Глава представительства Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) Юлия Отто 30 апреля завершает свой мандат в Молдове. NM поговорил с финансистом о том, что она причисляет к своим достижениям, а что к неудачам, об инвестиционном климате в стране, о буераках на кишиневских улицах, а также о том, какие молдавские банки можно считать прозрачными.
«Одна за другой стали выбывать компании, которые хотели бы прийти в Молдову»
Вы завершаете работу на позиции главы представительства ЕБРР в Молдове. Вы проработали на этом посту четыре с половиной года. Можете подвести итоги вашего мандата и работы ЕБРР в Молдове за прошлый год?
Результаты за прошлый год очень хорошие, и это несмотря на частую смену правительств, на экономическую и фискальную ситуацию. Цель была сохранить наш объем предоставленных средств в районе €100 млн. Я всегда говорю в районе потому что для нас на самом деле важны именно проекты и их качество. Насколько они большие — это уже вопрос целесообразности финансирования. Поэтому мы сохранили наши объемы финансирования в пределах €100 млн в 12-15 проектов. Особенно хорошо было то, что мы увидели больше проектов с инвесторами, с инвесторами иностранными и с инвесторами местными. Но 2015 год тоже ознаменовался тем, что мы видели несколько проектов, которые были отменены либо отложены до лучших времен из-за неопределенности — политической, экономической. Я не говорю проблем, а именно неопределенности.
О каких проектах идет речь?
Мы хотели стать банком, который был бы первой остановкой для любого иностранного инвестора, желающего прийти в Молдову. И мы этого добились. Поэтому и в 2014 году, и в 2015 году все иностранные инвесторы, которые приходили в РМ, финансировались в ЕБРР. Я говорю о немецком Draexlmaier, австрийском Gebauer & Griller, итальянской La Triveneta и так далее.
Более того, мы нацелились на то, чтобы идентифицировать местных предпринимателей, которые планируют инвестиционные проекты. И этого мы тоже добились. Мы поддержали Linella/Unimarket. Это проекты, нацеленные на внутренний рынок.
Что касается тех проектов, которые не состоялись в 2015 году, могу сказать, что я видела, как из списка потенциальных инвесторов одна за другой стали выбывать компании, которые хотели бы прийти в Молдову. Может, они приняли решение уйти в другую страну, потому что конкуренция между странами есть.
Назвать эти компании вы можете?
Не думаю, что им понравится, если я буду их называть. Сокращение списка потенциальных инвесторов — это одно из печальных наблюдений 2015 года. Думаю, что этот тренд продолжится в 2016 году и переломный момент должен наступить тогда, когда предприниматели будут убеждены в том, что приходя в Молдову, они найдут предсказуемую деловую среду.
Почему вы полагаете, что в этом году потенциальные инвесторы продолжат искать альтернативу Молдове? Ведь правительство говорит о том, что все стабильно. Правительство есть, в парламенте есть «проевропейское» большинство, которое похвалили некоторые партнеры по развитию. Власть просто излучает стабильность.
Излучение стабильности еще пока непродолжительное. Чтобы бизнес убедился в стабильности, они должны эту стабильность почувствовать, на это нужно время. Если правительство убеждено в том, что оно останется, и мы будем видеть это, и это будет подтверждением для международных компаний, то конечно это убедит. Политическая стабильность нужна.
Но если при политической стабильности, действия властей, регуляторов, судов остаются непредсказуемыми, то это тоже не самые лучшие предпосылки для бизнеса. Нужны прозрачные и честные правила игры для всех. Здесь нужны улучшения. Я остаюсь осторожным оптимистом в этом плане.
«Мы не выдаем деньги пока условия не выполнены»
Какие проекты ЕББР планирует реализовать в Молдове в 2016 году?
Самый крупный проект, о котором мы говорим уже давно и можно с большой уверенностью сказать, что он будет подписан в 2016 году — газопровод Унгены-Кишинев. Этот проект уже на финишной прямой, мы [ЕБРР и Европейский инвестиционный банк] очень надеемся, что сможем подписать соглашение по финансированию, чтобы можно было начать уже объявить тендер и работать.
Какова стоимость проекта?
Примерно €85 млн, из которых примерно €10 млн — грант от Евросоюза, а оставшуюся сумму на равных долях 50/ 50 будет финансировать ЕБРР и ЕИБ.
Запланировано завершить реализацию этого проекта к концу 2018 года. Можно ли тогда будет говорить, что у Молдовы появился альтернативный источник доставки газа?
Об успехе проекта можно будет говорить тогда, когда будет идти газ, и газ этот будет использоваться на нужды РМ. Это очень сложный проект, так как выходит за пределы страны. Это проект, в котором очень важны договоренности Молдовы с Румынией. Это тоже отдельный фронт работ, который РМ должна будет провести для того, чтобы этот газопровод заработал. И мы с ЕИБ помогаем в этом процессе и привносим опыт из других стран, которые реализовали подобные проекты.
Также мы продолжаем переговоры как с местными инвесторами, так и с иностранными инвесторами. Мы надеемся, что если даже не подпишем [соглашений], то существенно продвинемся в реализации двух муниципальных проектов в 2016 году. И, конечно же, в этом году упор будет все-таки на частный сектор.
Вы довольны сотрудничеством с властями Кишинева? Все хорошо? Гладко? Потому что время от времени их деятельность и бездеятельность, критикуется. В том числе в проектах, которые осуществляются вместе с ЕБРР. Я имею в виду историю с тендером на организацию платных парковок.
Каждый раз, когда мы говорим о каких-то инфраструктурных проектах, обрастание историями никого не может радовать. Проекту парковок мы помогли тем, что опубликовали объявление о тендере на нашем сайте, но проект этот ЕБРР не финансирует.
Затягивается проект по ремонту ряда городских улиц — бульвара Негруцци, Штефана чел Маре, Василе Александри.
Задержки произошли, потому что не была готова инфраструктура на участке дорог для тех работ, которые мы профинансировали.
То есть городские власти не справились с подготовкой инфраструктуры?
Это ваш вывод. Инфраструктура была не готова для проведения тех работ, которые мы профинансировали.
Инфраструктура — это же не вопрос ЕБРР, это вопрос тех, кого финансируют.
Надо понимать разницу между финансированием и имплементацией. Мы предоставляем финансирование и содействуем имплементации тем, что осуществляем надзор над прозрачностью тендера.
В рамках проекта по модернизации системы водоснабжения и канализации Apă-Canal одним из условий является повышение тарифов на воду. А если это не будет сделано и обосновано ли повышение?
Да, одним из условий — это повышение тарифов. Оно еще не выполнено, но должно быть выполнено, иначе мы не будем делать выборку. Мы принципиальны в этом плане. Чтобы Apă-Canal получил эти деньги, должны быть увеличены тарифы, которые позволяют этому проекту работать на самоокупаемости. Как только это произойдет, они получат деньги.
Насколько должны повысить?
Это определяет НАРЭ (Национальное агентство по регулированию в энергетике. — NM). У нас очень четкое условие — проект должен окупаться. Поэтому вопрос тарификации — это вопрос регулятора, которому мы помогли донорскими деньгами создать и систематизировать методологию расчета тарифов.
«В улучшениях должны быть все заинтересованы»
От госсектора, хотелось бы перейти к частному. В прошлом году ЕБРР инициировал процедуру увеличения своей доли в Victoriabank. Процесс затянулся из-за изменений в законодательстве. Планируете ли в 2016 году завершить первый этап увеличения доли? Если да, то на какой стадии сейчас находится этот проект?
Да, это действительно один из проектов, который запланирован на 2016 год. У нас есть два параллельных рабочих направления. Первое — это консолидация долей прозрачных акционеров. Мы рады, что правительство и парламент осознали, что поправка к законодательству была контрпродуктивной. И эта поправка была изменена, что позволяет нам реализовать проект. Наши намерения не изменились.
ЕБРР планирует увеличить долю за счет пакета румынской дочки греческого Alpha-Bank?
Да. И второе направление работы — это установление прозрачного профессионального корпоративного управления в банке.
Если анализировать вторую составляющую, то пока больших успехов не достигнуто. Админсовет до сих пор не заработал, а менеджеры Victoriabank, у которых истекли мандаты еще в сентябре 2014 года, до сих пор исполняют свои обязанности.
Админсовет не заработал потому, что три избранных директора еще не подали документы для одобрения в Нацбанк. Всего в совет было избрано семь членов, утверждены Нацбанком четверо, а для кворума необходимо пять членов совета. Мы этим очень обеспокоены и говорили об этом с Нацбанком. Но мы не можем заставить избранных в совет членов подать документы. При этом мы и не являемся пассивным наблюдателем в этой ситуации и пытаемся всеми легитимными способами все-таки эту ситуацию сдвинуть с мертвой точки.
Что касается менеджмента, то вопросы контрактов с менеджментом должен решать совет, а мы как акционер голосуем за представителей этого совета. Так как у нас во всей этой цепочке управления сейчас отсутствует админсовет, соответственно, ситуацию с управленческой командой решить невозможно.
Велись ли переговоры с Insidown LTD, чьи представители так и не подали документы регулятору для утверждения?
Мы говорим со всеми акционерами этого банка. Все акционеры должны быть заинтересованы в том, чтобы банк имел прозрачное корпоративное управление. Но мы также считаем, что в этом должен быть заинтересован и регулятор, поэтому для нас важное направление этого диалога — с регулятором.
Но вопрос об органах управления Victoriabank остается открытым со второй половины 2014 года.
Да, тогда судебным решением был отстранен от работы админсовет. Это случилось в сентябре 2014 года. С тех пор мы использовали все возможности, которые есть в нашем распоряжении как акционеров, чтобы выбрать админсовет, и это нам удалось в октябре 2015 года, но он остается нефункциональным.
Эта ситуация демонстрирует, что один в поле не воин. Даже такая большая и уважаемая организация как ЕБРР, который имеет долю в этом банке и другие акционеры, которые, заинтересованы в том, чтобы банк хорошо работал, в одиночку не могут исправить ситуацию даже в одном банке. В улучшениях должны быть заинтересованы все — и Нацбанк и судебная система, среди прочих. Если мы пытаемся наладить ситуацию в банке, а судебная система , например, работает против налаживания этой ситуации, к сожалению, мы будем в состоянии постоянной борьбы.
К Insidown остаются вопросы по поводу прозрачности? Ведь российский бизнесмен Сергей Лобанов получил разрешение Нацбанка на владение существенной доли и значится конечным владельцем кипрской компании.
Формально инцидент был как бы исчерпан в тот момент, когда Нацбанк рассмотрел и утвердил господина Лобанова в качестве конечного бенефициара. То есть формальная сторона дела закрыта. Но каждый отдельный акционер должен продемонстрировать, что он fit and proper (соответствует правовым нормам, касающиеся определения уровня деловой компетентности и профессиональной этики фактических собственников банков и лиц, контролирующих деятельность банков. — NM) своими действиями. Такими, как, например, поддержка прозрачного корпоративного управления.
Пока этого не было?
Пока трое представителей, выдвинутых Insidown Ltd в админсовет, не подали свои документы в Нацбанк для их одобрения как членов совета. На деле совет остается бездействующим.
Если говорить о прозрачности структуры акционеров других крупнейших банков страны. ЕБРР вместе с другими партнерами по развитию в 2013 году существенно сократил финансирование молдавских банков из-за непрозрачности структуры акционеров. Как то изменилась ситуация за эти 2,5 года?
Наше решение о приостановлении финансирования — это последствие процессов, непрозрачной смены собственников банка, начиная с весны 2013 года. Именно тогда крупные пакеты акций в Moldova Agroindbank, Banca Socială поменяли владельцев. А мы не можем работать с контрагентами, когда не понимаем, кто владеет акциями. Большинство банков в Молдове с весны 2013 года попали именно в эту категорию. Изменилась ли эта ситуация? Это можно увидеть по акционерной структуре.
В тот момент, когда мы поймем, кто действительно является конечным бенефициаром или конечными бенефициарами в одном или во всех из этих банках и решим, что такой бенефициар для нас приемлем, тогда мы сможем возобновить работу с этим банком. В данный момент из всех тех банков, с которыми мы прекратили активные сделки в 2013 году, ни в одном из них ситуация не улучшилась. Это Moldova Agroindbank, Moldindconbank, ну и Victoriabank, о котором мы говорили. Ведь Victoriabank несмотря на то, что мы являемся акционерами, мы не кредитуем, так как считаем, что в этом банке пока еще нет прозрачной системы корпоративного управления.
Вы работаете только с банками с иностранным капиталом?
Для нас не так важно иностранный он или не иностранный. Для нас важно, что мы четко понимаем, кто является конечным бенефициаром. И сейчас в банковской системе РМ сложилась такая ситуация, что мы понимаем, кто владеет банком только в случае, если у него иностранные владельцы. Это прежде всего, конечно же, Mobiasbanca, с которым мы продолжаем сотрудничество, и ProCreditBank. Мы готовы к сотрудничеству с любым банком, где ситуация с прозрачностью акционерной структуры будет восстановлена, и мы поймем, с кем мы имеем дело.
«Инвестиционный климат не улучшается совсем не из-за законов»
Я хочу поговорить по поводу инвестиционного климата. ЕБРР реализует ряд проектов в Молдове по улучшению инвестклимата. В том числе был подписан соответствующий меморандум. За ваш мандат инвестиционный климат улучшился в стране?
Наверное не столько меня надо спрашивать, сколько предпринимателей этой страны, инвесторов. Из того, что я слышу от бизнес-ассоциаций, от наших партнеров, международных компаний и местных партнеров существенного улучшения не произошло. Если говорить о рейтинге Doing Business, то позиции Молдовы в нем улучшились. Но в этом рейтинге большую роль играют законодательные изменения. В этом в РМ на самом деле был достигнут большой прогресс. Законодательство в Молдове достаточно хорошими темпами модернизируется. Есть ряд очень современных проверенных, хорошо работающих законов.
Инвестиционный климат не улучшается совсем не из-за законов. Это из-за специфического применения либо неприменения этих законов. Есть и объективные причины, почему особого прогресса не произошло. Невозможно достигнуть прогресса, когда меняется правительство несколько раз в году. Ведь нужна последовательность. Нужно хотеть изменить ситуацию в стране к лучшему, улучшить бизнес-климат. И здесь мы помогаем, конечно. Но мы помощники, мы не можем встать и изменить ситуацию.
Мы помогаем тем, что поддерживаем работу секретариата Экономического совета, который действует при премьер-министре. На основании двух лет успешной работы, финансирование экономического совета было продлено еще на три года, при поддержке Министерства международного развития Великобритании (DFID),
Как вы думаете, что необходимо реализовать Молдове, чтобы ее экономика как-то ожила и смогла подняться на качественно иной уровень?
Мы очень часто этим вопросом задаемся. Здесь не надо каких-то мановений волшебной палочки. Ситуация в стране должна достигнуть определенной точки нормализации. Это снижение коррупции, эффективная работа регулятивных и надзорных органов — таможни, налоговой. Есть инвесторы, которые знают, что им делать. — им не нужно мешать. Им нужно просто создать условия, в которых они могут инвестировать, создавать свои предприятия, реализовывать проекты и финансировать их через прозрачную банковскую систему.
На развитии каких отраслей следует концентрироваться?
Молдова могла бы создать себе конкурентные преимущества посредством хорошей бизнес-среды, которая привлекала бы предпринимателей. И здесь совершенно неважно, какая это отрасль. Молдова небольшая страна. Молдова не может привлечь инвесторов своим внутренним рынком. Это не полтора миллиарда китайцев. Среди перспективных отраслей IT, машиностроение, текстильная отрасль. В Молдове образованное население, она производит, например, очень хороших инженеров IT. Этот капитал нужно использовать.
В последнем анализе наших экономистов, который проводится совместно с Всемирным банком, бизнес спросили: «Что вас больше всего не устраивает, какие у вас три самые главные проблемы?» Первое, ответили они, это коррупция, второе — политическая нестабильность, третье — нехватка квалифицированных людей.
Если вернуться к итогам вашего мандата в Молдове, что удалось сделать, а что не удалось? Что запомнилось?
Мы существенно увеличили объемы финансирования. Мы хотели стать основной финансирующей организацией для иностранных инвесторов в этой стране, эту задачу мы тоже выполнили. Мы также расширились свою поддержку Молдове по продвижению реформ.
Очень разочаровала ситуация в банковском секторе. Я очень надеюсь на нормализацию. Банки — это канал для финансирования реальной экономики. Для меня сильным ограничением и серьезной проблемой было отсутствие возможности работать с банками.
И, конечно же, инфраструктура. Я помню как чуть не свалилась, угодив в один из буераков на улице Дософтей. Это было в первые недели после моего приезда в Молдову в ноябре 2011 года. Сегодня шла утром и опять чуть не навернулась на том же самом буераке.
Как поменялось ваше впечатление о Молдове с момента приезда?
На самом деле у меня очень хорошие впечатления. Я не просто хотела возглавлять представительство, а хотела возглавлять именно представительство в Молдове и не разочаровалась. Хотя не ожидала, что будет столько вызовов. Для моей профессиональной карьеры было очень полезно через них пройти и научиться с ними справляться.
Мое мнение как-то радикально о Молдове не изменилось. Я продолжаю видеть проблемы, и так же продолжаю видеть потенциал. Но я бы не хотела, чтобы и о Молдове говорили как о Бразилии: «Бразилия — это страна будущего и таковой она и останется».
Когда я сюда приехала, Молдова была большой надеждой. Но ситуация последних полутора-двух лет у многих партнеров по развитию вызвала очень острое разочарование. И, видимо, мы пришли к более реалистичной картине и поняли, что работы здесь очень много.
Партнеры по развитию сами виноваты: не надо было очаровываться.
Не надо было очаровываться, чтобы не разочаровываться.
