Мы встретились ранним утром в первых числах октября. Договариваясь по телефону об интервью, я заметно нервничала: все-таки это не просто учитель, а Анатолий Петрович Хоменко. Вот и теперь кажется, что время практически не властно над физиком — легкая походка, широкая улыбка и ирония, граничащая с сарказмом. Почти 20 лет назад он был моим учителем физики и чуть больше 40 лет назад преподавал физику моей маме. В центре Дрокии тихо и по-осеннему уютно, и только редкие прохожие прерывают наше общение приветствием: «Здравствуйте, Анатолий Петрович!» или «Buna ziua, Domnul profesor!».

Между прочим спрашиваю его: «Похоже, вы всех знаете в городе, а помните тоже всех? Все-таки почти 50 лет преподаете в школе...»

В школе я с 71 года, получается, 49 лет. Помню далеко не всех. Чаще все-таки помнят меня: стоит только что-то не то сделать, допустим, в магазине или на рынке, так тут же продавец или кто-то за спиной обязательно скажет: «Ну, Анатолий Петрович!». Вот и получается, что многие вокруг — бывшие ученики или их родители.

Анатолий Петрович любит рассказывать о школе и учениках, но больше всего он любит физику: ведь «физика везде и во всем». Это он всегда повторял нам и не раз показывал на практике. Вот, например, «если у тебя есть только один шарик, ты можешь продемонстрировать всю механику».

До недавних пор Анатолий Петрович преподавал физику в известном и одном из лучших лицеев с румынским языком обучения Дрокиевского района им. Б.П. Хашдеу. Но так было не всегда. В 90-е годы русская школа №2, в которой учитель работал с 71 года, стала русско-молдавской, а, значит, детей надо было учить физике не только на русском, но и румынском языке.

Анатолий Петрович с легкой иронией рассказывает, с чего начинал и как учил румынский язык. Семья Хоменко переехала в Рыбницу из Винницкой области, поэтому родным языком он называет украинский, на котором говорил вплоть до первого класса. И только в первом классе «узнал о существовании русского языка». В четвертом классе он уже учился в Дрокии.

По словам Анатолия Петровича, в школе учили и [тогда] молдавский, но знание языка ограничивалось бытовым уровнем, «а большего и не требовалось».

Все изменилось, когда в школе, где я преподавал, появились классы с румынским языком обучения. Тогда меня вызвала директор и сказала, что через пару лет в 6-м классе будет физика. И тут дилемма: вы или учите язык, или я пишу заявку на румыноговорящего учителя. И я сказал, что выучу. Взял литературу, учебники и начал их просто читать. В то время в школе организовали и курсы по румынскому языку — их я тоже посещал. Дома жена-молдаванка: она, допустим, сидит, вяжет, а я читаю ей вслух учебник физики на румынском языке. Она поправляет произношение. Тогда-то она и сказала: «Ну все, физику я уже выучила, если что, — пойду вместо тебя». Конечно, было сложно и топорно. Когда дело дошло до уроков, я предложил нашему математику вести физику у шестиклассников, а я буду помогать и слушать живую «физическую» речь: как он спрашивает, как дети отвечают и прочее. В таком режиме мы работали с сентября по апрель. А потом я решил, что пора начинать самому.

И вот я начал: «Buna ziua». Открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут, словно в машине времени, вернулся в 1969 год, когда я, будучи студентом, проводил первый урок физики на активной практике в школе. Все, совершенно все вылетело из головы. Не буду рассказывать, как прошел этот урок, но, когда он закончился, и я поднял глаза на коллегу-математика, тот, обхватив лоб обоими руками, грустно смотрел куда-то в пол. Все следующее лето я читал, слушал и как можно больше говорил на румынском. И дело пошло.

А потом мне жена рассказала, как в разговоре со знакомыми одна из мам учеников заявила, что господин Хоменко назвал детей чертями («draci copii» — вместо «dragi copii»). На что другая знакомая ей возразила: «Так они и есть черти».

С начала 1998 учебного года Анатолий Петрович начал преподавать физику только на румынском языке в старших лицейских классах. К тому времени он уже четыре года преподавал в прежней школе и вполне сносно изъяснялся по-румынски.

«В самом начале занятий в лицее всегда предупреждал, что я «русофон» и просил поправлять меня, и дети нормально на это реагировали. Конечно, случались и курьезы, например, однажды, говоря о коллеге, я сказал «colega» вместо «colegul», на что тот возмутился и ответил: «eu nu sunt colega»».

Постепенно наш разговор с обсуждения языковых вопросов плавно перетек в обсуждение поколенческих различий и особенностей современных учеников.

Раньше детей учили тому, что интересы коллектива, семьи, общества очень важны, что человек учится не только для себя, но и для того, чтобы приносить пользу другим. Не буду идеализировать прошлое, всякое бывало, но общая атмосфера в системе образования была такой. Сейчас считается, что интересы личности первичны — все крутится вокруг желания или нежелания ученика. На самом деле должен быть определенный баланс — разумная грань, а сейчас баланс нарушен. Я называю это либеральной педагогикой.

Конечно, рассуждает Анатолий Петрович, ученик имеет право чего-то не знать — на то он и ученик, но сейчас выходит так, что он имеет право не хотеть знать. По словам учителя, сейчас, если в школе кто-то считается хорошим учеником, ему вынуждают ставить хорошую оценку. «Ученики начали предъявлять учителю претензии, которые и капризом сложно назвать», — подчеркнул он.

Однажды, рассказывает Анатолий Петрович, одна из учениц сказала, что в гимназии, где она училась, достаточно было просто пересказать параграф или отрывок из него, и хорошая оценка была обеспечена, а он задает вопросы: зачем, почему, просит формулу объяснить и т.д.

С таким отношением учеников к делу учителям, которые стремятся дать добротную подготовку по своему предмету, все сложнее работать в школе. Администрация школ их не поддерживает. И они уходят. В республике сейчас не хватает учителей математики, физики, информатики. И их замещают неспециалисты. С учителями гуманитарных профилей ситуация чуть лучше — им просто некуда уйти из школы.

Анатолий Петрович не любит рассказывать о личных успехах и достижениях, но Дрокия — городок маленький и тут ничего не скроешь. А потому я просто уточняю, присудили ли ему звание „Om Emerit" Молдовы, и он ли соавтор учебников по физике.

Анатолий Петрович начинает загибать пальцы и перечислять учебники и задачники, которые перевел, а потом те, в которых был соавтором, и те, которые рецензировал. А еще он переводит с румынского на русский «Гид учителя» и другую литературу.

Анатолий Петрович долго и подробно рассказывает о недостатках современного образования и учебниках, по которым сейчас учатся дети.

Анатолий Петрович достает из сумки четыре большие тетради «Научного калейдоскопа», в которых разным почерком на русском и румынском языках дети записывали результаты и выводы работы научного кружка по физике, который он организовывал там, где работал. Принцип работы кружка схож со студенческими конференциями, которые ежегодно проходят в вузах, только у Анатолия Петровича они проходили раз в два-три месяца.

Однажды, рассказывает он, дети сказали: «Нет, не так надо проводить — давайте мы сами». И провели сами. Анатолий Петрович раскрывает тетрадь с записями и вклеенными фотографиями: вот это — доктор наук, работает на режимном объекте, где разрабатывает элементы для космических кораблей, а вот этот — гений, в 6-м классе мог любого старшеклассника заткнуть за пояс, а сейчас работает грузчиком на сахарном заводе, только потому, что бросил вуз, в котором ему было скучно.

Кажется, Анатолий Петрович часами может вспоминать о своих учениках и их достижениях и, увы, неудачах, но главное о том, как «дети учились вести себя на публике и занимались наукой».

В этом году Анатолий Петрович ведет кружок по физике и считает, что работа в нем влияет на выбор профессии. По его словам, в Дрокии два технических кружка: его и кружок в здании лицея им. Д. Кантемира, где ребята собирают модели планеров, самолетов и занимаются электроникой.

До конца года учитель планирует записать серию роликов для учителей физики о методике проведения опытов.

Проблема в том, что зачастую учителя в школе не проводят опыты, поэтому физика для детей — наука, написанная мелом, или чудеса на экране. А на столах учителей и учеников физические приборы – редкие гости.

В руках Анатолия Петровича смартфон, а накануне он предлагал пообщаться в Skype или Viber. Вопреки расхожему мнению, он считает, что результат обучения зависит от ответственности ребенка, а не от формы, в которой он эти знания получает.

Нетрудно представить себе, что случилось бы с образованием во всем мире, если бы карантин пришлось объявить в 90-е годы. Система образования была бы парализована. Но сейчас важно другое: те, кто хотят учиться, учатся и на уроках, и онлайн, а те, кто не хотят, — не учатся в принципе. Но надо научиться этому [обучению онлайн] и изменить систему контроля знаний. Я — оптимист, и уверен, что общими усилиями учителей, методистов, любителей чему-то научить в ютубе будет выработана результативная система обучения онлайн.

Текст: Наталья Титова
Оформление: Кристина Демиан
Фото: Наталья Титова, из личного архива А. П. Хоменко