Директор Института устной истории Молдовы Алексей Тулбуре в интервью для дайджеста «Sinteze şi Dezbateri de Politică Externă» высказал мнение о главных событиях политического 2021 года, первых достижениях и промахах власти Майи Санду и PAS во внутренней и внешней политике, реформе юстиции и перспективах оппозиции в Молдове. Интервью на румынском языке опубликовано на сайте Фонда Фридриха Эберта. NM по согласованию с Алексеем Тулбуре публикует версию интервью на русском языке.
Как бы вы охарактеризовали уходящий 2021 год, и на какие важные политические моменты стоило бы обратить внимание, если рассматривать их в политической ретроспективе?
Рано делать выводы, как сказал Мао Цзэдун, когда его спросили о 150-летнем юбилее Французской революции. В нашем случае рано делать выводы о последствиях политических событий уходящего года в долгосрочной перспективе. Однако, с моей точки зрения, некоторые факты 2021 года достаточно очевидны.
Мы стали свидетелями смены власти, произошедшей в результате беспрецедентной мобилизации и усилий множества людей, в том числе, людей с разными политическими предпочтениями в прошлом. Люди проголосовали за реформы, за решение реальных проблем, с которыми сталкиваются государство и общество. Геополитика уступила место политике. Наконец-то в Молдове победил здравый смысл. Страшный дефицит у нас.
Мы также увидели — это важно отметить, — что твердая и последовательная позиция политиков, в первую очередь главы государства (даже без полномочий), может привести к важным изменениям и трансформациям в стране. Изменениям к лучшему.
Это важно и для понимания того, что в последние 10-12 лет происходило со всеми нами, со страной, когда малодушие и продажность политического класса, включая нескольких глав государства и других первых лиц страны, привели к ползучему захвату мафией этого самого государства.
Сегодня мы далеки от полной деолигархизации и демафиотизации страны, но с полным основанием можем утверждать, что Молдова начала возвращаться к тому, что называется нормальностью.
Мы вернулись в политику: восстановлены открытые механизмы принятия решений структурами власти (есть еще вопросы, но прогресс очевиден), в публичном пространстве идут дискуссии по важным (не фейковым) для страны темам, исчез страх наказания за инакомыслие, начался процесс очищения государственных институтов от скомпрометировавших себя людей.Делая упор на реформе юстиции, власть не только пытается начать строительство в Молдове правового государства, но уже на этом начальном этапе посылает понятный и ясный сигнал всему обществу: период вседозволенности преступников и безнаказанности преступлений закончился. Очень необходимая корректировка этических основ, на которые опирается молдавская общественная жизнь. Теперь важно не отступить от собственных заявлений и планов. Слова нужно подтверждать делами.
Что вы думаете о концентрации политической власти в руках одной политической силы? Какие преимущества и недостатки в этом для Молдовы?
Плюсы в том, что у правящей политической силы есть все возможности для реализации своей политической программы, за которую проголосовали избиратели. У правительства есть полная поддержка парламентского большинства, и нет рисков блокирования процесса принятия решений.Минусы в том, что монополия на власть зачастую ведет к появлению у правительства, правящего большинства соблазна сокращать или игнорировать процедуры консультаций с обществом, обсуждения принимаемых решений, в том числе в парламенте. Мы это видели на протяжении многих лет в молдавской политической практике — не учитывали мнения парламентской и внепарламентской оппозиции, гражданского общества, а правящее большинство в парламенте превращалось в машину для голосования. Такое положение дел неизбежно влияет на качество принимаемых решений. Это в лучшем случае. В худшем — ведет к деградации власти, к разрушению демократии.Есть интересная специфика теперешней ситуации: в обществе доминирует идея, что победа PAS — это в первую очередь заслуга избирателей, и во вторую — президента и ее партии. Если PAS считает по-другому, не чувствует этих общественных настроений, если партия не будет расширять участие граждан в управлении страной, а только усиливать свою монополию на власть, последствия будут плачевными. И для партии, и для страны.
Как бы вы охарактеризовали первые 100 дней правительства Гаврилицы? Каковы основные достижения и недоработки или действия, которые можно назвать ошибками?
Первые 100 дней правительства Гаврилицы не так впечатляющи, как первые 100 дней администрации Франклина Делано Рузвельта, с которых и пошла эта неписаная традиция. В первые 100 дней президента Рузвельта в США поверили, что выйдут из Великой депрессии. 100 дней правительства Гаврилицы не поколебали серьезно веру молдаван в готовность новой власти бороться с коррупцией, деолигархизировать государство.
И власть, и эксперты отметили положительные достижения: деблокирование внешнего финансирования, начало очищения государства от скомпрометировавших себя людей, принятие мер социальной защиты населения (повышение пенсий, зарплат и пособий) и положительное в общем решение «газового кризиса». Необходимо особенно отметить меры правительства для поиска альтернативных источников поставки газа в страну. Это был очень полезный опыт.
Из очевидного негатива: крайне спорные назначения судей в Высшую судебную палату (Дорел Мустяцэ и Геннадий Плэмэдялэ) и бывшего прокурора Евгения Рурака на высокую должность в СИБ. К неудачам можно отнести и назначение нового Народного адвоката, которую парламент уже снял с должности. Ошибки неизбежны, об этом много говорилось, однако, важно их признавать и не повторять в будущем.
Много вопросов к аресту генерального прокурора Стояногло. Президент призвала к максимальной открытости в этом деле, однако, мы пока не видим ответов на вопросы и открытости. Происходящие отставки и назначения в прокуратуре больше похожи на войну кланов, чем на очищение системы.
Много невнятности в работе некоторых министерств и ведомств. Одна из фундаментальных проблем новой власти — коммуникация, информирование общества о планах, намерениях, реальных достижениях и т.д. Много вопросов отпало бы при более эффективном информационном взаимодействии представителей власти с прессой и обществом.
Что вы думаете о начальном этапе реформы юстиции после прихода новой власти? Одни говорят о «маски-шоу», другие — что надо «резать по живому», когда речь идет о коррупции. Как вы оцениваете эти действия?
«Маски-шоу» — это еще не реформа юстиции. Реальная реформа, по мнению министра юстиции, начнется с «внешней оценки» судей и прокуроров в 2022 г. А пока у нас тот же Высший совет магистратуры, те же судьи, те же прокуроры, которые всего год, два или пять назад обслуживали захваченное государство и его захватчиков. И мы наблюдаем неестественный симбиоз, взаимодействие поневоле между новой властью, обещавшей бороться с коррупцией, и насквозь коррумпированными судьями и прокурорами. Для последних это попытка приспособиться к новой политической среде, мимикрия, вопрос выживания. Для власти, надеюсь, — это вынужденная и временная ситуация.
Задержания и аресты преступников — неотъемлемые элементы правосудия, правового государства, в котором должен работать принцип «за преступлением неотвратимо последует наказание».
Задержания и аресты проворовавшихся чиновников судей и прокуроров и т.п. не могут не радовать. Однако мы должны быть уверены в том, что эти задержания и аресты — торжество правосудия, а не попытка «старой системы» приспособиться к «новым временам», понравиться новой власти, пережить возможные потрясения и остаться при деле.
Надо будет еще посмотреть, сколько дел дойдет до суда, и что с ними произойдет там. Реформа юстиции — сложный, комплексный процесс, и он еще должен начаться.
А что насчет внешней оценки судей и прокуроров — может ли это стать основой реформы юстиции и насколько жизнеспособен механизм, который предложила нынешняя власть?
Главный урок первых месяцев нового правления — быстрых реформ в правосудии не будет. Потому что, похоже, это невозможно или архисложно сделать. В Молдове довольно много говорили о переходной юстиции. В июне 2019 года парламент принял Декларацию о захваченном государстве, которая давала возможность ввести элементы этого самого переходного правосудия: массовый вывод за штат и ускоренная аттестация полицейских, прокуроров и части судейского корпуса, антикоррупционный трибунал, спецбригады прокуроров и т.д. Этого не случилось в 2019 году, не происходит и в 2021-м. Министерство юстиции пошло по пути организации «внешней оценки» судей и прокуроров, которая начнется только в следующем году.
Мы не первые, кто идет по этому пути: есть опыт Албании, Украины и других стран. Опыт не однозначный — об этом много говорилось в публичном пространстве Молдовы, и нет смысла в этом интервью подробно останавливаться на этом. Для того, чтобы реформа у нас дала положительные результаты, нужны кристально чистые и хорошо профессионально подготовленные «оценщики». Нужны люди, которых общество и профессиональные корпорации судей и прокуроров приняли бы как арбитров. Другими словами, нужно доверие к реформе, к тому, что делает власть. В этом смысле сегодняшние назначения на публичные должности не совсем достойных людей подрывают доверие к власти и ощутимо бьют по будущей реформе.
Нужна очень качественная фактологическая доказательная база при принятии тех или иных решений, в частности, об увольнении, открытии уголовных дел и т.д. В противном случае, судьи и прокуроры будут восстанавливаться на работе через суды — национальные и через ЕСПЧ.
Остается открытым вопрос, кто в национальных судах, не прошедших «внешнюю оценку», будет судить дела по коллегам-судьям? Какие решения они будут принимать? Судя по тому, что происходит сегодня, судьи почти всегда принимают решение в пользу судей. Яркий тому пример — судья Олег Мельничук, продолжающий работать в суде, после того как его приговорили к заключению на семь лет за незаконное обогащение.
Есть вопросы и к срокам проведения «внешней оценки». Поскольку «оценить» надо около 1000 человек, то «оценка» может не закончиться и к окончанию мандата нынешнего парламента. Что все эти годы будет происходить в молдавском правосудии?
Реформа правосудия — это не только неподкупность судей и прокуроров, но и повышение их профессионального уровня и т.д. У нас мало специалистов, способных качественно расследовать и судить сложные дела, касающиеся прав человека, домашнего насилия, имущественных конфликтов, транснациональных преступлений с участием молдавских граждан и т.п. Одним словом, по реформе юстиции сегодня больше вопросов, чем ответов.
Что вы думаете о действиях оппозиции после выборов 11 июля? Можно ли говорить о том, что на левом фланге нужна новая основательная сила? Есть ли предпосылки для появления такой — левой, прогрессивной и проевропейской силы?
Оппозиция — неотъемлемый элемент функционирующей демократической политической системы, и Молдове нужна сильная, активная, умная оппозиция. Это те люди, которые завтра-послезавтра станут властью. В этом смысле — это мое мнение — я не могу себе представить возвращение ПСРМ, партии «Шор», например, во власть такими, какими мы видели эти формирования на протяжении многих лет. Т.е. оппозиция есть, а альтернативы нет.
В 2021 году впервые за многие годы нам удалось на выборах, да и вообще в общественных дебатах, избежать обсуждения геополитических тем. Молдавские избиратели массово проголосовали за формирование, продвигающее антикоррупционную повестку дня, повестку реформ. ПСРМ, попытавшаяся в очередной раз использовать геополитическую риторику, перевести политическую борьбу в символическое пространство (сохранение традиционных ценностей, традиционной семьи, поддержка православия и т.п.), оглушительно проиграла выборы.
Это ясный сигнал общества: молдаване хотят в своей стране другой политики и других политиков, будь они во власти или в оппозиции.
В этом контексте оппозиция, в которой нуждается наша политическая система и страна, — это оппозиция, продвигающая реальную повестку дня для молдавского общества. Это оппозиция демократическая, потому что демократия — это цивилизационный выбор нашей страны. Выборы должны стать выбором между вариантами демократического развития страны, а не между демократией и различными проявлениями «не-демократии» — авторитаризмом, олигархией и т.п.
Если говорить о «проевропейской левой силе» (по самоназванию и доктрине), то это сила, отсутствие которой в Молдове деформирует, искажает политическую систему страны. Многолетняя борьба на протяжении десятилетий ВКП(б)-КПСС и всего международного коммунистического движения против социал-демократических партий, их стигматизация не прошли даром. Нигде на постсоветском пространстве не появились сильные левые проевропейские партии.
У нас проблема даже не в этом, а в том, что в Молдове нет ни «правых», ни «левых» в европейском понимании этих терминов. У нас люди как-то сами себя называют, отдавая дань традиции, но это не имеет отношения к доктринам. Социалисты и коммунисты в Молдове — это очень консервативные формирования с элементами правого радикализма. PAS, судя по тому, что они говорят и делают — скорее, левая партия, хотя называют себя «правыми».
Как бы вы оценили действия Майи Санду для разморозки внешних связей? Как считаете, нужно ли в той же мере наладить отношения с восточными партнерами, например, организовать визит госпожи Санду в Москву?
Отношения с нашими международными партнерами всегда (за редким исключением) были индикаторами положения дел внутри самой Молдовы. Деградация демократии, захват государства олигархами, безнаказанность за хищение общественных денег, отсутствие демократических реформ и т.п. приводили к прекращению отношений с нашими традиционными партнерами по развитию. К блокированию внешнего финансирования и к международной изоляции страны.
Выход из такой изоляции, увеличение финансирования (очень выгодного) международными партнерами — безусловно, очень положительная эволюция. Причиной этому и смена власти, но и активная, целенаправленная деятельность главы государства и ее команды.
Это одно из важных достижений первых месяцев правления нового правительства. «Vesti bune de la Bruxelles» — один из победоносных кличей новой власти. Читая такое, люди понимают, что Молдова в очередной раз получила поддержку партнеров. Это замечательно и важно в начале пути. Это, уверен, понятно и власти.
Реформы должны создать условия для того, чтобы мы сами могли больше зарабатывать, производить и экспортировать качественную продукцию, услуги и т.д., увеличивать доходы населения через экономические механизмы, повышать поступления в бюджет и т.д. Это не исключает внешние заимствования и кредитование, однако, в новых условиях мы будем выступать не просителями, а равноправными партнерами. Это нормальная ситуация.
Как вы оцениваете недавний контракт с Россией о поставке газа? Выгодное ли это соглашение для Молдовы? И почему?
Мне больше понравился этап поиска альтернативных источников поставки газа. Даже если все понимают ограниченность возможностей альтернативных поставок сегодня, это был замечательный опыт и движение в правильном направлении. Что же касается цены на газ в 450 долларов за тысячу кубометров, то, наверное, это неплохой вариант. Сегодня мне сложно это как-то оценивать. Думаю, что и в этом случае рано делать выводы. Посмотрим, как будем справляться с оплатой, и как будет изменяться цена и тариф по мере изменения ситуации на рынках.
Я понимаю, что мы вошли в длительный период высоких цен на ископаемые энергетические ресурсы и правильная стратегия — это наращивание экономической мощи страны, экономического благосостояния населения. Это позволит и стране, и людям оплачивать высокие цены на энергоресурсы.
