Евгений Александрович Голощапов

«Вы знаете, как инфицировались?» Записки ковидиста. День № 1. Правозащитник Евгений А. Голощапов о жизни больного коронавирусом

Меня госпитализировали 27 мая с подозрением на COVID-19. Тест подтвердил диагноз. «По многочисленным заявкам телезрителей», как говорили раньше, я решил вести заметки о том, что происходит в Молдове с пациентами с коронавирусом, куда их госпитализируют, в каких условиях содержат, как диагностируют, кормят и лечат.

Эта публикация — третья из серии заметок из больницы члена Совета по предупреждению и ликвидации дискриминации и обеспечению равенства, директора департамента адвокации ОА «Позитивная Инициатива» Евгения Александровича Голощапова, заболевшего COVID-19. В первой части «День № 0. Записки ковидиста» он рассказал о симптомах болезни, встрече с «марсианами» и доставке на «марсоходе» в Центр COVID на Moldexpo. Во второй части «Эй, марсиане! Записки ковидиста» — о «кофейных марсианах» и о том, как все устроено в Центре COVID, чем там кормят и почему не лечат.

Четверг, 28 мая 2020

«Марсоход-2»

Полночь. В Центре COVID тихо. Впрочем, тишина здесь соблюдалась в течение всего моего пребывания. Я снова иду по коридорам Центра, но теперь в обратном направлении — к выходу. Проходя мимо боксов, замечаю, что теперь большинство из них заполнены. Видимо, в течение дня сюда поступило много людей с подозрением на COVID. Подхожу к выходу, благодарю за помощь медперсонал Центра и прощаюсь с ними.

Как известно, в полночь средства передвижения имеют обыкновение превращаться в тыквы. Мой «Марсоход-2» превратился в новенький «Мерседес» скорой помощи. Знаете ли вы подлинную историю закупки новых машин скорой помощи в Молдове? Не гуглите, вы там не найдете: обществу более известна лишь ее последняя часть, связанная с различными проблемами в процессе закупки скорых. Но сейчас вы впервые услышите эту историю целиком.

Пять лет назад, в 2015, я работал в Программе развития ООН в Молдове, координируя портфолио по правосудию и правам человека. Вместе с Управлением верховного комиссара ООН по правам человека мы реализовывали проект, направленный на развитие Офиса народного адвоката (ОНА) и Совета по равенству. Одним из мероприятий было проведение совместно с ОНА национального социологического исследования о восприятии людьми прав человека в стране, которое мы опубликовали в 2016 году. Ключевым результатом для нас стал список прав, которые респонденты посчитали для себя самыми проблемными, несоблюдаемыми. На первом месте в этом антирейтинге оказалось право на здоровье — его назвали проблемным 61% респондентов.

md.one.un.org

Омбудсмен, узнав о результатах соцопроса, сделал это направление одним из приоритетов в работе своей команды и в первую очередь они изучили вопрос предоставления скорой медицинской помощи, придя к выводу о том, что необходимо серьёзное обновление инфраструктуры, в том числе, парка оборудованных машин скорой помощи.

Именно после этого власти решили выделить первые средства на закупку новых скорых. Вот так социсследования могут привести к серьезным изменениям на благо людей. Сейчас я впервые получаю помощь благодаря новой машине скорой помощи, которая стала результатом, в том числе, и моего труда.

«Марсоход-2» везет двоих пациентов: меня и еще одного мужчину постарше. Нас переводят в кишиневскую городскую больницу № 2 (ныне имени Архангела Михаила). Температура воздуха в «марсоходе-2» не отличается от ночной на улице.

Я насмотрелся зарубежных фильмов, в которых врачи укутывают замерзших пациентов в блестящие простыни из какой-то фольги, и решаюсь снова испытать судьбу. «У меня озноб, есть ли в скорой покрывало для пациентов?» — спрашиваю у «марсианина» в белом комбинезоне и иной полной экипировке. Покрывала нет, но в машине есть подогрев, который они не могут включить, так как оба «марсианина» и без этого перегрелись в своих «скафандрах», а с подогревом воздуха рискуют в них окончательно закипеть. «Вареные раки» нам вовсе не нужны, соглашаюсь потерпеть до больницы.

Заведенный разговор позволил узнать, что все средства защиты и у этих врачей скорой помощи есть, им их выдают каждый раз на 24-часовую смену. Все они одноразовые, кроме очков и защитного экрана, которые дезинфицируют и используют вновь.

Что касается машины, «марсиане» согласились, что этот «Марсоход», безусловно, лучше тех, которыми они пользовались прежде. Соглашаюсь с ними и я: автомобиль визуально не просто новее и комфортнее «Ситроена», доставившего меня на Moldexpo, но значительно лучше оборудован, в нем множество ящиков с различными приспособлениями и расходными материалами. Сами «марсиане» оценили «Марсоход-2» на восемь баллов из десяти. Им кажется, что при закупке «Марсоходов» на чем-то сэкономили, могли бы купить машины с более хорошей комплектацией.

«Прописка»

Мы прибываем в больницу. Минут 20 ждем в «Марсоходе-2», пока врачи передают наши дела больнице и судачат между собой. Даже «марсианам» необходимо дружеское общение с коллегами и эмоциональная разрядка в эти особенно напряженные для них времена. Нас вызывают в приемное отделение. Оказывается, перед нами госпитализировали еще несколько пациентов, и потому мы ждали в машине. Оформление документов каждого пациента длится не меньше 10-15 минут.

Впервые за последние дни со мной работает не «марсианин», а медработница, напоминающая человека: она в защитном халате, бахилах, перчатках, маске, шапочке и очках. Но я вижу ее лицо и четко слышу ее слова. Она перепроверяет мои личные данные, снова цепляет «прищепку» мне на палец — насыщение крови кислородом 98%, задает вопросы, доходя до самого интересного.

«Вы знаете, как Вы инфицировались?» Ответ у меня один, в стиле «шоб я знал!».

Впервые этот вопрос мне задали дома «марсиане» в белом. Я не был в контакте с человеком с явными признаками COVID-19, с середины марта не ходил в гости, носил маски, мыл руки, протирал их дезинфекционными смесями по несколько раз в день, измерял температуру при входе в офис и старался снижать риски всеми возможными путями.

Предполагаю, что коронавирус мог ко мне прицепиться в общественном транспорте, в магазине или во время общения с его бессимптомным носителем.

Медработница ведет меня в более теплый холл больницы и просит подождать там. Минут через семь санитарка, также в защитном халате, бахилах, перчатках, шапочке и очках, приносит мне согласие на госпитализацию и просит его подписать. Я беру его в руки и сажусь читать. В глазах санитарки читается удивление. «Trebuie să semnezi și să mergem» («Надо подписать и пойдем»). Объясняю, что я юрист и не могу подписать то, что я не читал.

Как говорит адвокат Вячеслав Яковлевич Цуркан, мой бывший преподаватель на юрфаке в МолдГУ и основатель нескольких правозащитных организаций в Молдове, «есть два дурака: один пьет и не закусывает, а второй подписывает и не читает».

«Nu ia hîrtia în mana, ai coronavirus, pui pe masa și citești aici» («Не бери бумагу в руки, у тебя коронавирус, положи на стол и читай здесь»). Резонно, кладу на стол договор на госпитализацию, подготовленный на государственном языке. «Я бы хотел ознакомиться с договором на русском, здесь есть специфическая терминология, которая мне может быть не совсем понятна», — обращаюсь я к санитарке. «Hai, semnează și să mergem la salon, este tîrziu deja» («Давай подписывай и пойдем в палату, уже поздно»), — явно удивленно отвечает она.

Очевидно, спорить с ней сейчас бесполезно, но я отмечаю для себя на подкорке очередное ограничение  доступности информации при оказании медицинской помощи в многоязычной Молдове — обязательно займусь этой проблемой после выхода из больницы.

Право на здоровье закреплено в Международном пакте ООН об экономических, социальных и культурных правах, который Молдова ратифицировала ещё в 1993 году, обязавшись соблюдать все права, включеные в этот договор. «Доступность информации» — существенный элемент права на здоровье.

Когда госинституты публикуют любую информацию из области медицины, предназначенную для пациентов, они должны излагать ее доступными для понимания словами и на языках, понятных людям, в том числе принадлежащим к разным языковым группам в стране. Вы можете узнать об этом подробнее, если перейдете по ссылке. Смотрите параграф номер 12 на одном из шести языков ООН.

Примерно в час ночи санитарка ведет меня на третий этаж старого корпуса больницы. Все помещения, через которые мы проходим, недавно отремонтированы — больница изнутри производит на меня хорошее первое впечатление. Мои документы передают медработнице, которая к тому времени уже отдыхала и была без средств защиты на части третьего этажа, почему-то отделенной ковриком. На полу был наклеен скотч ярко-красного цвета («Не входить, опасная зона?»). Наконец-то реальный человек.

«У меня к Вам просьба», — обратился я к ней, пытаясь вступить в контакт. Человек с третьего этажа оказался менее общительным существом в отличие от всех предыдущих «марсиан». «Мы к Вам придем, — почти прошептала она. — Идите в первую палату, там есть свободные койки». «Хорошо, что не в шестую», — улыбнулся про себя я.

Сказано — сделано. Я занял первую от входа койку в палате № 1. Укутался в одеяло, меня продолжает знобить, мне нужно второе одеяло. Прождал около 30 минут, но никто из людей так и не появился.

Отчаявшись, прямо в одеяле снова направляюсь к красной линии. Звонков, колокольчиков или иной сигнальной системы там нет. Поразмыслив, слегка постучал о стену стоявшей рядом шваброй. На мое удивление дверь одной из палат мгновенно отворила полузаспанная медработница. «Меня знобит, мне необходимо второе одеяло, — повторил я уже отточенную фразу. — Я в первой палате…» «Да, возьмите второе одеяло со свободной койки». Наконец-то у меня два одеяла, я согреваюсь и засыпаю.

Утро

«Băieți, la masă!» («Мальчики, на завтрак!») — звучным голосом разбудила палату буфетчица Валентина в 7:30 утра. Мне, как новенькому, она выдала кружку и металлическую ложку для личного использования на все время пребывания в больнице. Неужели вилки и ножи в больницах под запретом?

Евгений Александрович Голощапов

На завтрак весь этаж получил по два куска хлеба, кусок сыра, кубик сливочного масла и чай с сахаром — это стандартный завтрак, который будет повторяться каждый день.

Мальчиками оказались не только я, а еще двое мужчин лет на 10 меня старше. В течение дня мы с ними познакомились. Их доставили в больницу в не очень хорошем состоянии с воспалениями легких, у одного из них в дополнение острые боли в животе, из-за которых он не может есть, потому даже не взял завтрак.

Я краем глаза заметил, что мой другой сосед по палате после завтрака помыл тарелку. «Нас просят мыть посуду?» — спросил я. «Нет, это я из уважения к медперсоналу». Теперь посуду за собой мою и я.

Обход и уход

С вечера вторника, когда появились первые очевидные симптомы, и до сих пор я не принимал никаких лекарств. Я плохо себя чувствую. После завтрака к нам в палату с обходом пришли лечащие врачи.

Настала моя очередь: знакомство, вопросы о моем состоянии, что беспокоит, о симптомах, о возможном источнике инфицирования. Обложили со всех сторон: на пальце снова «прищепка» (насыщение 97%), рука под измерением давления и градусник под мышкой (38°С). Мне назначили лекарства на один день, а также сбили температуру.

Обход повторился вечером после ужина. Первый день лечения, конечно, ничего существенного в моем состоянии не изменил, лишь температура после обеда спала до 36,8°С. Ближе к вечеру санитарка принесла мне две баночки для самостоятельного сбора завтра утром анализов мочи и кала. «С мочей все понятно, а кал зачем?» — поинтересовался я. «Так назначили», — последовал безапелляционный ответ.

Пребывание в больнице внесло существенные коррективы в мой распорядок дня: впервые за долгое время я заснул около 22:00.

Палата № 1

В палате, как и на этаже, отремонтированы стены, вставлены пластиковые окна, есть новый рукомойник, окруженный новой кафельной плиткой с по-прежнему одноязычным плакатом о гигиене рук, новая система канализации и кварцевая лампа. Прежними, похоже, остались только постеленный на полу линолеум, а также больничные койки, матрасы, тумбочки и один стул.

Евгений А. Голощапов

Я был готов к тому, что в больнице не будет вай-фая. Кстати, в Центре COVID-19 на Moldexpo было несколько точек подключения к бесплатному вай-фаю. Но я совершенно не ожидал, что в палате на пять коек будет всего лишь одна электрическая розетка. Это старый блок больницы. Во времена его постройки электричество в палатах было необходимо, видимо, лишь для того, чтобы вскипятить чай. В наши дни ситуация кардинально иная: почти у каждого есть мобильный телефон, у многих лэп-топы, планшеты, бритвы и иные электроприборы. Так и хотелось воскликнуть: «Каждому пациенту по розетке!»

В палате есть электромонополист — это наш коллега по несчастью, прямо над тумбочкой которого находится та самая единственная розетка. Несмотря на свое исключительное положение на рынке поставок электроэнергии в палату, он оказался на редкость порядочным человеком. «Подходи в любое время и без проблем подключай все, что необходимо», — пояснил мне он. Сегодня мне не до электричества, тем не менее я воспользовался его приглашением и подзарядил мобильный телефон.

«Граду и миру»

Единственное, на что у меня хватило сил под конец дня, это сообщить друзьям, знакомым и коллегам о том, что я заболел COVID-19. Несмотря на не очень хорошее самочувствие, я решил, что это важнее моего нынешнего состояния.

Последние лет пять я особенно много сталкивался со страхами в отношении людей, живущих с ВИЧ, и с их стигматизацией в обществе только потому, что у них ВИЧ. В отношении людей, у которых диагностировали COVID-19, эти страхи, ненависть, слухи и даже угрозы физической расправы проявились с новой силой и в новых для всех нас обстоятельствах.

Я убежден, что никакой медицинский диагноз не должен вести к унижению человека. Необходимо лечить болезнь и поддерживать пациента — это цивилизованный подход. Я не остаюсь безучастным зрителем. Раз уж судьба распорядилась так, что я заболел COVID-19, буду использовать это как дополнительную возможность, чтобы бороться с этим заболеванием, с этими страхами и создавать более дружественный мир для каждого из нас. Именно из таких побуждений я и опубликовал на моей странице в Фэйсбуке пост следующего содержания:

https://www.facebook.com/e.golosceapov/posts/3219480708070883

«У вас есть друзья, знакомые, коллеги, которые заболели COVID-19? Если нет, то теперь будут! Вчера у меня диагностировали этот самый COVID-19. Вызвал днем скорую, отвезли на Moldexpo, там взяли анализы, поздним вечером пришли результаты, ночью на скорой перевезли в больницу на лечение, которое обычно занимает от 16 до 30 дней — кому как повезет. Так что у меня вынужденный «отпуск», а заодно лично промониторю изнутри, что и как у нас происходит с лечением COVID-19. На закуску пара вчерашних фото из Центра COVID-19 на Moldexpo. Сидите дома, мойте руки, носите маски!».

Именно с этот поста и начались «Записки ковидиста». Но в тот момент я этого еще не знал и ничего более объемного писать не планировал.

Продолжение следует.

Евгений Александрович Голощапов

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие материалы

4
Опрос по умолчанию

Вам понравился наш плагин?

Эстония и Литва уведомили ООН о выходе из конвенции по запрету противопехотных мин

Эстония и Литва официально уведомили ООН о выходе из Оттавской конвенции, запрещающей противопехотные мины. Об этом сообщили министерства иностранных дел обеих стран.

В начале июня парламент Эстонии одобрил решение о выходе страны из Оттавской конвенции 1997 года, которая запрещает использование, производство и приобретение противопехотных мин. 27 июня Эстония направила официальное уведомление в ООН, сославшись на ухудшение ситуации с безопасностью в регионе из-за продолжающейся войны России против Украины, а также на опасения по поводу возможного вторжения.

«Уроки продолжающейся войны России против Украины показывают, что для лучшей защиты нашей страны мы не должны вводить односторонние ограничения на вооружения, которые противник не соблюдает», – заявил глава МИД Эстонии Маргус Цахкна.

По его словам, выход из Оттавской конвенции даст Эстонии «большую гибкость в выборе систем вооружения, средств и решений, необходимых для укрепления обороноспособности страны».

Министр иностранных дел Литвы Кястутис Будрис вечером в пятницу сообщил в соцсети X, что Литва также уведомила ООН о своем решении выйти из конвенции.

Он подчеркнул, что «решение далось нелегко», и заявил, что Литва рассматривает «Россию Путина как главную долгосрочную экзистенциальную угрозу для Европы». По его словам, «Россия ведет войну в политических целях, дестабилизирует регионы с помощью диверсий и готовится к затяжному противостоянию». Он добавил, что Литве необходимы все доступные ресурсы для защиты себя и союзников по НАТО.

Парламенты Латвии и Финляндии также приняли решение о выходе из конвенции. В Польше соответствующее предложение уже одобрил сейм, и в ближайшее время его рассмотрит сенат.

Решение вступит в силу через шесть месяцев после официального уведомления ООН. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал эти страны пересмотреть свое решение.

* * *

Оттавская конвенция, подписанная в 1997 году, запрещает применение, хранение, производство и передачу противопехотных мин. Ее подписали более 160 государств и территорий, включая Украину. Россия и США не присоединились к числу участников.


Подписывайтесь на наш Telegram-канал @newsmakerlive. Там оперативно появляется все, что важно знать прямо сейчас о Молдове и регионе.



Хотите поддержать то, что мы делаем?

Вы можете внести вклад в качественную журналистику, поддержав нас единоразово через систему E-commerce от банка maib или оформить ежемесячную подписку на Patreon! Так вы станете частью изменения Молдовы к лучшему. Благодаря вашей поддержке мы сможем реализовывать еще больше новых и важных проектов и оставаться независимыми. Независимо от того, как вы нас поддержите, вы получите небольшой подарок. Переходите по ссылке, чтобы стать нашим соучастником. Это не сложно и даже приятно.

Поддержи NewsMaker!

Больше нет статей для показа
4
Опрос по умолчанию

Вам понравился наш плагин?

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: