Историк, экс-министр Октавиан Цыку попробовал себя в роли идеолога протестного движения Молдовы. В программной статье он раскритиковал тех, кто «продвигает российские интересы на западные деньги» и своим участием в протестах «оскверняет» оппозицию. Цыку представил три тезиса о том, каким следует быть правильному оппозиционеру, и какие «этнические права коренного населения» должны признать «миноритарии», чтобы считаться достойными гражданами. Обозреватель NM Евгений Шоларь считает, что игра на национальных чувствах, если и подогреет протестные страсти, то в конечном итоге навредит и оппозиции, и обществу, и стране. И задается вопросом, можно ли что-то изменить в Молдове без провоцирования в обществе ненависти, нетерпимости и агрессии.

Темная лошадка

Текст под названием «Об унионизме и гражданском молдовенизме» стал ответом на критику в адрес Цыку после некоторых его недавних заявлений. Одни, как сетует сам историк, посчитали его националистом, антисемитом и разжигателем межнациональной розни после его высказываний по поводу hate speech Илана Шора, в которых Цыку делал упор на национальную и языковую принадлежность мэра Оргеева. Другие — лояльные властям унионисты — объявили его отступником от идеи объединения с Румынией.

Цыку в своей статье уверяет, что все не так: он не антисемит, не русофоб, он по-прежнему искренний унионист и «достаточно признанный на международном уровне историк». Впрочем, основную часть своей статьи Цыку посвятил другому — разоблачению «гражданского молдовенизма» и его сторонников. Некоторых перечислил по именам: Андрей Попов, Влад Кульминский, Юлиан Гроза, Марк Ткачук, Алексей Тулбуре и другие. И каждый — «со своими скелетами в шкафу», добавляет экс-министр.

«Гражданский молдовенизм», под которым подразумевается идея гражданской идентичности (молдаванин ═ гражданин Молдовы любого этнического происхождения), — это, по мнению Цыку, новый вариант советского молдовенизма, взявшего на вооружение европейские модели мультикультурализма и гражданской идентичности. При этом, уверяет он, сторонники такого подхода продвигают в Молдове российские интересы, причем делают это на западные деньги.

Некоторые из них, продолжает Цыку, даже пытаются прибиться к протестному движению. Но лишь для того, чтобы этим «зловонием» осквернить оппозицию, «культивируя миф, что оппозиция якобы поддерживает идею гражданского молдовенизма». Более того, экс-министр уверен, что все они прямо или косвенно связаны с лидером Демпартии Плахотнюком, играют в его игру и даже готовят «спасительную дверцу» для его приспешников.

В заключение Цыку приводит три тезиса своей идеологической платформы, ни один из которых, по его словам, не подлежит обсуждению. Первое — демонтаж олигархического режима. Второе — европеизация Молдовы. И третье — «признание румын/молдаван центральным элементом национальной идентичности в Республике Молдова».

Последний, третий пункт тут явно самый важный. По крайней мере, в тексте Цыку обращается к этой теме неоднократно. Он настаивает, что «именно румыноязычное ядро, составляющее 80%, является коренным и мажоритарным в этой стране».

«При всем уважении ко многим моим друзьям: русским, украинцам, болгарам или гагаузам, признание этого — единственный источник исторической легитимности для Республики Молдова, и именно это обеспечивает необходимую культурную основу функционирования государственного организма в том виде, как он есть», — пишет он. И добавляет, что «миноритарии» должны уважать историческое и «этническое» право мажоритарного населения решать судьбу страны — быть им в «отделенном от остальных румын государстве» или нет.

«Именно эту вещь надо сказать гражданам Республики Молдова, если мы хотим действия и солидарности, а также иметь достоинство и правду», — подводит итог Цыку, обыгрывая названия двух ведущих оппозиционных партий PAS и DA.

Темное дело

Самовыдвижение Октавиана Цыку на первый план в роли чуть ли не идеолога протестного движения интересно с нескольких точек зрения. Тем более, что он не единственный сторонник подобных взглядов, появившийся в недавно представленном «президиуме» протестного движения.

Во-первых, такой националистический месседж кардинально противоречит той линии, которую до сих пор пытались продвигать лидеры протестов, призывая к объединению общества. Это (а вовсе, кстати, не унионистские взгляды Цыку) может оттолкнуть от протестного движения часть нынешних и потенциальных сторонников. Причем не только «нетитульных» и русскоязычных, но и тех, для кого в принципе разнообразие и полиэтничность общества — конкурентное преимущество, ценность и богатство, а не досадное препятствие на пути к однородной и архаичной этнократической утопии.

Во-вторых, вбрасывая геополитическую, историческую и межэтническую повестку, он играет на руку тем, с кем, вроде, борется — Демпартии и Партии социалистов. Именно эти две силы накануне ключевых выборов сделали ставку на разделение общества. Им в первую очередь выгодно размыть линию противостояния, провести ее не между олигархическим режимом и теми, кто хочет его демонтировать, а между «агентами Москвы» и «евроунионистами», «титульными» и «нетитульными», «коренными» и «пришлыми», русскоязычными и румыноязычными. Стравить их между собой.

В-третьих, все эти теории национальной исключительности не только не имеют ничего общего с подлинными европейскими ценностями и процессом европеизации Молдовы, но и прямо противоречат им. Более того, трудно придумать что-то, в большей степени дискредитирующее европейскую идею в Молдове. Европейские ценности могут быть модернизирующим и объединяющим фактором в республике только отдельно от провинциальной геополитической и националистической шелухи, к которой они не имеют никакого отношения.

В-четвертых, Цыку разделяет на «своих» и «чужих» не только все молдавское общество, но и участников протестного движения. Объявляя себя монопольным носителем исторической, «этнической» и моральной правды, пытаясь опорочить и дискредитировать тех, чьи взгляды не вмещаются в его картину мира, Цыку выступает генератором внутренних раздоров и конфликтов в самом протестном движении, и без того слабом и разрозненном.

Темные времена

Есть еще один вопрос. И он, пожалуй, самый сложный. Это вопрос об этике протестного движения.

Такие месседжи — игра на «национальном унижении», на реваншизме против «чужаков», обращение к эмоциям — действительно способны зажечь определенный сегмент общества. Зарядить его злостью, гневом, нетерпимостью, экзальтацией, готовностью идти до конца, жертвенностью. Эти иррациональные энергии не раз служили взрывателями и пробивной силой протестов и революций. Тому немало примеров — исторических, и совсем недавних. Особенно в Молдове, где, кажется, без этого не обходился ни один вираж новейшей истории.

Результатом, правда, являлись не глубинные изменения, не подлинная свобода, не новая политическая и социальная культура, не новые отношения гражданина и государства и не утверждение общества и страны на качественно новом уровне, а фрустрация, разочарование и депрессия, а затем — еще больший откат и демодернизация. Загнать темного «джина» ненависти обратно в бутылку куда сложнее, чем выпустить его оттуда в общество. И как раз нынешнее положение дел  это доказывает.

Тем более, что ровно тем же самым разжиганием иррациональных и реваншистских страстей занимаются сейчас не только новоявленные протестные идеологи, но и власти. Об этом очень ясно можно судить по месседжам агрессии и ненависти, которые продвигает в соцсетях их «фабрика троллей». Вести свою игру на этом поле, в основном подогревая языковой вопрос — пытаются и социалисты, даже несмотря на отсутствие среди их сторонников по-настоящему агрессивно заряженного ядра. И не только они. Так что еще большой вопрос, кто кому подыгрывает, и кто на сколько ходов вперед просчитал последствия.

Есть ли другой путь? Способно ли сегодня уставшее, разочарованное и разуверившееся молдавское общество осознано включиться в борьбу за перемены, свободу и справедливость без обращения к этой темной, иррациональной, деструктивной стороне общественного сознания?

Реалии Молдовы столь античеловечны и невыносимы, что ежедневно поставляют бесчисленное количество поводов для здорового рационального возмущения, протеста и революции любого цвета. И это не только украденный у граждан миллиард, тотальная коррумпированность, захват всей государственной системы одним человеком, или то, что народными избранниками в парламенте и на местах торгуют как пучками петрушки на базаре, а у граждан украли право определять на выборах будущее страны. Мы ежедневно, на каждом шагу видим следствия этой полной деградации страны.

Детей из интерната продают в сексуальное рабство. Пациенток психоневрологического диспансера насилуют те, в чьей полной власти находятся их судьбы. Женщины рожают в туалете. Школьники лишены элементарных санитарно-гигиенических условий. В парке в историческом центре Кишинева «по суду» строят многоэтажный отель. Зато матери месяцами не могут добиться через суд права увидеться с детьми. Психически нездорового парня забивают до смерти в камере под молчаливым наблюдением полицейских. Смертельно больного человека с «неправильной» партийной принадлежностью полгода держат под предварительным арестом, а потом дают семь лет тюрьмы. Детям фальсифицируют диагнозы, чтобы заполнить больничные койки. А против тех, кто решается об этом сказать, устраивают травлю.

Эта система прогнила насквозь. Госструктуры, призванные работать на благо граждан, работают против них. Именно это уничтожает и растаптывает будущее страны и ее граждан, а не «русофонские бабы». Именно это тошнотворное «зловоние» разносится над страной, а не возмущающие чье-то архаичное сознание идеи гражданской идентичности. Именно это унижает гражданское и человеческое достоинство, а не то, на каком языке говорит преступник, и кто он по национальности. И именно это всеобщее бесправие и бессилие разрушает легитимность и «культурную основу функционирования» этого государства, а не отказ «миноритариев» уважить чьи-то «этнические права».

Может, и об этой, реальной и человеческой повестке найдется что сказать тем, кто на самом деле хочет действия, солидарности, достоинства и правды.