Будет ли Молдова закупать новые истребители и артиллерию? Какое вооружение уже поступает в страну и для каких целей? О чем молдавские военные говорят с представителями минобороны России? И почему модернизация армии и ее вооружение — не одно и то же? Об этом в интервью NM рассказал госсекретарь министерства обороны Валериу Мижа.
«Диалог и консультации»
Недавно в Мадриде прошел саммит НАТО, по итогам которого стало понятно, что альянс настроен на более тесное сотрудничество с Молдовой. Что это значит, и как в минобороны понимают это «тесное сотрудничество»?
Из заявлений, которые прозвучали на этом саммите, мы поняли, что некоторые члены альянса видят Молдову географически более близкой к себе, и готовы уделять нам больше внимания.
Сотрудничество альянса с такими странами, как Молдова, подразумевает диалог, консультации. Альянс заинтересован, чтобы в государствах, соседствующих со странами-членами НАТО, все было стабильно, предсказуемо, и чтобы страна развивалась. Иными словами, сектор безопасности в этих странах должен быть функциональным: важно, чтобы у государства был демократический подход и контроль над своими вооруженными силами, чтобы правительство подходило к вопросу обороны с точки зрения демократии.
Если говорить об эволюции взаимоотношений Молдовы и НАТО, то она заключается в реформе сектора безопасности и обороны, в модернизации, укреплении потенциала вооруженных сил для участия в международных миротворческих миссиях. Главный элемент этого — консультации и координация действий с альянсом.
Молдова — особенный для НАТО партнер, потому что у нас нейтральный статус, и альянс всегда говорит с нами с позиции уважения конституционного нейтралитета. Альянс не навязывает, а предлагает помощь, способную удовлетворить наши потребности.
Если говорить прямо, то НАТО в рамках инициативы 2014 года помогает нам модернизировать сектор обороны. Эта инициатива двухэтапная: приведение в соответствие законодательной базы и модернизация оборонного сектора. Первый этап мы уже прошли.
«Нам бы хотелось 2% ВВП»
В Стратегии национальной обороны указано, что в последующие годы государство начнет выделять больше средств на оборону. Последние годы бюджет на оборону варьировал от 0,3% до 0,4% ВВП. Насколько этот бюджет может вырасти в следующие годы?
Оборонный сектор не был приоритетным у предыдущих лидеров. Это общеизвестный факт. Тогда опирались на нарратив нейтралитета и демилитаризации. С 1992 года армия сокращалась, и сокращение дошло до того, что у нас сегодня в сфере обороны около 6,5 тыс. военнослужащих и 2 тыс. персонала. Некоторые эксперты говорят, что эта цифра соответствует концепции нейтрального государства и оборонительной стратегии, которой мы придерживаемся.
То есть у нас достаточно ресурсов для того, чтобы мы могли защищаться без наступательных операций. Бюджет, к сожалению, не рос по объективным причинам: экономический кризис и уязвимый социальный сектор в Молдове. Оборонный бюджет Швеции и Финляндии — около $3-4 млрд. Это государства с нейтральным статусом, у которых нет конфликтов и территориальных споров. Оборонный бюджет нейтральной Австрии —$3-4 млрд, Швейцарии — $6-7 млрд. У нас этот бюджет после начала войны в Украине впервые вырос до $50 млн.
Де-факто и де-юре насколько мы можем увеличить бюджет на оборону?
Нам бы хотелось до 2% ВВП страны. Но мы понимаем, что есть кризис, и понимаем, что ни одно правительство не пойдет на такие радикальные меры в условиях нашей социальной уязвимости. Мы планируем достичь этих 2-2,5% в течение ближайших 10 лет (1,1 млрд – 1,4 млрд леев). Сейчас стандарт на оборону в ЕС и НАТО — 2-2,5% ВВП. Но нужно понимать, что в Молдове это будет одна цифра, а в Швейцарии — совсем другая.
Для некоторых стран эта модернизация проходит безболезненно, а для нас, учитывая, что нужно модернизировать всё и сразу, это будет достаточно болезненно. Министерство обороны намерено увеличить этот бюджет, но не увеличивать потенциал. Некоторые журналисты и политики ошибаются, когда говорят об этом. Штатная численность молдавской армии остается прежней — 6,5 тыс., число единиц военной техники остается плюс-минус прежним. Мы говорим о модернизации.
Андрей Мардарь / NewsMaker.md
«Не вооружение, а перевооружение»
Многие трактуют эту модернизацию по-разному: кто-то считает, что Молдову будут «накачивать оружием», кто-то говорит, что «наращивание мышц» ведет к войне. Что такое, по-вашему, модернизация армии?
Вы правы, многие политики и журналисты не могут уловить суть этого понятия и зачастую используют выражение «летальное оружие». Это лукавство. Любое оружие может стать летальным, если применить его соответствующим образом. Любой гражданин может пойти в оружейный магазин и купить себе летальное оружие, получив на это, конечно, все разрешения. В классификации военных есть другие понятия: оружие массового поражения, [которого у Молдовы не было и нет], обычное стрелковое оружие калибром выше 100 мм и ниже 100 мм.
Теперь, говоря о ключевом здесь слове «модернизация», мы имеем в виду перевооружение. Повторяю: не вооружение, а перевооружение. Как это выглядит на практике? Возьмем, например, наш 22-й миротворческий батальон. Мы перевооружаем его на основе других стандартов. Почему мы это делаем? Потому что мы столкнулись с тем, что вооружение, с которым этот батальон участвует в международных миссиях, не соответствует стандартам. Чтобы ребята нормально работали там, надо периодически досылать им боеприпасы, так как они там тренируются, и у них, естественно, заканчиваются патроны. Нам приходится заказывать самолет и технику, чтобы привезти им новые боеприпасы. Но мы могли бы этого не делать, если бы стандарты нашего оружия соответствовали европейским стандартам или НАТО. Тогда мы могли бы взять эти боеприпасы у другого контингента и просто перечислить за них деньги.
Калибры разные, а у средств связи не сходятся радиочастоты. Бывали случаи, когда наши военные могли переместиться в другую зону и остаться там без связи. Поэтому такие воинские части, как 22-й батальон, мы будем перевооружать на другой стандарт, чтобы можно было взаимодействовать.
Но у людей все же остаются опасения.
Их не должно быть, потому что численность личного состава армии не увеличится, число воинских частей и вооружения не увеличится. Национальная армия сегодня располагает достаточным вооружением и боеприпасами, и это соответствует планам развития национальной обороны. Просто следует понять одно: пришло время модернизировать нашу армию.
Люди должны понять, что у любого вооружения и техники есть свой цикл. Допустим, ствол автомата «Калашников» рассчитан на определенное число выстрелов, после этого он становится неэффективным, его надо менять. То же самое и с артиллерийскими установками: любой ствол пушки или гаубицы рассчитан на определенное число выстрелов, после этого он становится нефункциональным. У любого боеприпаса есть срок хранения: 10-20-30 лет, потом он становится опасным. Эти боеприпасы надо утилизировать, уничтожать.
«Армия должна быть мобильной и легкой»
Есть ли понимание, какую часть вооружения и оснащения надо модернизировать?
Есть понимание приоритета. Первое, что мы хотим модернизировать — это платформы передвижения. У нас есть машины Humvee, они более оптимальны, чем БТРы. В нынешних реалиях нет необходимости в такой тяжелой технике, как танки или БТРы. Мы обсуждаем вариант мобильности. И большая часть средств (€40 млн), выделенных нам Евросоюзом, пойдет на мобильность и логистику в тылу. Кроме прочего, мы хотим модернизировать инженерные войска, военно-полевую медицину, кибероборону, средства телекоммуникаций и систему наблюдения за специальными зонами при помощи дронов.
Что касается остальных денег, то они пойдут на модернизацию военной инфраструктуры. Амбиция нового министра — построить с нуля военный городок по современным стандартам. Если мы хотим создать армию на контрактной основе, то формат службы в казармах для контрактников уже не подходит.
Если говорить о поставках, то о каком оружии идет речь, и с какой целью его нам поставляют?
Поставляют легкое стрелковое вооружение для воинских частей, участвующих в миротворческих операциях.
А артиллерийские орудия?
Пока не поставляют, но, буду откровенен, это мы тоже планируем, потому что нынешнее вооружение унаследовано с советских времен. Мы пришли к выводу, что большая часть этого вооружения не адаптирована к нынешней реальности, нам нужно что-то более мобильное и легкое. Мы изучили опыт других стран, и пришли к выводу, что тот тип вооружения был для другой тактики и стратегии. Сейчас наша стратегия говорит о том, что армия должна быть мобильной и легкой.
Не могу не спросить о МИГах. Их будут модернизировать? Будут закупать новые?
Нет, у нас нет планов закупки боевой авиации. Что касается вертолетов, этот вопрос обсуждается. Мы понимаем, что с логистической точки зрения в вертолетах есть необходимость.
Андрей Мардарь / NewsMaker.md
«В таких ситуациях важно, чтобы дипломаты и военные сохраняли спокойствие»
Готовится ли минобороны к возможным боевым действиям, и есть ли какое-то взаимодействие в этом контексте с де-факто властями Приднестровья? Есть ли понимание в Кишиневе, в каком состоянии сегодня приднестровско-российский военный контингент?
Когда происходят такие кризисные ситуации, как война в Украине, очень важно, чтобы дипломаты и военные сохраняли спокойствие. Важно, чтобы был диалог и сохранялся канал общения. Это очень важно во избежание провокаций третьих сил.
Что касается Украины, то мы внимательно наблюдаем за зоной наших интересов, за развитием ситуации в Одессе. Это очень важный приграничный сектор для Молдовы. Мы также поддерживаем диалог с партнерами. У нас есть открытый канал общения и с военными представителями Российской Федерации. Идет обсуждение, чтобы избежать провокаций и ситуаций, когда кто-то что-то неверно интерпретирует.
Мы хотим избежать дилеммы безопасности, парадоксальной ситуации, в которой меры обеспечения национальной безопасности одного государства воспринимаются другим как угроза своей безопасности. Когда интерпретация одной или второй стороной является спекулятивной, тогда делаются неправильные выводы.
И по линии МИД, и по линии министерства обороны, и руководства страны мы заявляли, что решение приднестровского вопроса возможно только мирным, дипломатическим путем. И российская сторона последние два-три месяца эту нашу позицию приняла, и подтвердила несколько раз. У нас есть также канал общения через ОКК (Объединенная контрольная комиссия — NM), где представители тоже общаются и взаимодействуют.
Я не буду комментировать, какие там настроения, но, судя по тому, что у нас есть канал обратной связи, фидбэк. Мы видим, что приднестровская сторона, а также российская и украинская с пониманием относятся к тому, чтобы избежать каких-то столкновений в зоне безопасности. Каналы общения открыты, но в силу обстоятельств мы не рассказывали об этом публике, так как мы за этот сектор не отвечаем.
Тогда о секторе, за который вы отвечаете. Есть ли у Кишинева понимание, в каком состоянии находится российский военный контингент в Приднестровье, и можем ли мы ему при необходимости противостоять?
Если мы говорим об обороне, то наши силы для этого функциональны. Российский контингент в Приднестровье — 1,2 тыс. человек, одна из его задач — поддержание мира в зоне безопасности в районе складов боеприпасов в Колбасне. Это нас интересует. Потому что там 20 тыс. тонн боеприпасов, срок хранения многих из которых истек, и тут еще вопрос экологии.
Что касается приднестровских формирований, то мы осведомлены об их состоянии. Пока мы не видим здесь высоких рисков.
Хотите поддержать то, что мы делаем?
Вы можете внести вклад в качественную журналистику, поддержав нас единоразово через систему E-commerce от банка maib или оформить ежемесячную подписку на Patreon! Так вы станете частью изменения Молдовы к лучшему. Благодаря вашей поддержке мы сможем реализовывать еще больше новых и важных проектов и оставаться независимыми. Независимо от того, как вы нас поддержите, вы получите небольшой подарок. Переходите по ссылке, чтобы стать нашим соучастником. Это не сложно и даже приятно.
Поддержи NewsMaker!
