В школе моим любимым предметом был румынский язык. Поначалу мы писали в дневниках «молдавский язык», потом — румынский. Но для меня он по-прежнему оставался любимым. Я трижды занимала второе место на региональных олимпиадах по румынскому языку в Гагаузии, у меня был достаточно высокий уровень. Поэтому я, гагаузка, решила учиться в университете в группе с румынским языком обучения.

В 2016 году решила поступить в Государственный университет в Кишиневе. Я с большим удовольствием была готова изучать на румынском языке все грани и тонкости специальности «международные отношения». У меня было огромное желание, стремление и мотивация изучать специальность и улучшать при этом уровень языка.

Одногруппники в румынской группе меня не принимали. Все разбились на маленькие группы, как это обычно бывает, войти с ними в близкий контакт не получилось.

Я чувствовала себя ужасно и спустя 21 день после начала занятий перевелась в русскую группу.

В русской группе любовь к румынскому языку усилилась, по этому предмету были одни десятки…

Несмотря на то, что в итоге я перешла в русскую группу, во время учебы в университете мне удалось пройти отбор на программу Erasmus и уехать на стажировку в Румынию. Там я полгода училась в румыноязычной группе, и это был потрясающий языковой опыт.

Если резюмировать, никаких прямых случаев дискриминации не было, никто не говорил: «Раз ты гагаузка, иди в русскую группу», но в отношениях с педагогами и одногруппниками ощущалась пассивная, не явная дискриминация».

Я себя идентифицирую как русскоязычную гагаузку, всю жизнь прожила в Комрате. 10 лет назад окончила школу и тогда полагала, что мне не понадобится знание государственного языка. Тогда румынский язык в школе преподавали не на самом высоком уровне. На уроках государственного языка мы могли обсуждать посторонние темы и разговаривать на любом языке, кроме румынского.

Но после окончания школы начала сталкиваться с дискриминацией по языковому признаку. Такое случалось в некоторых медучреждениях в Кишиневе, в аптеке...

Я не отрицаю, что в том, что я плохо знаю румынский язык, есть и моя вина. Тогда в школе я жила в каком-то особом мире. Мне казалось, будто Гагаузия и Республика Молдова были как два разных государства. Да, к сожалению, я так рассуждала. Но сейчас я хочу изучать государственный язык. Но не могу это сделать бесплатно. В Гагаузии нет ни одной возможности бесплатно изучать государственный язык.

«Сразу после окончания школы, вместо того, чтобы поступать в университет в Молдове, я предпочел уехать на заработки в Европу, в Эстонию. Дело в том, что однажды я сел и поразмыслил о перспективах учебы в Молдове и пришел к выводу, что это бессмысленно.

Когда учился школе, некоторые предметы преподавались очень слабо, я даже на 30% не знаю государственный язык, а об иностранных и вовсе не хочу упоминать. Государственный язык не смогли выучить в школе и мои одноклассники, и это странно.

«Я учусь в Москве в Университете дружбы народов. Давно решил, что буду получать высшее образование в России. Я считаю, что в вузах России уровень образования выше, чем в Комрате, Кишиневе или Тирасполе.

Государственный язык знаю не очень хорошо, но экзамен на степень бакалавра сдал бы.

После того как выехал за пределы Гагаузии и поступил в России, ни с какой дискриминацией [как гагауз] там не сталкивался. Ни на улицах, ни во время учебы. Когда обращаюсь к кому-то с вопросом, мне всегда спокойно отвечают. Даже не к чему придраться».

В 2020 году я поступил в Госуниверситет Молдовы. Очень хотел поступить в Турцию, но из-за эпидемиологической ситуации все планы разрушились. В Кишиневе выбрал факультет иностранных языков. Это немецкий и английский языки.

Я знаю турецкий, румынский, гагаузский и немного корейский языки. Поэтому у меня не было проблем из-за незнания каких-то языков. И даже если бы обстоятельства сложились иначе, думаю, я бы это преодолел.

Все люди разные. По крайней мере, я не сталкивался с дискриминацией. Если вдруг что-то подобное случится, это не проблема, потому что я умею быстро усмирять людей. Не то чтобы я хвастался или строил из себя важную персону, но сейчас нельзя молчать, нужно помогать другим в такой ситуации.