Максим Андреев, NewsMaker

Николай Черный: «Я говорю открыто — пока не дашь откат от субсидий, ничего не дадут»


Президент AMG-Holding НИКОЛАЙ ЧЕРНЫЙ недавно заявил о планах побороться за кресло мэра Кишинева. Корреспондент NM НИКОЛАЙ ПАХОЛЬНИЦКИЙ поговорил с бизнесменом о том, зачем ему это понадобилось, о его отношениях с Владимиром Плахотнюком и Вячеславом Платоном, а также о том, как он ведет свой сельскохозяйственный бизнес в условиях российского эмбарго.

«У меня нет политических амбиций»

— Недавно вы заявили о желании идти в мэры Кишинева. С чем это связано?

— Вы болеете за город Кишинев?

— Да.

— Я тоже. Вам нравится, что в городе есть и как все происходит? В каком состоянии город?

— Что-то да, что-то нет.

— Того, что не нравится, больше того, что нравится. Я хочу жить в нормальных условиях и чтобы и мои друзья, и все кишиневцы жили в хорошем городе. Но окончательное решение я еще не принял — думаю.

— Почему именно сейчас?

— Раньше я тоже хотел.

— Почему же не баллотировались?

— У нас для продвижения на какую-то выборную должность нужно быть членом партии. Независимым идти тяжело. Я как-то консультировался, советовался, хотел, но мне говорили «да» и продвигали членов партии. Сейчас, если я решу, я пойду независимым.

— Люди, идущие в политику, обычно преследуют какие-то свои цели. Какие цели преследуете вы?

— Я не иду в политику, я — хозяйственник. Я хочу своим умением правильно вести хозяйство обустроить город, сделать его комфортабельным. У меня нет политических амбиций. Если бы я хотел идти в политику — уже бы давно пошел.

— Вы же понимаете, что кресло мэра столицы — это политическая должность.

— Это не политическая, а хозяйственно-управленческая должность. Город должен быть чистым, обустроенным, должно быть тепло, должна быть горячая вода, дороги должны быть исправны.

— Кстати, о дорогах. В Молдове сейчас это практически национальный приоритет: строят, ремонтируют. Ваша компания EcoTehLider участвовала в каких-то проектах по строительству?

— Конечно, мы участвуем в тендерах — где-то выигрываем, где-то проигрываем. Но мы выполняем небольшой объем работ, где-то на 60-80 млн леев в год.

«Эмбарго сыграло в итоге нам на руку»

— Ваш бизнес в основном сконцентрирован в сельском хозяйстве. Как на нем отразилось винное и фруктовое эмбарго, введенное Россией?

— Очень сильно отразилось винное эмбарго — ведь у нас есть винзавод (в AMG входит предприятие Сhateau Vartely.— NM). Мы вложили деньги в производство, и в третий раз за все время существования завода Россия запретила ввозить вино. То можно, то нельзя, то да, то нет. Для нас эмбарго было шоком.

У нас было налажено производство под российские объемы, шла реализация, было качество. И вдруг по политическим мотивам — хотя, конечно, было сказано, что дело в качестве,— Россия вводит эмбарго. И все. Мы ежегодно поставляли туда 1,5 млн бутылок, и в один миг все прекратилось. Притом что весь годовой объем — это 4 млн бутылок вина. Тут же упали объемы поставок в Казахстан и Белоруссию. Реализация упала в два раза, это был шок, это убытки.

Но мы смогли быстро все наладить: резко сократили затраты, переориентировались на ЕС. И сегодня уже вышли на те же объемы, но уже без поставок в Россию и Белоруссию. У нас лучше маржа, и, в конце концов, Сhateau Vartely дало небольшую прибыль. Это эмбарго сыграло в итоге нам на руку. Мы стали работать с рынками Китая, Японии, Тайваня, Индонезии и другими.

— Вы вышли на 4 млн бутылок в год?

— Да, но уже без России и Белоруссии.

— Куда поставляете больше — в Европу или в Азию?

— Европа стала брать очень много. Польша выходит на российские объемы. Кроме того, наше вино берет Германия, Скандинавские страны, хотя там госмонополия на алкоголь, но мы выигрывали тендеры. Еще возим в страны Балтии, Бельгию, Англию, Чехию, Словакию, Румынию. Даже Франция и Италия берут наши вина. Также берут США и Канада.

— В процентном соотношении сколько приходится на ЕС?

— Где-то 60%.

— Вы меняли технологию производства для поставок на другие рынки?

— Нет, технология осталась та же. Но мы заложили новые виноградники: привезли лозу из Франции и Италии, часть лозы ― наши местные сорта. Обучили технологов и специалистов, как выращивать виноград и как делать вино с самого начала. Качество каким было, таким и осталось. Через год мы будем выпускать наш коньяк — он уже произведен, сейчас на выдержке. Продавать будем как минимум семилетний. Дальше будут восьмилетние, десятилетние [коньяки] и так далее. Коньяк у нас шестой год на выдержке. Пятилетний не хотим пускать в продажу.

— На какой рынок вы планируете ориентироваться?

— Сейчас изучаем этот вопрос.

— Россия свой рынок закрыла, а ЕС до сих пор толком не открыл.

— Думаю, что мы найдем рынок сбыта для коньяков — они будут очень качественные. У нас стоит специальная перегонная установка — немецкая с тройным прогоном, катализатор на платине. Это новая передовая технология.

— Будет лучше, чем продукция брендов KVINT или CalarasiDivin?

— Поживем — увидим. Выпуск планируем начать в 2016 году.

— Многие виноделы жалуются, что очень тяжело продвигать свою продукцию в ЕС. Сhateau Vartely сталкивалась с такими сложностями?

— Было. Но наши продажи растут.

— С какими трудностями вы сталкивались?

— Когда заходишь на рынок первый раз, нужно оформить кучу бумаг. Сейчас стало проще, этих проблем нет.

— А попасть на полки супермаркетов было легко?

— Ну, не так просто. Нужно ездить делать презентацию, пропагандировать, убеждать. Самое главное — если попал на полку, надо соответствовать уровню и тому европейскому стандарту, к которому покупатель привык. Он как оценивает? Взял бутылку вина, выпил — ага, хорошее вино и недорогое. Он идет и дальше ищет это вино. В Польше мы продаем уже 1 млн бутылок в год, а начинали с нуля. Чехия, Словакия — то же самое: дошли до 200-400 тыс. бутылок вина в год.

— За счет чего молдавское вино может конкурировать с известными итальянскими или французскими винами?

— Качество, качество и еще раз качество. Больше ничем.

— Если Россия откроет вновь свои рынки, вы вернетесь?

— Вряд ли.

— Почему?

— Потому что вся наша продукция, все мощности уже переориентировались. Мы перестали делать простые и дешевые вина, и в Россию мы с ними не вернемся. Разве что придем с какими-то элитными, эксклюзивными винами, которые будут оценены. Но их нужно продвигать через сети хороших ресторанов, фирменные магазины, не просто так.

«Мы стараемся работать без взяток»

— Ваша компания AMG-Kernel занимается садоводством. Сказалось ли на компании фруктовое эмбарго?

— У нас небольшие сады. Да, раньше мы все отправляли на экспорт — к нам в сады просто приезжали и все забирали. В этом мы почти все сдали на сок.

— Компенсации получили?

— Пока нет, но, может, получим. Вообще же, вопрос компенсаций — очень серьезен. В Сhateau Vartely мы закладываем виноградники, существует программа субсидий под это. Но нам их просто не дают. Почему? Коррупция! Придумывают массу причин, по которым нам нельзя выдать деньги. Я говорю открыто — пока не дашь откат от субсидий, ничего не дадут. Найдут тысячу причин, еще и провокацию организуют, обвинят нас в каких-то нарушениях.

— А где именно коррупция, в Агентстве по интервенции и платежам в сельском хозяйстве (AIPA)?

— В том числе и там.

— И какой откат там хотят?

— Не знаю. На переговоры об откатах мы не идем. Но я знаю, что именно по этой причине мы не получаем субсидии, которые нам положены, хотя все документы оформлены. Мы живые производители, мы не просто оформляем заявки и получаем деньги. Некоторые, кстати, так деньги отмывают. Мы же заложили 15 га виноградника, нам положены субсидии, мы хотим их получить — но нет. Нам не дают.

— Как вы оцениваете ситуацию с контролирующими органами в Молдове, в частности с налоговой, таможней. Многие предприниматели жалуются на них.

— У нас тоже бывают вопросы, мы все выясняем, проясняем. Давление чувствуем, иногда не совсем корректное. Если у нас не получается доказать свою правоту так, то идем в суд.

— И выигрываете?

— Да.

— Легко ли это, учитывая состояние судебной системы?

— Что значит «легко»? В суде ничего легко не бывает. У нас работает целый юридический департамент, люди в нем очень много работают. Есть вопросы, есть проблемы. Мы должны защищать свои предприятия. Мы для чего работаем — чтобы зарабатывать Я не берусь категорично утверждать, но в России есть порядок. Там если предприятие ничего не нарушает — сейчас даже закон об этом должны принять,— то три году туда никто и не полезет с проверками. И вообще, есть порядок — одна проверка в два года. Если нет какого-то криминала там — нечего трогать. А у нас каких только проверок нет: и экология, и санэпидемстанция, и пожарные, и какие-то инспекции, и так далее и тому подобное.

— Просят взятки?

— Думаю, что да. Я, в общем-то, не соприкасаюсь с ними, у нас есть руководители предприятий, они за это отвечают, занимаются этим.

— Если взятки просят, как решаете?

— Я не решаю, но знаю, что эти явления есть. Мы стараемся работать без взяток, у нас есть юридические службы, мы идем в суд и доходим до европейских судов.

— И есть процессы, выигранные в Европе?

— Да, есть.

— Сколько выиграли?

— Не буду отвечать на этот вопрос. Просто было и все.

— Вы занимаетесь еще и производством грецкого ореха.

— У нас будет самый большой сад грецкого ореха в Европе — уже около 1 тыс. га заложили, а планы — увеличить до 3 тыс. га. Мы не просто сажаем деревья, мы подвели научную базу, у нас есть питомник, где выращивают саженцы. На них очередь на два года вперед. Мы оставляем сколько нужно себе, а все остальное уже фактически куплено — подписаны контракты, выплачены авансы. Эта продукция востребована, ее не хватает в республике.

— Ореховодство является одной из наиболее прибыльных сфер в сельском хозяйстве. Молдова входит в десятку мировых экспортеров грецкого ореха.

— Абсолютно верно, этот бизнес дает хорошую прибыль, но ее нужно долго ждать. Чтобы вырастить орех, два года нужно только заниматься саженцем. Потом еще восемь лет ждать урожай. Плюс в Молдове есть определенная специфика: за деревом нужно не только ухаживать, его еще надо охранять. Молодой саженец не дает урожая, но его все равно воруют.

— Слабое развитие отрасли связано с тем, что нужно долго ждать? Ведь кроме вас практически никто орехами не занимается.

— Саженцами — да. А вообще в Молдове орехом засажены довольно большие площади. Есть одна фирма, я не хочу ее называть, она находится под протекторатом очень известного человека, государственного деятеля Молдовы. Они уже около 700 га посадили.

— Имеете в виду лидера ЛДПМ Владимира Филата?

— Я сказал то, что сказал. Не приписывайте мне ваши слова.

— А куда вы экспортируете орехи?

— Сады только начали давать урожай. В этом году у нас было около 50 тонн — и все сразу забрали в Саудовскую Аравию. У нас действует принцип выращивать только то, что будет востребовано и предварительно выкуплено.

«Если человек купил акции банка, он уже занимается рейдерской атакой?»

— Недавно вы приобрели 4,41% акций Moldova-Agroindbank (MAIB). У кого купили акции?

— Как у кого? На рынке, на бирже.

— У какого-то конкретного акционера?
— На бирже.

— А кто вас выдвинул в админсовет MAIB? Для выдвижения нужно 5% акций, а у вас всего 4,41%.

— Кто сказал, что нужно 4% или 5%?

— По закону нужно.

— Акционеры на собрании [выдвинули]. Вот меня выдвинули как человека, которого знают. Кто-то из акционеров или группа акционеров.

— А кто?

— Не знаю. Я даже не был на этом собрании. Мне передали, ну и потом, я еще и акционер банка. Я не знал, что по закону необходимо 5%.

— На рынке ходят слухи, что 40% акций MAIB принадлежат бизнесмену Вячеславу Платону.

— Не знаю, но думаю, что это не так.

— Не так?

— Нет. Да, что-то у него есть, но сколько ― я не знаю. Мы видимся редко, редко общаемся. Я знаю, что у него есть какие-то акции, но не так много, чтобы влиять на какие-то процессы. В управлении банка он участвует через своих представителей.

— То есть все же управляет банком?

— Нет, управляют банком акционерное собрание, совет директоров и президент банка со своей командой. Я ни разу не слышал, чтобы Платон давал им какие-то указания или вмешивался в операционную деятельность.

— А у вас с господином Платоном какие отношения? Вы партнеры или просто знаете друг друга?

— Я его знаю, он меня знает. Я хорошо к нему отношусь. Я кот Леопольд, я со всеми хочу жить дружно. И с ним тоже. Он нормальный человек, нормальный бизнесмен. Я проблем никаких [с ним] не имел никогда, не имею и сейчас, несмотря на то, что там у нас есть общие интересы.

— У вас с ним общий интерес только в банковском секторе?

— Только в банковском секторе, больше нигде.

— Имя Вячеслава Платона часто упоминается в связи с рейдерскими атаками.

— Назовите.

— На MAIB, на Victoriabank.

— Какие рейдерские атаки были на MAIB?

— Довольно странным образом менялись акционеры.

— Слушайте, идите вы тоже покупайте акции на рынке. Чего вы не идете?

— Денег таких нет.

— Хорошо, пусть кто-то идет и покупает. Это что, если человек купил акции банка, так он уже занимается рейдерской атакой? Он что, бесплатно что-то взял или насильно? Если есть такие явления в Молдове, то, я думаю, это относится в большей степени не к Платону, а к кому-то другому. Назовите мне, где он что-то захватил или прихватил.

— У некоторых акционеров MAIB таинственным образом пропадали акции.

— Я такого не знаю. Вы конкретно знаете — пожалуйста. Прежде чем что-либо говорить, нужны факты, а не просто сплетни.

— Принял ли админсовет банка решение о продаже 6,2% акций, находящихся в казначействе?

— Приняли. На бирже запланировали продать. Пусть кто хочет идет и покупает.

— Конкретного покупателя пока нет?

— Что значит «конкретный покупатель»? Все продается через биржу, через тендеры. Идешь на биржу и покупаешь, кто купит — заранее никто не знает. Акции лежали мертвым грузом в банке, совет директоров принял решение пустить эти деньги в оборот. Зачем они должны лежать мертвым грузом. И я поддержал руководство банка, как член совета директоров.

— Когда акции будут выставлены на продажу?

— Я не знаю, это уже не мое. Там существует порядок, процедура — что, как и так далее. Я не знаю, что и когда будет.

— Как вы в целом оцениваете ситуацию на банковском рынке?

— Если экономика будет падать, а она обязательно упадет, то на ситуацию повлияют и те 200-300 тыс. тонн яблок, которые мы не смогли отгрузить в Россию. Если нет притока валюты, то падает курс лея к доллару и другим валютам, это влияет на все банки. Есть банки, у которых большие проблемы с невозвратными кредитами, а ресурсных фондов не хватает для покрытия каких-то исторических кредитов. У таких банков будут проблемы. В MAIB такого нет. Банк чувствует себя уверенно, нормально. Есть некие трудности, но незначительного характера, и такие вопросы могут быть покрыты за счет фондов риска, в которых средства накапливаются много лет.

«Мы ставим вопрос ребром: или вакханалиям будет положен конец, или мы снимаемся»

— Не так давно появилась новость, что ваш клуб «Зимбру» снимется с чемпионата Молдовы по футболу. Это правда?

— Не исключено. Будем обсуждать этот вопрос с Молдавской федерацией футбола (МФФ). Но вообще-то, что случилось 7 декабря (в матче «Зимбру»—«Дачия» судья дважды назначил пенальти в ворота «зубров».— NM), и то, что делают судейские команды,― это беспредел, который мы дальше терпеть не намерены. Мы ставим вопрос ребром: или вакханалиям будет положен конец, или мы снимаемся.

— То есть окончательное решение не принято?

— Нет. Заявление было сделано в знак протеста.

— Какова вероятность, что команда снимется с чемпионата?

— Точно сказать не могу. Пока есть такое намерение. Команда деньги не зарабатывает, а только получает. И нам никто не помогает, деньги вкладываю я как владелец. И после всех усилий мы видим такое отношение. Поэтому в знак протеста мы можем снять команду, чтобы МФФ навела порядок при проведении чемпионата страны.

— Кому адресован ваш протест? Главе МФФ Павлу Чебану?

— Нет, Чебану тоже хочет, чтобы был порядок. Против судейского корпуса.

— В СМИ появилась информация о том, что бывший совладелец «Зимбру» Адлан Шишханов снова подумывает о партнерстве с вами.

— Нет, мы с Шишхановым больше не можем быть партнерами. Обязательства, которые он на себя брал, не выполнены по сей день. Мы не раз встречались, но пока не вышло ни предметных разговоров, ни партнерства.

— «Зимбру» может стать третьей командой, снявшейся в течение месяца. До этого были «Костулены» и «Верис». Это совпадения или тренд?

— Наверное, это случайность. Мы с Павлом Георгиевичем [Чебану] и МФФ хотим выйти на нормальный диалог. Наш протест должен помочь навести порядок. Если порядка не будет — мы снимем команду. Сейчас все зависит от МФФ: сможет ли федерация нормально организовать чемпионат. Шутки тут неуместны. «Костулены» снялись, «Верис» снялся. Если мы уйдем — снимутся и другие. Все, больше о футболе я говорить не хочу.

«Есть несколько крупных серьезных игроков, которые никогда не вступят в сговор по ценам»

— Существует ли сговор на топливном рынке?

— Нет. Налажена правильная система работы рынка нефтепродуктов. Когда-то я участвовал в ее разработке, после конца госмонополии. Есть несколько крупных серьезных игроков, которые никогда не договорятся между собой по ценам и другим каким-то делам. Почему? Потому что они конкуренты и нет монополии. Есть Lukoil, Bemol, Petrom, Rompetrol, Tirex-Petrol, Valiexchimp. Монополии нет ни у кого, никто не контролирует долю рынка более 20% (по итогам 2013 года на долю Lukoil-Moldova приходилось 32% импортированного в Молдову бензина, 31,7% дизтоплива и 25,8% сжиженного газа.— NM). На каждой заправке есть ценник. Кроме того, покупатели и продавцы договариваются между собой о каких-то скидках и общего сговора не существует. Цена на топливо зависит от [мировых] цен на нефть и нефтепродукты.

— Да, но стоимость нефти значительно упала, а цена пока не очень.

— Я бы не сказал, что не падает. Вы проследите, проанализируйте — и убедитесь, что цены упали вместе с падением цен на нефть. Но составляющая цена на топливо в Молдове на 60% зависит от налогооблагаемой базы, а 40% ― это цена нефтепродуктов. Плюс ко всему сейчас продается топливо, выработанное из более дорогой нефти. И еще государство каждый год повышает налоги.

— Министр экономики Андриан Канду два раза собирал нефтетрейдеров на совещание, и после этого все одинаково снизили цены.

— Государство для этого и существует, чтобы выступать регулятором. Еще есть Национальное агентство по регулированию в энергетике, которое тоже смотрит, что на рынке творится. Естественно, никто из продавцов не хочет отказываться от какой-то быстрой прибыли. Сейчас так получается, что падение цен на топливо не успевает за падением цен на нефть. А было время, когда ситуация была обратной: все время росла цена на нефть, а цены на местном рынке опаздывали.

— То есть цену на топливо отрегулировал Андриан Канду?

— Нет, рынок. Но Андриан Канду вмешался в связи с тем, что он был обязан в это дело вмешиваться, потому что продавцы немного тянули с этим вопросом.

— Если бы он не вмешался, цены бы упали?

— Конечно, это ― естественный процесс. Если ты получаешь нефтепродукт и хочешь больше продать, зачем тебе его держать — по высокой цене ты не продаешь. Что за удовольствие? Другие игроки привезут товар подешевле и продадут, а ты будешь сидеть со своим дорогим товаром. Поэтому опускает цену один, потом второй, потом третий…

«У меня все деньги вложены в бизнес, я их толком даже посчитать не могу»

— В Молдове по-настоящему состоятельных людей немного, но, в отличие от России или Украины, где регулярно публикуются рейтинги Forbes, наши богатые люди скрывают свое состояние. С чем это связано?

— С тем, что люди боятся говорить о своих деньгах. Чаще всего два мотива: просто боятся, потому что богатых у нас не любят, второй — боятся, потому что все нажито нечестно.

— В России и на Украине богатых тоже не особо любят, но рейтинги выходят.

— Там эти списки составляют какие-то аналитики. Вот вы думаете, если где-то написано, что у меня €300-400 млн, так оно и есть? Даже обсуждать не хочется. У меня все деньги вложены в бизнес, я их толком даже посчитать не могу. Но я знаю, где и сколько своих кровно заработанных денег я вложил.

— А сколько налогов выплачивает ваш холдинг ежегодно?

— Мы платим где-то десятки миллионов леев в год.

— А сколько вложили в это?

— Слушайте, это неэтичный вопрос, сколько вложил. Я могу только сказать, что это десятки миллионов евро.

— По-настоящему состоятельных людей в Молдове не так много. В каких вы отношениях с людьми вашего уровня?

— У меня со всеми нормальные, добрые отношения. Я же сказал — я кот Леопольд. Живу дружно со всеми, ни с кем не ссорюсь.

— С Владимиром Плахотнюком или Иланом Шором у вас какие отношения?

— А что у меня с ними? Мы мало знакомы, совместных бизнесов у нас не было, я не могу ничего сказать, ни хорошего, ни плохого.

— Как оцениваете их бизнес-качества?

— Я всегда преклоняюсь и восхищаюсь людьми, которые делают дело. Как они это делают, не мне судить ― для этого есть соответствующие органы власти, правоохранительные органы. Я восхищаюсь уровнем, которого они достигли. И, кстати, что плохого они сделали?

— У Владимира Плахотнюка самый высокий антирейтинг в этой стране.

— Вы у него лучше спросите, что он делает и как он делает и кто те люди, которые считают рейтинги. Я не исключаю, что сегодня-завтра и я появлюсь в рейтингах-антирейтингах, потому что хочу пойти на примара. Может, будут провокации, разные инсинуации и надо будет доказывать, ловить за руку, а я этим не занимаюсь.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие материалы

4
Опрос по умолчанию

Вам понравился наш плагин?

Организации «Защита заключенных Украины»

Молдова отказалась пропустить украинцев, депортированных из России? Что говорит Пограничная полиция

Десятки украинских граждан, депортированных из России, застряли на российско-грузинской границе. С начала июля Молдова перестала пускать их на свою территорию, сообщает «Русская служба Би-би-си» со ссылкой на правозащитников. NewsMaker обратился за комментарием в Пограничную полицию.

По информации Би-би-си, почти 60 депортированных Россией украинцев застряли на российско-грузинской границе и вынуждены жить в подвальном помещении без права выходить на улицу. Среди них — и бывшие заключенные, вывезенные Россией из украинских тюрем в российские колонии, и жители оккупированных территорий Украины. У многих из них нет действующих документов.

Ранее депортированных украинцев доставляли под конвоем в Тбилиси, откуда они летели в Кишинев, а затем автобусом добирались до Одессы. По данным правозащитников, в июне таким образом из подвала вывезли около 30 человек.

Однако с июля этот маршрут оказался закрыт. Очередной группе из трех человек сообщили, что они не смогут вылететь в Молдову. По словам юриста организации «Защита заключенных Украины» Анны Скрипки, Кишинев отказался их принять. Причиной стали четыре обладателя «белых паспортов» — выданного украинским посольством удостоверения, которое дает право вернуться в Украину. Они выехали из Грузии, но до Одессы так и не доехали.

«Людей, которые прилетали в Молдову, полицейские сажали в автобус, но дальше они ехали сами. Некоторые не доехали. В этом была проблема. Они не имели права оставаться в Молдове, у них нет документов, кроме удостоверения на возвращение в Украину. В Украину, а не в Молдову», — рассказала Скрипка.

В Пограничной полиции Молдовы заявили Би-би-си, что не комментируют информацию, которая появляется в неофициальных источниках и пояснили, что решения о разрешении на въезд в Молдову принимают на границе о каждом иностранце отдельно.

«Пограничная полиция не принимает заранее общих решений о запрете въезда в Республику Молдова для определенных категорий иностранных граждан. Каждый человек проходит индивидуальную оценку в соответствии с национальным законодательством», — заявили в ведомстве.

В ответе на запрос NewsMaker Пограничная полиция повторила свою позицию и перечислила условия, которым должен соответствовать иностранец для въезда в Молдову, в том числе в целях транзита. Среди них — наличие действующего проездного документа, четкое обоснование цели визита, достаточное количество финансовых средств, отсутствие ограничений на въезд, а также рисков для национальной безопасности и общественного порядка.

«Эти критерии проверяют индивидуально в отношении каждого иностранца, а не коллективно и не на основании предполагаемой принадлежности к определенной группе», — подчеркнули в ведомстве.


Подписывайтесь на наш Telegram-канал @newsmakerlive. Там оперативно появляется все, что важно знать прямо сейчас о Молдове и регионе.



Хотите поддержать то, что мы делаем?

Вы можете внести вклад в качественную журналистику, поддержав нас единоразово через систему E-commerce от банка maib или оформить ежемесячную подписку на Patreon! Так вы станете частью изменения Молдовы к лучшему. Благодаря вашей поддержке мы сможем реализовывать еще больше новых и важных проектов и оставаться независимыми. Независимо от того, как вы нас поддержите, вы получите небольшой подарок. Переходите по ссылке, чтобы стать нашим соучастником. Это не сложно и даже приятно.

Поддержи NewsMaker!
Больше нет статей для показа
4
Опрос по умолчанию

Вам понравился наш плагин?

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: