|
«Чувствую себя советским диссидентом» В Приднестровье девушку проверяют на экстремизм из-за книги о местной армии. История NM |
История NM
«Чувствую себя советским диссидентом»
В Приднестровье девушку проверяют на экстремизм из-за книги о местной армии
Припаркованная во дворе машина с приднестровскими номерами. Звонки близким. Приглашения на «беседы» в МГБ. Против 22-летней уроженки Тирасполя Ларисы Калик в Приднестровье уже несколько месяцев ведется доследственная проверка «на экстремизм»: она выпустила книгу, в которую вошли интервью с молодыми людьми, служившими в приднестровской армии. Почему спецслужбы Приднестровья так заинтересовала ее работа, и почему после публикации книги Ларисе пришлось покинуть территорию Молдовы. Об этом — в материале NM.
Связываемся с Ларисой через Telegram. Встретиться лично с ней невозможно не только из-за карантина. Более месяца назад у подъезда своего дома в Кишиневе она заметила подозрительный автомобиль с приднестровскими номерами. И поняла, что оставаться в Молдове больше не безопасно. Лариса покинула страну и до сих пор не знает, когда сможет вернуться.
Связываемся с Ларисой через Telegram. Встретиться лично с ней невозможно не только из-за карантина. Более месяца назад у подъезда своего дома в Кишиневе она заметила подозрительный автомобиль с приднестровскими номерами. И поняла, что оставаться в Молдове больше не безопасно. Лариса покинула страну и до сих пор не знает, когда сможет вернуться.
«Год молодости»
Идея выпустить книгу о приднестровской армии появилась случайно. В конце 2018 года Лариса познакомилась в Тирасполе с молодым человеком, который отслужил в армии, в отделении при министерстве госбезопасности Приднестровья (МГБ). При первой же встрече он целый час рассказывал о том, каково это — оказаться приднестровским солдатом.
“
«Он говорит и, вроде, смешно. Но ты понимаешь, что все это вообще не смешно. Антисанитарные условия, дедовщина. Сейчас, вроде, она большей частью истреблена, но не до конца. И я спрашиваю его: почему ничего не меняется? Почему солдаты не говорят „нет"? Почему они допускают это?», — рассказывает Лариса.
Он лишь вздыхает в ответ: «Так было, есть и будет». Девушка, уже тогда интересовавшаяся журналистикой, поняла: эту историю нужно и интересно рассказать. Но как только она предложила повторить все то же самое под запись, встретила категоричный отказ: «Нет, забудь о том, что я тебе говорил».
Но идея осталась. Лариса вспомнила, что у нее есть знакомый, который недавно отслужил. Встретились несколько раз, поговорили. Так получилось первое интервью. Но стало очевидно, что этого недостаточно.
Через «сарафанное радио» и посты с призывами ВКонтакте Лариса нашла остальных героев. Всего их было 12: 12 недавних солдат, отслуживших в Приднестровье, и готовых только на условиях анонимности поделиться опытом.
Но идея осталась. Лариса вспомнила, что у нее есть знакомый, который недавно отслужил. Встретились несколько раз, поговорили. Так получилось первое интервью. Но стало очевидно, что этого недостаточно.
Через «сарафанное радио» и посты с призывами ВКонтакте Лариса нашла остальных героев. Всего их было 12: 12 недавних солдат, отслуживших в Приднестровье, и готовых только на условиях анонимности поделиться опытом.
“
«Я переживала, что ребята будут закрытыми. Но все же это был доверительный разговор. Часто бывало, что сначала мялись, говорили, что все ОК. Но чем больше рассказывали, тем больше подробностей вспоминали. И к концу интервью полностью раскрывались. Я, конечно, очень ценила это, это очень важно», — рассказывает Лариса.
Уже к концу 2019 года была готова книга «Год молодости». Деньги на ее печать выделила правозащитная неправительственная организация.
Цитаты из книги «Год молодости»
Вся суть приднестровской армии в случае конфликта стоять до тех пор, пока Россия не придет. У нас есть российская часть, она может принять участие, а дальше, как в девяносто втором году, прилетают из России и локальный конфликт уничтожается. Но если углубиться и подумать, то я сомневаюсь, что здесь возможен прецедент, при котором наша армия будет задействована.
Старшие солдаты кидали в нас фразами: «о, новое мясо, свежая кровь». Потом наши деды стали спрашивать, есть ли у нас кто-нибудь в армии. Те, кто отвечали «да», тем говорили: «ну все, тебе конец. У тебя знакомые есть, значит они в тебя впрягутся. Если они в тебя впрягутся, значит ты нормальный, значит тебя можно бить». Если ты не сдаешь никого, если ты нормальный чувак, то тебя будут бить. Почему-то это так работает.
Говорят, если тебя бьют в армии, значит тебя любят. Не бьют тех, кому не доверяют, значит, этот человек может пойти рассказать кому-то.
Все думают только о себе. Там люди либо употребляют наркотики и пьют, либо за крайне редким исключением используют свободное время, чтобы физически себя улучшить. Мы практически ничего не делали.
Все думают только о себе. Там люди либо употребляют наркотики и пьют, либо за крайне редким исключением используют свободное время, чтобы физически себя улучшить. Мы практически ничего не делали.
Первые звонки из милиции
Лариса признается, что не исключала, что к ее проекту могут возникнуть вопросы. Пару лет назад с этим столкнулась местная художница Каролина
Дутка: она сняла фотоисторию о ЛГБТ-людях Приднестровья и собиралась представить ее на выставке. Но ее вызвали «на беседу», пригрозили, что уволят родителей, и презентацию пришлось отменить. Правда, ничем другим для девушки это не закончилось.
К Ларисе действительно возникли вопросы. Но «копать» начали издалека. В начале декабря 2019 года, еще до презентации ее книги, сотрудники органов позвонили в ее школу, которую девушка, отметим, окончила около пяти лет назад. Последнего классного руководителя Ларисы попросили написать на нее характеристику.
Дутка: она сняла фотоисторию о ЛГБТ-людях Приднестровья и собиралась представить ее на выставке. Но ее вызвали «на беседу», пригрозили, что уволят родителей, и презентацию пришлось отменить. Правда, ничем другим для девушки это не закончилось.
К Ларисе действительно возникли вопросы. Но «копать» начали издалека. В начале декабря 2019 года, еще до презентации ее книги, сотрудники органов позвонили в ее школу, которую девушка, отметим, окончила около пяти лет назад. Последнего классного руководителя Ларисы попросили написать на нее характеристику.
“
«Почему копнули школу? Наверное, потому что я не учусь, и они не могут на меня подействовать через университет. Вот и решили начать оттуда. Моя классная руководительница рассказала, какая я вся замечательная. Но характеристику они почему-то так и не забрали. Я взяла ее себе как сувенир», — вспоминает Лариса.
После этого раздались звонки в квартире матери девушки. Первым был директор школы. Сообщил, что дочерью «интересуются». Буквально через 15 минут — звонок из милиции с предложением встретиться. Мать девушки не растерялась. Сказала, что встретиться не может из-за работы, а чем занимается дочь — не в курсе. Напрямую на Ларису так и не выходили.
«Думала, что меня тоже пригласят на беседу, и, возможно, не допустят презентации книги. Но и презентации были, и книги мы раздали. Все прошло довольно гладко», — вспоминает Лариса.
Книгу представили в Тирасполе в Клубе «№ 19», недавно пережившем прокурорские проверки, а также в Дубоссарах и Рыбнице. Как вспоминает Лариса, на каждой встрече были оживленные дискуссии. Среди гостей были те, кто отслужил, и кому только предстояло.
«Думала, что меня тоже пригласят на беседу, и, возможно, не допустят презентации книги. Но и презентации были, и книги мы раздали. Все прошло довольно гладко», — вспоминает Лариса.
Книгу представили в Тирасполе в Клубе «№ 19», недавно пережившем прокурорские проверки, а также в Дубоссарах и Рыбнице. Как вспоминает Лариса, на каждой встрече были оживленные дискуссии. Среди гостей были те, кто отслужил, и кому только предстояло.
“
«На всех презентациях люди соглашались с тем, что в армии бедственное положение. И с тем, что власти стоило бы внимательнее посмотреть на это, а не только создавать видимость, что у нас все прекрасно. Иногда солдаты за год в армии, например, тратят только четыре патрона. Если уж вы забираете у человека год молодости, то научите его чему-то, а не просто заставляйте сидеть в казарме и делать какие-то глупые вещи», — рассказывает Лариса.
При этом на каждой встрече были похожие друг на друга мужчины около 40 лет, которые неизменно говорили, что «на самом деле в армии все хорошо». И убеждали собравшихся, что автор все выдумала. Кто они, откуда их прислали, говорит Лариса, было понятно всем.
Тем временем в приднестровской армии
В 2020 году приднестровские солдаты дважды становились героями молдавских СМИ.
В феврале выяснилось, что житель Приднестровья Александр Ржавитин, о похищении которого заявляли молдавские правозащитники и депутаты, сейчас служит в приднестровской армии. В 2015 году Ржавитина призвали в приднестровскую армию, а он сбежал оттуда в Кишинев и рассказал о пытках и «бесчеловечном обращении». В декабре 2019 года он вынужден был навестить родственников в Приднестровье. Ржавитина не стали судить за дезертирство, однако вернули в армию. В сюжете для местного телеканала он рассказывал, как армия изменилась за последние годы, и как в ней искоренили дедовщину.
12 апреля военнослужащий приднестровской армии проверял, заряжен ли автомат, и по неосторожности выстрелил в сослуживца. От полученного огнестрельного ранения солдат скончался. Погибшему было 19 лет, он также был гражданином Молдовы.
В феврале выяснилось, что житель Приднестровья Александр Ржавитин, о похищении которого заявляли молдавские правозащитники и депутаты, сейчас служит в приднестровской армии. В 2015 году Ржавитина призвали в приднестровскую армию, а он сбежал оттуда в Кишинев и рассказал о пытках и «бесчеловечном обращении». В декабре 2019 года он вынужден был навестить родственников в Приднестровье. Ржавитина не стали судить за дезертирство, однако вернули в армию. В сюжете для местного телеканала он рассказывал, как армия изменилась за последние годы, и как в ней искоренили дедовщину.
12 апреля военнослужащий приднестровской армии проверял, заряжен ли автомат, и по неосторожности выстрелил в сослуживца. От полученного огнестрельного ранения солдат скончался. Погибшему было 19 лет, он также был гражданином Молдовы.
Первые звонки из милиции
Декабрь и январь прошли спокойно. К этому времени Лариса уже переехала из Тирасполя в Кишинев и периодически навещала маму в Приднестровье. С ее приднестровским паспортом на административной границе не возникали никакие лишние вопросы. Но в начале февраля раздался звонок.
«Просыпаюсь в одно прекрасное солнечное утро от звонка с приднестровского номера. И я уже догадываюсь, откуда», — вспоминает Лариса.
Позвонивший молодой человек представляется Дмитрием из МГБ. Называть фамилию и звание наотрез отказывается: говорит, что при личной встрече обязательно покажет удостоверение.
«Просыпаюсь в одно прекрасное солнечное утро от звонка с приднестровского номера. И я уже догадываюсь, откуда», — вспоминает Лариса.
Позвонивший молодой человек представляется Дмитрием из МГБ. Называть фамилию и звание наотрез отказывается: говорит, что при личной встрече обязательно покажет удостоверение.
“
«Он сказал, что недавно прочел мою книгу, и у него есть несколько вопросов касающихся ее. Предложил встретиться. Тогда я не планировала приезжать в Приднестровье. Он сказал, что перезвонит через неделю и спросит, изменились ли мои планы. Неделя проходит, звонит. Час в час, очень пунктуальный человек. Еще забавный факт: я сохранила его номер и нашла его в Telegram. Он там подписан „you are the next". У них странное чувство юмора», — вспоминает Лариса.
Но планы девушки не изменились, и она предложила «побеседовать» в Кишиневе, раз уж это не допрос. Дмитрий сразу сказал, что у него нет таких полномочий. Звонки прекратились. Но позже выяснилось, что спецслужбы просто изменили стратегию.
В феврале Лариса узнает, что в Тирасполе начался допрос свидетелей, причастных к организации презентаций. Как она сама это называет, узнала «неудобными путями». Большинство из тех, кого вызывают на допрос в МГБ, подписывают бумагу о неразглашении. О большей части допросов она узнает от юриста, с которым консультировалась при создании книги.
В середине марта деталей становится все больше. Допросы оказываются частью доследственной проверки. Предполагаемое дело — об экстремизме.
В феврале Лариса узнает, что в Тирасполе начался допрос свидетелей, причастных к организации презентаций. Как она сама это называет, узнала «неудобными путями». Большинство из тех, кого вызывают на допрос в МГБ, подписывают бумагу о неразглашении. О большей части допросов она узнает от юриста, с которым консультировалась при создании книги.
В середине марта деталей становится все больше. Допросы оказываются частью доследственной проверки. Предполагаемое дело — об экстремизме.
О борьбе с экстремизмом в Приднестровье
20 марта 2020 года лидер Приднестровья Вадим Красносельский утвердил стратегию противодействия экстремизму на 2020-2026 годы. Ее необходимость объясняется тем, что «за последние годы увеличилось число внешних и внутренних экстремистских угроз».
В Приднестровье собираются бороться не только с экстремистскими организациями, но и с «информационным» экстремизмом. В частности, с информацией, которая «дестабилизирует социально-политическую и экономическую ситуацию» в Приднестровье.
В Приднестровье собираются бороться не только с экстремистскими организациями, но и с «информационным» экстремизмом. В частности, с информацией, которая «дестабилизирует социально-политическую и экономическую ситуацию» в Приднестровье.
“
«Почему экстремизм — непонятно. У меня было желание обратить внимание общества на эти проблемы. Все в Приднестровье знают, что в армии плохо, но это никак не обсуждается, и это надо изменить. У меня не было никаких радикальных настроений. Я просто сказала, как есть, а вы уже решайте, как вам будет удобно. Никакого экстремизма в принципе», — недоумевает Лариса.
Герои перестают быть анонимными
Вскоре среди тех, кого вызывают на беседы в МГБ, оказались не только причастные к презентациям, но и герои книги. Ларисе и ее юристу известно как минимум о двух молодых людях, кого спецслужбы уже смогли вычислить и допросить, несмотря на то, что истории были анонимными. Как поясняет девушка, из каждого рассказа она старалась максимально убрать все отличительные черты, но этого оказалось недостаточно.
“
«Парень, интервью у которого я брала достаточно давно, рассказал мне, что ему позвонили, пригласили на беседу. У него это интервью уже и из головы вылетело. Мы с ним не общаемся постоянно. Его пригласили поговорить, потому что «его сведения могли быть полезными», как они сказали. В этих беседах он провел три часа. Ему сразу сказали, что, если он будет давать заведомо ложные показания, все будет очень неприятно. Давили на него. После он был напуган», — рассказывает Лариса.
По словам уже прошедших через допрос, героев интервью расспрашивают не как обвиняемых. Доследственная проверка рассматривает их как свидетелей против Ларисы Калик. Написанные ею интервью, по словам героев, проверяют дотошно. Вплоть до того, сколько именно человек было в автобусе, который герой упоминал в разговоре, и не преувеличил ли он. Лариса уверена, что так спецслужбам не составит труда найти и остальных героев.
“
«От этого становится жутко. Появляется огромная тревога. Демократия — и так шаткое понятие в нашем регионе, но здесь это уже граничит с реальным сроком. Фантазия у них безгранична», — делится Лариса.
Машинка у подъезда?
Последнюю точку в напряженных отношениях Ларисы и правоохранительных органов Приднестровья поставил небольшой инцидент в марте. Поздно вечером девушка возвращалась домой в свою квартиру в Кишиневе и заметила у подъезда автомобиль с приднестровскими номерами, стоявший на аварийке. На следующее утро, когда Лариса отправилась в магазин, машина по-прежнему была там. Она завелась и тут же поехала вслед за девушкой.
“
«Возможно, это просто совпадение и виной всему моя паранойя или излишняя внимательность. Но не исключено, что это были действия для того, чтобы все-таки доставить меня на «беседу». Кто знает», — не исключает Лариса.
Лариса не стала дожидаться, когда ее подозрения подтвердятся. И уехала из Молдовы. Уже более месяца она за пределами страны. Находиться вне Приднестровья ей показалось недостаточным.
“
«Соседство с Приднестровьем кажется немного опасным. Есть, наверное, и хорошие примеры того, как у нас работает защита граждан, но чаще я слышу неприятные истории о том, что наше правительство может сделать. В таком соседстве я не чувствую себя защищенной. Сейчас уехала, пока все это не закончится. «Это» — это не карантин, а история с МГБ, конечно. Потому что переболеть я еще могу, а вот отсидеть бы не хотелось. У нас три года за экстремизм дают», — поясняет Лариса.
Сейчас из-за закрытых границ нельзя перемещаться, но и когда карантин ослабеет, Лариса не знает, что будет делать. Ей по-прежнему кажется небезопасным возвращаться в Приднестровье, пока ведется доследственная проверка и неясно, заведут ли уголовное дело. Сотрудники спецслужб больше не выходят с ней на связь. Девушка не исключает, что это связано со сменой телефона, хотя не понимает и то, как у представителей органов оказался ее старый номер.
|
«Просто из-за книги я чувствую себя советским диссидентом. Тогда ведь сажали за книги. Хотя это документальная проза. Тем не менее меня хотят закрыть за то, что какая-то правда „выплыла" на свет. Сейчас от ребят из МГБ зависит то, где я буду и чем буду заниматься», — подытоживает Лариса. |
Что говорят в МГБ?
27 марта NM запросил в министерстве госбезопасности Приднестровья (МГБ) официальные комментарии по этому делу. К моменту публикации там ответили лишь: «Ваше обращение принято».
И сама Лариса Калик обратилась за информацией в МГБ.
И сама Лариса Калик обратилась за информацией в МГБ.
В ответе на ее запрос МГБ подчеркнуло, что «в отсутствии возможности отождествления [...] вашей личности как Калик Л.А.» не может предоставить ей запрашиваемую информацию. «Поскольку она [информация] напрямую может затрагивать права и законные интересы гражданина, в отношении которого проведена проверка», — говорится в ответе МГБ.
Таким образом, в министерстве косвенно подтвердили, что проверку все-таки проводили. Ларисе Калик в этом же письме предложили лично обратиться в МГБ с заявлением о предоставлении информации, и при этом документально подтвердить свою личность.
Таким образом, в министерстве косвенно подтвердили, что проверку все-таки проводили. Ларисе Калик в этом же письме предложили лично обратиться в МГБ с заявлением о предоставлении информации, и при этом документально подтвердить свою личность.
Текст: Ольга Гнаткова
Оформление: Кристина Демиан
Фото: Михаил Каларашан, Клуб «№19», Лариса Калик
Оформление: Кристина Демиан
Фото: Михаил Каларашан, Клуб «№19», Лариса Калик
Будь с нами
Digital Magic by NewsMaker IT Team