«На этой сухой земле и вырос наш «Чеснок»». Интервью NM о первом фестивале документального кино в Приднестровье
13 мин.

«На этой сухой земле и вырос наш «Чеснок»». Интервью NM о первом фестивале документального кино в Приднестровье


С 20 по 27 апреля в четырех городах Приднестровья и в Кишиневе в третий раз пройдет фестиваль документального кино «Чеснок». В программе — 17 лент о сталинских репрессиях, декоммунизации на Украине, пожилой блоггерше из Швеции, цирке, созданном артистами, которых родители когда-то продали в рабство, и о многом другом. Один из соорганизаторов уникального для приднестровского региона фестиваля Анна Галатонова рассказала NM, почему местные власти отказываются принимать документальное кино в государственных кинотеатрах, почему в программе нет фильмов, посвященных ЛГБТ-сообществу, и какой реакции ждут кураторы фестиваля на фильмы о Сталине.

«Мы пока только формируем нашу аудиторию»

С чего начался фестиваль? Почему вы с командой решили, что документальное кино — именно то, чего не хватает Приднестровью? Это ведь не самый популярный жанр.

Все началось не с мечты, а, скорее, со случая. С обычной почтовой рассылки: голландский фонд Movies that matter, который поддерживает небольшие документальные фестивали по всему миру, открыл прием заявок на создание фестиваля. Мы написали заявку и выиграли. С этого и начался наш фестиваль, и впервые он прошел в 2016 году.

Фонд Movies that matter концентрируется на фильмах, которые раскрывают тему прав человека. И наш первый фестиваль тоже назывался «Фестиваль документального кино о правах человека». Теперь мы ушли от такого позиционирования. Мы просто — фестиваль документального кино. У нас не очень большая программа, поэтому решили расширить тему.

Непосредственного отношения к кино никто из нашей команды не имеет: нет ни режиссеров, ни продюсеров. А любовь к фестивалям возникла, когда мы побывали в Праге на фестивале One world. Эта атмосфера была настолько новой и так внутренне наполняла за короткое время, что это вдохновляло. И мы решили: почему бы не попробовать и не занять пустовавшую нишу? На этой сухой земле и вырос наш «Чеснок».

За эти пару лет вы поняли, кто ваш зритель? Чувствуете ли вы запрос на такие фильмы или вам приходится его формировать?

Я думаю, что если бы сейчас рядом со мной сидела одна из моих коллег, то у нас бы разошлись мнения. Мне кажется, что мы пока только формируем свою аудиторию. В этом году в программе фестивале впервые появился воркшоп. И хотя мы создавали его для начинающих режиссеров, надеюсь, что так еще и воспитываем качественного зрителя, который бы понимал и видел разницу между авторским документальным кино и тем, что он видит на Discovery или Первом канале — про воду, или какой-нибудь фильм «Секрет».

Зритель у нас очень разный. Но в прошлом году в Рыбнице мы заметили, что было много детей. Поэтому в этом году  решили, что созрели для создания детской программы «Молодой чеснок»: это несколько короткометражек для детей и подростков на темы, которые им близки.

Да и в целом, насколько понимаю, к вам чаще приходят молодые люди, чем старшее поколение.

Старшего поколения тоже достаточно. Я думаю, что в отсутствии какой-то движухи, фестивалей — это нужное для нашего региона событие. Взять даже Кишинев, где часто проходят музыкальные фестивали, показывают художественное кино.

А здесь, наконец, люди видят какой-то качественный продукт. Молодежи к тому же просто надо где-то собираться и что-то вместе делать. И фестиваль — отличный повод и площадка. Более старшему поколению интересно именно документальное кино — как возможность открыть для себя что-то новое, подумать.

На некоторых показах вы устраиваете дискуссию с режиссерами, авторами, экспертами. Насколько зрители в Приднестровье активны и откликаются на это?

Часто на сессиях вопросов-ответов после фильмов мы выходим за пределы 10-15 минут: зрителям действительно интересно общаться. В прошлом году, например, был фильм о пытках и революции в Иране и о людях, которые пострадали за свою активную деятельность и сидели в тюрьме. Мы привезли в Приднестровье одного из героев этого фильма — человека, который провел десяток лет в тюрьме. И вот он сидел на сцене перед людьми, и это, конечно, очень повлияло на каждого.

Вообще зрители всегда задают вопросы. Иногда наивные. Но и за этой наивностью может скрываться самая большая правда. Многим не хватает «насмотренности» (зрительского опыта. — NM). Поэтому это возможность понять то, что не успел понять за час просмотра фильма.

«Мы учитываем специфику нашего региона — некое консервативное мышление»

Бывало ли, что какой-то фильм, автор или весь фестиваль сталкивался с непониманием или резко негативной реакцией зрителей или, скажем, местных властей?

Я думаю, это нас ждет впереди. В прошлом году людям не хватало фильмов на русском языке — и про Россию, и про нашу среду. В этом году пытались удовлетворить этот запрос. У нас есть фильм о ситуации, которая сложилась в 2014-2015 годах на Украине. Есть «Красная душа» — о репрессиях и о такой неоднозначной исторической фигуре как Сталин. Думаю, что реакция нас ждет тоже неоднозначная. Раньше прямых конфликтов со зрителями не было.

Что же касается общения с властями, то оно плохо налажено. Мы посылаем официальные запросы с просьбой предоставить для фестиваля кинотеатр в Тирасполе. Но пока безуспешно. Собирается очень забавная комиссия с участием представителей министерства иностранных дел, министерства культуры. Они оценивают фильмы, которые мы хотим показать, и говорят, что «не нашли в них достаточной художественной ценности, чтобы продолжать с вами общаться на эту тему». Очень трогательный ответ.

Я бы хотела, чтобы кто-то из них пришел на открытие фестиваля, где будет режиссер одного из фильмов, и сказал об этом ему лично. Но этого не случится. Хотя официальные приглашения мы всегда посылаем.

Есть ли для вас, в том числе в этой связи, табуированные темы? Например, права ЛГБТ-сообщества, с которыми, скорее всего, в Приднестровье не очень, как и во всей Молдове.

Безусловно, это табуированная тема. Но здесь работает самоцензура. Мы сами себе отдаем отчет, что на эту тему нет запроса в обществе. Еще мы учитываем специфику нашего региона — некое консервативное мышление. Тема ЛГБТ, пожалуй, самый яркий пример того, что в ближайшее время мы вряд ли покажем.

И без того даже на нашей официальной странице появляются комментарии: «когда же вы успокоитесь, когда перестанете возить ваше плебейское кино в наш культурный мир». Хотя человек даже не познакомился с нашей программой.

А есть еще темы, которых вы пока не рискуете касаться?

Болезненная тема для нас — Украина. В Приднестровье многонациональное общество, и мы сами (организаторы фестиваля. — NM) иногда можем не поддерживать ту или иную точку зрения режиссера. За вечер мы показываем всего три-пять фильмов, а не 50, и поэтому очень избирательны.

Но в этом году будет фильм Виталия Манского «Родные». У него есть родственники в Одессе, в Западной  и в Восточной Украине. И все это одна семья, которую разобщили последние события. Фильм, надеюсь, как раз улучшит нашу репутацию. Это очень правдивая история, в которой человек может увидеть сам себя. И понять, что люди остаются людьми, и никто из обычных людей не виноват в том, что случилось.

Мы пробуем почву. Некоторые фильмы выбираем просто потому, что они нам нравятся. Другие — потому что об этом нельзя узнать из телевизора.

Как все-таки вы отбираете программу?

Я пыталась найти себе оправдание, потому что мы, вроде бы, должны придерживаться какой-то внутренней политики. Но отбор получается довольно субъективным: в программу попадает то, что, как нам кажется, «взойдет» в нашем регионе. Мы ведь и сами местные, а не  из другой страны, и поэтому чувствуем, что может пойти, а что нет.

Смотрим программы международных фестивалей за последние один-два года и отбираем из них. Ни один фильм никем не навязан.

«Ленин в Приднестровье — это какая-то нерушимая единица»

Как ваш фестиваль соотносит себя с политической повесткой в регионе? Она не простая и в отношениях Кишинева и Тирасполя, и с той же Украины. Как вы для себя находите границу — что затрагивать, а что не стоит? Может быть, хотите продвинуть какую-то свою позицию?

Мы, наоборот, пытаемся «трогать» те вещи, которые человек привык считать для себя правильными или неправильными. Если есть  фильм, который может хоть немного разрушить стереотип, мы его возьмем.

Например, в прошлом году у нас был фильм про геноцид цыган в Транснистрии, на территории, которая частично совпадает с нынешней территорией Приднестровья. Кроме того что это близко к нам, люди открывали для себя историю, которую в приднестровских школах не учат.

Что касается нашего отношения и позиции… Нам нравится проводить фестиваль, в том числе и в Кишиневе, где у нас много друзей. Нам кажется очень важным объединяться через культуру, вне политики. Для себя фестиваль документального кино отношу к культурному событию, немного абстрагируясь от политики. Конечно, она влияет на нашу жизнь, но мы пытаемся абстрагироваться.

Вы говорили, что в этом году в программе будет и «Ленинопад» — о «свержении» каменных Ленинов на Украине, а еще «Красная душа» — о трудностях в восприятии советского наследия и репрессий. Почему эти сюжеты актуальны именно для Приднестровья?

В показе фильма «Ленинопад» действительно есть небольшой риск. Ленин в Приднестровье — на каждом шагу, в каждом селе, у каждого Дома культуры. Это какая-то нерушимая единица. Но люди все равно слышали о том, что происходит на Украине, и у них есть свое мнение на этот счет. То, что мы показываем фильм «Ленинопад, ни в коем случае не значит, что мы поддерживаем декоммунизацию на Украине. В фильме, наоборот, показана ироничная сторона того, как люди в разные исторические периоды поклоняются разным идолам и свергают их при смене власти и политического лидера. Оценят ли юмор наши зрители — увидим.

«Красная душа» — очень хороший фильм. Это не просто говорящие головы, это реальные судьбы людей, которые пережили этот период. Приднестровье тоже было частью Советского союза, и здесь тоже были люди, которых коснулись репрессии. В фильме очень контрастные рассуждения — есть и сторонники, и противники Сталина. Человек может выбрать то, что ему близко. Поставить под вопрос то, что привык считать прописной истиной.

Кстати, года два назад в Приднестровье нашли расстрельные ямы 1930-х годов, поэтому эта тема нашему региону близка.

Есть внешнее восприятие Приднестровья как музея всего советского. И поэтому особенно интересно, как зрители воспримут критический взгляд на советское наследие.

Нам тоже очень интересно. Но нам особо терять нечего. Поэтому пробуем, экспериментируем. Мы любим и верим в то, что делаем. Те, кто нас не любит, и не будет любить. Более открытые люди узнают для себя что-то новое.

Еще один сквозной сюжет программы фестиваля — миграция. Это проблема всей Молдовы. Как ее обсуждают и чувствуют в Приднестровье? И с какой точки зрения вы хотите поднять этот вопрос?

Будет фильм «Чужая работа» Дениса Шабаева. Режиссер, кстати, приедет на показы в Кишинев и в Тирасполь. Конечно, вопрос миграции, особенно в Россию — злободневный в Приднестровье. Очень многие уезжают на заработки и не возвращаются.

В фильме все показано немного с другой стороны. Главный герой приехал в Москву из Таджикистана. Но мы все равно чувствуем положение человека, вынужденного искать себя в другой стране, потому что в своей не позволяет развиваться экономика или статус страны.

Еще один фильм про миграцию — «Мир, в котором мы живем». Он очень интересен с эстетической точки зрения: в нем анимация смешана с документалистикой. Герои фильма пожелали остаться неизвестными, их лица нельзя было снимать, поэтому их заменили графической иллюстрацией.

Еще у вас есть несколько фильмов о людях с ограниченными возможностями — о глухих родителях, об аутизме. Какого эффекта вы надеетесь добиться?

В Приднестровье в этом году, как и в России, объявлен год равных возможностей. Я не очень глубоко вдавалась в эту проблему, но, кроме новостей по телевидению, почти не вижу, что улучшается жизнь людей с ограниченными возможностями или их вовлечение в общество.

В Чехии, например, встречала очень много людей на колясках, с костылями, и видела среду, которая удобна для них. У нас этих людей на улицах не видишь, как будто их нет. Но, естественно это не так. И, конечно, фильм — повод задуматься, как они живут. Для того, чтобы просто побывать в их мире, не нужна глубокая критика власти. Нужно познакомить с такими людьми. И понять, что все мы, по сути, одинаковые. 

На второй день фестиваля, кстати, собираемся пригласить 10-20 человек из общества слабослышащих и сурдопереводчика. Возможно, будем это практиковать и дальше. У нас почти все фильмы с субтитрами, поэтому фестиваль — хорошая возможность для них также быть частью социума.

«По улицам ходят неснятые истории»

Если суммировать, на какой видимый эффект вы рассчитываете после фестиваля? Потому что культура — это не из разряда «сегодня сделал — завтра результат».

Еще в прошлом году у нас была панельная дискуссия о существовании в Приднестровье в каком-либо виде киноиндустрии. И мы уже смогли провести первый воркшоп в Тирасполе по документальному кино. Одна из важных целей —создание конкурсной программы для местного кино. К нам приезжает очень много зарубежных режиссеров, они снимают здесь фильмы, которые участвуют в мировых фестивалях.

Мне кажется, что должна назреть критическая масса и родиться идея у местных ребят — создавать что-то самим. Конечно, это очень сложно, когда нет базы. В Кишиневе, например, есть Академия искусств. Но даже если наша программа станет отправной площадкой для молодых людей, которым интересно документальное кино, это будет очень здорово.

В следующем году хотим сделать полноценную конкурсную программу. В этом году  будет только спецпоказ в последний день фестиваля. На нем мы покажем работы ребят из Приднестровья и Молдовы, которые в марте посетили наш воркшоп. Сверхзадача фестиваля, в том числе, в том, чтобы создать местное кинопроизводство.

Возможно, она чересчур амбициозная, но почему бы и нет. Поле деятельности у нас уникальное, огромное. Насколько хватит сил и воображения, туда и развивайся.

Да, тем более что наша страна в целом — поле непаханое в плане сюжетов.

Да, безусловно. У ребят было задание на воркшопе что-то снять за несколько часов. Нередко смотришь и удивляешься тому, как по улицам ходят неснятые истории. У нас есть даже небольшой призовой денежный фонд — €550 за первые три места, чтобы мотивировать ребят снимать дальше. Когда к нам приезжали режиссеры из-за границы, многие удивлялись: «А что, вы не просто для себя снимаете, это еще и ваша работа?».

Хочется, чтобы к культуре документального кино приобщилось как можно больше людей.

В Молдове подобные задачи часто кажутся невыполнимыми.

Нам тоже так кажется. Мы периодически бываем на грани отчаяния. В прошлом году на фестивале у нас был эфир на радио, и приезжало телевидение. Сейчас говорят: «Мы, может быть, придем как зрители. Нам дали по шапке за то, что мы вас пригласили в прошлом году». Благо, есть интернет, и несмотря на внутреннее отчаяние от того, что происходит, видим, что люди у власти — далеко не единственные, для кого мы делаем фестиваль.

Полную программу фестиваля можно посмотреть на официальном сайте «Чеснока». Показы пройдут в Тирасполе, Рыбнице, Дубоссарах, Бендерах и Кишиневе. В Кишиневе — 25-26 апреля в кинотеатре Odeon.

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: