22 мая 2017
curentul.md
Министерство труда, семьи и социальной защиты, возможно, работает последние месяцы: в результате реформы правительства его могут объединить с минздравом. Глава минтруда Стелла Григораш рассказала ОЛЬГЕ ГНАТКОВОЙ о том, зачем нужно повышать пенсионный возраст, почему упрощение процедуры увольнения сотрудников пойдет на пользу экономике и как отразится ликвидация министерства на людях с ограниченными возможностями и соблюдении Трудового кодекса.
«57 лет — это не возраст для того, чтобы сидеть дома»
С 1 апреля начали действовать основные положения пенсионной реформы. Ожидалось повышение пенсий в среднем на 45%. Каким оно оказалось в реальности, и какого числа людей это коснулось?
Первый этап пенсионной реформы начали внедрять с 1 января 2017 года. С 1 апреля ввели новую формулу расчета пенсий для новых бенефициаров системы. Если бы человек выходил на пенсию до 1 апреля, например, в марте — у него пенсия была бы примерно на 45% меньше, чем после внедрения новой формулы. Сейчас люди очень довольны. Многие выжидали, чтобы выйти на пенсию с 1 апреля, даже если могли сделать это раньше. По новой формуле у некоторых пенсия повысилась даже на 96-97%.
С 1 апреля мы начали пересчитывать и базу, из которой начислялась пенсия. По старой системе ее размер постоянно уменьшался, потому что в формуле не было валоризации (переоценка — NM). Пенсия не соотносилась со средней зарплатой по стране. При одинаковых исходных данных у человека, который выходил на пенсию в 1999 году, выплаты были в два раза больше чем у того, кто выходил в 2016 году.
Но это дорогостоящая процедура, поэтому в 2017 мы делаем пересчет только для тех, кто вышел на пенсию с 2001 по 2008 год. В 2018 году возьмем следующий период. И валоризация будет больше. В этом году она составляет от 5% до 37% и зависит от того, в каком году человек вышел на пенсию. Чем ближе к 1999 году, тем этот процент меньше. В 1999 пенсия соответствовала реальности. К 2008 году она была намного меньше.
Третий момент — это индексация, которую мы обычно проводим 1 апреля. В этом году она составила 6,8%. В итоге больше всего довольны работники сельского хозяйства. У них пенсия повысилась в среднем на 21%.
Какие пенсии они теперь получают?
В основном, как вы знаете, у нас сельскохозработники не платят в соцфонд, но все-таки получают минимальную пенсию. В прошлом году у них была средняя пенсия 848 леев. С этого года вводится только один вариант минимальной пенсии, не зависящий от места работы — 1026 леев.
Мы приравняли минимальную пенсию к гарантированному доходу, который государство должно обеспечить каждому человеку. В этом году он составляет 961 лей. В прошлом был 900 леев. Эту сумму проиндексировали на 6,8% , и у всех автоматически минимальная пенсия выросла до 1026 леев. То есть сейчас людей с пенсией меньше 1026 леев не может быть. Если до вас доходили слухи или анекдоты, что кто-то получает меньше, — не верьте.
Каков средний размер пенсии после апрельского пересчета?
Общей цифры не могу назвать, мы еще работаем над этим. Могу только по группам. Для сельхозработников было повышение на 21%. Благодаря увеличению минимальной пенсии и у людей с инвалидностью пенсии выросли на 35-40%. После валоризации у некоторых из тех, кто начал получать пенсию в 2007-2008 годах, выплаты удвоились и утроились. В среднем для тех, кто вышел на пенсию в этот период, повышение составило 36-37%. Коснулось это почти 130 тыс. человек. Через обычную ежегодную индексацию прошли все — около 700 тыс. пенсионеров.
По поводу пересчета. Сейчас встречается такая ситуация: человек получал 1400 леев и надбавку 180 леев. После пересчета он получает пенсию 1500 леев, и надбавку больше не начисляют. Получается на 80 леев меньше, что для пенсионера — существенно.
Меньше получиться не может. Таков механизм. Все, у кого была пенсия меньше 1500 леев, получали пособие по 120-180 леев. Если раньше пенсия была 1400 леев, то после валоризации — 1500. Это сто леев разница.
Но без переоценки человек получал бы 1580.
Да, получал бы. Но сейчас это уже его пенсия. Пособие — временное. Оно было установлено на один год, но потом его уже было трудно отобрать у людей. Трудно объяснить человеку, что это не твоя пенсия. Как и тем, у кого маленький стаж, и пенсия должна быть 600 леев, а ты им дотягиваешь до 1026 леев, им тоже очень трудно объяснить, что разница — это не твоя пенсия, а пособие от государства, из бюджета.
Те, кто сейчас оформляют пенсию, уже не получают пособие.
Остальным мы гарантируем ту же сумму, что человек получал в прошлом году. Если он получал 1580 леев, а в этом перестал получать пособие 180 леев, то мы ему добавляем до 1580 леев. Меньше никто не может получать. Мы высчитываем разницу и дотягиваем до изначальной суммы, чтобы это не чувствовалось. Но таких людей очень мало по сравнению со всеми пенсионерами. И так будет каждый год.
Так мы делали и в 2016. Если помните, был скандал, когда 35 тыс. человек перестали получать пособия. По постановлению правительства мы вычисляем разницу и восполняем эту потерю.
И как долго еще вы будете это компенсировать?
В течение года. В следующем году снова будет индексация, и это будет уже обычная пенсия, без всяких пособий. Эти 180 леев люди считают своими. Им трудно объяснить, что это была временная помощь. Но она была очень неудобной для системы. Это была нездоровая мера.
За несколько лет мы откажемся от этого пособия полностью. Будет просто минимальная пенсия, которую государство предоставит как защиту. Восполнение до минимальной пенсии у каждого разное — у сельхозработников это 100%, у других от 20 до 40%.
Когда обсуждалась пенсионная реформа, многие, в том числе некоторые депутаты, говорили, что это не столько повышение пенсий, сколько экономия для госбюджета за счет пенсионеров. Из-за постепенного повышения пенсионного возраста тысячи людей выведут из пенсионной системы.
Да уж, к 2024 году. Надеемся добраться до этого времени.
Но все-таки как бы вы сегодня ответили критикам?
Экономии пока нет. Пока наоборот не хватает ресурсов, чтобы провести валоризацию для всех. Это дорого. Мы честно говорим, что люди, которые вышли на пенсию после 1999 года, потеряли доход. Но в то же время бюджета соцстрахования не хватает для того, чтобы пересчитать сразу всем. В одни ворота, как говорят англичане. Сейчас это 2001-2008 год, потом возьмем другие периоды, чтобы не создавать стресс в системе.
Кроме того, мы привлекли в систему силовиков: они пришли со своими деньгами — около 500 млн леев. Они еще не получают пенсию, но уже начинают вкладывать в пенсионный фонд. И это его стабилизирует.
Но из-за того, что пенсионный возраст повышается очень медленно — каждый год на шесть месяцев для женщин и на четыре месяца для мужчин — положительное влияние на бюджет мы увидим через 5-10 лет. Если будем придерживаться этой схемы повышения.
Но у повышения пенсионного возраста было много противников.
Это с одной стороны. С другой — нам постоянно звонили и говорили — повышайте. Особенно женщины. Зачем в 57 уходить на пенсию? Они хотят работать дальше. Мужчины — точно так же.
Конечно, есть и обратная ситуация, особенно в селах. Но они все равно получают минимальную пенсию, даже если не вкладывают в соцфонд. Хотя это неправильно. Они тоже должны вкладываться. Может быть, со следующего года. До 2009 года почти 200 тыс. работников этого сектора платили налоги в соцфонд. Потом эту выплату сделали факультативной. И сейчас фиксированную годовую таксу платят только 2 тыс. человек, занятых в сельском хозяйстве. И это неправильно. Может, они тоже хотят не минимальную пенсию. Мы должны их снова привлечь в систему, как это было раньше.
То есть все-таки это будет экономией для бюджета?
Если мы увидим, что у наполнения бюджета положительная динамика, то можем пересмотреть увеличение пенсионного возраста. Но в то же время нужно быть реалистами. Мы — стареющее население. Среди молодежи между школой и первой работой уровень безработицы очень высокий — больше 20%. Есть много людей пенсионного и предпенсионного возраста. Эти два демографических элемента мы должны все время укреплять и поддерживать.
С другой стороны, многих мы зря привыкли считать старыми. Половина нашего министерства — это женщины 60-62 лет, которые умнее, активнее и быстрее молодежи. Мы должны преодолеть свои стереотипы. Что за пенсионерка в 57? В других странах работают до 68-70 лет. Мы стремимся к тому, чтобы хотя бы до 62-63 лет. Это самый минимальный возраст.
Человек должен учиться и работать всю жизнь. Только так он доживет до старости без Альцгеймера, Паркинсона и других заболеваний, которые появляются из-за того, что человек интеллектуально и физически не активен. Активность — единственный залог того, что в старости ты будешь здоровым.
Конечно, мы должны предоставлять хорошие условия. Но уже сегодня больше 40% пенсионеров продолжают работать. Наверное, из-за того, что пенсия маленькая. Но и из-за того, что народ уже понимает, что 57 — это не возраст для того, чтобы сидеть дома.
«Зачем всю жизнь платить налоги ради одной тысячи леев?»
И все-таки социально-экономическая ситуация в Молдове не самая благополучная. В том числе, из-за того, что часть экономики находится в тени. В 2016 году была создана специальная рабочая группа по борьбе с зарплатами в конвертах. Что сделано с тех пор?
Весь 2016 год мы говорили об этом. Феномен не такой простой, как нам кажется. Было даже разработано несколько законопроектов, которые предусматривают ужесточение наказания. С другой стороны, мы опасаемся, что если работаешь только на штрафы, то можно ухудшить ситуацию. Мы должны уравновесить и другую чашу весов. Английская компания PricewaterhouseCoopers анализировала ситуацию в Молдове, чтобы понять, почему это происходит на самом начальном уровне. Мы видим результаты этого феномена, но не знаем, откуда корни.
Обычно все очевидно — высокие налоги, разве нет?
Не обязательно из-за налогов. Есть и другие факторы — общий уровень культуры, законы. Есть организации, которые годами работали честно, но они становятся неконкурентоспособными по сравнению с теми, кто работает нечестно. И тоже начинают работать по-другому. Нужен системный подход.
Из того, что мы уже успели сделать — это вместе с бизнесом пересмотреть Трудовой кодекс. Это была долгая и бурная работа: предполагается около 30 изменений, цель которых — снизить административную нагрузку на бизнес. Либерализовать рабочие отношения так, чтобы работодатель мог нанимать и увольнять немного легче, чем сейчас. С другой стороны, мы повысили и штрафы для тех, кто работает не по правилам.
Но это все-таки требует изменения культуры и менталитета. Сразу это сделать не получится. И налоги уменьшатся, но только не в этом году. Не было возможности либерализовать Налоговый кодекс из-за того, что экономическая ситуация была очень сложная.
Но план такой есть?
Конечно, без этого невозможно. Но, кроме того, мы проводим много профилактической работы и учим работать по-белому. Инспекция труда должна приходить не только с контролем и палками, но и учить, как нужно вести бизнес официально и при этом иметь доходы. Пока я говорю о тех мерах, которые уже предприняты, но пока мы еще идем к большому плану. В 2017 году мы его разработаем и представим.
Вы сказали, что работодателям будет легче нанять и уволить сотрудников. Можете уточнить, в каком смысле?
Сейчас процедура увольнения очень сложная — один выговор, второй, третий. Мы определили ситуации, когда можно сразу уволить человека: если он что-то украл, повредил и т. д. Есть случаи, когда не нужно проходить через всю административную цепочку.
Кроме того, мы уточнили в ТК детали, касающиеся краткосрочных контрактов. В Молдове все хотят иметь долгосрочный контракт. Даже в нашем министерстве. Министерство исчезнет, а люди продолжат работать. Когда я работала в НПО, то не могла взять человека на год. Поскольку годовой бюджет был каждый раз разным и зависел от того, как я пишу проекты и добываю деньги. Но как начальник НПО я должна была гарантировать всем контракты на всю жизнь вперед. Это нелепо.
Сейчас будет легче — работодатель будет знать, когда он может взять человека на определенный период или на проект. Мы старались сохранить баланс между новыми льготами работодателям и защитой работника.
Кажется, чаще все же страдают работники. Если человека, например, сокращают, его просто заставляют написать заявление «по собственному желанию», иначе можно не дождаться последней зарплаты.
Это связано с культурой и работника, и работодателя. Народ не знает законов.
Кроме того, из-за очень малого числа рабочих мест люди соглашаются получать зарплату в конвертах. Они даже не понимают, какие это может иметь последствия. А если что-то случится? Или родится ребенок? Если что-то произойдет на работе — нет никакой защиты. Уже не говоря о пенсии. Люди часто приходят оформлять пенсию и обнаруживают, что за них 10 лет никто ничего не платил. Невозможно даже доказать, что человек где-то работал.
Многие думают — доживу ли я до старости? Но потом доживают и из-за неофициальной работы обнаруживают сюрпризы и маленькую пенсию. Но так было и из-за того, что пенсионная система была непривлекательной. Зачем платить всю жизнь налоги ради одной тысячи леев? Но люди не понимают, что платят не только на пенсию, но и на все остальные выплаты, включая пособие по безработице, которое тоже однажды может понадобиться.
«Материнский капитал не превращается в социальный»
Кстати, о социальных выплатах. На днях президент Игорь Додон предложил ввести в Молдове материнский капитал и выплачивать за ребенка полторы средних зарплаты по экономике в месяц, и повышать сумму выплаты с каждым следующим новорожденным.
Пока такого нет, об этом только говорят. Мы уже узнавали — никто не получал такого проекта.
Но как вы относитесь к такой идее?
Не особенно хорошо.
Почему?
Я не верю, что материнский капитал повлияет на рождаемость. Даже в России, если вы посмотрите, уменьшаются выплаты: они никак не меняют демографическую ситуацию. С другой стороны, продолжают рожать люди бедные, из социально-уязвимых слоев. Материнский капитал не превратился в социальный. Все экономисты говорят: никогда и ни в каких странах социальные выплаты не повлияли на демографию. Но я верю, что мы должны поддерживать семьи.
Как в таком случае?
В том числе, социальными выплатами, но оправданными. Выплаты по рождению ребенка должны быть связаны с уровнем зарплаты родителя. Мамы, которые не работали, получают минимальные пособия — и ежемесячные (540 леев), и на рождение ребенка. Если ты работал, получаешь больше: около 30-40% зарплаты.
Мы должны поддерживать семьи другими социальными услугами. Яслями, например, которых у нас почти нет.
По поводу яслей — есть ли какой-то план действий?
Это надо спросить у министерства образования.
Вы не сотрудничаете с ними в этом направлении?
Сотрудничаем. Они говорят, что у них есть какой-то план. Мы, со своей стороны, пытаемся реорганизовать декретный отпуск: сейчас это три года оплачиваемого, и три года за свой счет. Было много претензий со стороны бизнеса из-за того, что особенно последние три года — это нездоровое явление, которое создает хаос на предприятиях. Приходили даже из австрийского и швейцарского посольств: там числятся женщины, которые уже шесть лет в отпуске. Они говорят, что нигде такого не видели. И они никого не могли взять на эти места — кто знает, когда женщина выйдет из декрета, а новый сотрудник вынужден будет остаться без работы.
Хотим уже в этом году немного реорганизовать этот декретный отпуск, это одно из запланированных изменений в ТК. Основные три года мы оставляем, потому что рано еще делать так, как в Европе — несколько месяцев или год. Но следующие три года мы уменьшим до одного. Это консенсус, который мы достигли с профсоюзами и бизнесом.
Министерство образования должно создать ясли. Мы создаем только ясли для детей из социально-уязвимых семей: принимаем тех, у кого только мама, и детей с инвалидностью. В этих социальных яслях они смогут бесплатно оставаться на день. Предоставить ясли всем остальным детям — это ответственность министерства образования.
С материнским пособием в последние пару лет было распространено «мелкое мошенничество»: последний год перед тем, как уйти в декрет, будущие мамы или устраивались на дополнительную работу, или как-то повышали свою зарплату, делая выплаты в соцфонд за работодателя. Так они получали большие выплаты во время декрета. Удалось разобраться с этой ситуацией?
Была инициатива уменьшить этот срок, но мы сохранили 12 месяцев. Пособие выплачивается с учетом зарплаты за последний год, поэтому пока все нормально. Хотя есть очень большие пособия. Так получается, когда, например, мама считается безработной, а папа работает в IT-сфере. И пособия начисляются на папу.
И до каких сумм доходит?
От 7 до 15 тыс леев.
Это сумма, которая выплачивается каждый месяц в течение трех лет?
Да. В пенсионной системе мы убрали потолок для выплат из зарплат в соцфонд. А на материнское пособие мы оставили потолок пять средних зарплат. Именно из-за таких ситуаций. В Румынии, например, некоторые получают на ребенка 35 тысяч евро в месяц, потому что этого лимита нет.
Планируете еще снижать потолок?
Нет, потому что заработная плата все-таки увеличивается, и мы уже контролируем ситуацию. Остаются еще те, кто получает очень много, но не больше пяти средних зарплат. Даже если был оклад 100 тыс. леев, выплаты будут завязаны на сумме примерно 25 тыс.
«Объединение министерств приведет к конфликту интересов»
Планируется реформа правительства, и ваше министерство хотят объединить с минздравом. Как это повлияет на вашу работу?
У меня особое отношение к этой идее. Хотя еще ничего не решено — идут обсуждения. Социальная защита логически больше связана с трудом. Со здравоохранением у нас не было такого хорошего опыта. В 2005-2007 годах эти два министерства объединили, и, как показала практика, это не было благоприятно именно для соцзащиты. Здравоохранение — область с многовековой историей, большими деньгами, а соцзащита еще в развитии. Буквально 20 лет назад у нас в принципе не было таких услуг, кроме выплат на детей и пенсий. Пенсионная система на общих принципах была создана только в 1999 году.
Мы не дошли еще до половины того уровня развития, которого хотим достичь. Есть опасения, что при объединении со здравоохранением пострадает именно соцзащита. Будет конфликт интересов. Я работала в том объединенном министерстве и видела, как это повлияло: в соцобласти был период застоя.
А как бы вы предложили реформировать министерства, если браться за это?
Даже если нас объединят, то хотелось бы, чтобы это были две равнозначные части со своим менеджментом и бюджетами. Но я бы сохранила их отдельно. Если соцзащиту соединить со здравоохранением, то труд уже не очень вписывается. Если труд перевести в министерство экономики, то тоже будет конфликт интересов. Главная цель министерства экономики — помогать бизнесу: будет постоянный прессинг на Трудовой кодекс. Его будут стараться реформировать, т. е. уничтожить, стереть с лица земли.
Может пострадать и другая область — все, что связано с инвалидностью. Мы хотим перейти от медицинского подхода к социальному. Диагноз ставят в поликлиниках и больницах. Но нам еще важно, как этот диагноз влияет на функциональность человека. При одном и том же заболевании один может вести активный образ жизни, а другой — не показываться нигде. Нам нужно понять, как помочь человеку, чтобы он быстрее вернулся на учебу или работу.
Могут пострадать многие области. И, я надеюсь, люди поймут это. Пока министерство все еще борется. Только сейчас мы эту идею увидели открыто и вынесли на обсуждение. Мы стараемся показывать, что с чем можно соотнести, а что — нет. Возможно, нас услышат. Я понимаю, что обязательно нужно проводить реформу правительства, но не обязательно все время выбирать вариант слияния.
Автор : Ольга Гнаткова