Адвокат Виктор Мунтяну впервые заметил, что за ним следят 19 июля 2018 года — через три дня, после того как он объявил, что будет адвокатом экс-премьера Владимира Филата. Первыми незнакомую женщину, которая снимала их на телефон, заметили дети Мунтяну четырех и шести лет. В это время Виктор Мунтяну ужинал с ними в одном из столичных кафе. Женщина, когда поняла, что ее заметили, вышла из кафе.

Через полтора часа та же женщина вошла вслед за Мунтяну в закрытый и охраняемый двор дома, где живет адвокат, и вновь стала его снимать. Это зафиксировали камеры видеонаблюдения. Адвокат тогда взял телефон и стал снимать женщину, спрашивая, кто она и зачем его преследует. Женщина сказала, что хочет купить квартиру в этом доме. В это время на место приехали сотрудники фирмы, охраняющей дом, и вызвали полицию.

Позже, просмотрев записи с камер видеонаблюдения, Виктор Мунтяну обнаружил, что двое мужчин наблюдали за происходящим из автомобиля Ford Mondeo. Они меняли положение автомобиля, проезжали несколько раз мимо двора, чтобы их не заметили.

После того как сотрудники охранной фирмы вызвали полицию, на улице у въезда во двор припарковался автомобиль Mitsubishi Lancer, из которого вышел мужчина и подошел к следившей за адвокатом женщине. Он подходил и к Ford Mondeo, из которого наблюдали за Мунтяну.

«Полицейские, приехавшие по вызову, предложили пройти в полицейское управление, но через несколько минут одному из них кто-то позвонил, после чего он резко сказал, что свяжется со мной в другое время», — рассказал адвокат. После этого, добавил он, полиция отпустила женщину и мужчину, они сели в автомобиль Mitsubishi Lancer и уехали.

Виктор Мунтяну написал заявление в полицию в связи с вмешательством в частную жизнь, но в возбуждении уголовного дела ему отказали. Адвокат тогда обратился с жалобами в Генпрокуратуру и в суд. Он сообщил, что ему необоснованно отказали в возбуждении дела и не рассмотрели все доказательства, которые он предоставил. Мунтяну также указал, что приехавшие на место полицейские записали личные данные следивших за ним лиц, о чем он сообщил в своем заявлении в полицию. Но в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела указаны вымышленные имена этих людей. По словам адвоката, там было указано, что женщину зовут Клаудия Цэрану, а мужчина — ее внук Артур Цопа, и они хотели купить квартиру в доме, где живет адвокат.

«У меня есть достоверная информация о том, что этого мужчину зовут не Артур Цопа, а Артур Попович, и он внук другого человека, чье имя не имеет отношения к моей жалобе», —сказал NM Мунтяну.

По его словам, он замечал слежу и в другие дни, в основном за ним следили из автомобилей.

Он считает, что это связано исключительно с его профессиональной деятельностью, так как в частной жизни у него ни с кем нет конфликтов. «Цель всего этого — запугивание. Они хотят, во-первых, задокументировать мои встречи и образ жизни, а еще — показать мне, что я под колпаком», — уверен адвокат. Больше всего его беспокоит, что происходящее касается его семьи и несовершеннолетних детей.

Вячеслав Цуркан в 2010 году взялся за дело «с ветвистыми рогами», как он сам его называет. К нему и его коллеге Максиму Белинскому обратились родственники недавно умершего жителя Бельц. Они не знали, где он похоронен, о его смерти их не известили, а все его имущество отошло посторонним людям. Владелицей его дома оказалась мать сотрудницы полиции Бельц, подполковника Анжелы Чирун. Дом и имущество им достались по итогам гражданского процесса, на котором Анжела Чирун заявила, что мужчина незадолго до своей смерти собирался продать ей дом и даже взял у нее аванс €1 тыс. Получение аванса Чирун подтвердила распиской с подписью мужчины.

Когда Цуркан и Белинский стали разбираться в этом деле, они выяснили, что в тот день, когда родственник их клиентов якобы подписал расписку, он находился в психиатрической клинике с диагнозом «белая горячка». Сотрудники больницы, в которой лежал мужчина, сказали адвокатам, что никогда бы не выпустили из больницы человека в таком состоянии. Графологическая экспертиза показала, что подпись мужчины на расписке подделана.

Цуркан и Белинский добивались того, чтобы на Анжелу Чирун завели уголовное дело.

Но, несмотря на результаты графологической экспертизы, показания врачей и другие доказательства, дело против Анжелы Чирун отказались открыть. Адвокатам пришлось обращаться в вышестоящие инстанции, и в итоге в 2015 году Чирун все же предъявили обвинения.

Одновременно с этим прокуратура Рышкан обвинила самих адвокатов в «ложных заявлениях». Дело в том, что в одном из своих заявлений в прокуратуру адвокаты указали, что Чирун занимала в полиции Бельц должность офицера по уголовному преследованию, тогда как Чирун была офицером криминальной полиции. Адвокатов обвинили в том, что они осознанно ввели следствие в заблуждение. Пока дело против адвокатов набирало обороты, дело против Чирун сходило на нет, и на каком-то этапе ее вывели из-под уголовного преследования. Адвокаты оспорили это в суде. Решения по этому поводу пока нет. «Когда наши жалобы признают законными, дело против Чирун вернется в прокуратуру», — сказал Цуркан.

В 2018 году Вячеслав Цуркан на заседании ПАСЕ рассказал об этом деле и о том, в каких условиях работают адвокаты в Молдове. На том же заседании в ПАСЕ проголосовали за разработку новой конвенции по защите прав адвокатов и правозащитников.

Вместе со своим коллегой Максимом Белинским он обратился в Конституционный суд Молдовы, попросив разъяснить, можно ли обвинить адвокатов в «ложных заявлениях в декларациях».

Конституционный суд (КС) тогда объяснил, что адвокаты не могут быть субъектом обвинения по этой статье. «Эту статью нельзя применять к адвокатам, прокурор просто расписался в своей некомпетентности», — отметил Вячеслав Цуркан.

Он полагал, что после этого решения Конституционного суда дело против него и его коллеги закроют, но его не закрыли. Адвокаты в этой связи уже несколько раз обращались в Генпрокуратуру, суд и Апелляционную палату, но каждый раз ситуация возвращается к исходной точке: суд первой инстанции отклоняет их жалобы, Апелляционная палата удовлетворяет и направляет обратно в суд первой инстанции, а затем суд первой инстанции снова отклоняет их, и так по кругу.

По словам Вячеслава Цуркана, эффективность защиты его прав в Молдове исчерпала себя, поэтому он обратится в Европейский суд по правам человека. О давлении в Молдове на адвокатов он также сообщил в ООН.

«На нервной почве я потерял сознание в своем кабинете. Ведь вот что происходит: ты следуешь закону, а тебя преследуют по бандитским понятиям, правовые нормы не действуют, и в итоге тебе предъявляют обвинения», — подытожил адвокат.

Он считает происходящее явлением гораздо более масштабным, чем простое запугивание.

«Это посыл остальным адвокатам — поджать хвост и дрожать перед властью», — считает Вячеслав Цуркан.

В октябре 2018 года, спустя год после того как Александр Берназ стал представлять интересы Вячеслава Платона, адвокату пришла повестка из Антикоррупционной прокуратуры, в которой было указано, что он является обвиняемым в уголовном деле. Прокурором, который выписал повестку, оказался Александр Черней — обвинитель по второму делу Платона о мошенничестве в Moldasig.

Повестку выписали в рамках уголовного дела, по которому еще в 2014 году Берназа пытались обвинить в хищении и отмывании денег. Тогда Берназ на основании договора об оказании юридических услуг, который он заключил в 2013 году с компанией Registru-Corect (регистрировала акции Moldova-Agroindbank), представлял интересы Registru-Corect, а затем и сотрудника этой компании Владимира Тородий — по уголовному делу, возбужденному по жалобе двух акционеров Moldova-Agroindbank (MAIB).

«В сентябре 2014 года ко мне пришли с обысками и заявили, что я организовал все то, в чем прокуроры обвиняли моего клиента Владимира Тородий, то есть в хищении акций», — рассказал Александр Берназ. По его словам, его обвинили в этом, поскольку он как адвокат Registru-Corect встречался в 2013 году с потерпевшими акционерами MAIB.

В ходе обысков у Берназа ничего не нашли. О том, что после обысков его объявили в розыск, Александр Берназ узнал за границей, куда выехал по личным делам. «Прокуроры подписали повестку задним числом, якобы они меня разыскивали, хотя могли мне ее вручить во время обыска», — отметил адвокат.

Берназ предполагает, что это уголовное преследование могло быть связано с другим его клиентом — Moldindconbank (MICB), которому он оказывал юридическую помощь в 2014 году. В рамках контракта с MICB он представлял интересы сотрудников банка по уголовным делам. «Было несколько дел, по которым прокуроры допускали процессуальные нарушения, поэтому я подал несколько жалоб на [прокуроров] Адриану Бецишор и Эдуарда Харунжена. Уверен, что это и стало одним из поводов для начала уголовного преследования в отношении меня», — сказал адвокат.

В 2014 году Берназ обжаловал в суде постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, и суд признал это постановление незаконным, так как действия Берназа были в пределах полномочий, предусмотренных законом об адвокатуре, а прокуроры необоснованно квалифицировали эти действия (встречи с потерпевшими акционерами MAIB и выяснение материального ущерба. — NM), как соучастие в хищении акций.

Александр Берназ считает, что прокуроры незаконно отменили постановление о выведении его из-под уголовного преследования, так как не было каких-либо новых или вновь открывшихся обстоятельствах, и нарушили тем самым ст. 22 Уголовно-процессуального кодекса, согласно которой недопустимо повторно преследовать одно и то же лицо за одно и то же деяние.

«Единственное, что появилось нового в постановлении прокуроров о повторном привлечении меня в качестве обвиняемого — это имя Вячеслава Платона», - считает адвокат.

В январе этого года по решению Высшей судебной палаты судебное решение о взыскании в пользу Берназа материального и морального ущерба за незаконное привлечение его к уголовной ответственности вступило в силу и обжалованию уже не подлежит. Несмотря на это, антикоррупционные прокуроры повторно начали против Берназа уголовное преследование по тем же основаниям.

В июле 2018 года суд Криулян заочно приговорил адвоката Иона Крецу к шести годам тюрьмы, признав виновным в извлечении выгоды из влияния. Крецу осудили на основании заявления его клиента: он утверждал, что заплатил Крецу взятку €15700, и за эти деньги адвокат обещал помочь закрыть уголовное дело против клиента.

По словам Крецу, судья Виорика Урсу вынесла приговор, проигнорировав все доказательства невиновности, которые он представил. Среди них — контракт с клиентом на оказание услуг (копия есть в распоряжении NM). Согласно контракту, Крецу должен был получить 300 тыс. леев за адвокатскую работу (на тот момент более €16 тыс.). По словам Крецу, €15700, о которых идет речь в деле, — это основная часть его гонорара, и это доказывает контракт. Но судья, добавил адвокат, даже не указала, что он представил этот контракт.

Крецу считает, что судья Виорика Урсу не сама писала приговор, а просто скопировала обвинительный акт, добавив к нему срок. «Она не назначила мне меру пресечения, хотя по закону должна была, и перепутала пункты 326 ст. УК, по которой меня обвиняют. Так, прокуратура обвиняет меня по третьему пункту этой статьи, а в приговоре указан второй», — рассказал Крецу.

Сейчас дело Иона Крецу рассматривает Апелляционная палата.

Крецу связывает уголовное дело со своим участием в защите бизнесмена Вячеслава Платона. «Еще в 2016 году меня предупреждали, чтобы я не совал свой нос, чтобы отказался от дела Платона», — отметил Крецу. По его словам, предупреждения стали более конкретными, после того как в сентябре 2017 года на странице Платона в Facebook был опубликован фильм, рассказывающий его версию преступления, в котором его обвинили.

Как раз тогда, пояснил он, адвокаты Платона проводили пресс-конференции, на которых рассказывали о нарушениях в деле их подзащитного. «Мое дело закрутилось в таком же темпе, как и дело Платона», — отметил адвокат.

В феврале 2018 года суд Криулян вынес решение арестовать Крецу. Как раз в тот период, как рассказал адвокат, он получил банковские выписки с данными о том, куда ушли деньги, выведенные из трех молдавских банков. По словам Крецу, его заранее предупредили об аресте, поэтому он покинул страну. С тех пор адвокат находится за границей.

По его словам, кроме уголовного дела, на него также оказывали психологическое давление. Крецу рассказал, что за ним и его коллегами по делу Платона постоянно следили. Слежка, как утверждает Крецу, началась сразу после того, как он стал адвокатом Платона. Однажды, по словам адвоката, ему даже прислали фотографию, на которой зафиксирована его встреча с одним из его клиентов.

Сейчас, за границей, как рассказал NM Крецу, он продолжает расследовать кражу миллиарда в рамках дела Платона и изучать банковские выписки, выявляя, куда ушли деньги.

Имя адвоката Анны Урсаки стала известно, после того как она начала заниматься громкими делами и открыто выступать против тогда еще первого зампреда Демпартии Владимира Плахотнюка. Кроме своей адвокатской деятельности, Урсаки была активной участницей антиправительственных протестов, организованных платформой «Достоинство и правда» и «Красным блоком» Григория Петренко. Адвокат сама неоднократно публично критиковала действующую власть и Плахотнюка.

В сентябре 2016 года прокуратура заново открыла уголовное дело 19-летней давности по факту убийства. В нем Урсаки обвиняют в соучастии в убийстве. Прокуроры решили вернуться к этому делу, после того как блогер Еуджен Лукьянюк разместил в своем интернет-журнале решение Апелляционной палаты Кишинева по делу об убийстве некой Любови Маноли. В 1997 году суд признал бывшего мужа Урсаки Руслана Моисеева и некоего Вилена Ветренко виновными в убийстве с целью завладения квартирой и приговорил их к 18 и 16 годам тюрьмы. Ветренко в ходе следствия показал, что в баре, где Маноле подсыпали клофелин, вместе с мужем находилась Анна Урсаки. В суде же он заявил, что его избивали в полиции с целью выбить признательные показания.

Спустя месяц после публикации блогера, портал today.md выпустил 27-минутный фильм под названием «Адвокат дьявола». В фильме, в частности, об Анне Урсаки рассказывает якобы ее сын, который утверждает, что она стояла во главе преступной группировки. Оправдание Анны Урсаки по этому делу авторы фильма объяснили связями ее отца, который якобы был близко знаком с криминальным авторитетом Григорием Кармалаком.

Анна Урсаки связывает эту ситуацию со своей профессиональной деятельностью и критикой молдавских властей. По ее словам, дело «адвокат дьявола» открыли, чтобы дискредитировать ее имя внутри страны и за ее пределами и преследовать ее через Интерпол. Адвокат отметила, что такое обвинение затрудняет защиту человека, который пытается доказать, что его преследуют по политическим мотивам. Интерпол тем не менее признал, что в деле Урсаки есть политический подтекст и отказался ее преследовать.

В начале ноября, еще будучи за границей, она по Skype выступила в эфире передачи Interpol на TV7 и показала документ, который ей передали по поручению Платона. «На бумаге рукописным текстом, рукой Плахотнюка (по крайней мере, этого никто не опроверг) даны указания прокурорам, что делать и по каким делам», — прокомментировала Урсаки.

И пояснила, что это распоряжение Плахотнюк написал в период, когда они с Платоном были в приятельских отношениях.

«Спустя пару дней, [3 ноября], прокуроры запросили ордер на мой арест. После этого я уже никуда не двинулась [осталась за границей]. То, что истерика у них началась раньше, чем я вернулась домой, фактически спасло мне жизнь», — считает Анна Урсаки.

В мае 2017 года стало известно о новом уголовном деле против Урсаки, в котором ее обвиняют в «использовании служебной информации» Анна Урсаки обжаловала постановление о привлечении ее обвиняемой по этому делу, так как «адвокат не может быть субъектом уголовного преследования по этому обвинению».

«На протяжении последних 10 лет я занимаюсь высокопрофильными делами, делами с политическим подтекстом, в них замешаны люди, которые были свидетелями преступлений Плахотнюка и его близкого окружения», — отмечала адвокат. Она считает, что привлекла личное внимание Владимира Плахотнюка, а «апогеем стало дело Вячеслава Платона».

«Цель была — арестовать, унизить, покончить с человеком. Я — адвокат по уголовным делам, я знаю, что с человеком случается в тюрьмах, и чем все это может закончиться», — подчеркнула Урсаки.

По ее словам, в Молдове у преследований по политическим мотивам есть характерная особенность, которую она называет «стилем Плахотнюка»:

В то же время, как отметила Анна Урсаки, она получила «беспрецедентную поддержку в зарубежных структурах», и это позволяет ей бороться за своих коллег в Молдове, которые так же, как и она, подвергаются преследованиям.

В отчете также говорится, что некоторые адвокаты подвергались запугиванию или угрозам, их вынуждали отказаться от защиты некоторых клиентов. В некоторых случаях угрозы и необоснованные обвинения были адресованы и их родственникам. «В этом контексте адвокаты рискуют потерять лицензию или сесть в тюрьму на долгие годы», — говорится в отчете.

Спецдокладчик ООН выразил особую озабоченность делами Эдуарда Руденко, Анны Урсаки, Максима Белинского и Вячеслава Цуркана,

«Тенденция, возникшая в 2014 году в отношении политических оппонентов и судей, к началу 2016 года распространилась на адвокатов и представителей гражданского общества», — отмечает Мишель Форст.

Специальный докладчик ООН по вопросу о положении правозащитников рекомендует молдавским властям «придерживаться политики абсолютной нетерпимости в случаях запугивания и стигматизации правозащитников, журналистов и адвокатов; оперативно, независимо, беспристрастно и эффективно расследовать любые акты репрессий, запугивания или стигматизации в отношении них; привлекать виновных к ответственности и обеспечивать эффективные средства правовой защиты жертв».

Также Форст рекомендует властям Молдовы гарантировать право на честное судебное разбирательство и, в частности, применять меры, которые не позволяют начать необоснованное уголовное преследование по сфабрикованным обвинениям; а также гарантировать, что политические оппоненты, правозащитники, адвокаты и независимые судьи не станут жертвами избирательной юстиции.