За последние сутки в Молдове выявили 33 случая коронавируса. Не умер ни один пациент с COVID-19

В Молдове за последние сутки у 33 человек диагностировали коронавирус. Об этом 14 июня сообщило министерство здравоохранения, труда и соцзащиты. Таким образом, число заразившихся в стране увеличилось до 255 830 человек.

Как сообщили в минздраве, за сутки в лабораториях сделали 2838 тестов. Среди новых заболевших нет ни одного случая заражения за границей. Также, по данным минздрава, за последние сутки коронавирусом не заразился ни один медработник. Число вылечившихся от коронавируса увеличилось до 248 733 человека (+62 за сутки).

Кроме того, по данным минздрава, за последние сутки, впервые за последний год, не умер ни один больной коронавирусом. Всего с начала эпидемии в стране скончались от COVID-19 6154 человека.

Продолжают лечиться 943 человека, из них 167 госпитализированы. При этом 44 пациента находятся в крайне тяжелом состоянии, 12 подключены к аппаратам искусственного дыхания.

Данные о новых случаях заражения по районам:

Приднестровье — 12
Кишинев — 4
Чимишлия, Теленешты — 3
Бельцы, Сынжерей — 2
Новые Анены, Комрат, Фалешты, Глодяны, Рышканы, Страшены, Унгены — 1

Похожие материалы

4
Опрос по умолчанию

Вам понравился наш плагин?

От «истории успеха» к «лаборатории российской гибридной войны». Интервью Genderdoc-M с квир-активисткой из Грузии

Пока Республика Молдова готовится к парламентским выборам, в Грузии уже разворачивается сценарий, который Кремль может попытаться повторить и в Кишиневе. Законы, вдохновленные российской моделью, репрессии против неправительственных организаций, захват государственных институтов и использование гомофобии как политического оружия. Обо всем этом центр защиты прав ЛГБТ-сообщества Genderdoc-M поговорил с грузинской квир-активисткой, которая живет и работает под давлением все более авторитарного режима. Имя героини не раскрывается из соображений безопасности.

Многие годы Грузия представлялась как положительный пример в регионе: постсоветская страна, которая смогла провести быстрые реформы, приблизить законодательство к европейским стандартам и получить либерализацию визового режима с ЕС. После «революции роз» 2003 года государство воспринималось как чемпион евроатлантической интеграции, с более сильными институтами, чем в других постсоветских республиках. Вступление в НАТО и Европейский союз казалось достижимой целью.

Однако за последние 13 лет, с приходом к власти партии «Грузинская мечта», курс постепенно изменился. Сначала власти были открыты к европейским и американским рекомендациям: был принят закон о недискриминации, Грузия ратифицировала Стамбульскую конвенцию. Но затем, шаг за шагом, политическая власть использовала поддержку Запада для укрепления собственных институтов, и в тот момент, когда почувствовала полный контроль, начала отказываться от ключевых реформ.

Переломным моментом стало принятие так называемого закона «об иностранных агентах» (foreign agents / «Transparency of Foreign Influence»), за которым последовала серия спорных законов: ограничения для НПО, ограничение доступа к внешнему финансированию (грантам), «закон о пропаганде ЛГБТ» и другие положения, ограничивающие свободу прессы, академическую свободу и возможности гражданского общества действовать независимо. Все эти меры превратили Грузию в государство с всё более авторитарными чертами и вернули страну под усиливающееся давление влияния Москвы.

Сегодня опросы показывают, что поддержка европейской интеграции среди населения остаётся очень высокой. Так, по данным опроса IRI (2023), 89 % грузин поддерживают вступление в ЕС («полностью» или «в некоторой степени»).

Если не следить внимательно за законодательным процессом, если баланс властей, свобода НПО и свобода выражения будут постепенно подорваны, Молдова может оказаться в похожей ситуации, где открытость к Европе будет заблокирована спорными законами, риторикой о «суверенитете» и «традиционных ценностях», оправдывающих ограничения.

Обо всем этом, о том, как новые законы влияют на квир-сообщество и общество в целом, центр Genderdoc-M поговорил с активисткой из Тбилиси.

– Как жилось квир-человеку в Грузии до принятия новых законов?

Это всегда было трудно. Квир-сообщество оставалось самой маргинализированной частью общества, как и во многих других постсоветских странах. В Грузии всегда был крайне высокий уровень публичной гомофобии, что означало: в повседневной жизни, практически в любой ситуации можно было столкнуться с гомофобным отношением.

Хотя законодательство было гармонизировано с европейскими стандартами, на практике почти ничего не изменилось. Мы, как организация, постоянно настаивали, что законы нужны для жизни и должны применяться, а не просто приниматься. Дискриминация существовала всегда, но теперь ситуация резко ухудшилась: не только из-за этих законов, но и из-за фальсифицированных выборов, чувства безнаказанности и того, что один олигарх захватил все государственные институты. Сегодня нет безопасных пространств ни для квир-людей, ни для остальных граждан.

Даже во время протестов мы шутили между собой, что демонстранты, которые закрывали лица масками, должны почувствовать, что значит быть квир-человеком: всегда скрывать свою идентичность, чтобы не быть атакованным.

– Почему в Грузии такой уровень гомофобии? Это религия? Патриархальные традиции?

Грузия, Армения и Молдова действительно являются патриархальными обществами. Считается, что они и очень религиозные, но на практике Грузия не столь религиозна, как, например, Польша. Пик религиозности у нас прошёл около 2005 года.

Гомофобия же подпитывается политически. Я бы сказала, это скорее «политическая гомофобия», чем религиозная. Церковь получила огромную силу благодаря политикам, но она не единственный игрок. Политики умело манипулируют этими настроениями.

Наша организация задокументировала этот феномен: политическая гомофобия имеет советские корни. В СССР её использовали для дискредитации противников. Это наследие очень хорошо эксплуатируется нынешними лидерами.

– Замечали ли вы изменения в настроениях общества?

Да. Мы провели два репрезентативных опроса – в 2016 и 2021 годах – и заметили небольшое «смягчение» отношения. Люди стали менее открыто выражать ненависть.

Причин этому несколько: закон о недискриминации, возможность свободно путешествовать в Европу, контакт с Западом. Но все эти достижения сейчас под угрозой, потому что правящая партия сделала гомофобию главным избирательным оружием.

– Вас лично атаковали?

Да, наш офис подвергся нападению в прошлом году во время протестов против «российского закона». Такие атаки не всегда спонтанны; иногда это спланированные провокации или действия из корыстных соображений.

Проблема в поверхностности процессов в Грузии: многие политики были открыто гомофобны, а потом вдруг становились «про-ЛГБТ», чтобы привлечь внимание Европы, но это не означало изменения взглядов. Когда интерес менялся, они снова возвращались к гомофобии.

– Какие законы вы считаете наиболее опасными?

Прежде всего «российский закон», принятый в прошлом году. Он обязывает НПО регистрироваться в реестре «иностранных агентов» и предоставлять все данные, включая сведения о бенефициарах.

Далее – «закон о семейных ценностях и несовершеннолетних», известный как «закон о пропаганде ЛГБТ», который запрещает любую видимость квир-темы. Он крайне расплывчат и может применяться против митингов, СМИ, академической среды. Он полностью заблокировал права транс-людей, которые и раньше были ограничены.

Недавно появились и новые законы о внешнем финансировании: любой грант должен быть одобрен правительством. Если финансирование не утверждено, НПО штрафуется на сумму вдвое больше гранта. Вдобавок закон предусматривает уголовные санкции. Фактически доступ к внешним ресурсам заблокирован.

– Как вы выживаете в таких условиях?

Пока живём на средства, накопленные до вступления законов в силу. Вероятно, до конца этого года. В 2026 году будет очень тяжело.

Мы отказались только от локального адвокационного направления, так как не признаём легитимность нынешнего парламента. Всё остальное продолжаем: услуги для сообщества, коммуникацию, международное адвокационное направление. Мы в числе 142 организаций, которые оспаривают «российский закон» в Конституционном суде и в Страсбурге.

Но мы знаем, что в любой момент счета могут быть заблокированы. Мы живём с этой ежедневной неопределённостью.

– Как живёт «обычное» квир-сообщество, не связанное с активизмом?

Очень многие эмигрировали за последний год. Не только активисты, но и артисты, простые люди, которые никогда не были в поле зрения властей. Они решили, что здесь больше нет безопасности.

Кроме того, полностью разрушились отношения с полицией. Если раньше наше присутствие могло обеспечить минимальную защиту для бенефициаров, то теперь и этого нет. НПО могут подвергаться нападению даже со стороны полиции.

– Какова ситуация в СМИ и обществе в целом?

Крупные телеканалы контролируются режимом. Есть только один оппозиционный телеканал, но и он политически ангажирован. Остаются несколько независимых онлайн-редакций, существующих за счёт международных доноров, но они выживают с большим трудом.

Общество крайне поляризовано. Политики постоянно используют эту поляризацию как инструмент власти. Гомофобия – лишь самый простой предлог. Однако во время последних протестов впервые за десятилетия прозвучали лозунги солидарности с квир-сообществом. Это было неожиданно, но объяснимо: мы объединились перед общей угрозой.

– Что означает случай Грузии для Молдовы?

Грузия стала лабораторией российского гибридного войны. В Украине Россия ведёт физическую войну. В Грузии она испытывает гибридную войну в полном масштабе – и, к сожалению, весьма успешно.

Я убеждена, что этот сценарий будет использован и в Молдове, Румынии, Сербии. Это дешевле, менее заметно и трудно фиксируется, если не следить очень внимательно.

– Как вы видите будущее Грузии и квир-сообщества?

Следующие шесть месяцев будут решающими. Если режим будет побеждён, через пять лет мы сможем быть гораздо ближе к ЕС, пусть и не полноправными членами. Если нет, мы рискуем быть поглощёнными Россией – возможно, не формально, но через соглашение об «ограниченном суверенитете», что означало бы утрату независимости.

Очень важно понимать, что правящая партия никогда не позиционировала себя как пророссийская. Их главный лозунг всегда был – «суверенитет». Для Грузии эта идея чрезвычайно чувствительна. Они говорили, что Европа «заставляет нас отказаться от традиций и ценностей», и приводили примеры вроде Швейцарии: «смотрите, это нейтральная и суверенная страна, и мы должны быть такими же».

Проблема в том, что оппозиция не всегда имела сильные аргументы против этого дискурса. Зато наши опросы показывают ясно: 70 % граждан – проевропейские и хотят более тесного сотрудничества с ЕС, а не с Россией. Это огромный процент. И мы заметили ещё одно: те, кто выступает за более тесные отношения с Россией, одновременно наиболее гомофобны. Это очевидная корреляция, показывающая, насколько эффективно работает российская пропаганда по этой теме.

Это и есть гибридная война: не простая кампания, а сложная стратегия на многих уровнях.

Материал реализован центром Genderdoc-M.

Больше нет статей для показа
4
Опрос по умолчанию

Вам понравился наш плагин?

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: