В коллекции краеведческого музея в Криулянах недавно появились новые экспонаты: два ковра ручной работы, «пережившие» вместе с хозяевами ссылку в Алтайском крае. Один ковер — начала XIX века, второй — середины XVIII. В музей «ковры-путешественники» попали благодаря семье педагогов — Октавиану и Нине Кожухарь, которые передали их вместе с семейными фотографиями. На фото сосланные родители и бабушка с дедушкой Октавиана запечатлены в начале 50-х годов в построенном ими доме на фоне того самого ковра из «прошлой» жизни. NM рассказывает историю их депортации из советской Молдавии и жизни на Алтае.

Ссылка: товарный поезд и «рынок рабов»

Летом 1949 года семью Бориса и Анисьи Новицких вместе с дочерью Юлией и ее девятимесячным сыном сослали в Алтайский край, в село Мельниковское. Мужа Юлии, Эмилиана Кожокаря, в список ссыльных не включили. Но он сел в товарный поезд по доброй воле, чтобы не расставаться с супругой и сыном. Новицкие старшие погрузили с собой два ковра, кое-какие украшения, немного хлеба и воды. Юлия поехала только с ребенком на руках. Все имущество семьи осталось в Сусленах.

А имущество было приличным: 40 соток земли, мельница, маслобойня, склады, лошади. Дело в том, что Бориса Новицкого усыновила и вырастила семья Густава Швайцера (бабушка его жены и приемной мамы Бориса как раз и соткала один из ковров-«путешественников»), дав ему хорошее образование.

«Дедушка стал степенным и уважаемым в селе инженером, как говорили о нем, „при золотых руках“. В 1942 году он обеспечивал семью за счет доходов от мельницы и маслобойни, на развитие которых брал в банке займ», — вспоминает потомок депортированных, Октавиан Кожокарь.

Сам он родился в семье Юлии и Эмилиана уже на Алтае, в 1950 году.

«Когда семья прибыла в пункт назначения, на вокзал с ближайших окрестностей съехались председатели колхозов. Действо походило на „рынок рабов“. Вдоль поезда, который насчитывал около 15 вагонов, выстроились прибывшие ссыльные, а председатели колхозов выбирали себе работников», — рассказывает Октавиан Кожокарь, вспоминая истории родителей и деда Бориса.

Семью Новицких никто не выбрал: уж больно походили на дворян. На них были хорошо сшитые двуполые пиджаки, с двумя рядами пуговиц. Они выглядели ухоженными и даже казались симпатичными. В конце концов сам председатель колхоза забрал их в село Мельниковское, так как у него не оставалось выбора. 

«Это потом, спустя некоторое время, когда выяснится, какого „крутого“ специалиста получил председатель Мельниковского колхоза, председатели соседних колхозов выстроятся в очередь к деду, чтобы тот провел и в их колхозах электричество и электросети», — вспоминает внук Новицкого.

Сразу по приезду в Мельниковское Борис Новицкий заметил на территории тракторной бригады несколько генераторов. Председатель колхоза сказал, что они вышли из строя и стояли бесполезным железом.

«Дедушка получил образование и специальность в румынской технической школе, он знал для чего нужны генераторы и как составить электрическую цепь. Попросил у председателя в помощь двух мужчин и за три месяца электрифицировал машинно-тракторную бригаду, а чуть позже и все село. За свою смекалку и трудолюбие ему выдали премию — мотоцикл», — рассказывает Октавиан Кожокарь.

Таким же образом ссыльный молдаванин подключил и остальные колхозы по заранее составленному списку. Новицкий стал узнаваемым человеком во всем районе и даже в крае. За добросовестную работу его приняли в Коммунистическую партию.

Возвращение: детский дом и заброшенный сад

Дочь Новицкого с мужем и сыном вернулись в Молдову спустя семь лет, в 1956 году. Самому Борису Новицкому разрешили вернуться только еще четырьмя годами позже, в 1960 году.

«Мы вернулись в 1956 году. Я был довольно мал, но помню, как мальчик, с которым я часто играл, вызвался показать мне большой сад. Я пошел туда, но не знал, что это был сад дедушки. Рядом стоял его дом, в котором уже открылся интернат, — в нем жили дети, приезжавшие в Суслены учиться в средней школе. Я видел дом, мельницу. Сад к тому времени почти уничтожили — фруктовые деревья понемногу вырубались, а дрова шли на отопление интерната», — вспоминает свое возвращение Октавиан Кожокарь.

Большую семью Новицких приняла на квартиру свояченица (сестра Анисьи Новицкой), она же помогла деду Борису начать строительство нового дома. «Строил он для нас с семьей, для своей дочери, и через четыре года мы таки въехали в новый дом, а дед съехал от свояченицы и поселился на нашем месте», — рассказывает Октавиан Кожокарь.

Борис Новицкий вернулся из ссылки членом партии, снова уважаемым человеком. Каждый день он проходил мимо своей мельницы и бывшего дома и мечтал вернуть их. Тогдашние начальники говорили ему, что не могут вернуть ему дом, но смогут продать со временем, если он поработает еще некоторое время в колхозе. Его и тут ценили за то, как ловко он ремонтировал всякого рода двигатели.

Позже ему действительно продали дом и всего треть его бывшей земли — остальную власти раздали другим семьям. Борис Новицкий разобрал старый дом. Из оставшихся материалов он построил новый, в котором его внук Октавиан Кожокарь с супругой и детьми и жили до переезда в Криуляны.

«Получается, дедушка построил за свою жизнь четыре дома, в том числе деревянный — в Алтайском крае. Там же, в ссылке, и мои родители построили дом, но попроще: это была мазанка из веток и глины с глиняным настилом вместо крыши. Зимы на Алтае были снежными и суровыми, зачастую снег покрывал наш невысокий домик полностью, и мы спускались на санках с крыши нашего дома прямо в глубокие сугробы», — вспоминает свое детство Октавиан Кожокарь. 

По его словам, в семье о депортации не говорили, чтобы дети случайно не проболтались или, чего доброго, не написали об этом в сочинении.

«Мама Юлия до последнего опасалась властей, так как довольно долгое время мы находились на особом учете спецслужб, о чем неоднократно догадывались, по определенным признакам», — отметил Октавиан Кожокарь.

Несколько лет назад семья педагогов Кожокарь переехала в Криуляны. Те самые ковры и другие вещи нескольких поколений сусленцев семья передала Криулянскому музею. Нина и Октавиан Кожокарь говорят, что вещи им дороги, но хранить негде. Ковры украшали дом Юлии Кожокарь из Суслен вплоть до 2017 года, до самой ее смерти. Также в музей попал и национальный костюм Юлии, купленный ей отцом в подарок в далеком 1940 году.

Справка NM. Вторая массовая волна депортаций из советской Молдавии, которая разворачивала 6-7 июля 1949 года, получила название «Юг».
В эти дни с территории страны было выслано 34 270 человек, из них — 13 651 женщин и 11 245 детей. Советские власти избавлялись на зажиточных крестьян и старались таким образом усилить темпы коллективизации. Запугивание подействовало.

С июля по ноябрь 1949 года процент крестьянских хозяйств, входящих в колхозы, увеличился с 32% до 80%. К январю 1950 года доля колхозников составляла 97%. Опасаясь новых волн выселений, крестьяне отказывались от своих угодий и другого имущества в пользу государства.

Подробней о советских репрессиях на территории Молдовы читайте в спецпроекте NM «Не вернется никто и никогда — здесь сгниете». Как депортировали жителей советской Молдавии.

Светлана Чернов, Криуляны

Текст написан в рамках проекта «Школа NM для региональных журналистов»