И.о. мэра Кишинева Сильвия Раду не торопится объявлять, будет ли она баллотироваться на пост столичного градоначальника на намеченных на 20 мая выборах. Независимо от этого, за несколько месяцев ее работы в мэрии вопросов к ней появилось немало. В разговоре с Сильвией Раду корреспондент NM Ольга Гнаткова выяснила, считает ли она себя ставленницей Демпартии, на чью поддержку рассчитывает в случае выдвижения, как видит решение проблемы пробок, дорожной инфраструктуры и общественного транспорта, станет ли сносить незаконные пристройки и считает ли нормальной практику реагировать на городские проблемы по сообщениям в Facebook.
«Если я буду баллотироваться, то буду абсолютно независимым кандидатом»
Когда вы заняли должность и.о. мэра, многие эксперты и аналитики посчитали, что вы — ставленница Демократической партии, без которой сегодня в стране не принимается ни одно серьезное решение. Если будете баллотироваться в мэры — примете поддержку Демпартии?
Я — человек самодостаточный и не представляю интересы никакой партии. Я еще не решила, буду ли баллотироваться, потому что это очень сложный вопрос: независимому кандидату намного сложнее, чем партийному. Я проходила через это во время президентских выборов и увидела, насколько это дискриминационный подход. Партиям у власти не нужны независимые кандидаты, потому что у них свое мнение, и они не будут делать то, что им говорят.
Но если я буду баллотироваться, то буду абсолютно независимым кандидатом. Не буду представлять интересы никакой партии, это мое кредо. Надеюсь, что меня поддержат все партии. Я не откажусь от этого.
Например, не думаю, что Майя Санду не захочет поддержать меня, если я выйду во второй тур против господина Чебана, против которого все [могут объединиться] геополитически, предположим.
Я не буду отказываться от этой поддержки. Сейчас Кишинев в таком состоянии, что ему не нужны политические направления. Ему нужны конкретные, независимые решения, которые принимал бы в интересах жителей Кишинева, независимо от их национальности, геополитической ориентации. Все хотят жить в нормальных условиях.
У вас большой опыт работы в топ-менеджменте. Сомневаюсь, что вы при этом решите в последний момент — будете баллотироваться или нет. Почему сейчас вы избрали такую стратегию — не говорить «ни да, ни нет»?
Потому что мне не безразличен этот город. И то, что в ноябре я согласилась за это взяться, предполагает, что есть определенная ответственность за шаги, которые ты предпринимаешь. Есть много людей, которые надеются на то, что я все-таки вступлю в эту борьбу.
Но, с другой стороны, есть сложнейшее законодательство. Очень много финансовых проблем, которые нужно решать, создавать команду. Это решение должно быть очень продуманным. Я уже не тот наивный человек, которым была в 2016 году, и который утопически представлял себе, что он изменит мир. Политика — это не менеджмент.
И если делаешь шаг, то нужно быть уверенным, что он продуманный. Мне нужно время все разложить по полочкам, понять, что это действительно то, что я хочу делать. Смогу ли я в течение года сделать то, что делала до сих пор. Удастся ли мне хотя бы теоретически набрать голоса, чтобы выиграть, иначе не имеет смысла участвовать.
Мне помогают друзья, советники. Если бы люди, которые баллотируются на пост мэра, знали, что происходит в мэрии… То, что видно извне — только верхушка айсберга. Вся «подводность» — это сложнейшие проблемы. Это нужно переламывать, чтобы создать новый механизм. Сознательно идти на это очень сложно.
Но вы не похожи на импульсивного человека, который примет решение в последний момент подачи заявлений.
Поэтому и говорю, что сейчас все просчитываю. Я приму решение и объявлю об этом, если объявлю. Но это трудно: слишком много лет в городе ничего не делалось, а то, что делалось — только его разваливало.
Вы еще не объявили официально о своем выдвижении, но по последнему опросу Ассоциации социологов и демографов уже на втором месте с 18% среди претендентов на кресло мэра Кишинева. Как думаете, кто эти люди, и чей вы кандидат сегодня?
Думаю, что я кандидат людей, поэтому так и вышло в опросах. Люди увидели, что наконец-то кто-то их услышал. Они устали от политики и хотят, чтобы у них появилась надежда на лучшее. Я никому ничего не обещаю. Просто стараюсь сделать максимум того, что могу. Уверена, что у нас богатый город, просто его разворовывают. Мы должны сделать бюджет прозрачным, чтобы люди увидели, что это их город.
«Дороги у нас — как кратеры на Луне»
Недавно вы выдвинули инициативу ремонта дорог. Как вы оцениваете дорожную и транспортную инфраструктуру в городе? Что в ней нужно изменить в первую очередь?
Вопрос инфраструктуры очень болезненный для Кишинева. Многие годы не принималось никаких решений, чтобы это продвинуть. Дороги у нас — как кратеры на Луне. Машины ломаются постоянно. Более того, по данным полиции, люди стараются обогнуть эти ямы и попадают в аварии. Это первостепенный вопрос, который нужно решить насколько возможно быстро.
На новые дороги сейчас нет бюджета. Можно их отремонтировать, чтобы они продержались год-два минимум, до трех лет. Будем работать и с частными компаниями: в контрактах мы требуем гарантии на три года.
Раньше использовали гальку вместо гранита. Галька — песчаник, у него свойство набирать воду. При минусовой температуре он просто взрывается, потому что вода становится льдом и разрывает дорогу, поэтому они у нас «космические». В этом году планируем быстро подготовить город к лету, а потом начать ремонтировать капитально три улицы.
Но инфраструктура предполагает не только дороги, но и канализацию, и водоснабжение, и сточные воды. Я узнала, что в муниципии сейчас 412 улиц без воды и канализации. Более того, 62 улицы в самом городе, из них 12— в центре. То есть практически рядом с мэрией Кишинева нет воды и канализации. Для меня это было шоком. На очень многих улицах нет сточных вод. Когда идет дождь, вода уходит к людям в дома или остается на дорогах, как бассейн.
Вместе с дорожным департаментом хотим сделать общий проект, и, когда начнется реабилитация дорог, включить туда водопровод и канализацию, плюс инфраструктуру для сточных вод, чтобы город во время дождей не уходил под воду.
Если говорить о транспорте: у нас очень перегруженные дороги, особенно в центре. Город постоянно стоит в пробках. При этом развивать общественный транспорт трудно. По крайней мере еще недавно транспортники говорили, что для этого нужно повышать тарифы. Что вы об этом думаете?
На протяжении последних лет автобусы, например, вообще никто не покупал после Советского Союза. У нас автобусы-«Флинстоун». И люди используют частные машины.
Новые троллейбусы купили — 100 из 300-400 необходимых, но даже не подумали поставить туда кондиционеры. Отношение к жителям было такое, как будто их вообще не было. Они нужны были только для того, чтобы ходить на выборы и голосовать за партию или за геополитическое продвижение, а не за то, чтобы решать проблемы Кишинева.
Тарифы — очень спорный вопрос. Никто не знает, куда уходят деньги, которые люди платят за транспорт. Часть приходит, но эта часть очень незначительна. Мы предполагаем, что, если в этом году внедрим систему электронных билетов, то поступления в муниципальные предприятия от транспорта увеличатся на 70%. Это означает, что тариф здесь ни при чем.
Директора-транспортники, которых я уволила из-за того, что на этих предприятиях был беспредел, занимались чем угодно, только не управлением. Транспортные предприятия должны быть прибыльными. А у нас в муниципалитете 100 предприятий, из которых можно на пальцах одной руки посчитать те, у которых очень маленькая прибыль. Их директора добиваются ее только для того, чтобы их не выгнали: ведь речь идет о слишком больших суммах, выделенных из бюджета.
Мы должны подмести внутри предприятия и навести порядок, и потом уже думать о тарифе. Это моя позиция.
Если суммировать — что бы вы сделали в первую очередь в транспортной сфере, кроме починки дорог?
Сейчас подготовили тендерные документы для того, чтобы увидеть город в будущем и принимать долгосрочные решения. Этот вопрос касается и парковок, и мостов, и подземных переходов, и транспорта. Меры, которые можно принять быстро, — это «умные» светофоры. А большие инфраструктурные проекты нужно разработать, запланировать бюджет и начинать над ними работать сегодня, чтобы завтра мы не задохнулись в нашем городе.
«У города должно быть свое лицо, а не какой-то хаос и размазня, как сейчас»
Другая большая проблема города — незаконное строительство. Что бы вы сделали с тем, что уже есть — пристройки к жилым домам, на которые нет документов?
Конечно, если нет документов, они по закону не могут существовать. И, наверное, нам нужно, как и в вопросе с транспортом, увидеть свой город в будущем — каким мы его хотим видеть. Должен быть городской план, чтобы мы знали, где и что будем строить, какой высоты, и только такие разрешения давать.
Мы уже начали убирать город — сносить все бутики, которые не имеют никаких бумаг. Оставшиеся скоро уйдут, когда у них закончится лицензия. И нужно начинать наводить порядок в самой мэрии, чтобы была возможность убрать незаконные стройки, которых достаточно в Кишиневе. Есть случаи, когда люди просто построили бар на территории муниципия без единого разрешения.
Проблема еще в самой структуре управления — четыре или пять департаментов занимаются вопросами строительства, и никто из них не несет никакой ответственности. Нужно сделать один департамент, который будет заниматься выдачей всех лицензий, и один — контролирующий. Есть и многие законодательные акты, которые не соответствуют требованиям кишиневцев.
Но как быть с пристройками, которые люди строят на первых этажах и делают еще одну комнату, или на последнем сооружают еще один балкон. По закону, насколько я знаю, их нужно сносить, но есть неточности, которые позволяют этого избежать.
Юридические рамки законодательства должны быть четко обозначены. Сейчас у нас есть закон — и пять интерпретаций. Во вторую очередь эту проблему нужно сегментировать. Например, я увидела в нашем городе решение вопроса пристроек. Хрущевку с пристройками трансформировали в современнейший дом, и мне не верилось, что это хрущевка. Предприниматель создал пристройки вокруг дома настолько красиво и удобно, что это может быть примером того, как можно разрешить «пристроечный» вопрос.
Есть случаи, когда нужно сносить: некоторые пристройки просто опасны для жизни тех, кто там живет, и тех, кто проходит рядом. Но есть вопросы, которые можно решать иначе и не только сделать Кишинев красивым, но и дать возможность людям увеличить жилплощадь.
Под одну гребенку все сносить нельзя. То, что опасно и не имеет законодательной базы, нужно сносить. То, что вне закона, не должно оставаться, то что законом утверждено — нужно пересматривать.
Мы должны понимать, что, если хотим сделать наш город красивым, у него должно быть свое лицо, четкий образ, а не какой-то хаос и размазня, как сейчас. Когда сейчас езжу по улицам, и вижу эти ужасные пристройки, прихожу в ужас. Видно, что нет никакого представления об эстетике города, о соблюдении правил в строительстве и архитектуре. Это очень больной вопрос.
Из недавнего — в минувшие выходные на Измаильской, 84 начались строительные работы. Впритык к жилым девятиэтажкам вырыли котлован. Любой человек, который проходит мимо, видит, что это опасно для фундамента зданий. Но разрешение мэрии и претуры есть. Почему так происходит?
Это не только разрешение мэрии. Там была и строительная инспекция. Меня заверили, что с технической точки зрения все соблюдено. Я узнала об этом случае из Facebook.
Еще раз возвращаюсь к тому, что нужно пересмотреть всю законодательную базу выдачи разрешений. Сейчас нет четкого ответственного юридического лица за то, что там происходит.
То есть сейчас никого нельзя призвать к ответственности за тот котлован?
Если там что-то случится, не дай бог… Мы привыкли к тому, что кто-то должен умереть, для того чтобы было принято решение. Но это неправильно — нужно сначала решить вопрос, чтобы никто не умер. А не ждать чьей-то смерти, чтобы сдвинуться с места.
По законодательству, тот, кто подписал разрешительные документы на строительство, несет уголовную ответственность. Но у нас подписывают, не думая, и это можно интерпретировать непонятно как. Поэтому нужно пересмотреть законодательную базу, чтобы было четко расписано: какое должно быть расстояние от здания, какой глубины котлован.
Но такие нормы есть.
Они есть, но вы видели, что происходит на Измаильской, а мне сказали, что там все по строительным нормам. Потому что там возводится «пристройка». Это снова интерпретация. Если это пристройка, то не должно быть котлована, если котлован — это уже не пристройка. Когда нет четкого определения в законе, происходит так, как происходит.
«В Кишиневе 5 тысяч административных работников, которые считают карандаши»
Многие урбанисты считают, что вы действуете спонтанно: реагируете на посты в Facebook, на заседаниях муниципальных служб зачитываете письма жителей. Создается ощущение, что у вас нет плана или стратегии действий. Если он все-таки есть, каковы его основные приоритеты?
У меня есть очень четкий план действий. Но я пытаюсь решать проблемы людей. Когда они пишут мне в Facebook, это значит, что в системе что-то неправильно работает. Если человек пишет в ФБ, что ему не заменили лампочку, значит, управляющий лампочками неправильно работает. Я никогда не узнаю об этом, если мне не напишут. У человека не будет лампочки, если я не подключусь. Никто не хочет и не собирается решать его вопросы. Потому что для этого нужно работать каждый день. Реагировать на каждый звонок. Это совершенно не спонтанно, просто так я отношусь к людям. Не могу закрывать глаза, когда они мне пишут.
Мэр не должен заниматься этими вопросами. Полностью согласна. Но, учитывая, что происходило в последние 15 лет, когда никому не было дела до проблем, временно эти меры просто необходимы. Иначе город никогда не сдвинется с мертвой точки.
Потихоньку мы начинаем менять скелет мэрии, чтобы была команда и кишиневцы могли решать свои вопросы не через мэра, а через систему внутри мэрии. Здесь должен быть механизм, который будет работать независимо от того, кто будет мэром Кишинева, и от его политической окраски. Сейчас — полная разруха. И мэру приходится заниматься всеми проблемами. Это не нормально.
Нужно уменьшать бюрократию. В Кишиневе 5 тысяч административных работников, которые считают карандаши. Для сравнения: в Берлине работают 200 человек. Механизм управления неправильный. Никто с 1989 года не пересматривал градостроительный план, который составили еще в Петербурге. С тех пор он лежит где-то в пыли. (Генеральный градостроительный план пересматривали в 2004 и 2005 годах. — NM) И никто понятия не имел, что работать нужно по плану, и видеть город не только сегодня, но и через десять лет.
Мы видим свой город только в прошлом. Жители Кишинева не представляют, каким он будет в будущем. Потому что их даже не спросили, каким они хотят его видеть.
Еще немного о спонтанности. Вы неоднократно призывали сотрудников мэрии соблюдать все процедуры. Но при этом, когда у вас возник «кризис» с новогодней елкой, вы воспользовались своим правом частного лица и, как установила экологическая инспекция, срубили елку с нарушением закона. Пришлось платить штраф. Нет ли здесь противоречия и не выходит ли, что «цель оправдывает средства»?
Меня ввели в заблуждение. Когда я срубила елку, со мной был глава Ассоциации зеленого хозяйства (Елиферий Харуца — подал в отставку в феврале — NM). Он убедил меня, что все процедуры соблюдены. Нужно было действовать быстро, поэтому за новой елкой я пошла с ним.
Оказалось, что если бы это была государственная или муниципальная земля, то ассоциации не нужно было бы разрешение на сруб. Если речь о частной — нужно подключать экологическую инспекцию. Из-за этого и произошло недоразумение. И мне очень жаль, что это произошло, но я взяла на себя последствия, мы выплатили эту компенсацию. Думаю, что все должны так поступать: если нарушаешь что-то, то берешь на себя ответственность за решение. Это не значит, что не надо соблюдать закон. Если исключительные ситуации, которые случаются из-за недоразумений.
Но я согласна, что нужно соблюдать закон и всегда настаиваю на этом. Считаю, что все, что происходит в мэрии, должно быть прозрачно. Мне не страшно, что я ошибаюсь, потому что все люди ошибаются. И это нормально. Главное, чтобы ошибки, которые мы делаем, не превращались в проблемы для жителей Кишинева.
«У нас несовершенная юридическая система, и воры приходят обратно воровать»
Раньше вы часто говорили о том, что Либеральная партия распределила на все посты своих людей. По какому принципу вы набираете команду?
Есть процедуры, которые нужно соблюдать. Мы объявили конкурсы на вакантные должности. Но если говорить о главах управлений — это занимает минимум полтора-два месяца. Поэтому на должность и.о. переводят кто-то из управления. Извне нельзя.
Что касается муниципальных предприятий: в конце декабря был принят закон, согласно которому конкурс должен объявить совет. Раньше мэр имел право назначать. Закон вступил в силу в декабре, но правительство еще не утвердило регламенты. Поэтому мне пришлось назначить и.о. до объявления конкурса.
Для меня главное, чтобы люди не воровали, и чтобы их прошлое никак не было связано с уголовными делами. Как у Гамрецкого — он хочет обратно вернуться в мэрию, и я с ним воюю, потому что у нас несовершенная юридическая система, и воры приходят обратно воровать.
Мне безразлично, какой у человека партийный билет в кармане, главное, чтобы он правильно относился к бюджетным деньгам и выполнял свою работу. Если он этого не делает, то уйдет.
Среди ваших советников есть, например, бывший председатель Ассоциации украинцев Михаил Багас. В СМИ появилась информация, что еще одним советником стал экс-советник президента Румынии Траяна Бэсеску Кристиан-Габриэль Хрицук. По какому принципу их назначили?
Господина Багаса знаю давно — он работал со мной в предвыборной кампании на пост президента. Он — мой официальный советник в мэрии Кишинева и занимается вопросами ЖКХ. Это очень активный человек, любит находиться на территории. Наверное, было видно, что в Кишиневе этой зимой что-то заработало: и дороги почистили, тротуары начали чистить. Не везде, где хотелось бы, потому что не хватает техники. Но люди видели, что работать можно. Во многом это и его заслуга.
А господин Кристиан, бывший советник господина Бэсеску, мой давнишний друг. Он работает со мной, но не является сотрудником мэрии: просто добровольно консультирует меня как друга и не получает за это денег от мэрии. Он очень помог мне и в отношениях с Бухарестом.
Когда баллотировалась на пост президента, у меня был такой же советник из Германии: он все это время жил у меня дома. Он был советником госпожи Меркель. У меня есть друзья, которые помогают мне как добровольцы. Не вижу в этом ничего страшного. Главное, чтобы результат был. И он, наверное, очевиден.
«Я работала в компании и видела такие же схемы на предприятии, бюджет которого на 40% больше, чем бюджет Кишинева»
Вы говорили, что главное в сотрудниках — отсутствие за плечами уголовных дел. При вступлении в должность и.о. мэра, вас многие обвиняли в том, что вы заняли ее незаконно. Вы отвечали, что приняли предложение господина Грозаву, который был тогда и.о. мэра. Он находился под следствием, под судебным контролем по делу о коррупции. Почему решили принять предложение человека, который находится под следствием из-за коррупции?
Я тоже была под уголовным следствием, когда работала в Gas Natural Fenosa. Меня пытались обвинить в том, что я экспроприировала 16 га в интересах компании. Кто-то сфабриковал на меня документы, и три-четыре года я судилась. Естественно меня не осудили, потому что никакой связи между мной и этой землей не было.
Поэтому считаю, что всегда нужно соблюдать презумпцию невиновности. Господин Грозаву связался со мной по телефону, и я согласилась, потому что живу в этом городе и мне он не безразличен. Согласилась с условием, что не буду представлять интересы никакой партии. Меня заверили, что это принимается. Я управленец, мне прекрасно знакомы все вопросы коррупции, потому что я работала в компании и видела такие же схемы в предприятии, у которого бюджет на 40% больше, чем бюджет Кишинева. В 2000 году там было 3,5 тыс. работников, когда я ушла, было 700. И вместо 50 млн потерь, когда я ушла, было 50 млн чистой прибыли. У меня есть опыт построения правильного управления. Мне интересно участвовать в трансформации города, где будут жить мои дети. Хочу, чтобы мы всей семьей жили здесь всегда. Если есть возможность подставить городу плечо, это нужно сделать. Если не мы, то кто? И если не сейчас, то когда?
По поводу господина Грозаву хочется уточнить — вы допускаете, что против него что-то сфабриковано или прокуратура «ошиблась»?
Не могу комментировать это. Я не знаю, что было у господина Грозаву и что будет. Могу говорить только за себя.
Почему два года назад вы решили из бизнеса пойти в политику и участвовать в президентской кампании? Тем более, как вы говорите, независимым кандидатам трудно и деньги найти трудно, и команду собрать. Но вы это сделали. Почему и как собрали деньги и подписи?
16 лет я работала в компании Gas Natural Fenosa. Причем, росла по карьерной лестнице как по книжке: была генсекретарем, директором, вице-президентом, потом — президентом, которым проработала восемь лет. Восемь лет на одном месте — предостаточно. Я увидела, что компания развилась, и там все работало как часы. Оставалось только продолжать техническую модернизацию. И я пришла к тому, что нужно что-то радикально менять. Более того, я просто устала. 16 лет мой телефон работал по 24 часа в сутки. Я не спала месяцами и годами.
И я решила изменить свою жизнь, потому что финансово была достаточно обеспечена. Я всегда платила налоги и никогда не стеснялась говорить, какая у меня зарплата. У меня была возможность получать зарплату в Испании и показывать, что получаю 10 тыс. леев, и я «несчастный молдавский работник». Но я предпочла платить свои налоги и спокойно спать, зная, что свой дом и компании я построила за собственные деньги. Это позволило мне быть независимой.
Я подумала, что нужно что-то сделать для страны. Как в той пословице: сначала помоги себе, потом помоги семье, а потом — стране. После года отдыха, будучи достаточно наивной, включилась в президентские выборы. Я использовала свои деньги. У меня были и друзья, которые помогли в кампании, в том числе финансово. Конечно, я не рассчитала свои возможности, потому что не знала, что это такое. Но это был очень хороший жизненный урок.
Сейчас я собиралась еще немного отдохнуть, а потом заняться другим делом, но вдруг появилось предложение занять должность и.о. мэра. Мне нравятся сложные вопросы — это challenge. Поэтому согласилась и вступила в эту борьбу. Это сложно, но бодрит.
Вы говорили, что люди устали от политики, но в то же время ваше имя постоянно стоит рядом с «Демпартией».
Это просто спекуляции. У нас не привыкли, чтобы кто-то был независимым. Это наследие того, что происходило до сих пор. Особенно либералы пытаются это использовать, потому что они столько накавардачили тут, что теперь должны как-то оправдаться. Они пытаются использовать все те же политические трюки, чтобы отвлечь внимание от того, что на самом деле происходит и какие проблемы есть в Кишиневе.
Политики всегда этим занимаются — и либералы, и демократы, и социалисты. Нажимают на политические проблемы, которые не имеют значения для каждодневной жизни. Я не член партии и не собираюсь в ближайшее время вступать в нее.
Но у нас много случаев, когда даже на выборах в районные советы проходили независимые кандидаты, которые потом оказывались партийными или пользовались поддержкой.
Пользоваться поддержкой можно. Нэстасе же пользуется поддержкой Майи Санду, которая не имеет к нему никакого отношения. Иногда в политике такое происходит. Но когда человек говорит, что он — независимый и демонстрирует это, то, наверное, важны действия, а не то, что говорят. Есть пословица: камни бросают только в плодоносящие деревья.
