«В некоторые моменты мне стыдно, что я гагауз»
Истории жителей Гагаузии, которые против войны в Украине
Гагаузия — традиционно «красный» регион Молдовы, где доверием и поддержкой населения пользуются пророссийские силы. Но война в Украине резко разделила гагаузское общество. Тех, кто выступает на стороне Украины, меньшинство. В лучшем случае они сталкиваются с непониманием, в худшем — с агрессией и угрозами. Но самое больное — это разрыв с родными и близкими. NM публикует истории жителей Комрата о войне в Украине и о расколе «русского мира».
«Я заблокировал сестру в Facebook»
Роман Хоменко, фотограф, Комрат
Что я чувствую? В первую очередь сожаление, огромное сожаление, что это все-таки случилось. Я до последнего не верил в войну, думал, что «большие дядьки» меряются чем-то, пугают друг друга.
Я узнал о войне из новостей утром 24 февраля. Сразу позвонил двоюродному брату в Украину. Он живет с семьей в Луцке. Когда началась война, ему пришлось уехать в деревню к куму за 50 км от Луцка.
После начала войны стал мониторить новости, искать информацию, сравнивать. Что я чувствую? В первую очередь сожаление, огромное сожаление, что это все-таки случилось. Я до последнего не верил в войну, думал, что «большие дядьки» меряются чем-то, пугают друг друга. А оказалось, что нет.
Я ведь до последнего считал, что Россия, русские — это мы, наше. Мы не можем нападать на другое государство. Теперь я отделился. Отделился от части того русского общества, к которому принадлежал.
Я не осуждаю граждан России, которые там живут и не выходят на митинги. Сегодня ты вышел на митинг против войны, а завтра — остался без работы. А что изменилось для Украины? К сожалению, вряд ли эти митинги что-то изменят и в самой России. Я переживаю за всех людей, мне не нравится, что творится сейчас на Западе, где гнобят русских и всех «покрасили в Путина». На самом деле очень много русских людей просто не знают, как себя вести в этой ситуации, они боятся, они молчат.
Мне очень жаль, что война расколола общество, расколола семьи. Мои родители живут в Гагаузии, они получают информацию из телевизора и занимают сторону России. Я не хочу спорить с ними, это бессмысленно. Но даже они понимают: если Россия и права в этой ситуации, убивать людей нельзя, нехорошо, неправильно.
А моя сестра с семьей живет в России, она очень поддерживает Путина со всеми буквами «Z». Я заблокировал ее в Facebook, чтобы мы хоть как-то сохранили семейные отношения и окончательно не разругались. Я стараюсь никому не навязывать свою точку зрения, а у нее это не получается. Война все равно закончится, люди узнают другую информацию и, возможно, изменят свое мнение. А отношения между близкими будет тяжело восстанавливать.
После начала войны стал мониторить новости, искать информацию, сравнивать. Что я чувствую? В первую очередь сожаление, огромное сожаление, что это все-таки случилось. Я до последнего не верил в войну, думал, что «большие дядьки» меряются чем-то, пугают друг друга. А оказалось, что нет.
Я ведь до последнего считал, что Россия, русские — это мы, наше. Мы не можем нападать на другое государство. Теперь я отделился. Отделился от части того русского общества, к которому принадлежал.
Я не осуждаю граждан России, которые там живут и не выходят на митинги. Сегодня ты вышел на митинг против войны, а завтра — остался без работы. А что изменилось для Украины? К сожалению, вряд ли эти митинги что-то изменят и в самой России. Я переживаю за всех людей, мне не нравится, что творится сейчас на Западе, где гнобят русских и всех «покрасили в Путина». На самом деле очень много русских людей просто не знают, как себя вести в этой ситуации, они боятся, они молчат.
Мне очень жаль, что война расколола общество, расколола семьи. Мои родители живут в Гагаузии, они получают информацию из телевизора и занимают сторону России. Я не хочу спорить с ними, это бессмысленно. Но даже они понимают: если Россия и права в этой ситуации, убивать людей нельзя, нехорошо, неправильно.
А моя сестра с семьей живет в России, она очень поддерживает Путина со всеми буквами «Z». Я заблокировал ее в Facebook, чтобы мы хоть как-то сохранили семейные отношения и окончательно не разругались. Я стараюсь никому не навязывать свою точку зрения, а у нее это не получается. Война все равно закончится, люди узнают другую информацию и, возможно, изменят свое мнение. А отношения между близкими будет тяжело восстанавливать.
Я заметил, что люди «зависают» на пропаганде: и российской, и украинской. Очень немногие критически подходят к информации, анализируют, фильтруют, включают логику. Большинство — проглатывает все, что им вещают.
Когда началась война, я решил обозначить свою позицию и разместил хэштег #нетвойне. Под первыми публикациями было много комментариев, и я решил их отключить. У меня такая позиция: я публикую только проверенные фотографии, сухие факты, например, «был дом и нет дома». Возможно, кто-то из тех, кто поддерживает Россию и верит, что мирное население не бомбят, увидит эти фотографии и захочет узнать больше. Достаточно, что человек поставил лайк или дизлайк, уже понятно, как он относится к этой теме.
А когда оставляешь комментарии открытыми, ты оставляешь дополнительное место для еще большего разжигания конфликта. Не хочу, чтобы люди ругались, и так дно уже пробито, не знаю, куда можно ниже.
(фото со страницы Романа в Facebook)
Когда началась война, я решил обозначить свою позицию и разместил хэштег #нетвойне. Под первыми публикациями было много комментариев, и я решил их отключить. У меня такая позиция: я публикую только проверенные фотографии, сухие факты, например, «был дом и нет дома». Возможно, кто-то из тех, кто поддерживает Россию и верит, что мирное население не бомбят, увидит эти фотографии и захочет узнать больше. Достаточно, что человек поставил лайк или дизлайк, уже понятно, как он относится к этой теме.
А когда оставляешь комментарии открытыми, ты оставляешь дополнительное место для еще большего разжигания конфликта. Не хочу, чтобы люди ругались, и так дно уже пробито, не знаю, куда можно ниже.
(фото со страницы Романа в Facebook)
Здесь, в Гагаузии, люди уже не сильно верят, что Россия — молодец. Есть доступ к информации, видео. Не может быть, чтобы все это было фейком. Теперь жители Гагаузии занимают, скорее, среднюю позицию: Россия, конечно, молодец, но что-то перегнула. Хотя многие скрывают свое реальное отношение к войне. Они же знают мою позицию. Для себя я решил, что ничего доказывать никому не буду, но, если меня будут добивать, молчать не стану.
Роман Хоменко
«В такие моменты мне стыдно, что я — гагауз»
Александр Бабогло, основатель IT-компании «Точка Роста», Комрат
Когда Россия вторглась в Украину, моя сестра жила в Киеве. Утром 24 февраля первым делом позвонил ей и спросил: «У вас что, война началась?». Я не верил до последнего, но оказалось, что все городские сумасшедшие, которые предрекали войну, были правы.
Для меня происходящее в Украине — война, оккупация, нападение. Очень мало людей в Гагаузии соглашаются со мной. Я пытаюсь им что-то доказать, но в ответ на меня обрушиваются заученные из зомбоящика аргументы.
Я столкнулся с хейтом. Начиная от нелепых комментариев: «где ты был раньше», «твое мнение никому не интересно», «у гагаузов другое мнение», и заканчивая прямыми угрозами и расправой. Люди боятся писать в Instagram, чтобы не светить профиль, поэтому пишут в Telegram. Мне писал один человек, что знает, где я живу, разобьет мне все. Мы его вычислили за 20 минут, он удалил переписку и больше не писал. Кроме разных ботов, к сожалению, в Гагаузии есть реальные люди, которые желают зла Украине.
Для меня происходящее в Украине — война, оккупация, нападение. Очень мало людей в Гагаузии соглашаются со мной. Я пытаюсь им что-то доказать, но в ответ на меня обрушиваются заученные из зомбоящика аргументы.
Я столкнулся с хейтом. Начиная от нелепых комментариев: «где ты был раньше», «твое мнение никому не интересно», «у гагаузов другое мнение», и заканчивая прямыми угрозами и расправой. Люди боятся писать в Instagram, чтобы не светить профиль, поэтому пишут в Telegram. Мне писал один человек, что знает, где я живу, разобьет мне все. Мы его вычислили за 20 минут, он удалил переписку и больше не писал. Кроме разных ботов, к сожалению, в Гагаузии есть реальные люди, которые желают зла Украине.
Александр Бабогло
Что я чувствую? Ненависть и несправедливость. Я не могу подобрать ни одного внятного аргумента, чем Украина или граждане Украины заслужили эту войну. У меня есть ненависть к гражданам России за их позицию, за их молчание, за то, что они жалуются: нам Instagram отключили, мы не можем купить сахар, не работают Visa, Mastercard, Apple Pay, закрылась Zara. Они забывают, что в это самое время в Сумской области, в Чернигове, Мариуполе умирают люди, они сидят в бомбоубежищах и пьют воду из батарей, потому что другой воды нет.
Гагаузы очень боятся объединения с Румынией. Представим, что это случится, и гагаузы побегут в Украину. Хотим ли мы, чтобы украинцы нас тоже так встречали, как мы их, то есть — никак?
Иногда я думаю, что мне тяжело, потому что я вырос в русскоязычной среде. И я задумываюсь, надо ли это моим будущим детям, нужна ли им связь с русским миром.
Страшно, что к нашим людям, гагаузам, приезжают родственники из Украины, но им не верят, а верят зомбоящику, который десять лет говорит одно и то же. Я привез из Украины свою сестру, ее парня и его семью. Мы зашли в один из магазинов в Копчаке, продавщица спросила у ребят, не из Украины ли они приехали. И заявила прямо им в лицо: «Поскорее бы ваш Зеленский сдох». В такие моменты мне стыдно, что я — гагауз.
У властей Гагаузии есть какая-то позиция, но они ее не декларируют, потому что ждут удобного повода. Они не могли даже открыто поддерживать беженцев, потому что, если ты говоришь: «Беженцы, приезжайте, мы вам поможем», то автоматически становишься врагом Путина. Война рано или поздно закончится, а отношения с Россией останутся. Не открыли горячую линию, не переоборудовали общежития. А ведь в Гагаузию приехали тысячи украинцев — наши родные, наши соседи. Помогали им волонтеры и обычные жители.
Гагаузы очень боятся объединения с Румынией. Представим, что это случится, и гагаузы побегут в Украину. Хотим ли мы, чтобы украинцы нас тоже так встречали, как мы их, то есть — никак?
Страшно, что к нашим людям, гагаузам, приезжают родственники из Украины, но им не верят, а верят зомбоящику, который десять лет говорит одно и то же. Я привез из Украины свою сестру, ее парня и его семью. Мы зашли в один из магазинов в Копчаке, продавщица спросила у ребят, не из Украины ли они приехали. И заявила прямо им в лицо: «Поскорее бы ваш Зеленский сдох». В такие моменты мне стыдно, что я — гагауз.
У властей Гагаузии есть какая-то позиция, но они ее не декларируют, потому что ждут удобного повода. Они не могли даже открыто поддерживать беженцев, потому что, если ты говоришь: «Беженцы, приезжайте, мы вам поможем», то автоматически становишься врагом Путина. Война рано или поздно закончится, а отношения с Россией останутся. Не открыли горячую линию, не переоборудовали общежития. А ведь в Гагаузию приехали тысячи украинцев — наши родные, наши соседи. Помогали им волонтеры и обычные жители.
Гагаузы очень боятся объединения с Румынией. Представим, что это случится, и гагаузы побегут в Украину. Хотим ли мы, чтобы украинцы нас тоже так встречали, как мы их, то есть — никак?
«Я поняла, что взывать к разуму людей невозможно»
Наталья Кирилловская, педагог по вокалу, Комрат
Когда я узнала, что началась война, у меня была паника. Я понимала, насколько это все серьезно, сколько техники и солдат сосредоточено на границе с Украиной, и вся эта армия зайдет на украинскую территорию. Я испытала гнев и беспомощность. И я начала писать посты в Facebook. Люди реагировали по-разному. Кажется, были одна-две угрозы. Город у нас маленький, мы все друг друга знаем в лицо, некоторые со мной теперь не здороваются, но меня это не огорчает.
Я поняла, что взывать к разуму людей невозможно. Пропаганда оказывается сильнее. Но по крайней мере я обозначила свою позицию, и люди перестали постить фейки. Обычно я захожу на чью-то страницу, вижу очередной пророссийский фейк и пишу в комментарии, что это неправда. У людей не хватает смелости игнорировать меня. Они не изменяют мнение, но хотя бы не постят фейки. Люди в Гагаузии сейчас потеряли ориентир: в телевизоре им говорят одно, а в интернете они видят кадры из Украины. И происходит когнитивный диссонанс. Но побеждает эмоциональное родство с Россией.
У меня очень мало единомышленников в Гагаузии. Мы — в меньшинстве. Люди предпочитают молчать о том, что поддерживают Украину. Большинство — те, кто думает, что в России сейчас все прекрасно, и в СССР было прекрасно. Люди не хотят видеть, что мы получили, когда распрощались с Советским союзом.
Я поняла, что взывать к разуму людей невозможно. Пропаганда оказывается сильнее. Но по крайней мере я обозначила свою позицию, и люди перестали постить фейки. Обычно я захожу на чью-то страницу, вижу очередной пророссийский фейк и пишу в комментарии, что это неправда. У людей не хватает смелости игнорировать меня. Они не изменяют мнение, но хотя бы не постят фейки. Люди в Гагаузии сейчас потеряли ориентир: в телевизоре им говорят одно, а в интернете они видят кадры из Украины. И происходит когнитивный диссонанс. Но побеждает эмоциональное родство с Россией.
У меня очень мало единомышленников в Гагаузии. Мы — в меньшинстве. Люди предпочитают молчать о том, что поддерживают Украину. Большинство — те, кто думает, что в России сейчас все прекрасно, и в СССР было прекрасно. Люди не хотят видеть, что мы получили, когда распрощались с Советским союзом.
Наталья Кирилловская
У меня нет чувства ненависти к жителям России. Мне больно видеть страдания мальчиков, которых отправили в Украину убивать и умирать. Я вижу во всем происходящем вину Путина и его окружения. А российский народ обманут пропагандой. А, может, у людей снизилась способность сострадать и любить, не знаю.
Беседовала: Алина Михалкина
Будь с нами
Digital Magic by NewsMaker IT Team