Меня вырастила мама, про биологического отца ничего не знаю. Дискриминацию по отношению к нашему народу я почувствовала еще в детстве. Когда я была маленькой, соседские дети не играли со мной, говорили: «Она же цыганка!». Когда мне было два с половиной года, мама отдала меня в детский сад. Нам тогда негде было жить. И мама устроилась воспитательницей в тот самый садик и, когда все дети уходили домой, мы там оставались и ночевали. Через какое-то время маму уволили: многие родители не хотели, чтобы с их детьми занималась воспитательница ромского происхождения.

Мы уехали в Москву, мама думала, что сможет найти там какую-то работу. Но ей все отказывали. И однажды мы остались совсем без денег, даже на дорогу домой не было. Стали с мамой попрошайничать, мы хотели только собрать денег, чтобы вернуться назад в Молдову. Но того, что нам подавали, хватало лишь, чтобы раз в день поесть и, в лучшем случае, где-то переночевать, где мы могли бы нормально поспать и помыться. Нередко приходилось ночевать на вокзале.

Однажды мама купила мне книгу — детскую иллюстрированную Библию. На это ушли все деньги, собранные за два дня. С тех пор родилась моя любовь к книге. А из порочного круга попрошайничества мы выбрались только через три года.

Мама познакомилась с одной женщиной, все ей рассказала. И та пошла и просто купила нам билеты. Так мы добрались до Молдовы. Там мама отправила меня к бабушке и отдала в первый класс. Я не умела читать, не знала букв и румынского языка, потому что долгое время жила в России. В школе меня посадили за последнюю парту, сказав: «Ну вы же понимаете, что она не будет учиться, и ее мама не училась, никто из них не учится». В школе, как и раньше, дети со мной не играли, кидали в меня камнями, говорили «цыганка», «ворона».

Но, помню, уже тогда я начала чувствовать, что надо что-то менять в этом мире, и, главное, что и я смогу в этом участвовать. В России, когда мы ходили с мамой по вагонам в метро, я видела наверху камеры видеонаблюдения. Мне казалось, что за нами кто-то сверху наблюдает, и что и на меня у него есть свой план. Я верила, что смогу тоже попасть на этот верх и создавать эти планы.

В школе меня грозили оставить на второй год, но бабушка заплатила за курсы. Не знаю, откуда она взяла деньги — может, не купила дров на зиму. Но знаю, что она в меня поверила. С 10 лет я знала, что хочу стать юристом. Когда я сказала об этом в классе, надо мной стали смеяться.

Потом мама перевела меня в школу-интернат в селе Тырнова. Там были свои трудности, но я хотела учиться, потому что только с помощью знаний можно чего-то добиться. С 12 лет я стала учить английский, опять благодаря помощи бабушки. В 16 лет я уже могла переводить. Но я хотела учиться дальше. В университет в Нью-Йорке я попала уже после учебы в кишиневском лицее, в ULIM (там я получала стипендию от Ромского образовательного фонда) и в университете в Будапеште. В итоге я получила диплом мастерата по правам человека на международном уровне.

От стереотипов нельзя избавиться за одну ночь. Люди инертны, они не хотят меняться, не хотят бороться в себе с проявлениями расизма и национализма. И так будет, пока не будет неотвратимым наказание. Дискриминация должна наказываться. Закон должен защищать меньшинства. Не менее важно развивать межкультурный диалог: через национальные стратегии, различные социальные кампании, гражданское общество и госучреждения. И здесь очень важно сотрудничество государства и гражданского общества.

Иногда спрашиваю: «Сколько у тебя друзей-ромов?». Отвечает: «Ни одного». «Тогда почему ты говоришь что-то, если не знаешь?» Отвечает: «Моя бабушка сказала». Но бабушка может много чего сказать, надо самому с людьми общаться и тогда делать выводы.

За нарушения и преступления ромов, как и всех, надо привлекать к ответственности. Но если СМИ это подают как «все ромы такие», за это тоже надо наказывать, здесь уже речь идет о дискриминации, которая к тому же поддерживает в обществе стереотипы.

У СМИ в Молдове очень важная роль в формировании общественного мнения. Часто пишут о каком-то преступлении и тут же говорят, что видели двух женщин в длинных юбках ромского происхождения. Или пишут «нашли труп в цыганском таборе». Такие материалы дискриминируют и усиливают антиджипсизм. Мы в Совете по предотвращению дискриминации вместе с Координационным советом по телерадио будем с этим бороться. В новый Кодекс телевидения и радио включены санкции за дискриминационную риторику.

Это очень большая проблема. В первую очередь, самим журналистам нужно менять менталитет. Они должны стать инструментами продвижения прав человека. Бороться с проблемой или подогревать ее — этический выбор каждого журналиста. Но тут речь идет еще о профессионализме — журналисты должны быть непредвзятыми, объективными и основывать свои материалы на фактах и анализе.

Это логичный вопрос. Но надо учитывать ситуацию ромов. Этот этнос был в рабстве. Покажите мне другой этнос, который был бы в рабстве на территории Молдовы. Докажите мне, что ромы во время рабства окрепли: им дали землю, деньги, они могли интегрироваться в общество.

Любая страна должна защищать своих граждан. Но в соответствии с положением каждого. В Молдове мы не можем ко всем применять одни и те же меры. Потому что мы все разные. Кто-то низкий, кто-то высокий, условно говоря. Например, мы смотрим футбол, вокруг поля забор, и у всех одинаковые стулья. Тот, кто повыше, все видит, а кто пониже — нет. Все зависит от нужд конкретных людей. Поэтому надо подходить индивидуально ко всем меньшинствам и уязвимыми группам.

Представьте людей с ограниченными возможностями, ромов с ограниченными возможностями, женщин-ромов с ограниченными возможностями, женщин-ромов-трансгендеров и т.д. Уязвимость в кубе, в четвертой степени. Поэтому я и говорю, что нужны специальные позитивные политики для ромов. И разрабатывать их надо с привлечением ромов, чтобы действительно понять, что им нужно для развития и лучшей социализации.

Такая «позитивная дискриминация» как раз нужна в Молдове. В 2007 году у нас пытались ввести подобное: правительство выделило в университетах квоту для выпускников ромского происхождения. Но возникла другая проблема: когда я сама попыталась подать документы в рамках этой квоты, оказалось, что в первую очередь места отдают детям-сиротам, затем детям с особыми потребностями, потом еще кому-то, а ромы в самом конце списка, то есть практически без шансов на эту квоту. И здесь следует говорить о проблеме реализации хороших государственных инициатив. Их недостаточно просто закрепить в законодательстве. К сожалению, сейчас подобной квоты нет. Не исключаю, что этот вопрос пересмотрят.

Мы создали онлайн-радио Patrin, чтобы усилить ромское сообщество, чтобы продвигать язык романи в публичном пространстве и права человека. Благодаря финансовой поддержке посольства Голландии, за что им огромное спасибо, наше радио теперь будет и в эфире — Patrin FM. Вещать будем в Сороках и в сельской местности. Передачи будут выходить на романи и на румынском.

У нашего онлайн-радио около 10 тыс. слушателей, и не все они ромы. Нас слушают представители разных этносов, комментируют, могут позвонить напрямую в студию. Некоторые нам пишут, что их мнение меняется, благодаря нашим передачам и нашей музыке. Так мы стараемся способствовать межкультурному диалогу и укреплять права ромов.

По многим направлениям. Есть, например, стереотип, что ромы только поют и танцуют. Знаете, не все ромы поют и танцуют, есть и те, кто рисует, пишет стихи, исполняет классическую музыку, достигает успехов в спорте, работает врачом. Почему бы не рассказывать о них? Их очень мало в нашей стране, но они есть и их должно быть видно. Если мы вместе с государством будем этому способствовать, то это создаст условия для позитивных изменений и в самом сообществе. Например, очень немногие знают, что Михай Волонтир ромского происхождения. Почти никто не знает, что и Штефан Няга из ромов. И лидер «Лэутаров» Николай Ботгрос.

Среди ромов есть разные люди, они говорят на разных диалектах, у них разный образ жизни. Есть патриархальные, а есть матриархальные сообщества, где женщина делает все, а дети берут фамилию мамы. Ромы обычно не регистрируют брак в ЗАГСе, поэтому есть много семей с одним родителем.

В каждой этнической группе есть разные люди. Но у всех общая проблема. В нашей стране нет политической воли, чтобы изменить отношение общества к меньшинствам. Поэтому и возникает, например, вот такая парадоксальная ситуация. По данным Бюро статистики, в Молдове живут 9 тыс. ромов. Это что-то с чем-то! На самом деле у нас живут больше 200 тыс. ромов. Опять же по статистике в моем родном селе ромов нет, но там их живет минимум человек 60.

Слова «цыган» в языке романи нет. У этого слова греческие корни, и означает оно «грязный», «неприкасаемый», «чужой». На протяжении многих лет ромов приучали так себя называть. И если так говорит кто-то из сообщества, то это ОК. Но если кто-то, не входящий в сообщество, это слово считается дискриминационным.

Это можно сравнить, например, с афроамериканским сообществом. Мужчина мужчине там может сказать: «Hey nigga, hey bro, how are you?». Но если человек со стороны скажет: «Нey, nigga!», ему наверняка не поздоровится.

Так и тут. Слово «цыган» запрещено с 1971 года, когда состоялся международный конгресс ромов на базе Совета Европы. В языке романи есть только слово «ром», «рома». Сами ромы могут называть себя, как хотят, потому что они братья. А если цыганами их назовет кто-то извне, это оскорбление.

Проблема меньшинств «невидимая», если говорить о приоритетности. И все-таки, благодаря властям и активистам из меньшинств какие-то подвижки есть. Одна из них — работа Совета по предупреждению дискриминации. Не будем забывать и о Яне Фельдмане (глава Совета. — NM), который работает 24/24, чтобы этот Совет был эффективным.

Можно сказать, что этот год рекордный. В парламенте за новых членов Совета проголосовали 82 депутата. Это говорит об изменениях в менталитете общества. Это значит, что многое возможно. Насколько наша работа будет в списке приоритетов властей, увидим по результатам пяти лет. Но уже сейчас общество готово меняться, и многое зависит от каждого из нас: гражданина, кандидата на какую-то должность, чиновника. Результата можно добиться только совместными усилиями.