В Молдове девять лет работает Норвежская миссия по продвижению верховенства права (NORLAM), в том числе в пенитенциарной системе. Норвегия известна самым низким в Европе уровнем рецидивной преступности — 20% (в Молдове — 60%) и самой малочисленной детской колонией, рассчитанной всего на девять человек. Корреспондент NM Марина ШУПАК поговорила с экспертом миссии Сири ФЬЁРТОФТ о том, как в тюрьмах Молдовы и Норвегии занимаются исправлением малолетних правонарушителей.
«Покажите мне вашу тюрьму, и я скажу, в каком обществе вы живете»
В миссии NORLAM в Молдове вы курируете проекты, связанные с пенитенциарной системой?
Да, и занимаюсь этим с марта 2015 года. До этого я работала в составе миссии NORLAG в Грузии.
Вы реализуете проекты во всех тюрьмах Молдовы?
Проблем много, все объять невозможно, поэтому наша работа сфокусирована на детской колонии в Гоянах и женской тюрьме в Руске, потому что женщины и дети — это самые уязвимые категории в пенитенциарной системе. Один из наших проектов — создание на базе Гоянской колонии образцовой детской тюрьмы по примеру детской тюрьмы в Осло. Общая стоимость проекта около €2 млн, частично расходы взяла на себя норвежская сторона, это около € 50 000. Проект включал в себя ремонт трех блоков тюрьмы: для содержания приговоренных подростков, для содержания предварительно заключенных и отдельный блок для проведения мероприятий.
Молдавская сторона не смогла найти других доноров, поэтому со скромной инвестицией в 1 млн леев отремонтировала только блок для содержания подростков. NORLAM помог с приобретением мебели, компьютеров, организовал тренининги для работников тюрьмы, их визиты в Норвегию. Остальные два блока тюрьмы еще ремонтируются за счет государственных фондов.
За что чаще всего попадают в тюрьму молдавские подростки?
Сейчас в Гоянской колонии 24 заключенных. Почти половина подростков, которые попали в сюда за последние два года, совершили преступления сексуального характера. Сроки заключения варьируют от нескольких месяцев до 10 лет.
В Гоянах содержатся только мальчики. А что с осужденными девочками?
Насколько мне известно, на данный момент к тюремному заключению в Молдове приговорена лишь одна девочка, она содержится в женской тюрьме в Руске. Эта тюрьма, как и тюрьма в Гоянах, одна из лучших в молдавской пенитенциарной системе. Если, конечно, слово «лучший» здесь вообще применимо. При этом и девочки, и мальчики, находящиеся под предварительным арестом, содержатся в камерах предварительного заключения СИЗО № 13. Какие там условия содержания, хорошо известно.
Основная цель вашего «гоянского проекта», который был запущен в 2012 году — обеспечение минимальных стандартов жизни для заключенных подростков. Что изменилось за это время?
Мне кажется, изменений достаточно много. В мае 2013 года подростки были переведены из Липканской тюрьмы в Гояны. В Липканской тюрьме были две огромные общие камеры, в Гоянах подростки размещены в камерах по двое-шестеро человек. Появились хорошая кухня и туалеты, а также возможность видеться чаще с семьей. Но главное — у сотрудников тюрьмы появилось понимание того, как нужно общаться и работать с заключенными подростками. Сегодняшняя наша задача — разработка образовательных и мотивационных программ для заключенных. Как это ни парадоксально звучит, в тюрьме подростки должны научиться устанавливать социальные связи, иначе, выйдя из тюрьмы, они не смогут адаптироваться в обществе и вероятность рецидива будет очень велика.
Благодаря этому в Норвегии столь низкий уровень рецидивной преступности?
В Норвегии, как только человек попадает в тюрьму, мы начинаем думать, что с ним будет, когда он выйдет на свободу. Зачастую мы используем такую альтернативную тюрьме форму, как «освобождение на поруки». Она очень эффективна, потому что осужденный не теряет социальных связей. Не секрет, что самое критичное время для освободившегося заключенного — это первые недели или месяцы. Поэтому у нас после выхода заключенных из тюрьмы работа с ними не прекращается. Занимаются этим психологи и социальные службы. Они помогают освободившимся людям найти работу или продолжить обучение. Особенно это касается подростков. Если человек справится с начальным периодом свободы, то шансы, что он вернется в тюрьму, минимальны. Инвестиции государства в поддержку только освободившихся заключенных возвращаются сторицей.
Некоторые подростки, выйдя из Гоянской тюрьмы, намеренно совершают правонарушения, чтобы вернуться «на нары». В тюрьме, говорят они, есть хотя бы крыша над головой и еда.
После таких историй в головах у властей должно что-то меняться. Ну и в мотивировании пенитенциарной системы. Есть известный афоризм: «Покажите мне вашу тюрьму, и я скажу, в каком обществе вы живете». Возможно, после освобождения таких подростков их нужно помещать в социальные центры. Если у подростка нет семьи, то у общества есть обязанность заботиться о нем.
А что молдавские власти — у них в головах что-то меняется в этом плане?
Когда я встречаюсь с молдавскими чиновниками, то вижу, что эти проблемы есть у них в повестке. Но при этом есть много пробелов в законодательстве, которые мешают чиновникам воплотить некоторые хорошие идеи в жизнь.
Зато удается воплотить в жизнь свои идеи людям, далеким от казенных кабинетов. Например, режиссерам Михаю Фусу и Луминице Цику, которые давно работают с подростками из Гоянской тюрьмы.
Да, мы с ними сотрудничаем. Миссия NORLAM поддержала их идею о постановке спектакля «Шекспир для Анны». Когда Фусу и Цику готовили этот спектакль, который основан на реальных историях заключенных, они с ними ближе познакомились. И возникла идея организовать для подростков школу актерского мастерства. Это очень хороший опыт, который показывает, как можно изменить мышление и жизненную мотивацию малолетних правонарушителей, а, с другой стороны, как можно изменить отношение общества к ним. Общество должно понять, почему в тюрьмах необходимы человеческие условия и почему власти должны инвестировать в пенитенциарную систему.
«Мы стараемся вообще не сажать детей в тюрьмы»
В молдавском обществе очень настороженное отношение к подобного рода инвестициям.
В Норвегии эта тема широко обсуждается. Государство у нас тратит много денег на заключенных, но мы используем эти средства для того, чтобы заключенный, выйдя на свободу, смог стать хорошим гражданином. Условия проживания в тюрьме и дома не должны сильно отличаться. Помещая людей в тюрьму, мы забираем у них свободу, этого достаточно. В Норвегии мы создаем достойные условия для заключенных и вдабавок занимаемся их образованием. Это сводит к минимуму вероятность повторных преступлений.
В рамках проекта NORLAM в Молдову приезжали надзиратели из Норвегии, которые поделились своим опытом с молдавскими коллегами из Гоянской тюрьмы. Результаты были?
Самое главное, чему старались научить норвежские надзиратели, это общению с заключенными подростками. С ними обязательно надо общаться, потому что процесс воспитания и исправления начинается именно с общения, с желания понять, что происходит с подростком, что у него на душе. Здесь нужны определенные психологические знания и навыки, потому что с таким подростком не просто установить контакт. В Гоянской тюрьме есть хороший психолог, но она, к сожалению, одна на все учреждение.
Что лежит в основе работы с малолетними правонарушителями в Норвегии?
Мы стараемся вообще не сажать детей в тюрьмы. У нас только девять мест в детской колонии. Мы стараемся найти альтернативные способы исправить подростка, тюрьма — это последняя и крайняя мера. Конечно, всегда и везде будут дети, ведущие себя деструктивно, которым ничего не интересно. Надо попытаться их убедить, мотивировать. В норвежской пенитенциарной системе есть различные мотивационные программы. Есть также программа бонусов и поощрений: например, за хорошее поведение и учебу заключенному разрешают съездить домой или выйти в город. Это еще и вопрос доверия к подростку, что делает его более ответственным. В этом направлении может развиваться и тюрьма в Гоянах.
В интервью NM Луминица Цыку говорила, что некоторые заключенные Гоянской тюрьмы не умеют читать в 16 лет. Есть ли в Гоянах какие-то образовательные программы для таких детей?
К сожалению, нет. Я бы хотела, чтобы у всех молдавских заключенных был доступ к образованию, потому что во время заключения у них есть время заняться учебой, и знания им необходимы для дальнейшей жизни на свободе. Мне бы хотелось, чтобы министр просвещения РМ тоже посещала тюрьмы и обеспечила заключенных возможностью учиться, особенно детей. Норвежская министр образования обеспечила заключенных таким правом, преподаватели приходят в тюрьмы. Таким образом, если я сравню своих детей с подростками из норвежской тюрьмы, то у них будет одинаковый доступ ко всем предметам школьной программы. Образование и профессиональные навыки — ключ к исправлению заключенных детских тюрем.
По словам Цыку, ей было сложно общаться с подростками из Гоян: многие из них просто не могут сформулировать свои мысли, другие без остановки плачут, третьи боятся говорить с незнакомцами. Как в Норвегии развивают социальные навыки несовершеннолетних заключенных?
Это непростое дело, нужно строить все по кирпичику. Нужно выстроить доверительные отношения с заключенным, понять его потребности, затем понять, как его потребности соотнести с возрастом. Например, подросток не умеет читать в 16 лет. Как его научить чтению в ускоренном режиме? Но речь идет не только об образовании. Мы выявляем и другие пробелы, к примеру, опыт отношений с противоположным полом. Заключенный подвергался насилию либо сам кого-то изнасиловал? Значит, действуем сообща с психологами. Это своеобразное нанесение на карту различных составляющих личности заключенного. Мы «картографируем» их очень тщательно, после чего привлекаем к работе специалистов, службу социальной опеки, его семью. Таким образом мы не закрываем ребенка от остального мира, а выстраиваем связи между ним и обществом.
Мы также активно используем театральную и музыкальную терапию, арт-терапию. Если хочешь добиться улыбки от заключенного ребенка, нужно быть креативным. Работники тюрем могут не знать креативных методов, поэтому в тюрьмы надо приглашать людей извне. Это сложный процесс, но иметь заключенных детей в стране — это тоже тяжелый груз, потому что дети не должны быть в тюрьмах. Но в какой-то момент они совершают что-то жестокое и на это нужно реагировать. И здесь, мне кажется, общество должно брать на себя дополнительную обязанность в отношении детей, которые отправляются в тюрьму. Ведь до тюрьмы эти дети, порой, проходят через страшные вещи.
«Может быть сколько угодно денег, но ничего не выйдет, если нет человечного подхода»
В феврале группа заключенных из Гоян впервые в истории колонии отправилась на экскурсию в музей. Как часто в Норвегии заключенные посещают общественные места?
В Норвгегии мы такое очень часто практикуем. Мы выводим детей в общество и, наоборот, приглашаем представителей общественности в тюрьмы. Очень жаль, что в Молдове не проводились такие экскурсии раньше. В Молдове все боятся, что заключенные могут убежать. Но давайте посмотрим, что случится, если заключенный сбежит? Как далеко ребенок может убежать? Вы поймаете беглеца очень быстро.
Визиты заключенных в город очень важны еще с той точки зрения, что они учат тому, как вести себя в общественных местах. Думаю, Департаменту пениценциарных учреждений нужно продолжать такие мероприятия. Дети должны увидеть настоящий футбольный матч, попробовать что-то в кафе, побывать в кинотеатре. Это может быть частью мотивационной программы. Как мы воспитываем своих детей? Мы берем их с собой в филармонию, говорим, что там не надо кричать, что туда нужно идти чистым и аккуратным. С заключенными детьми — все то же, их просто надо воспитывать.
В феврале этого года суд приговорил 17-летнего парня из Хынчешт к 11 годам тюрьмы. Год до совершеннорлетия он будет отбывать в Гоянах, а затем его переведут в тюрьму для взрослых. Чем чреват перевод во взрослую тюрьму? В Новегии такое практикуется?
Мы не допускаем того, чтобы молодые парни шли в тюрьму для взрослых. Наш закон очень гибок и позволяет либо оставить такого заключенного в детской тюрьме, либо применять альтернативные меры. В Молдове такого нет. Было бы хорошо, чтобы молодым людям разрешили отбывать наказание до 24 лет в Гоянах.
Что нужно Молдове в первую очередь, чтобы изменить систему отбывания наказания для несовершеннолетних заключенных: деньги или изменение менталитета?
В стране может быть сколько угодно денег, но ничего не выйдет, если нет человечного подхода к системе. Конечно, деньги важны, но отношение к заключенным — это то, что нужно изменить в первую очередь. Для того, чтобы начать разговаривать с заключенным подростком в Гоянах, деньги не нужны, нужно понимание того, как эффективно использовать имеющиеся ресурсы, в том числе и человеческие. Конечно, то, что мы имеем в Норвегии, стало возможным благодаря солидным государственных инвестиции. Но ничего не изменилось бы, если бы общество не пришло к пониманию того, почему это стоит делать.
В Молдове уже около года нет парламентского адвоката по правам детей. Какова роль парламентского адвоката Норвегии в этом деле?
Парламентский адвокат по правам детей в Норвегии очень активно решает проблемы, связанные с детской колонией. Общество и чиновники к детскому омбудсмену прислушиваются, потому что он— тот взрослый человек, который говорит от лица детей, это важно. Сейчас, к примеру, в Норвегии активно обсуждается введение механизма подачи жалоб со стороны детей. Я рекомендую Молдове поскорее выбрать активного человека на эту должность.
Во время нашей беседы вы несколько раз проводили аналогии между своими детьми и заключенными подростками. Как вы думаете, если в пенитенциарной системе Молдовы будет работать больше женщин, она станет более человечной?
Я думаю, что тогда система будет больше сфокусирована на человеке. В пенитенциарной системе Молдовы не хватает женщин. Во всех тюрьмах, кроме колонии в Гоянах и женской тюрьме в Руске надзирателями работают мужчины. Все директора тюрем в Молдове — мужчины. В Норвегии в 1980-х годах началась программа по привлечению женщин на работу в тюрьмы. Это принесло много пользы, потому что пришлось адаптировать систему под них, сделать ее более мягкой.
