О возможном вооруженном конфликте в Молдове пишут СМИ и говорят политики. Слово «война» уже произнес и президент Игорь Додон. Историк Марк Ткачук нашел объяснение милитаристской риторике.

Если бы, не дай бог, тут вновь затеялся конфликт, то многие умники задним числом нашли бы немало симптомов его заблаговременной подготовки. Информационной, политической, организационной.

Заметен рост публикаций на русском и румынском, в которых анализируются военный потенциал конфликтующих сторон, описываются сценарии поведения глобальных игроков в случае начала военных действий. 

Молдавские политики всех известных ориентаций стали все чаще и чаще вспоминать Приднестровье. Контекст этих упоминаний более чем тревожный. «Борьба», «война», «отстоим независимость», «принудим к реинтеграции». Общим для всех заявлений стало то, что о Приднестровье больше не говорят как об обществе, людях, гражданах. Это теперь просто «земля». То есть, плацдарм. 

Новое и то, что нарастающая информационная артподготовка почти не упоминает «проклятых тираспольских сепаратистов». Их стараются особо не задевать. Они не кажутся стороной конфликта. Пропагандистские снаряды летят прямо в сторону Москвы, России, российских миротворцев.

То же самое можно сказать и про Кишинев. Регулярные антироссийские перформансы кишиневской власти — от высылки дипломатов, журналистов, депутатов Госдумы до объявления персоной нон грата Дмитрия Рогозина — оцениваются не как акты гражданского мужества или политического безумия молдавского правительства, а как исполнение инструкций коллективного Запада. Тот же Игорь Додон всякий раз одинаково комментирует подобные события. Мол, прошу Москву не реагировать, это кишиневская власть  все сделала не по своему разумению, а по указанию Вашингтона. 

Иными словами, сегодня картинка такова, будто возможный конфликт Тирасполя и Кишинева больше не будет выглядеть этакой «суверенной войнушкой» двух обанкротившихся и обезумевших молдавских республик. Не старым, знакомым «размороженным локальным конфликтом», в котором глобальные игроки смогут сохранить лицо благородных и невозмутимых миротворцев, способных грозно и дружно рявкнуть на своих подопечных и принудить их к немедленному миру. Наоборот, набирающая обороты пропагандистская война выводит именно их — Россию, США, ЕС, Украину — в число основных заинтересованных сторон в конфликте. 

Понятно, что пока все это — паранойя. Но любая война — это и есть узаконенное безумие. При том, что, в отличие от 1992 года, тут точно никто воевать не хочет, это безумие больше не кажется невозможным. 

Местные пикейные жилеты уже смело называют основных «поджигателей войны» и расписывают взаимоисключающие сценарии, в которых правильно организованная провокация на Днестре становится фактором масштабного геополитического землетрясения. 

По одним сценариям «имперская Россия», используя возможные провокации на Днестре в качестве casus belli, прорывается в герметически закупоренное Киевом и Кишиневом Приднестровье, высаживает десант в Тирасполе, содействует свержению Плахотнюка в Кишиневе, получает всю Молдову и, чтобы два «раза не вставать» заодно «оккупирует» кусок Одесской области. 

По другим сценариям, наоборот, военную провокацию организуют американцы. Для того чтобы в канун президентских выборов в России превратить приднестровскую тему в фактор внутренней политики России. 

Если Россия не вмешивается в конфликт путем активной военной операции, то, соответственно, действующая российская власть выглядит слабой, бросившей своих граждан, включая миротворцев, на произвол судьбы. Если же Россия все-таки совершает бросок в Тирасполь, то тогда она — дважды агрессор. В отношении, понятно, Молдавии и в отношении Украины, которую ну никак не облететь по пути в Тирасполь. Россия вязнет в открытом международном конфликте у границ НАТО с непредсказуемым финалом и полной утратой связей с Европейским союзом. 

Почему все эти бредовые сценарии активно обсуждаются? Почему они кажутся реальными? 

Понятно, что события в соседней Украине отчасти стали убедительной иллюстрацией того, что люди в этой части Европы, как ни странно, находят моральные основания для того, чтобы убивать друг друга. Понятно, что очередные санкции против России и ЕС лишь добавляют аргументов этой шизофренической реконструкции. 

Но главное  все-таки другое. 

Молдавия — это страна, в которой народ полностью утратил остатки своего суверенитета, то есть способность действительно выбирать власть и влиять на власть. Снизу кажется, что уж если кто-то и влияет на этих ребят из «высоких кишиневских кабинетов», то влияет дурно и только напрямую из Белого Дома или Кремля. Отсюда вся эта бесконечная конспирология.

Молдавия — это страна, в которой двуглавая, пророссийско-прозападная власть и противостоящая ей пророссийско-прозападная оппозиция обсуждают только одну тему: тему выбора между Западом и Востоком. Больше ничего! Вообще ничего. Но сам этот жанр тоже деградирует. Скатывание на тему войны — это закономерный финал, симптом уже полной идейной беспомощности.

Ну и, в конце концов, за последние восемь лет общество привыкло, что в Молдавии возможны только плохие сценарии. А нынешняя жизнь тут настолько плоха, что хуже — только война.

Автор — доктор исторических наук, экс-советник президента Молдовы.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.