В Гагаузии 19 августа празднуют 30-ю годовщину Дня провозглашения Гагаузской Республики. Президент Игорь Додон уже поздравил жителей автономии, выразив надежду, что «никто и никогда не рассорит» гагаузов и молдаван. Руководство автономии тоже поздравило народ Гагаузии с праздником. Чтобы понять, почему день создания непризнанной Гагаузской Республики в автономии до сих пор отмечают как праздник, NM решил напомнить хронику становления Гагаузии — от непризнанной республики к автономии.
На волне процессов демократизации в СССР в конце 80-х годов идеи национального возрождения массово охватили не только представителей титульной нации, но и этнических гагаузов, компактно проживавших на юге Молдовы. Как и в других республиках и регионах СССР, во главе гагаузского национального движения встали представители интеллигенции.
«Тогда наша гагаузская интеллигенция осознала, что вот оно, то самое время и исторический шанс, когда можно добиться самоопределения, добиться своей государственности. История не так часто дает народам такие возможности и шансы», — вспоминает один из лидеров гагаузского национального движения, а затем председатель Верховного совета непризнанной Гагаузской республики Михаил Кендигелян.
Все началось с созданного в марте 1988 года дискуссионного клуба гагаузской интеллигенции «Гагауз Халкы» («Гагаузский народ»), который возглавил художник Дмитрий Савастин. Дискуссии о судьбах языка и культуры вскоре перетекли в политические требования. Подобные дискуссионные площадки и неформальные объединения появлялись во многих населенных пунктах юга Молдовы.
На состоявшемся 21 мая 1989 года Первом съезде представителей гагаузского народа все они объединились в народное движение «Гагауз Халкы». Оно было зарегистрировано постановлением правительства МССР 26 октября 1989 года и впоследствии сыграло ключевую роль в борьбе гагаузов за самоопределение. Тогда же впервые во всеуслышание было произнесено требование предоставления гагаузам автономии.
Руководители и активисты «Гагауз Халкы» начинают засыпать Кишинев требованиями предоставить гагаузам автономию. Требования звучат на первом съезде народных депутатов СССР в Москве 18 июля 1989 года. В августе того же года под давлением депутатов-гагаузов президиум Верховного совета Молдавской ССР образовал специальную комиссию для изучения обращений гагаузов о создании автономии гагаузского народа.
Требования южан, однако, встречают резко негативную реакцию прорумынских националистов, под фактическим контролем которых к тому времени находился Верховный совет МССР. Добившись придания молдавскому языку статуса государственного и перевода его на латинский алфавит, деятели молдавского национального возрождения отнюдь не собирались поддерживать схожие процессы в среде соотечественников-гагаузов.
12 ноября 1989 года состоялся Чрезвычайный съезд представителей гагаузского народа, на котором была провозглашена Гагаузская автономная Советская Социалистическая Республика в составе Молдавской ССР. На другой день, 13 ноября, президиум Верховного совета МССР отменил решения чрезвычайного съезда, объявив их антиконституционными.
27 июля 1990 года республиканский Верховный совет окончательно отказал гагаузам в праве на самоопределение в форме автономии. Кроме того — и это, по признанию гагаузских лидеров, послужило последней каплей — две постоянные комиссии ВС МССР официально объявили гагаузов некоренным населением юга Молдовы, народом-иммигрантом, живущим на «аннексированной территории», исконно принадлежащей молдаванам.
В ответ 19 августа 1990 года в Комрате состоялся Первый съезд народных депутатов юга Молдавской ССР, на котором была провозглашена независимая Гагаузская Республика. Около 800 делегатов съезда практически единогласно утвердили «Декларацию о свободе и независимости гагаузского народа от Республики Молдова».
«Гагаузы отныне не считают себя гражданами ССР Молдова и создают Гагаузскую республику в составе обновленного Союза. Такое решение принял состоявшийся 19 августа в Комрате съезд народных депутатов — гагаузов, избранных в Советы различных уровней», — написал на следующий день российский «Коммерсантъ».
На съезде был сформирован Временный комитет, который принял на себя всю полноту власти вплоть до назначенных на 28 октября выборов в Верховный совет Гагаузской республики. Временный Комитет возглавил председатель Комратского горсовета Степан Топал. Он подчеркнул, что, поскольку парламент Молдовы признал незаконным факт образования Молдавской ССР 2 августа 1940 года, то гагаузы вправе считать себя свободными от каких-либо государственно-правовых обязательств по отношению к ССР Молдова.
А вот рвать с Москвой гагаузы не намеревались. Напротив — гагаузское движение, по словам его активистов, возникло как реакция на сепаратизм молдаван. «Мы не мыслим себя вне Союза», — заявил сопредседатель «Гагауз Халкы» Иван Бургуджи.
Молдавское руководство между тем не только не пошло навстречу гагаузам, но и ужесточило свою позицию. Уже 20 августа президиум молдавского парламента объявил съезд депутатов-гагаузов антиконституционным, а принятые решения о создании Гагаузской республики и выходе ее из Молдовы — незаконными и не имеющими никаких юридических последствий. На следующий день республиканский совет министров объявил «Гагауз Халкы» вне закона, а против активистов движения возбудили уголовные дела.
Твердость характера, однако, проявили и гагаузы. 23 августа президиум Комратского райсовета принял постановление о выселении из местной гостиницы прибывших из Кишинева для ведения следствия представителей КГБ, МВД и прокуратуры Молдовы. Временный комитет призвал также не давать им показаний.
Пути к компромиссу между Комратом и Кишиневом, впрочем, тогда еще оставались. По крайней мере, Иван Бургуджи говорил тогда, что гагаузы готовы оставаться в составе Молдовы, если им предоставят автономию, которой они долгое время добивались.
Конфликт стремительно усугублялся. В сентябре молдавские силовики арестовывают нескольких видных гагаузских активистов и выдвигают Комрату ультиматум — в пятидневный срок отказаться от решения о государственном суверенитете. В ответ гагаузы задерживают двух сотрудников МВД Молдовы, которых разоружили и спрятали «в надежном месте». Все дороги, ведущие в Гагаузскую республику, заблокировали.
Избранный 3 сентября 1990 года президентом РМ Мирча Снегур объявил на юге Молдовы чрезвычайное положение. Выступая в парламенте, Снегур обвинил в создавшейся ситуации «сепаратистов из Приднестровья и их учеников — лидеров движения гагаузов». На эти слова депутатский корпус ответил овацией.
Тем временем Народный фронт Молдовы на многотысячных митингах в Кишиневе призывает формировать добровольческие отряды для усмирения гагаузов. На одном из таких мероприятий в «Зеленом театре» 14 октября один из тогдашних лидеров НФМ Михай Гимпу говорит: «С сегодняшнего дня дело с гагаузами и приднестровцами берет в свои руки Народный фронт Молдовы».
25 октября, в канун гагаузских выборов, из Кишинева и других районов Молдовы в сторону Гагаузской республики выдвигаются десятки автобусов с «молдавскими патриотами», стремящимися «не допустить расчленения Молдовы» и воспрепятствовать выборам в парламент мятежной республики. В МВД Молдовы тогда заявляли, что ведомство не имеет никакого отношения к созданию и отправке этих отрядов. По другим свидетельствам, этим неофициально занимался Департамент военных вопросов правительства Молдовы. А сопровождали волонтеров около 2,5 тыс. вооруженных полицейских.
Координацию «похода на Гагаузию» взял на себя тогдашний премьер Молдовы Мирча Друк. Накануне событий национальное телевидение дало в эфир репортаж: кабинет премьера, Друк в камуфляжной форме расставляет флажки на большой карте Молдовы, показывая, как волонтеры замкнут кольцо вокруг мятежной Гагаузии.
В ожидании вторжения в Гагаузии началась мобилизация. Вооружение жителей гагаузских сел, впрочем, состояло в основном из арматуры и других подручных средств. На въезде в поселения строили баррикады, на которых несли круглосуточную вахту добровольцы-дружинники.
«Все взрослое население, в том числе женщины, встали на защиту своих сел и рубежей Гагаузии», — вспоминает Михаил Кендигелян. — Проселочные дороги были перерезаны траншеями, тяжелая техника перегородила основные трассы. Вооружались всем, чем могли. На всякий случай наполняли бутылки горючей смесью«.
Весть о том, что «гагаузов бьют», быстро долетела до Тирасполя и Болграда, где была расквартирована воздушно-десантная дивизия. 26 октября в Комрат прибывают добровольцы из Приднестровья и механизированные части Болградской дивизии под командованием генерал-полковника Юрия Шаталина. Как сообщил дежурный офицер Комратского военкомата, десантники прибыли «для предотвращения возможных беспорядков против военных комиссариатов».
Официальная Москва запретила Болградской дивизии вмешиваться в начинающийся конфликт и поддерживать какую-либо сторону. Тогда руководство дивизии с одобрения гагаузских властей организовало на территории Гагаузии маневры разведроты и механизированных частей.
В ночь с 27 на 28 октября колонна автобусов волонтеров двинулась на Комрат, а в районе Чадыр-Лунги и Комрата прозвучали первые выстрелы.
Произошедшие на юге столкновения принято считать практически бескровными. Однако таковыми они могут считаться лишь в сравнении с куда более кровавыми событиями на Днестре в 1992 году. Кровь между тем пролилась и в ходе «южного похода»: по данным гагаузской стороны, от рук волонтеров-националистов погибли, по крайней мере, четыре человека.
Благодаря появлению советских войск более масштабный конфликт все же удалось предупредить, и представители Кишинева и Временного комитета Гагаузской республики сели в Чимишлии за стол переговоров. К 1 ноября часть приднестровцев вернулась домой в обмен на отвод от Комрата такой же части волонтеров.
Тем временем ЦИК по проведению выборов в парламент Гагаузской республики объявляет результаты: выборы состоялись, в них приняло участие около 97% избирателей. 31 октября 1990 года состоялась организационная сессия ВС Гагаузской республики. Председателем Верховного совета избран Степан Топал, его заместителем — Михаил Кендигелян. Впоследствии Топал стал президентом Гагаузской республики, а Кендигелян занял пост спикера ВС.
В последующий период времени в самопровозглашенной республике формируются все основные органы государственной власти, включая министерства и ведомства и собственные вооруженные силы. Утверждена собственная символика: флаг, герб, гимн.
К маю 1991 года молдавские радикалы-националисты утратили контроль над парламентом Молдовы, который вынес вотум недоверия лидеру националистов — премьеру Друку. Отдалился от крайне правых и смягчил позицию и президент Мирча Снегур, высказавшийся «за конструктивный диалог с незаконными государственными образованиями» (имея в виду Гагаузскую и Приднестровскую республики). Наблюдатели уже тогда выразили мнение, что Снегур пойдет на компромисс с Гагаузией.
До компромисса, однако, было еще далеко. С 1 августа 1991 года Гагаузская республика вслед за Приднестровьем прекратила выплаты в бюджет Молдовы. Но и тогда Приднестровье и Гагаузия выражали готовность «нормализовать отношения, если Молдова признает федерализацию de jure», о чем заявил тогдашний пресс-секретарь председателя Верховного совета Приднестровья Валерий Лицкай.
27 августа парламент Молдовы принял Декларацию о независимости. В те же дни молдавские власти провели спецоперации и арестовали лидеров Гагаузской республики Степана Топала и Михаила Кендигеляна (23 августа) и главы Приднестровья Игоря Смирнова (29 августа).
Чтобы добиться освобождения своих лидеров, приднестровские и гагаузские активисты заблокировали железнодорожные пути. Приднестровцы вдобавок пригрозили перекрыть Молдове поставки газа и электроэнергии. Гагаузы же заявили о намерении прибегнуть к акциям самосожжения. А зампред Верховного совета Гагаузии Иван Бургуджи и вовсе заявил 2 сентября на митинге в Тирасполе, что молдавских руководителей самих могут в ответ взять в заложники.
В октябре того же года, после визита в Кишинев делегации российских депутатов, молдавские власти отпустили лидеров Приднестровья и Гагаузии на свободу. Затем Гагаузия и Приднестровье закрепили дружбу взаимным признанием независимости друг друга. А в 1992 году уже Комрату пришлось прийти на помощь Тирасполю в ходе приднестровского вооруженного конфликта.
В начале 1993 года Мирча Снегур начал диалог с представителями Гагаузии и Приднестровья об определении политического статуса регионов в составе Молдовы. Президент выразил надежду, что обе проблемы удастся решить до конца 1993 года.
В действительности же переговоры между Кишиневом и Комратом затянулись до конца 1994 года. В марте 1994 года создается совместная комиссия ВС Гагаузской Республики и парламента Молдовы для выработки проекта закона об особом правовом статусе Гагаузии во главе с Петром Бузаджи и Ионом Унгуряну.
Посредником в переговорах выступил тогдашний президент Турции Сулейман Демирель, фактически уговоривший молдавского коллегу Мирчу Снегура предоставить гагаузам автономию в обмен на турецкие инвестиции в Молдову.
«Когда я был послом в Анкаре, мы с ним наедине не раз говорили на эту тему, — рассказывал депутат первого парламента РМ (1990-1994 гг.), бывший посол Молдовы в Турции Федор Ангели. — Демирель в Стамбуле сказал Снегуру: „Наши отношения с Молдовой будут зависеть от решения гагаузского вопроса. Гагаузы как верные граждане РМ должны быть мостом дружбы между Турцией и Республикой Молдова“. Демирель сыграл важную роль и в сдерживании крайне радикальных элементов в Комрате».
23 декабря 1994 года парламент Молдовы принял «Закон об особом правовом статусе Гагаузии (Гагауз Ери)», наделяющий регион с компактным проживанием гагаузов правами автономии.
К лету 1995 года Гагаузию поэтапно интегрировали в состав Республики Молдова, явив один из немногочисленных примеров мирного урегулирования острых межнациональных конфликтов на пространстве бывшего СССР. В результате местных референдумов определились границы Гагаузии. По волеизъявлению населения, в нее вошли 3 города и 27 сел. В 1995 году в результате демократических выборов был избран первый глава (башкан) Гагаузии — Георгий Табунщик.
В декабре 2020 года «Гагаузской земле» (так дословно переводится «Гагауз Ери») в составе Республики Молдова исполнится 26 лет.
