Специальная комиссия по оценке этики и неподкупности (Pre-vetting) кандидатов в Высший совет прокуроров (ВСП) вынесла первое положительное решение. Всего заслушали семь человек. NM посмотрел интервью нескольких кандидатов, чтобы понять, как проходят интервью с прокурорами, что вызывает вопросы комиссии, и насколько обоснованы утверждения о «придирках» к кандидатам в ВСП со стороны спецкомиссии.
Всего комиссия получила 18 заявок на участие в отборе кандидатов на должность членов Высшего совета прокуроров, из которых четверо уже отказались участвовать, поэтому их признали провалившими проверку. На этой неделе, 3 мая, комиссия одобрила кандидатуру Думитру Обадэ, который является прокурором и представителем правительства в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ). Примечательно, что его интервью длилось чуть более 11 минут, а остальные кандидаты отвечали на вопросы не менее получаса, а в некоторых случаях опрос проводился почти три часа.
До прокуроров Pre-vetting проходили кандидаты в Высший совет магистратуры. Тогда в отборе участвовало 40 человек, но только пять из них успешно прошли проверку. Многие кандидаты, которые не прошли отбор, пожаловались на чрезмерную строгость комиссии, а также на то, что ее члены не учитывают «особенности молдавского государства».
Самое короткое и первое успешное интервью
Все кандидаты проходят через одну и ту же процедуру. Сначала их просят заполнить опросник и представить декларации о доходах за последние пять лет. После этого комиссия составляет дополнительные вопросы, основанные на заполненных опросниках. Затем кандидаты приходят на интервью к комиссии по Pre-vetting, состоящей из трех экспертов из Молдовы и еще трех иностранных специалистов.
Думитру Обадэ до интервью в письменной форме задали 23 вопроса и 65 уточняющих подвопросов. На самом собеседовании его спрашивали о том, почему в декларациях расходы на оплату аренды нотариального бюро его жены отличаются от тех данных, которые есть у Налоговой службы. «В декларации за 2017 год вы указали расходы в размере 29 тыс. леев, а в Налоговой службе указана сумма в 137 тыс. леев. В 2018 году вы указали расходы на аренду в размере 28 тыс. леев, в то время как в документах Налоговой службы указано 130 тыс. леев», — отметила американская специалистка Виктория Хенли.
Обадэ ответил, что у него не было точных данных о расходах на оплату аренды, поэтому он указал приблизительные суммы. Примечательно, что в декларациях за два последних года Обадэ указывал приблизительную сумму, которая превышала сумму из документов Налоговой службы.
В итоге интервью продлилось чуть более 11 минут, и Обадэ стал первым кандидатом, успешно прошедшим проверку.
Виталие Кодряну вспомнили подозрительную приватизацию квартиры
Прокурору Виталие Кодряну, который первым из прокуроров был на интервью у комиссии, в письменной форме направили 18 вопросов и еще 45 подвопросов. Его интервьюировали больше двух с половиной часов. Большую часть интервью комиссия уточняла обстоятельства получения и приватизации квартиры в Кишиневе, собственник которой скончался, а вопрос с наследниками все еще не решен.
Напомним, что в 2009 году Апелляционная палата Кишинева обязала муниципальный совет обеспечить Кодряну служебным жильем, которое полагается ему по Закону о прокуратуре. После этого прокурор обратился в суд с просьбой признать квартиру в Кишиневе «вымороченным имуществом» (собственностью, которая никому не перешла по наследству после смерти правообладателя — NM) и передать ему в качестве служебного жилья, как это постановила Апелляционная палата.
Отвечая на вопросы комиссии, кандидат сказал, что не может точно назвать человека, который сообщил, что знает о квартире, которая якобы осталась без собственника. Также он не объяснил, почему администратор ассоциации дома Татьяна Топова составила документ (в котором говорится, что в квартире никто не живет) на румынском языке, если сама она исключительно русскоязычная.
«Я хочу, чтобы вы поняли меня правильно: права, которыми я воспользовался, не подразумевают нарушение закона. Если бы я знал, что из-за этой квартиры буду судиться почти девять лет, и что есть люди, которые считают себя ее собственниками, то я бы отказался от нее. Это отняло у меня много времени и вызвало много волнений, меня проверяла инспекция по инициативе генерального прокурора после появления публикаций в СМИ, которые в какой-то степени очернили мою репутацию», — сказал кандидат.
Моральная дилемма: помочь маме или соблюсти закон
Для лучшего понимания того, как проходит интервью кандидатов, NM приводит фрагмент диалога между претендующей на место в ВСП заместительницей и.о главы генпрокуратуры Аленой Нестеров и председателем комиссии Германом фон Хебелем об обстоятельствах покупки квартиры в 2017 году.
Герман фон Хебель: Вы можете подтвердить, что 16 ноября 2017 года вы купили квартиру площадью 49 кв. м. в Кишиневе по цене 279 тыс. леев?
Алена Нестерова: Да, подтверждаю.
Герман фон Хебель: В контракте купли-продажи, копию которого вы представили, тоже была указана эта цена, правильно?
Алена Нестерова: Да, была указана кадастровая цена.
Герман фон Хебель: И эта стоимость была указана в контракте по просьбе продавца, правильно?
Алена Нестерова: Да, по просьбе продавца. Хочу прояснить, что эта квартира была куплена для моей мамы на ее средства. Обратите внимание, что квартира находится рядом с домом, где жила я. Поиском квартиры занималась моя мама. Фактически эта квартира принадлежит ей и была куплена на ее средства. Но на нее квартиру оформить было невозможно (мать Нестеровой в это время работала за границей — NM), поэтому я пошла к нотариусу, мы заключили контракт с указанием стоимости, о которой договаривалась моя мама. Подтверждаю, что в контракте была указана кадастровая стоимость по просьбе продавца. Это было его условие. Он сказал, что продает ее с таким условием или не продает вообще.
Герман фон Хебель: Нотариус знал о том, что контрактная цена отличалась от реальной стоимости?
Алена Нестеров: Мы не обсуждали этот вопрос с нотариусом. Там был представлен сертификат, выданный ранее Агентством публичных услуг, который подтверждал кадастровую стоимость. Было бы абсурдно утверждать, что мы договорились о цене покупки, которая равна кадастровой стоимости. Нотариус, как правило, не участвует в переговорах о цене. Я рассказываю вам все, как есть. Я могла бы пойти по версии, что реальная сумма, уплаченная за недвижимость, равна той, которая указана в контракте, и у меня есть финансовые источники, которыми я могу это подтвердить. Тогда я находилась дома, в отпуске по уходу за ребенком, поэтому этот вопрос был для меня техническим. Жаль, что тогда я участвовала в покупке этой недвижимости, но у меня есть некоторые моральные обязательства перед моей мамой.
Герман фон Хебель: Согласно статьям 50 и 51 Закона о нотариальной деятельности, который действовал в период 2007–2017 гг., стороны обязаны предоставлять достоверную информацию о купле и продаже недвижимого имущества, в том числе о стоимости объекта купли-продажи. Верно?
Алена Нестеров: Если так написано в законе, то так это и есть. Я действительно не помню, как проходила оплата. Насколько я помню, это было не в нотариальном бюро.
Герман фон Хебель: С этической точки зрения вы считаете правильным указывать в контракте цену, которая не соответствует действительности? И правильно ли, чтобы продавец настаивал на этом условии для ухода от уплаты налогов?
Алена Нестеров: На тот момент я не думала об этике, говорила, как есть. У меня был выбор и обязанность поступить так, как должен гражданин и временно отстраненный прокурор, или так, как просила меня мама, которая вложила все свои здоровье и силы, чтобы меня воспитать. Я не хочу обвинять государство, но тогда наша страна имела порочную практику. Сейчас я могу сказать, что указывать цену, которая не отражает действительности, неэтично. Тогда мне нужно было быстро решить моральную дилемму. Более того, это было основное жилье продавца. Согласно Налоговому кодексу, в случае продажи основного жилья не предусмотрены какие-то налоги.
Герман фон Хебель: Можете объяснить, почему вы указали в декларации кадастровую стоимость жилья, а не рыночную цену?
Алена Нестеров: Во время заполнения декларации возникает много вопросов, а закон не всегда четко интерпретирует детали. Тогда регламент заполнения декларации в электронном виде предусматривал указание контрактной стоимости имущества. Я часто звонила на «зеленую линию» и задавала вопросы. Мне рекомендовали следовать регламенту и закону. В прошлом году законодатель обратил внимание на эту проблему и внес изменения, разрешив нам исходить из нынешних реалий в Молдове.
***
Эта статья написана в рамках проекта «Укрепление правового государства и обеспечение прозрачности судебной системы». Его реализует ОО «Юристы за права человека» при поддержке Национального фонда за демократию, которые никоим образом не влияют на предмет и содержание опубликованных журналистских материалов.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал @newsmakerlive. Там оперативно появляется все, что важно знать прямо сейчас о Молдове и регионе.
Хотите поддержать то, что мы делаем?
Вы можете внести вклад в качественную журналистику, поддержав нас единоразово через систему E-commerce от банка maib или оформить ежемесячную подписку на Patreon! Так вы станете частью изменения Молдовы к лучшему. Благодаря вашей поддержке мы сможем реализовывать еще больше новых и важных проектов и оставаться независимыми. Независимо от того, как вы нас поддержите, вы получите небольшой подарок. Переходите по ссылке, чтобы стать нашим соучастником. Это не сложно и даже приятно.
Поддержи NewsMaker!
