Город до глубины земли
Какую историю Кишинева откопала археологическая экспедиция Марка Ткачука
Город до глубины земли
Какую историю Кишинева откопала археологическая экспедиция Марка Ткачука
“
И этот городок является боярством, обязанным платить налог... Он очень благоустроен. Кварталы его очень красивы. Там имеется семнадцать церквей, но монастырей нет. В то же время лавок много. Все дома крыты тростником... Порочные женщины, выйдя из бревенчатых домов, окруженных садами, приходят и усаживаются приезжему человеку на колени.
Когда Кишинев стал городом? Принято считать, что в начале XIX века, когда он официально получил такой статус. Археологические раскопки в центре Кишинева, которые два месяца вела экспедиция доктора истории Марка Ткачука, доказали, что уже в XVII столетии здесь кипела по-настоящему городская жизнь, а кишиневцы не отказывали себе в предметах роскоши. Корреспондент NM Евгений Чебан побывал на месте раскопок и рассказывает, что там увидел и услышал.
Три мыса и два раскопа
Для изучения культурного слоя старого Кишинева археологи определили две локации.
Первый раскоп разбили в сквере на улице Колина Пушкин (более известна как Пушкинская горка), неподалеку от места, где находился дом наместника Бессарабии графа Ивана Инзова.
Это место, по словам руководителя раскопок Марка Ткачука, было стратегически важным в истории старого Кишинева: «Есть три мыса, возвышающихся над рекой Бык. Первый — место, где сейчас расположена церковь Константина и Елены, второй — где стоит Мазаракиевская церковь, третий — где стоит Благовещенская церковь, за которой начинается Пушкинская горка (ранее называлась Инзовой горой). Между этими возвышенностями была переправа через Бык. Через нее проходили торговые пути с востока на запад — из Сучавы и Ясс в Бендеры, и с севера на юг — из Львова в Белгород».
Первый раскоп разбили в сквере на улице Колина Пушкин (более известна как Пушкинская горка), неподалеку от места, где находился дом наместника Бессарабии графа Ивана Инзова.
Это место, по словам руководителя раскопок Марка Ткачука, было стратегически важным в истории старого Кишинева: «Есть три мыса, возвышающихся над рекой Бык. Первый — место, где сейчас расположена церковь Константина и Елены, второй — где стоит Мазаракиевская церковь, третий — где стоит Благовещенская церковь, за которой начинается Пушкинская горка (ранее называлась Инзовой горой). Между этими возвышенностями была переправа через Бык. Через нее проходили торговые пути с востока на запад — из Сучавы и Ясс в Бендеры, и с севера на юг — из Львова в Белгород».
Эти три мыса, по словам Ткачука, контролировали переправу через Бык. Река всегда была небольшой, но в этих местах у нее была широкая пойма, представлявшая собой болотистую низменность, заросшую камышами. Перейти через нее можно было только между Инзовой горой и возвышенностью, на которой стоит церковь Константина и Елены. Этим возвышенность на правом берегу Быка и привлекла внимание археологов, плюс совсем рядом находился знаменитый дом Инзова, в котором жил Пушкин.
«Мы раскопали два рва вокруг места, где, вероятно, располагалась артиллерийская батарея. Это логично, потому что на противоположной стороне Быка была бастионная крепость. Мы знаем об этом по планам конца XVIII века, а следы ее рвов и земляных валов видны до сих пор».
Марк Ткачук
Доктор истории
На Пушкинской горке археологическая экспедиция обнаружила следы оборонительных инженерных сооружений.
Однако раскопки в этом месте пришлось приостановить из-за сильно поврежденного, вероятно, уже в советский период, культурного слоя.
Однако раскопки в этом месте пришлось приостановить из-за сильно поврежденного, вероятно, уже в советский период, культурного слоя.
Второй раскоп экспедиция Ткачука разбила во дворике Армянской церкви, расположенной на улице Пьяца Веке — в 15 метрах от могилы одного из «архитекторов» русско-турецкого мирного договора 1812 года Манук-бея Мирзояна и его дочерей Мириам и Гайане.
Место этого раскопа выбрали тоже не случайно. По словам историков, территория вокруг — один сплошной памятник археологии. Из письменных источников известно, что это место — один из древнейших культурных слоев Кишинева. Неподалеку располагались Старый Собор (стоял на месте нынешнего театра «Еуджен Ионеско»), резиденция местного пыркэлаба, Старый базар, рыночная площадь — это было самое сердце Кишинева XVII-XVIII веков, а вокруг вились кривые улочки.
Археологов интересовал минимально потревоженный культурный слой, поэтому огороженная территория церкви подходила для этого как нельзя лучше.
Археологов интересовал минимально потревоженный культурный слой, поэтому огороженная территория церкви подходила для этого как нельзя лучше.
«Метр культурного слоя на каждые 100 лет»
Работа на раскопе у Армянской церкви начинается ранним утром и продолжается до трех дня. После этого начинается работа с найденным археологическим материалом. Постоянно на раскопках работают семь-десять человек. Нередко, главным образом, по выходным, приходят поработать как волонтеры и обычные кишиневцы.
Некоторые просто понаблюдают за раскопками, в том числе известные политики, общественники и журналисты. Много бывает родителей с детьми, а школьников сюда приводят на экскурсии. Археологи рады гостям и волонтерам, охотно рассказывают о находках и о том, как жили кишиневцы 200-300 лет тому назад. Кажется, участники экспедиции уже привыкли работать под наблюдением любопытных зрителей.
Чтобы поговорить с Марком Ткачуком, приходится спускаться в раскоп. Сейчас он уже достиг трехметровой глубины при площади около 36 кв.м.
«Путем нехитрых расчетов можно сделать вывод, что на каждые 100 лет 350-летней истории Кишинева приходится примерно по метру культурного слоя».
Марк Ткачук, доктор истории
Марк Ткачук, доктор истории
“
Путем нехитрых расчетов можно сделать вывод, что на каждые 100 лет 350-летней истории Кишинева приходится примерно по метру культурного слоя.
Разговариваем с Марком Ткачуком, пока он аккуратно, тонкими слоями снимает грунт на месте, где несколько веков назад располагалось жилище земляночного типа.
«Урбанистические исследования на территории Пруто-Днестровского междуречья проводились только в Старом Орхее, Белгород-Днестровском и, может быть, немного в Килие. В Сороках раскопки вели только у самой крепости, в городе никто не копал», — рассказывает Ткачук. И тут же объясняет, что в советское время на это просто «не хватило разбега», а с обретением Молдовой независимости количество и качество исследований резко снизилось.
Несмотря на то, что город, в том числе его центральная часть, в советское время и после 1991 года активно застраивали, археологические раскопки на месте будущих многоэтажек практически не проводились. Известно лишь несколько таких случаев.
«Урбанистические исследования на территории Пруто-Днестровского междуречья проводились только в Старом Орхее, Белгород-Днестровском и, может быть, немного в Килие. В Сороках раскопки вели только у самой крепости, в городе никто не копал», — рассказывает Ткачук. И тут же объясняет, что в советское время на это просто «не хватило разбега», а с обретением Молдовой независимости количество и качество исследований резко снизилось.
Несмотря на то, что город, в том числе его центральная часть, в советское время и после 1991 года активно застраивали, археологические раскопки на месте будущих многоэтажек практически не проводились. Известно лишь несколько таких случаев.
Первые раскопки в Кишиневе, по словам Ткачука, провели в начале 2000-х. Археолог, доктор истории Иван Тентюк раскапывал погребения в районе Мазаракиевской церкви. «Раскопки были чрезвычайно интересными, но по ним сложно судить о массовой культуре Кишинева и о том, что же собой представлял быт кишиневцев XVII-XVIII столетия», — говорит Ткачук.
Еще одни раскопки провели в 2011 году, когда неподалеку от Армянской церкви во время строительных работ обнаружили подвал, вероятнее всего, XVII века. Но, к тому времени, когда на стройплощадке появились археологи, строение уже было разрушено.
Еще одни раскопки провели в 2011 году, когда неподалеку от Армянской церкви во время строительных работ обнаружили подвал, вероятнее всего, XVII века. Но, к тому времени, когда на стройплощадке появились археологи, строение уже было разрушено.
«Культурные остатки Кишинева как города»
Марк Ткачук: «Мы впервые поставили перед собой такую задачу — целенаправленно по специальной программе исследовать культурные остатки Кишинева как города. Как проецируется на материальной культуре городской статус? Грубо говоря, можно ли определить по черепкам битой посуды городскую идентичность трехсотлетней давности?».
Находки на раскопках
Пока мы разговариваем с Ткачуком, работа продолжается. Штыковой лопатой он аккуратно прорезает грунт, который собирают два его помощника. Из земли то и дело достают крупные обломки керамических изделий. Землю собирают в ведра, поднимают наверх, где ее просеивают, чтобы не упустить самые мелкие предметы.
«Когда современные историки говорят о Кишиневе, у многих представление: деревушка, про которую почему-то решили, что это город. Мы хотели понять, так ли это», —улыбается Ткачук. И добавляет, что с детства мечтал жить в городе, где проводят археологические раскопки.
«Когда современные историки говорят о Кишиневе, у многих представление: деревушка, про которую почему-то решили, что это город. Мы хотели понять, так ли это», —улыбается Ткачук. И добавляет, что с детства мечтал жить в городе, где проводят археологические раскопки.
“
Для меня интерес к раскопкам в Кишиневе был и научным, и просветительским, и провокационно-урбанистическим. Городские раскопки, в которых некие археологи, которых знает в лицо каждая собака, постоянно что-то находят — это ведь важнейшая сторона городских событий, течения нормальной обыденной жизни.
Грунт в слое позднесредневекового жилища буквально усыпан обломками керамики. Это остатки глиняных мисок, горшков, осколки стекла, дно стеклянной бутылки, напоминающей современную бутылку из-под вина, и т.д. Все это извлекают из земли в течение 25-30 минут.
Ткачук признается, что никто из руководителей экспедиции не рассчитывал наткнуться на следы конструкций или такое обилие разных находок.
Ткачук признается, что никто из руководителей экспедиции не рассчитывал наткнуться на следы конструкций или такое обилие разных находок.
«Здесь мы обнаружили следы двух хозяйственных сооружений — это ямы XVIII века, и еще многослойную постройку, которую несколько раз перестраивали в XVII-XVIII столетиях. Возможно, это несколько жилищ, котлованы которых легли друг на друга. Вот посмотрите: аккуратно оштукатуренные известняковой смесью стены и полы, завалы кирпичных стен и черепицы. Это, пожалуй, самое древнее из известных зданий в Кишиневе», — Ткачук не успевает закончить мысль, его на полуслове обрывает один из помощников.
«Марк Евгеньевич, кружка!», — объявляет помощник, протягивая находку. Ткачук оставляет лопату, берет в руки стеклянный предмет, тут же протирает его, освобождает от грязи. И оказывается, что это небольшая стеклянная чашка, хотя и без ручки и с отбитым краем.
«Перерыв!», — объявляет Ткачук и поднимается по складной лестнице из раскопа. Отдыхают здесь, как, впрочем, и работают, по графику. На раскопках, кстати, есть шуточное правило: за каждое нецензурное слово — штраф. Деньги, однако, никто не собирает, но крепкие словечки — большая редкость.
«Кишинев жил на широкую ногу»
Кроме Ткачука, работу на раскопе организуют два его заместителя: доктор архитектуры, специалист по истории Кишинева Серджиус Чокану и научный сотрудник Высшей антропологической школы Евгений Зверев. Пользуясь перерывом, говорим с ним о находках, которые заставляют без пренебрежения взглянуть на историю Кишинева как города.
Евгений Зверев:
«Наши находки только подтверждают, что мы очень мало знаем о материальной культуре Кишинева XVII-XVIII веков. Как оказалось, кишиневцы того времени массово пользовались стеклянной посудой, порой, довольно изысканной, что тогда было удовольствием, доступным не каждому. Кишинев жил на широкую ногу! В XVII-XVIII веках, несмотря на пожары и разорения, это был довольно богатый город. Что там говорить, если только на этом раскопе мы получили чрезвычайно представительную серию изделий из фарфора: кофейные чашки, пиалы, блюдца. В большинстве своем они изготовлены в турецких городах Изник и Кутахья. Это настоящие произведения искусства. И, поверьте, и 300 лет назад эти изделия ценились чрезвычайно высоко. Это — роскошь, весьма престижная не только для Молдавии, но и для всей Европы, где фарфоровые изделия начинают производить только в середине XVIII века».
«Наши находки только подтверждают, что мы очень мало знаем о материальной культуре Кишинева XVII-XVIII веков. Как оказалось, кишиневцы того времени массово пользовались стеклянной посудой, порой, довольно изысканной, что тогда было удовольствием, доступным не каждому. Кишинев жил на широкую ногу! В XVII-XVIII веках, несмотря на пожары и разорения, это был довольно богатый город. Что там говорить, если только на этом раскопе мы получили чрезвычайно представительную серию изделий из фарфора: кофейные чашки, пиалы, блюдца. В большинстве своем они изготовлены в турецких городах Изник и Кутахья. Это настоящие произведения искусства. И, поверьте, и 300 лет назад эти изделия ценились чрезвычайно высоко. Это — роскошь, весьма престижная не только для Молдавии, но и для всей Европы, где фарфоровые изделия начинают производить только в середине XVIII века».
Предметы, найденные в раскопе у Армянской церкви, можно достаточно точно датировать, благодаря монетам, которые находят тут же. Их уже десятки — венгерские, польские, шведские, турецкие, молдавские, русские. Все они укладываются в интервал от XVI до XVIII века.
В общем, тогда кишиневцы пили кофе из фарфоровых чашек и попыхивали керамическими трубками. Вполне себе городская картина. Из небольшого раскопа уже извлекли фрагменты не менее 50 курительных трубок.
В общем, тогда кишиневцы пили кофе из фарфоровых чашек и попыхивали керамическими трубками. Вполне себе городская картина. Из небольшого раскопа уже извлекли фрагменты не менее 50 курительных трубок.
“
Судя по находкам, курили все. И низы, и верхи. Есть очень богатые трубки константинопольской работы, некоторые украшены позолотой, арабесками, клеймами и надписями на староосманском языке. А есть и простые, не орнаментированные трубки. Покурил, уронил, разбил, не жалко.
На основании археологического материала можно сделать и некоторые выводы о кишиневских ремеслах той поры. Евгений Зверев показывает куски стеклянного шлака и продолжает: «Рядом с углубленной в землю кирпичной постройкой мы нашли не только этот шлак, но и целую стеклянную "лужу" — несомненное свидетельство того, что тут работал стеклодув. Кубки, стаканы, рюмки, оконное стекло, которые мы тут находим, могли быть и нашего, кишиневского производства».
«Уже в XVII веке здесь кипела по-настоящему городская жизнь»
Арка у въезда в город
А Серджиус Чокану не скрывает своей радости. Раскоп у Армянской церкви подтвердил его гипотезу: в недавно вышедшей книге он осторожно наметил границы города Кишинева в XVII веке, но все это было сделано по обрывкам письменных документов той поры и крайне смутным свидетельствам.
Серджиус Чокану:
«В своей книге я провел границы тогдашнего села Буюканы и поместья Кишинев. Как выяснилось, Кишинев возник на земле средневекового села Буюканы. И с самого начала был основан как город — с площадями, расчерченными улицами и прочими городскими атрибутами.
Это позволяет по-новому взглянуть на историю основания города. Наш раскоп доказывает, что уже в XVII веке здесь кипела по-настоящему городская жизнь».
Участники экспедиции обнаружили в раскопе у Армянской церкви и фрагменты золотоордынской керамики XIV века. По словам историков, это тоже своеобразная сенсация. Точно такой же керамикой, например, арабские путешественники XIV века пользовались в городе Шехр ал Джедид — так называли Старый Орхей. Это дает основание полагать, что в XIV веке на месте нынешнего исторического центра Кишинева было золотоордынское поселение. А это значит, что первое упоминание этого места в 1436 году как некоего «Акбашева Кешенева» «у криницы, напротив леска, где есть татарское селище», может быть своеобразным эхом предшествующего столетия, когда эти территории входили в состав Золотой Орды.
Само слово «Кишинев», как считают многие исследователи, тюркского происхождения. Означает оно мазар, мавзолей. Быть может, где-то неподалеку и находился мавзолей некоего Акбаша, то есть «Белоголового» в переводе с тюркского.
«Один сплошной памятник археологии»
Перерыв на раскопе подходит к концу, все возвращаются к работе. А Марк Ткачук задерживается на несколько минут у края раскопа и делится предварительными итогами двухмесячной работы.
Марк Ткачук: «Кишиневский культурный слой чрезвычайно разнообразен, обилен, насыщен. Можно смело говорить, что здесь Кишинев открыл самого себя. Исследования города необходимо продолжать еще более тщательно. В этом году на пешеходной улице мы выступим перед кишиневцами с первым публичным отчетом о проведенных раскопках. Точную дату пока не знаем — возможно, это будет 15 августа, в неформальный День археолога».
Марк Ткачук: «Кишиневский культурный слой чрезвычайно разнообразен, обилен, насыщен. Можно смело говорить, что здесь Кишинев открыл самого себя. Исследования города необходимо продолжать еще более тщательно. В этом году на пешеходной улице мы выступим перед кишиневцами с первым публичным отчетом о проведенных раскопках. Точную дату пока не знаем — возможно, это будет 15 августа, в неформальный День археолога».
Еще Ткачук говорит о важности сохранения культурного наследия молдавской столицы:
«Кишиневский культурный слой, безусловно, нуждается в охране. Центральная зона старого города в периметре улиц Александру чел Бун — Албишоара — Колина Пушкин — Измаильская (Александри как минимум) относится к ядру старого города, который нужно взять под государственную охрану и запретить строительство любых зданий до проведения археологических исследований. А лучше вообще запретить здесь строительство, потому что Кишинев в этих границах — это один сплошной памятник археологии. И мы это почти доказали».
«Кишиневский культурный слой, безусловно, нуждается в охране. Центральная зона старого города в периметре улиц Александру чел Бун — Албишоара — Колина Пушкин — Измаильская (Александри как минимум) относится к ядру старого города, который нужно взять под государственную охрану и запретить строительство любых зданий до проведения археологических исследований. А лучше вообще запретить здесь строительство, потому что Кишинев в этих границах — это один сплошной памятник археологии. И мы это почти доказали».
Текст: Евгений Чебан
Фото: из личного архива Марка Ткачука, oldchisinau.com
Оформление: Наталья Мельник
Фото: из личного архива Марка Ткачука, oldchisinau.com
Оформление: Наталья Мельник
Будь с нами
Digital Magic by NewsMaker IT Team