Бывший главный раввин Москвы Пинхас Гольдшмидт, приехавший спустя 33 года в Кишинев, рассказал в интервью NM о своем отношении к войне в Украине, отъезде российских евреев и о судьбе, ожидающей Россию.
фото: Igor Cecan/NewsMaker
«24 февраля я проснулся в другой России»
Спустя две недели после российского вторжения в Украину вы покинули Россию, будучи при этом главным раввином Москвы и раввином Московской хоральной синагоги. Насколько тяжело вам далось это решение и почему вы его приняли?
Начало войны стало большим шоком для меня. У меня было много друзей в Москве — члены парламента и другие влиятельные люди, которые говорили: «Кому нужна Украина, этой войны не будет». По-моему, не только для меня, но и для них эта война стала шоком.
К сожалению, когда я проснулся утром 24 февраля, то проснулся уже в совершенно другой стране. Это уже не была та Россия, которую я знал тридцать три года. Я ведь приехал в Россию в середине 1989 года при Советском Союзе. Я был одним из первых раввинов, которого пригласили возродить еврейскую общину, практически уничтоженную при коммунистической власти.
И вот я приехал, молодой человек с женой и двумя детьми, чтобы помочь возродить еврейскую общину. Тогда еврейские общины возрождались не только в России, но и в других союзных республиках. В Кишиневе, например.
Тридцать лет мы занимались возрождением общины, школы и синагоги, и, слава Богу, это удалось. Но утром 24 февраля я почувствовал совершенно другой ветер — я почувствовал, что мы возвращаемся в Советский Союз. На улицах арестовывали людей, закрывали независимые СМИ. У нас в еврейской общине было чувство, что все происходящее ужасно. Но мы понимали, где мы живем. Осознавали, что нам, как официальным представителям общины, нельзя сказать слово. но твердо решили, что не будем ничего делать в поддержку этой войны.
Позднее мы поняли, что не можем ничего делать, пока сидим и молчим. Кишиневская община и ваш раввин Пинхас Зальцман (на фото — справа) активно помогали беженцам, кормили, вывозили их. А мы сидели и молчали.
фото: Igor Cecan/NewsMaker
И мы с женой решили, что уедем и создадим фонд поддержки. Через две недели после начала войны мы вылетели в Стамбул и дальше — в Будапешт, Варшаву, Вену. Создали фонд, встречались с беженцами, помогали им. После этого я пошел дальше и публично осудил войну. Я не знаю другого религиозного лица в России, кто бы это сделал. Сейчас мое возвращение в Россию не представляется возможным, поэтому встал вопрос о моей отставке с поста главного раввина Москвы.
Вы подали в отставку с обеих должностей в начале июля, хотя за несколько дней до этого вас переизбрали главным раввином Москвы. Поддерживаете ли вы отношения с еврейской общиной в России?
Как вы знаете, я также занимаю пост председателя Совета раввинов Европы. В этом статусе я поддерживаю связь с каждой европейской общиной, включая московскую.
Многие ли из них подумывают об отъезде из России?
За последние четыре месяца только в Израиль из России уехали на ПМЖ около 20 тыс. человек. Эта цифра неполная: до начала войны большая часть евреев, живущих в России, уже имели израильское гражданство. Они просто сменили место жительства: сейчас можно говорить примерно о 50 тыс. евреях, которые уехали из России в Израиль. Есть также евреи, которые выехали из России в Дубай, Стамбул, Баку, Ереван, Тбилиси и т.д.
«Собирать чемоданы и опять начинать все заново»
На встрече с представителями кишиневской еврейской общины вы сказали, что евреи — это народ, который всегда готов собрать чемодан и отправиться строить новую жизнь. Сейчас миллионы беженцев покинули Украину, среди них и украинские евреи. Какие слова утешения вы говорили беженцам, встречая их в Европе?
Я говорил им, что первый еврей Авраам получил свою первую заповедь от Бога, которая гласила: «Иди. Куда, я скажу потом». Это испытание, которое Авраам прошел. Иногда беженцы покидают свои страны, не зная, куда попадут. В течение нашей тысячелетней истории нам, евреям, много раз приходилось собирать чемоданы и опять начинать все заново.
В том числе после погрома в Кишиневе. Спросите любого еврея в мире, что говорит ему слово «Кишинев». И он ответит: «Погром 1903 года». Тот самый погром, который изменил курс еврейской истории. Самый важный еврейский поэт того времени Хаим Нахман Бялик написал поэму «Сказание о погроме» («В городе резни»). В течение тысяч лет евреи не сопротивлялись погромам, но после событий в Кишиневе в еврейском самосознании произошло огромное изменение: они поняли, как отвечать, как встречать погром.
Я говорил беженцам, что поколения наших отцов и матерей, которые пережили Холокост и Вторую мировую войну, которые потеряли все — семьи и имущество — бежали и снова создавали новую жизнь, новые семьи, новый бизнес.
Нам нужно брать с них пример. Бывают разные катастрофы. Мы не думали, что в нашем веке будут войны, но, к сожалению, это не так. Нам нужно брать пример с наших предков. После разрушений, после катастрофы нужно опять строить новую жизнь. И не оглядываться назад.
фото: Igor Cecan/NewsMaker
«Россия быстрыми темпами возвращается к СССР»
История циклична, и не раз в интервью вы говорили, что политические решения властей России — это возврат во времена СССР, к полной изоляции страны. Что ждет Россию в ближайшие годы?
К сожалению, я не вижу, как эта война может остановиться завтра. Россия быстрыми темпами возвращается к Советскому Союзу. В еврейской общине есть огромный страх, что «железный занавес» опять опустится, а для отъезда нужно будет получить спецразрешение.
В Беларуси, которая сейчас — больше провинция России, чем независимое государство, принимают законы, по которым КГБ имеет право отказать в выезде любому гражданину. Это основные моменты, которые отличали до недавнего времени Россию от Советского Союза, где у людей не было права решать, где им жить. За них решало государство.
«Вижу людей, которые могут общаться свободно, без страха»
Вы сказали, что последний раз были в Кишиневе больше тридцати лет назад, еще во времена Союза. Какие у вас впечатления от нынешнего визита?
Впервые я приехал в Кишинев тридцать три года назад вместе с делегацией американских еврейских организаций. Среди членов делегации был и дедушка моей супруги, кантор (главный певчий в синагоге) Джек (Якоб) Розенбаум. Он с супругой пожертвовали кишиневской общине около $36 тыс.— тогда это были огромные деньги. Помню, за $2 тыс. мы арендовали самолет ЯК-42 и летали из Москвы в Кишинев, Вильнюс, Каунас и обратно в Москву.
Сейчас, когда я вижу общину в Кишиневе и раввина Пинхаса Зальцмана, когда вижу, как эта община активно помогает еврейским беженцам, я считаю, что это — чудо.
Я вижу активную еврейскую общину, синагогу, вижу жизнь, которая бьет ключом, и людей, которые могут общаться свободно, без страха — это вселяет в меня большую радость.
фото: Igor Cecan/NewsMaker
***
Приехав на этой неделе в Кишинев, Пинхас Гольдшмидт прочитал лекцию в кишиневской общине ортодоксальных евреев Agudat Israel «От кишиневских погромов 1903-1905 годов до наших дней. Что изменилось, что осталось прежним».
Зал общины в тот вечер был полон и напоминал живую иллюстрацию к рассказам Исаака Бабеля — седобородые раввины в кипах, снующие за сладостями маленькие дети, а над всем этим спокойный ровный голос раввина Гольдшмидта. «Извините, что я в кроссовках, — обратился он к общине, — мой багаж затерялся в Венском аэропорту».
***
Пинхас Гольдшмидт родился в 1963 году в Цюрихе. Его дедушка по материнской линии был из карпатских хасидов, прадедушка — главным раввином Дании, затем — главным раввином Цюриха. Младший брат — раввин в ЮАР. Родители отца Пинхаса Гольдшмидта переехали из Франции в Швейцарию. Родственники матери жили в Австрии, все они погибли в Освенциме.
Пинхас Гольдшмидт получил традиционное еврейское воспитание в известнейших иешивах Израиля и США (иешива — еврейское высшее религиозное учебное заведение). Параллельно окончил Университет Хопкинса в Балтиморе (США).
В 1989 году приехал в Москву, чтобы работать лектором Института изучения иудаизма при АН СССР. В 1989 возглавил раввинский суд СССР, а в 1993 стал главным раввином Москвы. С 2011 возглавляет Совет раввинов Европы.
