Лет в пять у меня, уже читавшего самостоятельно, в руках оказалась красиво иллюстрированная детская книжка «Крот в городе» чехословацкого автора Йозефа Новотны. И именно она стала моей «той самой» — первой по-настоящему любимой, десятки раз перечитываемой и запечатлевшейся на многие годы в памяти.

Три друга — Крот, Заяц и Ежик — счастливо и беззаботно жили в красивом лесу — зеленом, свежем и полном жизни. Но в один день их мир был уничтожен — пришли Люди. Они приехали в лес со своими машинами, самосвалами, лесопилками, кранами, и сказали, что здесь будет Город. И закатали все в бетон и асфальт. А трем зверюшкам на одиноком пеньке, отказавшимся уходить, выдали бумажку с печатью, «дающую право» жить в городе.

Там, в городе, трех друзей ждет множество уроков. Бездушная фальшивая бюрократия с ее вечными бумажками, печатями и формализмом. Их пытаются «подкупить» резиновыми надувными декорациями леса с искусственным пластмассовым «солнцем» и крашеным картонным потолком вместо неба. На секунду бутафорская «новая жизнь» им даже кажется снова беззаботной и счастливой. Но иллюзии лопнули как пузырь — в по-детски буквальном смысле.

Вместе с героями-зверюшками я ребенком переживал ощущение этого экзистенциального ужаса и одиночества на пути наступающего катком «чужого мира», где нет ни солнца, ни свежего воздуха, ни жизни. Любимый эпизод: задыхающиеся от смога и зловония, ночью герои заткнули сардельками выхлопные трубы всех машин в городе. И утром ни одна не смогла сдвинуться с места. Кайф! Первый опыт организации сопротивления, настоящая городская партизанская герилья!

Другой эпизод: сбежав с задымленных улиц в поисках убежища от вездесущих громыхающих железных коробок, герои сидят на крыше небоскреба. И смотрят в бездонную глубину перед собой, ощущая, что этот душный-бездушный город никогда не выпустит их из своих бетонных объятий. И в этот момент по небу летят лебеди, и, выслушав историю трех друзей, конечно, уносят их из зачумленного города...

Пластмассовый мир победил
Ликует картонный набат
Кому нужен ломтик июльского неба?..

Но это уже из другой оперы, и из следующего жизненного этапа.

Мое детство прошло, по большей части, с тремя телеканалами и без гаджетов. Только в 10 лет мне подарили на день рождения Dandy, но это уже другая история. Поэтому, книги были для меня единственным убежищем и удивительным целым миром.

Их трудно было найти, многие были без иллюстраций. Но я и не знала, что может быть иначе. Помню, как мы с мамой ходили в книжные магазины «Făt-Frumos», «Mihai Eminescu» или «Scripta», и пытались найти на полках сокровища. И большой радостью было обзавестись новым экземпляром для моей коллекции.

Я с большим удовольствием проглотила «Приключения Тома Сойера». Позже открыла для себя книгу «Лев, колдунья и платяной шкаф» Клайва Льюиса, единственную книгу из серии «Хроники Нарнии», которую тогда удалось найти. Для меня она стала настоящей революцией, потому что я больше привыкла к румынским авторам и к братьям Гримм. Я прочитывала ее целиком, и начинала сначала. И так продолжалось, наверное, раз десять.

Большим сюрпризом для меня была и серия «Мэри Поппинс» Памелы Трэвис. Мне так и не удалось собрать всю коллекцию, но все же каждый раз было счастьем найти еще один томик.

Уже в подростковом возрасте новой революцией для меня стал Александр Дюма.

«Принц» меня зацепил глубоким, эмоциональным повествованием, и тем, что он абсолютно по-разному читается детьми и взрослыми. Рассказ, казалось бы, про детские и абсолютно понятные всем вещи, от повторного осознания которых многие взрослые с ужасом понимают, что совсем неправильно живут. Понимают, как важно иногда видеть в очевидном невероятное, и как важно в нужный момент не забыть нарисовать ремешок от намордника для барашка.

Герберт зацепил невероятно продуманной и обширной вселенной, с одной стороны очень похожей на нашу, а одновременно — абсолютно другой. Неожиданные повороты сюжетных линий, внезапные развязки, смесь политики, религии и альтернативных «наук». В каком-то смысле, расширяет границы сознания. Не представляю, как можно было это все придумать.

Любовь к чтению мне привили с детства, а бабушка всячески поощряла мои порывы. Поэтому лет в 9 мне в руки попала повесть Франца Кафки «Превращение». Я просто нашла ее на книжной полке и спросила, можно ли ее почитать. Видимо, бабушка решила не обламывать мой энтузиазм. Но это не про любимую книгу, а просто лирическое отступление.

Одной из любимой книг детства для меня стал роман «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Сначала я посмотрела фильм с мамой, а потом захотела прочесть книги. Я не помню точно, сколько мне было лет, но не очень много, и я почти ничего не поняла, хоть и прочла роман полностью.

Перечитала позже и поняла, что книга мне действительно нравится. Я плакала вместе с героями, поражалась несправедливости судьбы и мира, и, тогда, пожалуй, впервые серьезно задумалась о том, почему к людям, отличающимся от остальных, относились иначе. Родителям пришлось объяснять мне, что такое расизм.

У того, как 10-летняя я решила стать журналистом, была своя предыстория. Когда мне было четыре года, я сообщила всей семье, что стану писателем. Я считала страшным предательством отказываться от своей детской мечты, поэтому к десяти годам уже решила конвертировать ее во что-то более реалистичное.

У того, что я решила стать писателем, тоже была предыстория. Каждый вечер мама читала мне и моей старшей сестре книгу «Волшебник Изумрудного города». Затем каждый день в детском саду я обдумывала, что же будет дальше с девочкой Элли и ее собачкой Тотошкой. Пожалуй, на весь детский сад я была единственным ребенком, который не спал в обед. Слушая сопение своих товарищей, я по несколько часов в день тщательно обдумывала, чем может закончиться глава, которую мама не дочитала. Однажды я поняла, что мне даже интереснее сочинять свои собственные истории, чем ждать, когда мне прочитают какие-то чужие. Так, в четыре года, я уже совершенно осознанно, насколько это возможно, решила, что стану писателем, и напишу свою приключенческую книгу.

Пишу эти строки, и думаю: «Интересно, а кем бы я стала, если бы мама тогда выбрала другую книгу?».

Конечно же, «Волшебник Изумрудного города». Эту книгу я требовала перед сном так часто, что родители ее возненавидели и срочным порядком научили меня читать. Совершенно точно, истории о Волшебной стране привили мне любовь к фантастическим путешествиям, а шутка про Урфина Джюса, которого «сапогами попирают из вселенной», похоже, навсегда забетонировала мое чувство юмора.

Потом уже были и Бильбо, и Фродо, и Алиса и даже, простите, Пан Клякса, все более захватывающие приключения и герои сложной судьбы. Но Элли и Тотошка остались первопроходцами, с которыми я открыла мир книг и полюбила читать. И я бесконечно благодарна маме за то, что однажды вечером она взяла с полки именно «Волшебника Изумрудного города».

Читать я училась довольно поздно и даже болезненно. Где-то за полгода до школы обнаружилось, что я едва различаю слоги. Меня стали усаживать на диван с «Незнайкой», и пытаться нагнать упущенное. «Незнайку» я недолюбливаю до сих пор.

Зато с бесконечной нежностью вспоминаю книгу, которую сначала знала лишь наощупь и на слух. «Дневник фокса Микки» написан от имени меланхоличного юного пса. Он тырил в кабинете отца семейства «огрызочки» карандашей и старательно вел свой дневник. Сквозь поездки за город, в Париж и городские будни. И быстро научился писать «не хуже Зины», своей маленькой хозяйки. Он критиковал корову за то, что «она дает слишком много молока». Удивлялся, какие же скучные люди взрослые, ведь «всегда читают про себя». И как прекрасна Зина, читающая вслух, нараспев, и «хлопая себя по коленке».

Микки заставлял меня смеяться и подмечать удивительные вещи в обыденном. Вместе с ним я училась наблюдать и придавать этим наблюдениям форму. Кажется, еще когда мне только читали «Дневник Микки» вслух, я уже мысленно писала свой. И, помню, ужасно этому радовалась. Хотя иронизировать, конечно, еще совсем не умела.

Уже став существенно старше, я обнаружила, что «Дневник фокса Микки» написал поэт Серебряного века Александр Гликберг, известный сатирическими фельетонами. «Дневник» он опубликовал всего за пару лет до той самой революции. Так детская книжка внезапно стала еще и памятником времени, которое ушло безвозвратно.

«Вы любите чердаки? Я — очень. Люди складывают на чердаках самые интересные вещи, а по комнатам расставляют скучные столы и дурацкие комоды. „Когда сердце мое разрывается от тоски", как говорит Зинина тетя, я прибегаю из голого парка, вытираю о диван лапы и бегу на чердак». © Микки

Про Гарри Поттера в начале нулевых я узнал случайно, когда в телевизионной версии «Что? Где? Когда?» было сразу несколько вопросов по этой серии. Тогда я попросил родителей купить мне эту книгу, но была досада: книг в магазинах было мало, и стоили они в то время дорого.

В общем, первую книгу «Гарри Поттер и философский камень» мне подарили на Новый год. Кажется, на 2002 или 2003, уже не помню. Книгу на почти полтысячи страниц я прочел за несколько дней. Рецензий на них уйма. А для меня это просто была захватывающая книга-фэнтези про мир волшебников. Позже мне родители подарили вторую книгу, а остальные уже брал почитать у соседа, которому мама отправляла их из Москвы.

Недавно я пересмотрел все восемь фильмов поттериады. Уже теперь, конечно, замечаешь разные ляпы, несостыковки, но в детстве это кажется нереально крутой серией про мир волшебства.

В детстве я была помешана на книгах Кира Булычева. Его «Сто лет тому вперед» (экранизация называлась «Гостья из будущего») я прочла раз 30. Научная фантастика, насыщенная увлекательными приключениями, в исполнении таких понятных персонажей — советских школьников, полностью поглотили меня.

Я по-настоящему боялась, сочувствовала и переживала за героев, мечтая когда-то стать обладательницей миелофона, и угадывать мысли окружающих, чтобы получить власть над людьми.

Эта книга многому учит и развивает фантазию, поэтому категорически нужна на полке у каждого ребенка старше 9-10 лет.

Я была спокойным и даже замкнутым ребенком, а потому чаще жила в каком-то своем мире, нежели в реальном, где был детский сад и ограничения. Наверное, поэтому одной из самых любимых книг раннего детства была трилогия шведской писательницы о скромном и тихом Малыше и безбашенном Карлсоне.

Пока я не умела читать, ее мне читала мама. А потом ей, видимо, надоел этот нахальный «мужчина в самом расцвете сил», и она предложила мне научиться читать, чтобы перечитывать книгу столько раз, сколько мне захочется. Так и случилось. Книга была зачитана буквально «до дыр».

Были у меня и любимые моменты, которые я перечитывала под настроение. Например, когда Карлсону удалось прогнать воров-домушников или о том, как Фрекен Бок попала на телевидение, потому что готовила еду для маленьких «огнеедов». Иногда меня возмущал эгоистичный Карлсон, у которого математика всегда складывалась в его пользу.

Но чаще всего мне хотелось оказаться на пороге его маленького домика, откуда, должно быть, открывался потрясающий вид на небо и угасающие огни ночного города. И теплым летним вечером, который никогда не заканчивается, пить горячий шоколад с булочками с корицей.

Позже я увидела одну из серий мультфильма, который был снят по трилогии, и это стало самым большим разочарованием, связанным с Карлсоном.

Позже были и другие любимые книги, но к Малышу и Карлсону я всякий раз возвращалась за настроением и уверенностью, что все происходящее «пустяки, дело житейское».

В детстве бабушкина квартира напоминала мне огромную библиотеку, где, казалось, не было ничего, кроме книжек. Там было все: от Агнии Барто до Теодора Драйзера, от школьной программы до научной фантастики. Бабушка гордилась своей коллекцией и часто рассказывала, как приходилось подолгу стоять в нескончаемых очередях, чтобы заполучить заветную книгу. В общем чтению в моей семье всегда отводилось особое место.

С маленьких лет бабушка читала нам с братом «Денискины рассказы» и «Вредные советы», особенно нам нравилась книга «Как папа был маленьким». Чтобы книжки быстро не заканчивались, действовало особое правило: один рассказ в день. А чтобы мы не сильно расстраивались, после каких-нибудь «Мотогонок по отвесной стене» бабушка бонусом рассказывала нам очередную смешную историю из детства нашей мамы с ее братом.

Когда я уже гордо начала складывать из букв слоги, то моей любимой книгой стала сказка Ершова «Конек-горбунок». Это была большая и тяжелая книга в твердом переплете, которую невозможно было держать на весу. У нее отклеивались края и были изрисованы страницы, но история о странной лошадке, готовой всегда прийти на помощь, заставляла меня перечитывать книгу снова и снова. Так что попытки родственников подсунуть мне что-то другое были безуспешными.

Интерес к этой сказке я потеряла только когда уже могла пересказать наизусть практически все содержание, но с прозой у меня так и не сложилось. Мне нравилось читать все, где есть рифма, начиная от сказок Пушкина до «Горе от ума» и «Фауста» в более старшем возрасте.

Из-за этого у меня были проблемы и в школе — стихотворения я любила, и многие до сих пор помню, а вот «список литературы на лето» мне с трудом удавалось осилить. Первая повесть, которую мне захотелось прочитать, да так, что с фонариком под одеялом, стала «Хоббит или путешествие туда и обратно» Толкина. Я погрузилась с головой в новый мир волшебных существ и приключений.