«Ты никогда не будешь готов к тому, чтобы бежать». Киев в предчувствии войны. Репортаж NM

22 февраля, восемь часов утра. На Майдане, главной площади Киева и Украины, журналисты пытаются поговорить со спешащими прохожими. Накануне президент России Владимир Путин признал независимость от Украины непризнанных республик на востоке страны — «ЛНР» и «ДНР». Мужчина перед широким объективом камеры дает интервью грузинским журналистам, а я спускаюсь в метро и еду на окраину города, чтобы поговорить с девушкой, для которой Киев — родной город, а война на Донбассе — личное горе.

«Смерть моего друга на войне стала переломным моментом»

Лёле 27 лет. Последний месяц она плохо спит. В ее квартире собраны необходимые вещи: аптечка, документы, переноска для кошки. Она знает, где ближайшее бомбоубежище.

— Когда я просыпаюсь, первым делом открываю новости: не началась ли война. Сегодня не началась, значит, можно еще пятнадцать минут поспать. Последний месяц в Киеве почти каждый день проходят тренинги по оказанию медицинской помощи, мы планируем, как нужно действовать в случае отсутствия связи, как мы встретимся с близкими.

Лёля выходила на Майдан в 2014 году и помнит, как надежды на будущее Украины сменились на выстрелы на Майдане, аннексию Крыма, войну на Донбассе. Она верила, что война на востоке быстро закончится. Но все затягивалось, и новости про смерть стали статистикой.

— Смерть моего друга на войне стала переломным моментом. Ему было 24 года. Я сломалась. Я поняла, что это наша реальность. Мне был 21, и я была в ужасе от того, что теряю друзей на войне в XXI веке.
Как и многие киевляне, Лёля говорит на украинском языке. За последние восемь лет многие украинцы сделали выбор в пользу родного языка. Лёля никогда не была в России, но до 2014 года часто отдыхала в Крыму и дружила с приезжими россиянами. Прежде она разделяла Россию на народ и государство, но сейчас убедилась в обратном. По ее мнению, люди и есть государство.

— Вчера я слушала речь Путина, и мне стало физически тошно. Хочется верить, что все это ошибка, но ее здесь нет. Кроме желания власти, Россия ничего не хочет. Между нами нет конфликта, конфликт подразумевает претензии с двух сторон. У нас лишь одна претензия: отвалите от нас. Мы не хотим территорий России, нам ничего от них не нужно, просто пусть оставят в покое.

«Лучше россиянам у себя разобраться»

Мы прощаемся с Лёлей, я возвращаюсь к метро. По пути мне встречается пожилая пара: они гуляют в парке, держась за руки. Спрашиваю их, как они восприняли признание республик.

— Мы тревожимся и ничего хорошего не ждем с той стороны, — женщина говорит мягким голосом, — Мы не хотим войны, хотим дружить. Но к тому, что делает Путин, мы относимся отрицательно. Тридцать лет мы строим свое государство. Зачем они нам нужны?

— Я надеюсь на россиян, надеюсь, что они помогут отодвинуть Путина от власти, — добавляет муж женщины.

— Но ведь они пассивные, их самих все достало, напуганы. Они боятся за свою жизнь, — говорит женщина. — У нас только документы собраны в одном месте. Но, если что-то случится, куда мы можем бежать? Мой муж после инсульта. Спастись в метро у нас не получится. Мы столько прожили, и нам война не нужна, как и молодым. Лучше россиянам у себя разобраться: в Москве и Петербурге жить можно, но что в глубинке? Там тяжелая жизнь. Но будущее должно быть хорошим. Без войны.

«Только что от вас узнал»

Из северо-западной части Киева я отправляюсь на левый берег Днепра. Синие вагоны метро сливаются с синим небом. В окне видна Родина-Мать.

У реки встречаю рыбака. Спрашиваю, как он относится к признанию «ЛНР» и «ДНР». Он удивляется.

— Только что от вас узнал. Я не слежу за новостями и ничего не хочу знать. Так спокойнее спать. Но видите, как они НАТО боятся?

Рыбак узнает от меня подробности вчерашних событий.

— Они всю нашу историю переписали. Крым считаю украинским, но что с того? Никакой от него пользы нет, кроме арбузов. Я не понимаю, как русские на братский народ могут идти с войной. Зря только люди погибают. Нужно всем сложить оружие.

Рыбак снимает маленькую рыбку с крючка.

«Но сейчас стало страшно»

Я снова в метро. В гуще прохожих часто слышу: «Путин, Зеленский, Москва, ООН, признал». Но гул поезда громче людей.

В подземном переходе на Подоле рабочий шутит, что зима была слишком долгой, без солнца и витаминов, и поэтому люди сердятся.

— Скоро вишни зацветут, и все помирятся.

Я захожу в бар «Вернисаж» — один из любимых баров местных. Но сейчас обед, стулья подняты, никого нет, а в музыкальном автомате играет: «Люди больше не услышат наши юные смешные голоса».

Бармен узнает от меня о том, что случилось прошлой ночью. Чувствую себя гонцом с плохими новостями.

— Я не хочу расстраиваться из-за новостей. В баре у нас запрещено шумно спорить о политике. Если что, разбираются на улице. Здесь нужно отдыхать. Но сейчас стало страшно.

«Читать новости тревожно»

За несколько дней до признания республик Путиным мы с друзьями-журналистами были в баре. Говорили о том, где можно найти бронежилет и каски. Подобные разговоры теперь часто можно услышать в киевских барах, далеких от фронта.

Связываюсь с Александром. Восемь лет назад он оставил Донецк и с тех пор живет в Киеве. Он больше не видел родной город.

— Чувствуется национальное единение, его не было в 2014 году, когда люди разделились на своих и чужих. Есть надежды на армию, она уже не та, какой была восемь лет назад. Но нет ожиданий от партнеров на Западе: с их стороны только полумеры. Обращение Путина я не смотрел, потому что этот бред слушать не могу, но читал все новости. Читать новости тревожно, но в панику стараюсь не впадать. Мне на работе предложили переехать в Израиль, я пока отказался. Я воспользуюсь этим только в крайнем случае, чтобы не было так, как недавно в Афганистане. Тревожные рюкзаки я помню с 2014 года, но это не работает. Ты никогда не будешь готов к тому, чтобы бежать. А подготовка к обороне… для боевых действий это значит очень мало. Сейчас воюет техника, а не люди. Это может помочь только в городских условиях. Многие мои знакомые собираются остаться, если будет война, чтобы отстаивать суверенитет страны.

***
22 февраля произошло много событий. Санкции против России, падение курса рубля, разрешение Совета Федерации ввести войска в «ДНР» и «ЛНР». И самое главное: признание республик в границах Луганской и Донецкой областей. Заканчивается один из тех дней, которые войдут в историю Украины. Страны, где люди хотят немного — чтобы не было войны.

Лариса Калик для NewsMaker, Киев