Тема объединения с Румынией снова активно обсуждается в Молдове. Сторонники этой идеи давно назначили год, в котором эта их мечта станет реальностью — 2018-й. Реально это или нет NM решил выяснить у тех, кто не занимается политикой.

Георгий Дука, глава Академии наук Молдовы:

Объединение — это политический вопрос. А я хочу заниматься наукой. Больше говорить на эту тему не желаю.

Нику Цэрнэ, певец:

Не думаю, что к 2018 году удастся совершить объединение двух государств — по административным и геополитическим причинам. Хотя, господин Путин на примере Крыма показал, что возможны и сюрпризы. Европа и США, на мой взгляд, не допустят объединения как минимум в течение последующих 20 лет, так как боятся повторения Югославского сценария. Но я не вижу проблемы в том, чтобы два румынских государства — Молдова и Румыния — существовали по отдельности. Я, например, уже давно объединился: пою на румынском языке, играю в театре на румынском языке. Объединение должно происходить не столько маршами, сколько посредством искусства и образования.

 

Анжелика Фролова, координатор программ организации по защите прав ЛГБТ Gender-DOC:

Я не думаю, что такое возможно. Если такое воссоединение и будет, то не так скоро. Слишком это сложная процедура и слишком мал интерес правящей элиты,которой совсем невыгодно терять контроль над страной.

 

Андрей Баштанник, блогер:

Сложно делать какие-то прогнозы в стране, где ситуация меняется каждый день. Единственная возможность быть более-менее объективным — рассматривать политическую перспективу в текущей парадигме ведь молдавские политики невероятно гибкие и сговорчивые дамы и господа: сегодня они за Таможенный союз, завтра за нейтралитет, послезавтра за НАТО и унирю. Для объединения нужна не только культурная, но и серьезная, стабильная политическая основа, которой у нас нет и в обозримом будущем не предвидится. Поэтому нужно признать, что сегодня униря — это выбор романтиков. Никаких серьезных шансов заставить телегу с лебедем, раком и щукой двигаться в одном направлении — нет.

 

Ната Албот, журналистка:

Несмотря на то что униря перешла из области предвыборных обещаний в настоящий социальный тренд, она так и останется на протяжении многих лет романтическим припеком. Объединение двух берегов хотя и оправдано с исторической, а главное, с экономической и культурной точек зрения, но является длительным процессом. Он зависит от решений властей обоих берегов. Мы, молдаване, нуждаемся в унире больше тех, кто за Прутом. Я думаю, что Молдова как государство, экономически импотентна, и должна просить унири. Я категорически за унирю. Желают ли этого власти обоих берегов? Думаю, нет. Но люди не должны терять надежду. Берлинская стена тоже не за день пала.

 

Ольга Гончарова, экс-глава Бюро межэтнических отношений, председатель неправительственной организации «Ассамблея народов Молдовы»:

Рассчитываю, что большинство населения в случае организации референдума за объединение не проголосует. Но нужно вести разъяснительную работу, говорить, что на самом деле это значит. Да, в истории много примеров, когда государства объединились, как в случае с Германией или распадались, как в случае с СССР. Но зачем нам объединение? Унионисты говорят, что это принесет прибыль в бюджет. Раз так, то я готова быть бедной, но гордой. Более того, я считаю, что у нас есть потенциал быть гордыми и богатыми. Местные унионисты хотят халявы, получить рай даром. Но рай нужно трудом построить здесь. Господь дал нам землю, у многих народов ее вообще нет.

 

Домника Чемортан, гражданская активистка:

По-моему, объединение с Румынией возможно хоть завтра. Но существует много проблем на этом пути, которые некоторые даже не осознают. Народ Бессарабии раздроблен, это нужно учитывать, выбирая унирю. Зачастую забывается, что более века у нас проживают русские, болгары, гагаузы и другие нацменьшинства. Согласно последней переписи, в Молдове говорят более чем на семи языках, а я не считаю нормальным насильное насаждение каких-либо идей. Народ Молдовы должен добровольно голосовать за объединение. Пока мы не решим проблему с Приднестровьем, мы слабы, а значит и объединиться не сможем. Полноценное государство [Румыния] никогда не примет другое, коррумпированное и проблемное. Мне стыдно за это, но ведь у нас коррупция во всем. И тут уже сами делайте выводы, захочет ли кто-то объединиться с коррумпированным и нестабильным государством или нет?

 

Валентин Фрунзэ, предприниматель:

Не знаю, возможно успеть к 2018 году или нет, но я был бы не против. Судя по примеру успешных европейских государств, которые были основаны путем объединения схожих по культуре и языку княжеств, это хорошая перспектива. Я сужу еще и потому, как Молдова развивалась в годы своей независимости: никаких реформ, стоим на месте. Зачем, спрашивается, нам нужны выборы, депутаты какие-то? Это глупо. Молдова во время пребывания в составе СССР была процветающим краем, а все потому, что решения исполнялись сверху, а мы просто исполняли законы, и не тратили деньги на содержание посольств. Мне процессы, которые сейчас происходят в Румынии нравятся, поэтому объединение с соседней страной считаю хорошей идеей.

 

Сергей Афанасенко, гендиректор Национального антидопингового агентства, руководитель неправительственной организации Invasport:

Вопрос об объединении должен быть вынесен на референдум. Думаю, если референдум будет организован, то станет ясно, что объединение — это надуманная тема. Ее определенные политики и организации продвигают несколько десятилетий, и что? Это только отвлекает общество от реальных проблем. Обычно тема унири «всплывает» перед выборами. Так и сейчас случилось в преддверии президентских выборов.

Надо помнить, что Молдова — одна из самых многонациональных стран. Нам, представителям разных этносов, которые здесь родились, уехать? Нет, я против этого.