связь»
— «ВПТ-НН» и строительство — это все или есть еще что-то? Мне интересно, как вас в банки занесло. Почему Universalbank вдруг в сферу ваших интересов попал?
— Я вам объясню ситуацию. Я никогда не был банкиром и не буду. Я неоднократно показывал, что я иногда наперед знаю, что произойдет. Я знал, что есть некий Горбунцов, который украл у разных людей огромное количество денег. Я услышал о том, что идет огромное количество судов, связанных с его участием.
— В России?
— В России, да, и так далее. Значит, я услышал, также знал, естественно, про Universalbank и знал про то, что происходят какие-то суды на тему того, чтобы в том числе отсудить у него этот актив.
— Ну происходит и происходит. Вам-то какое дело?
— Выслушайте до конца. Значит, я посоветовался со специалистами. Они говорят, Ренато, этот банк стоит по нашим оценкам в районе $2,5-3,5 млн. Горбунцов в нем делал то же самое, что он делал в банках Москвы: отмывание денег, крадет деньги кладчиков, так далее. В банке сто процентов есть большая дыра. Я начал это узнавать, это все начало подтверждаться. Когда я услышал о том, что акционеры одной из компаний хотят купить этот банк, для того чтобы этот банк привести в порядок в прямом смысле слова…
— Россияне?
— Я не готов говорить об акционерах, это публичные люди. Наступит день — и они скажут. Кстати, многие меня обвиняют, что Усатый был акционером. Я никогда не был акционером ни компании MapLimited, которую я представлял тогда по доверенности, ни акционером Universalbank.
— Зачем вы в это все…
— Рассказываю вам как бизнесмен. Вот я узнаю, что можно вложить какие-то деньги, потому что как раз тогда в Молдавии был принят новый закон, что в банке там минимум должно быть, по-моему, 150 млн или 170 млн леев. Этих денег в банке не было. У меня была идея вложить туда, не знаю, в районе 20 млн леев. Больше денег у меня не было. Привести банк в порядок и, например, через год продать этот банк. И, скажем так, вложив деньги, заработать миллион долларов на продаже этого банка.
— Еще раз. Вот вы сидите в Москве, ваш завод в Нижнем Новгороде тачает твердосплавный инструмент. И вдруг в какой-то момент вы решаете, что вот, а неплохо бы приобрести Universalbank. Как это вообще происходит?
— Было две идеи. Первая идея, значит, я всегда говорил о том, что я — патриот этой страны. А уже полный интернет был статей, что «черный банкир» Горбунцов сделал то-то, сотни миллионов долларов украл там-то и так далее. Мой основной месседж был: «Ребята, остановите преступника!» Грабеж, мародер, преступник и т.д.
— То есть то, что к Горбунцову были претензии со стороны РЖД, здесь совершенно ни при чем?
— Нет, это никак не взаимосвязано. И даже то, что сегодня он увязал и пытались увязать молдавские власти — это РЖД, Усатый. Киллер — молдаванин, Усатый — молдаванин, вот стопроцентная связь. Они шли по этой бестолковой версии, понимаете?
— Версий много. Неопровержимо только одно — в Горбунцова действительно стреляли. А за что в него стреляли, как вы думаете?
— Этот человек столько натворил, что в него могут стрелять каждое утро с 10.00 до 12.00.
«Я был такой голубь мира, который ни разу не участвовал ни в одном экономическом проекте или в приватизации»
— Давайте про политику поговорим. Принято считать, что в Кремле много башен. Администрация президента двигает, и это заметно невооруженным глазом, партию социалистов, ее лидеры встречаются с Владимиром Путиным. Вас какая башня двигает?
— Меня никогда ни одна башня не двигала. Я вам честно скажу, что перед тем, как приехать в Молдавию, я, естественно, посоветовался с близкими для меня людьми — это мои некоторые друзья-бизнесмены, не из башен. Также я советовался с некоторыми чиновниками, которые к Молдавии не имеют никакого отношения, даже косвенного: «Вот, так и так, есть идея создать в Молдавии политический проект. У меня есть желание попробовать развлечь всю эту молдавскую кумэтрию». Они говорят: «Ренат, это сложная затея, опасная, не надо тебе».
— А когда эта мысль в голову пришла?
— Мысль появилась, если честно, первая после моего дня рождения — 4 ноября 2013 года, когда я получил тысячи писем — в прямом смысле — в соцсетях. Для меня это был шок. Когда я говорю про тысячи, это было несколько тысяч в «Одноклассниках», несколько тысяч в Facebook.
— Вы начали, назовем их «благотворительные проекты», в Молдове году в 2012-м.
— Во-первых, не в 2012-м. Благотворительностью я занимался всю жизнь, только разные были возможности.
— Пиарилось это в Молдове активно в 2012 году.
— Все началось в 2012 году на Храме города Фалешты. Это после небезызвестной истории с Котул Морий, когда Филат украл деньги. Я сказал, что в жизни не дам деньги ни одному политику, ни одному фонду.
— Вас показывали все телеканалы, газеты писали: меценат Ренато Усатый дал денег тем-то, меценат Ренато Усатый помог детям, меценат Ренато Усатый поставил памятник. А потом стало ясно — вот Ренато Усатый теперь идет в политику, логичный следующий шаг.
— Нет, я не готовился к этому. У меня есть четкий аргумент для этого. В 2012 году Филат у меня был ручной. Утро начиналось в 8 утра: «Renat, ce facem azi in parlament?» Вечером: «Ренат, пожалуйста, прилетай, Плахотнюк с коммунистами хочет что-то натворить». И так далее. Я приезжал к Филату, который плакал со слезами на глазах. После этого я мог идти к Плахотнюку. Мог разговаривать с коммунистами, то есть я был такой голубь мира, который, подчеркиваю, ни разу не участвовал ни в одном экономическом проекте или в приватизации. Ничего мне не интересно было ни разу. И никто это никогда в жизни не сможет опровергнуть.
— А на чем основывались эти отношения? Вы же, как бизнесмен, любого человека к себе не приблизите, чтобы звонить ему и советоваться, поручать ему какие-то вещи и т. д. Как вдруг Филат решил: буду с Ренато Усатым, сделаю его советником, как вы говорите.
— Очень просто. Так же, как я познакомился в две тысячи каком-то году с Зинаидой Гречаной и Олегом Рейдманом. Они прилетели в Москву, по-моему, для продления договора на газ. И кто-то из знакомых мне сказал, что есть Олег Моисеевич Рейдман — помощник президента Молдовы, есть ситуация по Москве, может, как-то можно будет повлиять. Вот так я познакомился с Рейдманом. Я прилетал в Кишинев и пытался вмешиваться в ту или иную ситуацию.
— Зачем?
— Как вы можете задавать вопрос «Зачем?» человеку, гражданину Молдовы, у которого Георгий Цопа на всех гулянках [поет] — и официальных, и неофициальных? «Casa parinteasca nu se vinde, veniti acasa, mai copii» был моим гимном, как гастарбайтера, который живет в Москве. И представьте себе, что мне звонят: «Ренат, надо проверить такой-то документ или такой-то контракт». Я вмешивался.
— Сейчас Ренато Усатый идет на выборы во главе партии, не своей партии, выступает «паровозом». В этой партии есть люди, которые активно выступали за Таможенный союз — это Григорий Петренко, это Тулянцев Игорь.
— Вы правильно сказали, что Усатый попросился в список, попросился стать локомотивом, потом что меня лишили двух партий — это и «Наша партия», и ПаРУс.
— Понятно, что без Усатого эта партия мертвая.
— Совершенно верно. Это все понимали.
— То есть вы на своих плечах вносите в парламент людей, которые, возможно, сразу же после выборов выйдут из этой фракции.
— Создадут отдельную фракцию. Я это понимаю. Скажите, пожалуйста, что я мог еще сделать, когда говорил, что буду по-любому участвовать в выборах. Мне нужно было сказать: «Ладно, не зарегистрировали Ефрим (глава минюста Олег Ефрим.— NM) с Филатом вторую политическую партию, давайте-ка я уеду в Москву, вернусь на выборы к 2018 году?» Я разговаривал со всеми мелкими партиями. Patria оказалась самой скромной по амбициям, потому что приходили партии, которые мертвые, с такими же мертвыми названиями и говорили: «Мы хотим список 50 на 50».
— Сколько людей из списка Patria после выборов останутся с вами, а сколько уйдут и создадут отдельную фракцию?
— Их три человека — места второе, седьмое и 15-е. Чобу (лидер Patria Емилиан Чобу.— NM), Тулянцев (Игорь Тулянцев, лидер общественного движения «Родина — Евразийский союз».— NM) и Вячеслав, извините, забыл фамилию, боюсь допустить ошибку (под номером 15-м в списке партии Patria значится Вячеслав Хожмикь).
— А Григорий Петренко ваш человек?
— Петренко я пригласил в список. Мы разговаривали, обсуждали коррупцию. Мне нравилось, как Петренко вел себя в парламенте. Плюс мне понравилась одна вещь, я об этом говорил, когда Воронин, чтобы потом мог танцевать очередные свои танцы перед европейцами, вернее, фракция коммунистов покинула зал, Петренко остался один в зале и говорит: «Я выступаю против» (речь идет о ратификации парламентом Молдовы Соглашения об ассоциации с ЕС 2 июля 2014 года.— NM).
— Да, я это помню. Петренко ваш или не ваш?
— Я с ним знаком много лет. Неправильно его назвать «мой человек» или «не мой человек».
— Член команды или не член команды?
— Да, сегодня член команды.
«Усатый поддержит скорее Таможенный союз»
— Петренко за Таможенный союз, Усатый говорит, что он ни за Таможенный союз, ни за европейскую интеграцию.
— Я знаю одно: что ни Петренко, ни Усатый, ни Тулянцев, ни Филат с Плахотнюком, ни Воронин, ни Игорь Николаевич Додон не имеют права решать, какой внешний курс будет у страны. Две трети населения страны определят. Проведем референдум. Если достаточно будет год, ну не меньше года, это однозначно, а я вообще вижу два года, то есть референдум не ранее чем через два года, где покажут свои возможности западные партнеры, восточные партнеры.
— Хорошо. А вот Усатому, как человеку, какой союз больше нравится — Таможенный или Европейский?
— Вы понимаете прекрасно, что я — советский ребенок, который вырос на «чебурашках», на «Ну, погоди!»…
— Таможенный или Европейский?
— И праздную с детства Новый год по московскому времени и по молдавскому, для меня Восток, естественно, ближе. То есть если мы говорим про то, что если в жизни не будет возможности выбирать, и вот Усатый…
— Нет, дело не в выборах. Просто вот есть Ренато Усатый, который живет, работает, и у него есть какие-то взгляды по поводу внешней политики. Вот ближе Таможенный союз или Европейский?
— Вы знаете, Усатый поддержит скорее Таможенный союз, я объясню почему. Потому что, да, я говорил, и многие начали спекулировать на этом, что я не разобрался до конца. И на самом деле я хочу посмотреть, у нас же с 1 января появится Евразийский экономический союз, и сегодня нужно увидеть плюсы, минусы и одного союза, и другого. Но из-за того, что я вижу в договоре, то есть из-за того, что Запад и в прямом, и в переносном смысле давит на Молдавию, пропагандируются только западные ценности. Сегодня, когда Евросоюз тащит Молдавию туда, русские приглашают. Придете — придете, не придете — не придете.
— Говорят, что после того, как стало ясно, что Кремль ставит на Додона, у вас начались проблемы. Например, отмену концертов Михайлова связывают не с тем, что некоторые провокации готовились, как вы заявили на конференции, а якобы было давление из Москвы.
— У меня нет сегодня информации о том, что кто-то на кого-то надавил. Если я разберусь в ситуации и будет доказано, что кто-то повлиял искусственно на эту ситуацию, тогда мы поговорим и с вами, и с теми, кто в этом были замешаны. Но сегодня пока у меня нет прямых доказательств.
— Вы чисто теоретически можете создать коалицию с Додоном?
— Теоретически — да. Как минимум основываясь на том, что и Партия социалистов, и мы выступаем четко за денонсацию договора с ЕС. Я об этом говорил неоднократно. Плюс посмотрим, как себя ведут люди. Для меня очень важно, что будет происходить в том числе после 1 декабря. Потому что сегодня понятно, что будут делать Додон и Усатый. Непонятно, что будет делать Владимир Николаевич Воронин. Больше 30-ти [мандатов] они не смогут набрать ни теоретически, ни практически. И если он не хочет людям говорить, с кем он будет делать коалицию, я считаю, что он готовится к коалиции с Филатом и Плахотнюком. И он должен сегодня людям говорить, с кем он будет делать коалицию. Вот смотрите, проевропейские партии, говорят, что да, мы ругались, друг друга снимали с должностей, но они говорят о коалиции.
— А с демпартией у вас возможна коалиция?
— Ни в коем случае. Я говорил, что с Филатом и с Плахотнюком невозможно, ни теоретически, ни практически невозможно. В демпартии есть несколько людей, которые мне импонируют как менеджеры. Я вам говорю открыто.
— Валерий Гума (депутат парламента от демпартии) импонирует?
— Валера Гума — мой очень старый приятель касаемо охот и рыбалок. Я знаю его семью. Он прилетал даже, по-моему, лет пять-шесть лет назад на один из моих дней рождения в Москву. Мы знакомы много лет.
— А то, что его разыскивают за коррупцию в Румынии, вас не смущает? Никак не отражается на ваших личных отношениях?
— Вы знаете, мне что, перестать сегодня охотиться и ходить на рыбалку?
— Вы же как бы за борьбу с коррупцией. В этом смысле вы готовы, допустим, разорвать отношения с человеком, который…
— Во-первых, что было в Румынии — это нужно еще разобраться. Я не был фигурантом дела или не был судьей, прокурором или следователем по этому делу. И сегодня обвинять, что это было именно так, я не готов. Но я вам готов сказать другое: сегодня любой человек в Молдавии, который нарушит закон, даже из моего близкого окружения, этот человек сядет в тюрьму. И сядет в тюрьму надолго. Вот там я не буду разделять: ага, это члены нашей партии — им можно, а тем — нельзя. Вот тут у вас проблем не будет. Я вам повторю историю Сингапура, в этом можете не сомневаться.
— В вашей программе написано: всем преподавателям, медикам и вообще всем бюджетникам повысить зарплаты.
— Да.
— Вы деньги должны, наверное, хорошо считать. За счет чего повысить всем зарплаты?
— Очень просто. Сегодня не решена проблема коррупции. Мы можем сколько угодно с вами говорить про сельское хозяйство, в которое вовлечено более 50% [населения], про реформы в экономике, про создание предприятий. Не решив проблему коррупции в стране Молдавия никогда не встанет с колен. Я когда говорю про диктатуру, я говорю про диктатуру закона, а не то что Усатый пришел: так, этого посадить, этому сфабрикуйте четыре уголовных дела, как делают сегодня Филат с Плахотнюком. Люди сядут по делу, и решать это будут судьи. Но сегодня у полицейских должна быть зарплата $1 тыс., у судьи должна быть пять. Сегодня на реформу юстиции потратили €70 млн. У меня предложение другое: оставить [в стране] 400 судей, коррумпированных разогнать — тех, которые обслуживали ту или иную олигархическую группировку. Четыреста умножаем на €5 тыс. в месяц, это €2 млн в месяц. То есть €24 млн в год стоит, чтобы в Молдавии появились честные суды. Если суды заработают не так, как они работали до сих пор, то, я вас уверяю, решив проблему коррупции, молдавский бюджет увеличится минимум вдвое.
— Я немного знаю ваш образ жизни. В нем занимают немало места, скажем так, развлечения — караоке. Когда станете депутатом, он изменится? Вам будет хватать времени на то, чтобы заниматься вашими проектами?
— В этом году я ни разу не был на охоте, а это серьезная потеря, потому что на охоту я мог ходить раньше три раза в неделю. И я был всего лишь один раз на рыбалке за год. Я думаю, что у меня просто физически не будет времени. У меня сегодня нет времени, как у кандидата в депутаты, потом у меня времени не будет. Просто это не будет образ жизни, как вы говорите.
— Я обратил внимание на машины у вашего офиса, на машину, на которой вы передвигаетесь. У них у всех номера с серией RU. Что это значит?
— Ничего. К — Кишинев, RU — Ренат Усатый.
— А для чего на регистрационных номерах писать «Ренат Усатый», чтобы было всем понятно, что это Ренат Усатый?
— Ну послушайте, была такая затея как логотип. Ничего другого. Просто была затея. Причем даже не моя. Первые две машины так оформил в Молдавии без моего ведома мой водитель по доверенности. Сегодня эта серия, кстати, начала быть популярной. Мне говорят: «Ренат, с твоим появлением в политике серия KRU стала самая модная в стране».
