«В этом есть все: мы, Европа, кризис, капитализм и наше правительство, которое продает нас за две копейки»
О чем рассказали NM создатели спектакля «Реквием для Европы»
«В этом есть все: мы, Европа, кризис, капитализм и наше правительство, которое продает нас за две копейки»
О чем рассказали NM создатели спектакля
«Реквием для Европы»
Молдавские власти не устают говорить о важности иностранных инвестиций для благополучия страны. Инвесторов стараются привлечь любой ценой: изменяют в их пользу законы, обещают выгодные условия. Театр Spalatorie в новом документальном спектакле Recviem pentru Europa («Реквием для Европы»), премьера которого состоялась весной, предлагает посмотреть на оборотную сторону этой стратегии успеха. И задать неприятный вопрос: кому на пользу эти инвестиции — местным работникам или иностранным бизнесменам?
В туалетстрого по часам. Зарплатаминимально возможная. Нормулучше бы превысить раза в два. Больничный? И не думай. Не нравится? Уходи. И не забывай: «Спасибо, Европа!».
В туалетстрого по часам. Зарплатаминимально возможная. Нормулучше бы превысить раза в два. Больничный? И не думай. Не нравится? Уходи. И не забывай: «Спасибо, Европа!».
Режиссер и актеры театра Николета Есиненку, Нора Дороган, Артем Завадовский, Кира Семенов и Дориана Талмазан рассказали корреспондентам NM Ольге Гнатковой и Марине Шупак, почему в Молдове не говорят о мизерных зарплатах и ужасных условиях труда на фабриках, открытых иностранными бизнесменами, во что обходится местным работникам «гордость» шить для «Диор» и делать кабели для «Мерседес», и как искусство помогает обрести голос людям, которым приходится носить на работу памперсы, потому что их отпускают в туалет по часам.
Николета Есиненку
Сооснователь и режиссер театра
Нора Дороган
Сооснователь театра
Артем Завадовский
Актер
Кира Семенов
Актер и звукорежиссер
Дориана Талмазан
Актриса
Марина Шупак
Журналист NM
Ольга Гнаткова
Журналист NM
«У нас все воспринимается так: если критикуешь Европу, значит ты в другой лодке — пророссийской»
Марина Шупак
Первый вопрос очевидныйпочему вас заинтересовала именно тема трудовой эксплуатации и условий труда?
Николета Есиненку
Этот спектакль театр Spalatorie ставил вместе с театром из Австрии: они пригласили нас сделать спектакль о Европе. Мы вместе обсуждали, что для нас значит Европа сегодня? О чем бы мы хотели сказать? У нас было очень много тем.
Ольга Гнаткова
Например?
Артем Завадовский
Национализм, фашизм…
Кира Семенов
Церковь, религия, социальные сети…
Николета Есиненку
Было еще про троллинг, про Приднестровье, миграцию…
Кира Семенов
Наши личные отношения с Европой…
Николета Есиненку
Потом все это становилось неважным, а эта тема стала главной. Ее мы и разрабатывали.
Ольга Гнаткова
А почему все-таки зацепила такая неочевидная тематрудовая эксплуатация? У вас есть личный опыт, знакомые, которых это коснулось?
Николета Есиненку
Скорее, сыграл свою роль другой личный опыт и опыт наших родителей — переживание переходного периода. Когда люди потеряли работу, деньги, в стране начался хаос, бедность, миграция. А тут мы поняли, что сегодня есть другое явление, а мы толком о нем ничего не знаем, и о нем не очень-то говорят. И если и показывают в новостях, то очень позитивно.
Ольга Гнаткова
И правда, когда речь идет о чем-то «про Европу», предполагается, что это обязательно что-то позитивное. У вас не было конфликта в этой связи?
Марина Шупак
Да, самый популярный формат для подобных тем — success story.
Николета Есиненку
Мы, наверное, сразу критически подошли к вопросу. В этом смысле нам было легко работать. Был момент, когда мы думали, что у нас все воспринимается так: если критикуешь Европу, значит ты в другой лодке, пророссийской, и наоборот. Мы много об этом говорили. Но после отзывов на первые спектакли успокоились. Сначала мы немного беспокоились, что воспримут так: «Вооот, русские!».
Кира Семенов
«Вот кто вам дал денег»
Николета Есиненку
Ага, Путин.
Нора Дороган
Ну, может, такие реакции и были, но мы их не слышали.

Вы спрашивали, была ли эта история каким-то образом навязана, были ли какие-то требования. Думаю, мы, напротив, чувствовали необходимость сделать что-то критическое, потому что у нас в стране нет критики, которая была бы сколько-нибудь объективной и работала не через привычную призму — пророссийский ты или еще какой-то. Это объективная критика Европы и наших отношений с ней. Об этом не говорят.
Ольга Гнаткова
Как думаете, почему у нас практически нет этой здоровой критики?
Николета Есиненку
Тут вопрос уже не в Европе. У нас этой критики нет во всех областях. Нас не учат критическому мышлению. В школе у нас все должны думать, как учитель. Во всяком случае, так было, когда училась я. Вряд ли многое изменилось.
Артем Завадовский
Как минимум нужно думать так, как написано в учебниках.
Николета Есиненку
Да, и собственное мнение не поощряется.
Дориана Талмазан
У нас считают, что если ты критикуешь, значит, ты против. Критика не воспринимается как нечто конструктивное.
Ольга Гнаткова
Но все-таки можно ли считать ваш спектакль политическим?
Николета Есиненку
Он очень политический.
Ольга Гнаткова
Вы этого не избегали?
Николета Есиненку
Все наши спектакли политические. Мы думаем, что все искусство политическое, даже если у него нет политического сознания. Контекст делает его политическим. Если ты делаешь спектакль о цветах, а вокруг война — это тоже политический стейтмент, к сожалению.
Дориана Талмазан
Так же как невежество и молчание — это тоже позиция.
Ольга Гнаткова
Но получается, что вы с самого начала обрекали себя на то, что вас будут оцениватьза, против…
Артем Завадовский
Изначально мы хотели, чтобы нас просто услышали, посмотрели в суть проблемы, за пределы этих «за-против». Реакций в духе «если вы против Европы, значит, за Россию» я не слышал. Многие смотрели и говорили: «Да, так оно и есть». Многие признавались, что слышали об этом в новостях, но никогда не видели в таком концентрированном виде, чтобы понять, что это проблема. Для меня это была очень показательная реакция.
Ольга Гнаткова
А что вы открыли для себя при подготовке этого спектакля? Что стало переломным?
Николета Есиненку
Как и в каждом спектакле — все. Мне, например, было интересно и важно, когда мы рассказывали личные истории переживания переходного периода нашими семьями. Это был очень душевный момент. В спектакле есть и наши истории, и истории наших родителей и друзей.
Дориана Талмазан
Мы многое открыли. Сначала у нас было мало информации. А когда начали ее собирать, узнали, как на самом деле работает эксплуатация. Как живут люди, как их используют и как они выживают.
Кира Семенов
Увидели масштаб проблемы.

«В четыре утра встал — и вперед, в рабство»

Марина Шупак
А можете рассказать подробней, как вы собирали истории? Вы говорите, что об этой проблеме до вас толком не говорили: значит ли это, что вы начали с нуля? Насколько было сложно войти в среду рабочих? Нужно ли было для этого получать какие-то разрешения?
Николета Есиненку
В принципе попасть в среду рабочих почти невозможно. Поэтому мы использовали, в том числе, материалы Clean clothes campaign.
Артем Завадовский
Мы использовали этот материал — то, что было в открытом доступе, и то, что смогли узнать сами из разговоров с людьми. Но, кстати, это были люди, которые уже не работают на этих фабриках и поэтому могут что-то рассказать. Люди, которые там работают, боятся, конечно, и не рассказывают ничего.
Марина Шупак
А чего они боятся?
Артем Завадовский
Потерять работу.
Николета Есиненку
Именно. Пусть им почти ничего не платят, но для них и это важно, потому что им нужно кормить семью, и другой работы у них нет. Это порочный круг.
Артем Завадовский
Даже на условиях анонимности многие отказываются говорить.
Марина Шупак
А вы не пробовали выйти на этих рабочих через профсоюзы? И как вы оцениваете роль профсоюзов во всем этом?
Николета Есиненку
Помню, была идея играть спектакль в Доме профсоюзов, но не получилось.
Нора Дороган
Там есть актовый зал, но после ремонта в здание можно войти только по электронной карточке. И туда просто нет доступа.
Артем Завадовский
О самих профсоюзах. Некоторые вещи, вошедшие в спектакль, связаны с ними. Например, как они опубликовали на своем сайте информацию о том, что некоторые компании получают преференциальные кредиты от Всемирного банка. То есть профсоюзы сами во всем этом задействованы и не особо заботятся о правах трудящихся.
Николета Есиненку
Но так во всем мире. Это всем известно, и даже им самим.
Нора Дороган
Их позиция далека от критики. Даже когда мы рассказывали им, о чем спектакль, нам говорили: «Да-да, но они инвесторы, и они приносят деньги и создают рабочие места. И люди довольны тем, что получают».
Николета Есиненку
Не только в наших профсоюзах дело. Везде в мире есть такой феномен: корпорации работают напрямую с профсоюзами. Конечно, на неофициальном уровне. Но очень конкретно договариваются о том, что не будет ни забастовок, ни реакций. А если это и случается, то это работники сами организовывают, без профсоюзов.

Обычно корпорации сотрудничают с профсоюзами, если не сказать прямо — профсоюзам платят за молчание.
Ольга Гнаткова
Кто во всей этой истории получается «плохим парнем»? В чем источник зла, если можно так сказать? Европа виновата или мы сами, профсоюзы, корпорации?
Николета Есиненку
Деньги. И еще очень много других факторов. Мир не окрашен только в черное и белое. Мы можем начать говорить о капитализме и закончить нами. В этом есть все: мы, Европа, кризис, капитализм и наше правительство, которое продает нас за две копейки.
Дориана Талмазан
Причем делает это с гордостью, как будто оказывает нам услугу.
Кира Семенов
Мол, ради всех стараемся.
Николета Есиненку
Но в целом нельзя сказать, то виноват кто-то один. В этой картине много деталей.
Дориана Талмазан
Порочность этой практики в том, что и компании, и государство сознательно эксплуатируют людей, у которых нет никаких вариантов, которые очень уязвимы. И это мне кажется самым отвратительным.
Николета Есиненку
Самое страшное в этой ситуации то, что у людей отбирают право прожить свою жизнь. Они вообще не живут своей жизнью. В четыре утра встал — и вперед, в рабство. А как они спят и сколько спят, что у них с психологическим и физическим состоянием, никого не интересует.
Артем Завадовский
А в это время в пользу инвесторов изменяют законы, трудовое законодательство. И людям не из чего выбирать.
Дориана Талмазан
У них нет такого опыта - они попросили и им дали. Они просто отказались от попыток: «Не буду пробовать, потому что ничего не дадут. А мне нужно заботиться о своем ребенке и кормить его». Тут и заканчивается всякая критика.
Марина Шупак
Отличается ли позиция рабочих, которых вы представляли в своем спектакле, от позиции профсоюзов, по мнению которых, главное, что инвесторы дают рабочие места? Из спектакля мне показалось, что многие рабочие не понимают, что с их положением что-то не так. Им кажется, что так и должно быть.
Николета Есиненку
Все очень индивидуально. Тут нельзя обобщать. Наверное, некоторые все понимают, но у них нет времени выйти из этого положения или даже подумать об этом.

В спектакле есть герой, который очень конкретно и осознанно говорит: «Качество европейское, а зарплаты молдавские, и над головой всегда кто-то стоит». Они, конечно, осознают, но они не будут бороться за свои права. И если мы не будем говорить за них, никто вообще их не услышит.

Наверняка, есть и работники, которые думают, что так и должно быть. Что вы хотите, если даже у журналистов 98% репортажей в стиле «Вау, made in Moldova!». Если бы журналисты копали и показывали по телевизору, что происходит на тех фабриках, может, рабочие тоже более осознанно смотрели бы на это и думали — идти мне на эту работу или поискать что-то другое. Другой вопрос, конечно, что можно найти.
Дориана Талмазан
У людей нет времени на бунт. Если они теряют рабочий день, не могут прокормить свои семьи.
Артем Завадовский
А если будут сопротивляться и возникать, скажут — за ворота, у нас еще сто человек на твое место.
Дориана Талмазан
Компании шантажируют этим, зная, что человеку некуда идти. И понятно, что многие решают — лучше уж остаться здесь.
Кира Семенов
Лучше терпеть, чем остаться без работы.
Дориана Талмазан
Это что-то очень молдавское. Как там у нас говорят: могло быть и хуже.
Кира Семенов
Есть еще круче — facem haz de necaz. У нас эксплуатация и все такое, но ничего, и это пройдет.
Артем Завадовский
Главное, чтобы не было войны.
Николета Есиненку
Да, есть и такое, но, думаю, что мы сейчас все же обобщаем. Нужно больше понимания и эмпатии.
«Читаешь это и понимаешь, что правительствоидиоты»
Ольга Гнаткова
Интересно, что в самой Европе чаще делают критические спектакли про успокаивающее благополучие, консьюмеризм, про то, что все слишком хорошо и люди «мало шевелятся». У нас не шевелятся, потому что все плохо и нет даже времени подумать о том, как изменить ситуацию.
Николета Есиненку
Зависит от того, кто, что и где делает. Везде есть мейнстрим и критическое искусство. Отличие наше от европейских театров, скорее, в том, что там критическое мышление встречается и в государственном театре. А тут — нет. Тут только пропаганда.
Ольга Гнаткова
Пропаганда чего?
Дориана Талмазан
Любой театр — своеобразная пропаганда. Государственные театры говорят: «Все хорошо, а будет еще лучше, давайте смотреть на все с оптимизмом!». Люди должны идти домой с чувством, что увидели что-то красивое, и спать спокойно. Но на утро они снова столкнутся с той же реальностью.

И ты даришь публике комфорт, и ты как артист чувствуешь себя комфортно, потому что на два часа у зрителей становится все хорошо.
Ольга Гнаткова
Обычно к вам на спектакли приходили сотрудники посольств, общественники, чиновники. Например, когда вы делали Clear History о Холокосте на территории Бессарабии, на нем были представители еврейской общины, министерства просвещения.
Николета Есиненку
Это, скорее, были исключения.
Дориана Талмазан
Обычно нас игнорируют.
Артем Завадовский
Была консул немецкого посольства, но это был конец ее мандата, поэтому она могла себе такое позволить. Были даже местные сотрудники разных агентств ООН, которые сказали, что это все неправда.
Дориана Талмазан
Впервые политики пришли к нам как раз на Clear History. Мне было интересно видеть, как они политизируют эту тему и интерпретируют спектакль как «антирумынский».
Николета Есиненку
И с темой Recviem pentru Europa могут сказать, что она пророссийская. Тут не об этом речь, но это политика. Мы все знаем, как она работает.
Ольга Гнаткова
Реакция посольств была бы интересна.
Николета Есиненку
Ну, если взять телефонные разговоры между [экс-премьером Владимиром] Филатом и [экс-начальником Налоговой инспекции] Николае Виколом, которые были в спектакле: Филат жалуется, что ему звонят из посольств по поводу [немецкой компании по производству автомобильных кабелей] Draexlmaier, что на него давят дипломаты. Даже где-то читала, что это разбирательство дошло до Меркель, такой шум и скандал поднялся. Сейчас есть информация, что три раза в день на территорию Draexlmaier в Бельцах приезжает скорая. Об этом очень хорошо знают в парламенте, но не знают, как реагировать. Потому что Draexlmaier. Потому что крупный инвестор.
Марина Шупак
Какие еще компании, кроме Draexlmaier, вы показали в спектакле?
Николета Есиненку
Introscop из Кишинева, Draexlmaier, Gebauer & Griller. Три большие компании.
Артем Завадовский
Швейная — это собирательный образ, потому что все швейные фабрики так работают.
Николета Есиненку
Есть еще история фабрики, где Kinder Surprise собирают. Это где-то в Фалештах, если я не ошибаюсь.
Марина Шупак
А как вы создавали образ иностранного инвестора, на чем основывались? На опыте работников фабрик, или, может быть, вы общались с кем-то из инвесторов?
Николета Есиненку
Я не вижу никакого смысла общаться с ними лично. Образ инвестора очень хорошо показало наше правительство. У нас есть организация MIEPO (Организация по привлечению инвестиций и продвижению экспорта. — NM). Можете зайти к ним на сайт и посмотреть: там есть брошюрка для инвесторов, только на английском. И там можно конкретно увидеть, как продают страну за две копейки.
Кира Семенов
Чем они заманивают инвесторов.
Николета Есиненку
Да, вот этим, например: «Приезжайте к нам, у нас маленькие зарплаты, и они не растут вообще». Я не знаю, что за человек это делал, но он не понимает, что это не на руку правительству, потому что ты читаешь и понимаешь, что правительство — идиоты. Но они этим хвалятся. И у них там графики такие: приезжайте, потому что у нас очень дешевое электричество, очень дешевая аренда, мы очень хорошо расположены — столько километров до не знаю чего, и все эти экономические зоны 24 часа, а таможня открыта для вас 7 дней в неделю.

А инвесторы… мы читали очень много о том, как они ведут себя во всей Восточной Европе.
Кира Семенов
Их спичи на открытиях, все эти видео с разрезаниями ленточки.
Николета Есиненку
Нора, помнишь этот случай в Draexlmaier Македония?
Нора Дороган
Я нашла заявление, написанное организацией из Македонии, которая обращалась в Draexlmaier в Германии. Речь шла о том, что кто-то умер на рабочем месте, после того как дважды обращался к руководству и говорил, что ему плохо, но ему не верили. И человек вернулся на рабочее место, и на третий раз уже пришлось вызывать скорую. Он умер по дороге в больницу.

Рассказывали и о других вещах. Согласно немецкому регламенту, рабочие должны производить 150 единиц в день, а они делали обычно 270. Когда приезжали инспекторы из Германии, они сразу уменьшали производство до 150 единиц. Потому что немцам не надо было знать, что они делают почти в два раза больше нормы, и они понимали, что это означает и потерю качества.

Инспекторы из Германии следят за соблюдением условий труда, но как-то… без их ведома они в Македонии не соблюдаются. И поэтому дискуссию они перенесли уже на территорию Германии.

Николета Есиненку
Но Draexlmaier никак не отреагировал. Это тоже история с двумя головами, потому что, когда приходят контролеры, они делают полторы сотни единиц, а продают-то больше двухсот. Те, кто берет товар, знают ведь, что берут нереальную цифру.

И так не только в Македонии. В Румынии так же. Сейчас просто там подороже, поэтому мы следующие.
Кира Семенов
В той же брошюрке MIEPO указана и средняя зарплата в Молдове, и ее доля, идущая на налоги, и сравнение с зарплатой в Румынии, Болгарии, Украине.
Николета Есиненку
Чтобы было ясно, что у нас самая дешевая рабочая сила.
Ольга Гнаткова
Получается, что мы немного европейский Китай.
Артем Завадовский
Так и есть. Просто ближе.
Николета Есиненку
И удобней.
Марина Шупак
Когда мы шли на этот спектакль, понимали, что это будет что-то шокирующее. Но не представляли, что в монологах услышим о том, что работники подвергаются сексуальному насилию, или что некоторые идут на работу с подгузниками, потому что элементарно не могут выйти в туалет. Что для вас стало таким примером бесчеловечности? Что вы узнали, хотя не ожидали этого?
Николета Есиненку
Мне кажется, что самое — не знаю, бесчеловечное ли, но ненормальное — когда люди уезжают на заработки и работают в Европе в тех же условиях, что и тут, даже хуже. Например, история в Сицилии. Это реальный случай, который расследовали румынские журналисты. Молдаване и румыны работали на сборе помидоров, и там было все: их кормили едой для кошек, они жили в каком-то сарае, работали нон-стоп в 30-градусную жару, без воды и плюс сексуальное насилие.

Водители той же IKEA спят в машинах. У них нет воды, туалета. Они готовят что-то на улице. Компании и корпорации все это отлично знают. Но им нужна дешевая рабочая сила.
Кира Семенов
И они не берут напрямую на работу водителей, у них есть для этого подрядчики в Восточной Европе.
Николета Есиненку
Типа «мы тут ни при чем».
Дориана Талмазан
Как раз после спектакля я случайно познакомилась на улице с женщиной, которая рассказала, что работала на швейной фабрике, но больше не работает там, потому что потеряла зрение. Женщине было чуть больше 30 лет. Она хочет работать, но больше не может.
Николета Есиненку
Как они [инвесторы] тут себя ведут, очень хорошо видно по поведению Всемирного банка и Международного валютного фонда. Они сажают в парке 25 деревьев, чтобы отпраздновать 25 лет сотрудничества. Они думают, что мы тупые, ничего не понимаем и не видим.

Kaufland поступает еще циничнее. Когда был в разгаре скандал вокруг кафе Guguta, Дома культуры профсоюзов, про который все говорили, что это покупается для расширения Kaufland, они рекламировали «культурный проект» Ilumineaza circul. Серьезно? Им кажется, что никто ничего не видит и не понимает.
Ольга Гнаткова
Судя по тому, что ничего не меняется, они, в общем-то, правы. Никто ничего не видит.
Николета Есиненку
Потому что у них есть деньги и сила. Это другой уровень. Преференциальный кредит для Kaufland — это не только про Молдову. Это про Румынию, Польшу, всю Восточную Европу. Это старая история, и все молчат, никто ничего не говорит и не видит. Это будут такие же 2 тыс. рабочих мест — с эксплуатацией, унижением и безмолвием.
Дориана Талмазан
Самое ужасное в «культурном проекте» с цирком, что в это втягиваются и артисты, у которых, по идее, должна быть критическая позиция. Но они участвуют — при помощи и поддержке тех, с кем нужно было бы вести открытую дискуссию.
«Наверное, мы не понимаем, что у нас люди не живут, а выживают»
Ольга Гнаткова
Но как вообще артисты могут высказываться критически, если искусство у нас делается или на госденьги, или на гранты?
Николета Есиненку
Нора может рассказать историю про немецкие деньги для Recviem pentru Europa.
Нора Дороган
Немецкий фонд имени Фридриха Эберта, кажется, единственный, кто занимается этой проблемой в Молдове — условиями труда. Когда нам была нужна финансовая поддержка, чтобы закончить производство спектакля, фонд заинтересовался им. Когда на встрече мы говорили о швейной индустрии, они были согласны. Когда в разговоре появился Draexlmaier, отношение изменилось. Когда они внимательно прочитали общую концепцию нашего спектакля и узнали, как он называется, сказали: «Мы вас поддержим, но, пожалуйста, не указывайте наше название, и мы выделим вам только половину нужной суммы». Хотя сначала фонд собирался покрыть ее полностью.
Артем Завадовский
Это самоцензура.
Николета Есиненку

Это немецкий фонд, который в Германии и везде, где есть его филиалы, педалирует тему демократии и социальную проблематику.
Ольга Гнаткова
Как все-таки удалось сделать этот спектакль?
Дориана Талмазан
Мы отказались брать у них деньги. Потому что мы так не работаем.

Но у нас тут много организаций, которые думают, что именно так нужно работать с артистами. Они позволяют себе указывать, о чем нужно делать спектакли. Иногда даже перед премьерами говорят, что нежелательно показывать в спектакле. Но мы закончили спектакль, нашли какие-то деньги. Нам было нужно не очень много, а свою работу мы все равно не воспринимаем как работу.

Хотя это забавно. Спектакль об условиях труда без всяких условий труда. Это тоже отдельная тема. Искусство не воспринимается как работа, так что о наших условиях труда в обществе никто не говорит.
Дориана Талмазан
Действительно очень трудно найти поддержку, когда у тебя критическая позиция. Но в то же время, мне кажется, это еще больше тебя возмущает и провоцирует говорить об этом. Бывало, что мы делали спектакли вообще без денег, просто потому, что хотели сказать об этом.
Ольга Гнаткова
Получается, у вас обязательно должна быть другая работа, чтобы театр не был единственным источником дохода.
Дориана Талмазан
У нас такого нет.
Артем Завадовский
У меня была другая работа.
Николета Есиненку
Была.
Кира Семенов
Теперь ты — настоящий артист! Официальный безработный.
Ольга Гнаткова
Интересно, как можно выжить, работая в Молдове…
Николета Есиненку
Невозможно. Но это проблема не только Молдовы. Артисты еле выживают. Может, есть какие-то более продвинутые подходы, как во Франции. Там в театрах, если ты работал над определенным числом проектов в году, тебе дают реальные деньги, которые ты получаешь каждый месяц. И можешь один год или два года просто спокойно готовиться к следующему проекту.
Ольга Гнаткова
А что делать, если ты критически настроенный художник?
Николета Есиненку
Там [на Западе] не имеет значения, я думаю. А тут… У нас очень любят шутить по поводу музыкантов, которые поют на свадьбах. Но это, мне кажется, хотя бы честно. А что они должны делать? Они умеют петь и им негде. Это точно лучше, чем петь для какой-то партии.

Наверное, мы не понимаем, что у нас люди не живут, а выживают. Кто и как может. А писатели — вообще не знаю, что они делают. Потому что они могут, например, написать статью, но вы знаете, как «много» может стоить одна статья.
Марина Шупак
Как думаете, растет понимание вашей аудитории и молдавского общества того, что нужно поддерживать независимые культурные проекты? Если я правильно помню, когда-то у Spalatorie была краудфандинговая кампания. Была ли она успешной? Повторите ли вы этот опыт?
Николета Есиненку
Не знаю, что значит слово «успешная» для такой кампании. Тот, кто хотел, поддержал нас, и это важно. Если будет что-то конкретное и нам нужна будет поддержка, может быть, повторим.

А так… Мне очень сложно понять нашу публику. Кажется, что за эти восемь лет у нас сильно изменилась аудитория. В том смысле, что очень много людей уезжает. Смотришь — опа, где они? Нет их. И надо как-то заново браться и искать новую публику. Заканчивается год, летом не играешь, в сентябре-октябре думаешь: давай сыграем. И смотришь — опа, опять уехали. Это такой процесс…
Артем Завадовский
Бесконечный.
Николета Есиненку
Бесконечный и тяжелый, если честно. Потому что очень тяжело постоянно с нуля создавать свою публику. Поэтому и трудно понять степень ее понимания. В мечтах, конечно, хотелось бы построить вокруг Spalatorie комьюнити. И, может, нам в какой-то момент это удалось. Но люди уезжают. Постоянно тот же процесс.
«Непонятно, почему, но история не добирается до детей и не передается дальше»
Ольга Гнаткова
А каким вы видите Spalatorie дальше?
Николета Есиненку
Мы сделали этот спектакль, и сейчас у нас будет совместная работа с театром из Германии. В сентябре будет премьера в Германии. Уже после этого, надеемся, что будем его играть в Кишиневе. Насчет нового пространства… Мы пока еще не знаем и не думаем.
Артем Завадовский
Сегодня начали разрушать старое помещение на Эминеску. Там на месте театра экскаватор.
Николета Есиненку
Да, там сносят полквартала… Может быть, и есть желание какого-то нового пространства, но… будущие проекты больше связаны с Германией. Мы не можем разделиться на две части. Поэтому сейчас больше думаем о спектаклях, которые будем делать.

Еще хочется сыграть «Реквием для Европы» для молодежи и студентов, которые учатся в профессиональных школах и сами готовятся к работе на швейных фабриках.
Нора Дороган
А сейчас проводим в разных школах и библиотеках Молдовы серию лекций-дискуссий. На днях были в лицее села Корлатены Рышканского района, чуть раньше — в гимназии села Коробчены Теленештского района и в колледже легкой промышленности в Бельцах. Собираемся ехать в село Пырлица Унгенского района, тоже в лицей.

Мы проводим лекции, отталкиваясь от наших спектаклей: Clear History, Uneducated и от статьи румынского автора Ионицы Мокану про феминизм, если можно так сказать. Еще обсуждаем современную историю независимой Молдовы.
Ольга Гнаткова
А можно поподробней. Это какой-то просветительский проект?
Нора Дороган
Это инициатива IREX Europe — они работают с библиотеками и центрами для молодежи. И пригласили нас. В центрах для молодежи они проводят что-то вроде тренингов. А нас пригласили, потому что наши спектакли… так сказать про критическое мышление? В общем, как-то вносят свой вклад…
Дориана Талмазан
В критику.
Артем Завадовский
В мышление.
Нора Дороган
Мы предлагаем ученикам задавать вопросы, тем более что спектакли связаны с нами всеми напрямую. То, о чем Clear History, они должны учить в школе, но, насколько я понимаю, в школе об этом практически ничего не говорят.
Николета Есиненку
Практически… Просто не учат.
Нора Дороган
Посмотрим, как пройдет про Uneducated или про войну в Приднестровье, и то, как она позиционируется, и как ее обсуждают с ними.
Николета Есиненку
Это суперопыт, потому что здесь мы живем в пузыре очень хорошо выстроенного комфорта. Мы каждый день строим маршруты, чтобы защитить себя и не очень нервничать. Когда говоришь с людьми напрямую, это очень важный опыт.
Артем Завадовский
Понять страну, в которой живешь…
Николета Есиненку
Невозможно! (смеются)
Ольга Гнаткова
Интересно, как реагируют ваши слушатели.
Николета Есиненку
Встреча, посвященная Холокосту, была посложнее, потому что, наверное, и гимназия, и село расположены вдалеке от трассы — они довольно изолированы, поменьше контактов с внешним миром. У них в селе есть братская могила, но они все равно не знают о Холокосте и непонятно, что они учили на уроках истории и как это воспринимают.
Дориана Талмазан
Интересно, что директор школы, сам учитель истории, знает об этом, интересуется и уверен, что дети знают. А спрашиваешь и видишь, что они впервые об этом слышат. Непонятно, почему, но история не добирается до детей и не передается дальше.
Николета Есиненку
У нас была одна встреча о Холокосте, две о феминизме и о том, что значит сегодня быть женщиной. По последней теме были более живые дискуссии. Оказалось, что парни-десятиклассники не знают слова «менструация». А девочки очень быстро реагируют и начинают рассказывать про семейный опыт, про отцов, про то, как их мамы борются с отцами. Видно, что для них вездесущий патриархат - это больная тема.

Пару месяцев назад, например, у меня был воркшоп в Гура Галбене Чимишлийского района о том, что значит быть женщиной. Так вот, там девочки рассказывали, как в семье делят курицу — бедрышки, самое вкусное, что есть в курице, достаются мужчинам, а девочкам — крылья, потому что они скоро улетят из семейного гнезда. Сидишь и думаешь: и такое еще есть?
Дориана Талмазан
По ним видно, как им не хватает подобных разговоров. Потому что никто с ними не говорит — ни родители, ни учителя. Не хотят или не интересуются.

Дискуссия о Холокосте была намного труднее, потому что в этом они не узнают себя. Если говоришь о проблемах, с которыми они реально сталкиваются, совсем другая реакция.

Но, кстати, даже в этой дискуссии о Холокосте, было очень интересно, когда мы начали говорить о дискриминации в их селе и приводили примеры о ромах. Тогда они сразу понимали, о чем речь, и начинали открываться. Они готовы говорить только о том, что касается непосредственно их.
Николета Есиненку
Да, то, что напрямую на них влияет. Остальное — история, учебник или не учебник, но это не часть жизни. У них еще нет осознания, что история — это важная вещь в развитии общества и индивида.
Артем Завадовский
И если не знаешь ее, она повторяется.
Текст: Ольга Гнаткова, Марина Шупак
Фото: Татьяна Булгак
Главное фото: Europalibera.org
Оформление: Татьяна Булгак
x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: