Семь лет Роман (имя NM изменил по его просьбе) ездил на заработки в Россию и в Европу. По его словам, работать за маленькую зарплату и без всяких перспектив в родных Бельцах не хотелось. «Будущего здесь не вижу, поэтому и катался по странам и городам. И вот однажды докатался», — вздохнул Роман. Вот уже месяц он — пациент кишиневского Института фтизиопульмонологии. Лежит в отделении для больных туберкулезом с множественной лекарственной устойчивостью.

Диагноз ему поставили почти случайно, когда он решил поработать в Молдове, и надо было пройти медкомиссию. Увидев результаты флюорографии, врачи отправили Романа в Бельцкий тубдиспансер. Дополнительные анализы подтвердили, что у него туберкулез.

Он подозревает, что заразился во время отдыха в какой-то компании. «Есть люди, которые болеют туберкулезом и не осознают серьезности этой болезни. Пытаются лечиться своими методами. Но они не могут контролировать, заразны они или нет. Человек чувствует себя хорошо, а в один день — бах, и он начинает выделять эту палочку», — отметил Роман.

По данным Всемирной организации здравоохранения, около четверти населения мира — носители «спящей» палочки Коха, возбудителя туберкулеза. По словам замдиректора Института фтизиопульмонологии Валентины Вильк, в Молдове носителями туберкулезной палочки могут быть до трети жителей.

Как уточняет фтизиатр, «палочка может всю жизнь спать и никогда не проснуться, но проснется, если мы создадим ей условия».

Прививка БЦЖ не может застраховать от заболевания: вакцина гарантированно спасает только от генерализованных (поражающих многие внутренние органы) и других тяжелых форм туберкулеза.

Туберкулез передается только воздушно-капельным путем. Недостаточно обычного разговора с носителем бактерий-возбудителей: нужен длительный контакт в закрытом помещении, при котором больной громко говорит или кашляет.

«Часто болеют семьями из-за тесного контакта, а не из-за того, что туберкулез передается по наследству. Еще один простой пример — автобусы до Европы или Москвы, например. Они едут почти сутки. На такой автобус достаточно одного больного туберкулезом, чтобы у людей со сниженным иммунитетом появился шанс заболеть», — сказала Вильк.

Только больные с так называемой открытой формой туберкулеза выделяют палочки Коха. Как пояснила фтизиатр, разница между открытой и закрытой формой хорошо видна на рентгеновских снимках. При закрытой форме на снимках видны пятна. «Пятно — это начало заболевания туберкулезом, это инфильтрат в легочной ткани. Если больной не обращается к врачу, то палочка должна чем-то питаться. А чем она питается? Легочной тканью», — пояснила врач.

Когда болезнь прогрессирует, и в легких буквально образуется дыра, заболевший при кашле начинает выделять накопившиеся в легких бактерии. И только тогда становится заразным.

У Романа обнаружили закрытую форма туберкулеза. Под присмотром фтизиатра он начал амбулаторно лечиться в Бельцком тубдиспансере. Но относился к этому, как сам признается, «халатно»: периодически переставал принимать таблетки.

Из-за перерывов в лечении у него развилась устойчивость к препаратам первой линии — самым эффективным и наименее токсичным лекарствам. Туберкулез подстроился, и обычные таблетки больше «не брали». Роману поставили диагноз «туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью» и отправили в столичный Институт фтизиопульмонологии — такую форму туберкулеза лечат только здесь, и обязателен стационар.

Под наблюдением врачей таким пациентам «вручную» подбирают лекарства, иногда чуть ли не методом проб и ошибок. Теперь Роман принимает более токсичные препараты второй линии, которые «сильнее бьют по организму».

Препараты влияют не только на печень. Роман заметил, что у многих соседей по палате разные побочные эффекты от таблеток — кто-то становится раздражительным, кто-то нервозным, многие чувствуют слабость. «Я больше всего чувствовал стрессовое, депрессивное состояние: куда я попал, сколько здесь пробуду, вокруг все больные, что я здесь делаю? Я здесь один из самых молодых. Здесь всего несколько тех, кому меньше 30», — поделился Роман.

Пока говорили с Романом несколько пациентов курили у входа в отделение, где лежат больные туберкулезом.

Роман же намерен лечиться серьезно. Но ему вряд ли удастся выйти из больницы раньше чем через два-три месяца. Некоторые его соседи проводят в клинике по полгода.

В начале 2000-х годов число диагностированных случаев туберкулеза в Молдове начало неуклонно расти: сказывались последствия сложной ситуации 1990-х годов. Но после пика заболеваемости в 2005 году, когда Молдова была близка к эпидемии, показатели начали снижаться. Координатор программ Центра политики и анализа в здравоохранении (PAS) Рита Сейкаш считает, что показатели стали улучшаться благодаря тому, что удалось выстроить систему борьбы с туберкулезом.

По-прежнему возникают проблемы с ранней диагностикой, которая во многом зависит от самих пациентов. «К врачу идут в последний момент. Долго сидят дома, пробуют все народные способы, гуглят, что-то вычитывают и только потом идут к врачу. Чем больше времени проходит, тем сложнее лечить туберкулез и тем хуже результаты», — пояснила фтизиатр Валентина Вильк.

Многим не хватает знаний о болезни. Большинство по-прежнему уверены, что главный признак «чахотки» — кашель с кровью. Однако болезнь развивается иначе.

Пациенты, которые опасаются, что у них может быть туберкулез, могут обратиться к семейному врачу или напрямую к врачу-фтизиатру в районной клинике или в консультативное отделение Института фтизиопульмонологии в Кишиневе. Нередки случаи, когда туберкулез обнаруживают при лечении других заболеваний.

Сейчас медики раз в год стараются обследовать в первую очередь представителей групп риска и групп так называемой повышенной настороженности. С августа 2018 года в Молдове работают мобильные рентгенологические установки. Вильк уверена, что они позволят обследовать самых «труднодоступных» для врачей пациентов, которые часто мало заботятся о своем здоровье — нарко- и алкозависимых, мигрантов и представителей социально-уязвимых слоев населения.

«Массовая флюорография не помогает своевременно выявлять туберкулез. Она не стоила ресурсов, которые на нее затрачивались», — пояснила координатор программ PAS Рита Сейкаш.

В Приднестровье туберкулез лечится в целом по тем же программах, что и в Молдове. Однако там обязательную массовую флюорографию раз в год сохранили и довольны ее результатами.

Диагностированный туберкулез не обязательно означает, что человеку на несколько месяцев придется лечь в больницу. Если у пациента закрытая форма, и он не выделяет палочку Коха, у него нет сопутствующих патологий, и его организм восприимчив к основным препаратам, то он может лечиться амбулаторно. То есть приходить раз в день к врачу и под его присмотром принимать нужные лекарства.

Для этого практически в каждом районе республики при больницах оборудованы коммунитарные центры для поддержки больных туберкулезом. Всего в стране их 42. В них работают врачи-фтизиологи, психологи и социальные работники.

Отметим, коммунитарные центры в Молдове создавали при поддержке Глобального фонда борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Финансирование продлится до 2020 года. Дальше по плану центры должны перейти на государственное финансирование.

Чтобы стимулировать пациентов пройти лечение до конца, Национальная касса медстрахования выплачивает им пособия — около 1000 леев в месяц и компенсирует траты на дорогу в медучреждение. Заболевшим действительно необходимо терпение: медикаментозное лечение длится около шести месяцев, и каждый день надо приходить в медучреждение за лекарствами.

А прерывать лечение категорически нельзя. Как правило, болезнь развивается дальше, но бороться с ней уже сложнее: из-за отказа от лекарств организм успевает перестроиться и перестает воспринимать препараты «первого ряда».

Кроме пациентов с устойчивой формой, на больничную койку попадают люди с открытой формой туберкулеза, которые выделяют бактерии, больные с осложнениями и сопутствующими заболеваниями. Они могут попасть в стационар Института, или в мунипальную больницу фтизиопульмонологии в Кишиневе, или в туберкулезный диспансер в Бельцах.

Годами, как раньше, в клиниках пациентов никто не держит. Но заболевшие, как правило, два-три месяца проводят в больнице. Некоторые — по полгода. Когда состояние пациентов стабилизируется, или они перестают быть заразными, их переводят на амбулаторное лечение по месту жительства.

В Молдове по-прежнему умирают от туберкулеза и его осложнений. В 2018 году от него умерло 295 человек. С 2005 года этот показатель уменьшился почти в три раза и продолжает снижаться.

По словам Романа, «семья поначалу была в шоке» от того, что такой молодой парень обзавелся туберкулезом. «Я сам раньше на эту болезнь смотрел как-то… это же считается болезнью бедных. Неприятно, конечно. Ну и видишь, как даже в семье проскакивают такие взгляды… жалостливые. Это такое неприятное чувство, когда на тебя смотрят с жалостью», — поделился молодой человек. Но в семье с его диагнозом свыклись, мать уже несколько раз приезжала в Кишинев, чтобы навестить его в больнице.

Однако, даже находясь в Бельцах на амбулаторном лечении, Роман не спешил рассказывать всем подряд о своем диагнозе. «Говорил самым близким людям, с которыми общался. И то кто-то отсеялся. Просто терялись люди — переставали звонить и исчезали, морозили», — рассказал молодой человек.

Некоторые из близких, по его словам, наоборот, пытались его поддержать, например, нарочито просили попить из его чашки, чтобы он «не чувствовал себя ущемленным». Но болезнь, отметил Роман, все равно «отсеяла ненужных людей».

Как скажется опыт болезни на его дальнейшей жизни, Роман пока только гадает. Но опасается, что диагноз отсеет не только ненужных людей, но и нужную работу. «Не знаю, как быть, когда меня выпишут. В ближайшее время я не могу никуда официально устроиться. Если бы не родственники, не знаю, что бы делал. Я же автоматом состою на учете как туберкулезник. Да, звучит жестко», — вздохнул Роман. С учета снимают и отменяют инвалидность, только когда пациент полностью излечился от туберкулеза.

После выписки из стационара пациентам еще долгое время не показана физическая работа. Поэтому, как заметил Роман, даже «по-черному устроиться не получится».

Несмотря на характерную для Молдовы высокую заболеваемость туберкулезом, для них все еще считается стыдным болеть. Заболевших нередко начинают избегать даже близкие люди. По данным исследований, причина этого — нередко банальная неосведомленность: многим кажется, что можно заразиться от больного при тактильном контакте или через общую посуду. По данным PAS, 24% жителей Молдовы все еще уверены, что болеть туберкулезом стыдно.

По словам Вильк, даже в семьях на заболевание часто реагируют остро: после больного все заливают хлоркой, кипятят его посуду, выделяют отдельные тарелки и чашки, даже если раньше так не делали.

Как следствие, многие не готовы признаться окружающим в своем диагнозе. Они могут найти поддержку только у специалистов. По словам Вильк, тем, у кого диагностировали туберкулез, часто надо просто выговориться, именно поэтому в коммунитарных центрах с ними работают психологи.

После того как человек окончательно излечивается от туберкулеза, его снимают с учета. Но факт болезни фиксируется в медицинской карточке. И тут есть риск, что бывший больной столкнется с более явной дискриминацией, чем просто косые взгляды. При трудоустройстве работодатель видит эту информацию, и часто принимает решение не в пользу бывшего пациента.

По словам Рукшиняну, бывают и случаи, когда недобросовестные медработники разглашают информацию о том, что человек болен туберкулезом.

«Слухи расходятся очень быстро, и в селе или в городе многие потом считают, что человек болен, даже если он давно излечился. Пациенты часто сталкиваются со стигматизацией: к людям, которые болеют или болели туберкулезом, в обществе относятся как к прокаженным. Поэтому многие не хотят говорить об этом», — пояснил председатель SMIT. Он знаком с этим не понаслышке: Рукшиняну основал Ассоциацию, после того как сам переболел туберкулезом.