спецпроект newsmaker
«Не вернется никто и никогда — здесь сгниете»
Как депортировали жителей советской Молдавии
NM продолжает цикл публикаций о трагических событиях, происходивших на территории Молдовы. В этом спецпроекте собраны свидетельства и факты о преступлениях сталинского режима. Советская Молдавия пережила три волны депортаций, которые коснулись сотен тысяч человек. Эти события середины XX века исследователи изучают до сих пор, открывая новые страшные страницы недавнего прошлого.

1
Первая волна депортаций. 1941 год
Территория Бессарабии вошла в состав СССР в 1940 году. В новосозданной Молдавской Cоветской Социалистической Республике зачистки начались практически сразу. СССР находился на пороге войны, и его руководство хотело быть уверенным в крепости границ и лояльности местных властей.
Участники Сфатул Цэрий, 1918 год
Первыми, уже в 1940 году, пострадали участники Сфатул Цэрий — чиновники, священники, врачи, поддержавшие объединение с Румынией в 1918 году. Большинство из них были высланы в дальние уголки России. Например, священник Александр Балтага был депортирован в Татарстан, несмотря на то, что ему тогда было 80 лет. В 1940 году также прошла одна из немногих депортаций по этническому признаку — 124 тыс. бессарабских немцев репатриировали в Германию.
Но первая массовая волна депортаций прокатилась по МССР в 1941 году. Подготовка к выселениям началась заранее. 11 ноября 1940 года вышел приказ НКВД СССР с требованием выявить все «антисоветские элементы». В поименные списки, составленные на местах, должны были войти все бывшие собственники земли, фабриканты, белогвардейцы, коммерсанты, лидеры политических партий, те, кто сотрудничал с румынской Сигуранцей, а также мэры почти всех населенных пунктов, включая гагаузские и болгарские. В феврале 1941 года списки были готовы — их составлением занимались местные судебные инстанции и местные советы. Помимо перечисленных категорий в них оказались врачи, преподаватели, священники.
Доктор истории, научный сотрудник Института истории Академии наук Молдовы Октавиан Цыку рассказал о том, кого и почему депортировали в 1941 году, о роли местных жителей в депортациях, а также о том, как высланные из МССР люди выживали в местах ссылки.
Операция была назначена на 12 июня 1941 года и должна была завершиться в течение 24 часов, чтобы избежать волнений.
31 мая 1941 года уполномоченный ЦК ВКП(б) и СНК СССР по МССР Серго Гоглидзе направил лично Сталину отчет, в котором просил разрешения срочно выслать из страны «определенные элементы». Уже в июне разрешение Москвы было получено. НКВД Кишинева разослало по местным силовым органам подробные инструкции о проведении депортаций. Операция была назначена на 12 июня 1941 года и должна была завершиться в течение 24 часов, чтобы избежать волнений.
Глава Ассоциации бывших депортированных и политзаключенных Валентина Стурза в беседе с NM рассказала, как ее семья была депортирована в Казахстан из-за того, что ее отец был мэром в период румынской власти. Семье Стурзы удалось бежать из Казахстана. Но, как оказалось, вернулись они в родное село ненадолго.
Выселяли в ночь с 12 на 13 июня. По официальному распоряжению, разрешалось брать с собой по 100 кг вещей на семью — деньги, одежду, продукты, посуду. На сборы отводилось два часа. На деле, по воспоминаниям самих депортированных, на сборы большинству давали не более 40 минут, и взять с собой разрешали не больше 40 кг. Деньги и ценные предметы зачастую отбирали солдаты. Все прочее имущество — дом, земля, скот — было конфисковано в пользу государства или колхозов.
Один из солдат во дворе объявил нам, что нас выселяют. К папиной голове приставили пистолет и отправили его в повозку. С ним сел и мой брат Георге. Мама тогда была беременна. Она начала возражать, говорить, что беременна, но главный из группы прервал ее. Мы вместе с мамой сели в повозку с лошадьми, которых у нас только накануне изъяли.
Из воспоминаний Галины Бодареу, чья семья была депортирована из Вадул-луй-Водэ в 1941 году.
Доехать до железнодорожных станций депортированным предлагалось на собственных машинах или повозках. Тех, у кого не было своего транспорта, довозили солдаты. К местам ссылки людей везли полутысячи вагонов товарного типа. В каждом из них ютились по 90-100 человек. Дорога до конечных пунктов занимала порядка двух недель.

Согласно отчету, направленному Сталину, Молотову и Берии, уже 13 июня из МССР за одну ночь были высланы 24 360 человек. Депортации смогли избежать около тысячи человек, чьи имена были в первоначальных списках. Спрятаться удалось только трем. 318 заблаговременно переехали в другой населенный пункт. 133 человека не были выселены из-за того, что были серьезно больны. При этом, по воспоминаниям пострадавших, беременных на большом сроке не освобождали от ссылки. 829 человек были освобождены от переселения «из-за недостаточности доказательств» вины. Больше всего депортированных вывезли из Кишинева, Бельц, Тараклии. Выселяли семьями, однако по пути к местам ссылки членов семей разделяли. Около 8 тыс. мужчин распределили по трудовым лагерям. Матерей с детьми — по спецпоселениям в Казахстане, а также Омской и Новосибирской областях.

В середине ночи двери вагона открылись (...) и в него вошли НКВД-шники, держа за поводки дворняжек с разинутыми пастями, собак-волков. И поднялся крик. Начался коммунистический геноцид. (...) Двое из них связали папины руки за спиной. Мама начала кричать, из последних сил держась за папину шею. «Не оставляй меня, Илья, с четырьмя детьми в чужой стране, без хлеба, без одежды». Третий парень встал с пистолетом между родителями, отрывая маму вместе с ребенком от папы. Преградил ей путь. Другие вытолкали папу из вагона. Больше мы его не видели.
Борис Васильев
Автор книги «Сталин украл у меня детство»
В середине ночи двери вагона открылись (...) и в него вошли НКВД-шники, держа за поводки дворняжек с разинутыми пастями, собак-волков. И поднялся крик. Начался коммунистический геноцид. (...) Двое из них связали папины руки за спиной. Мама начала кричать, из последних сил держась за папину шею. «Не оставляй меня, Илья, с четырьмя детьми в чужой стране, без хлеба, без одежды». Третий парень встал с пистолетом между родителями, отрывая маму вместе с ребенком от папы. Преградил ей путь. Другие вытолкали папу из вагона. Больше мы его не видели.
Борис Васильев
Автор книги «Сталин украл у меня детство»
Известно как минимум о 450 случаях расстрела ссыльных из МССР в лагерях по решению «тройки».
Из Сорокского уезда в ночь с 13 на 14 июня 1941 года были выселены 1874 человека. Среди них была и бессарабская помещица Евфросинья Керсновская, автор ярких и подробных мемуаров о ссылке и годах, проведенных в ГУЛАГе. К заключению в исправительно-трудовых лагерях ее приговорили после попытки побега из спецпоселения.

Керсновская родилась в 1907 году в Одессе, в дворянской семье. Ее отец был юристом-криминологом, а мать преподавала иностранные языки. Спасаясь от Гражданской войны, семья бежала в Бессарабию, которая тогда находилась в составе Румынии. После присоединения Бессарабии к СССР в 1940 году Керсновская отправила свою мать в Румынию, а сама осталась в Сороках. Будучи трудолюбивым и образованным человеком, она не чувствовала за собой какой-либо вины и не собиралась покидать дом.

Евфросинья Керсновская
Я была уверена, что мне не потребуется много времени, чтобы заслужить добрую славу, затем уважение, потом доверие и, наконец, полное признание: я буду полноправным полезным гражданином своей страны
Цену своей ошибки она поняла очень скоро. По обвинению «происходит из семьи дворянина» ее депортировали в Новосибирскую область. За попытку сбежать из спецпоселения в 1943 году ее приговорили к десяти годам трудовых лагерей. В 1944 году ее приговорили еще к десяти годам за систематическую «контрреволюционную деятельность, фашистскую деятельность среди заключенных» и высказывание «пораженческих настроений и клеветы» в сторону Советского Союза.

Керсновская написала мемуары по просьбе матери, с которой ей удалось воссоединиться через 20 лет разлуки. Они заняли 2200 рукописных страниц и содержат более 700 рисунков. В своих воспоминаниях Керсновская рассказывает о жизни в Одессе и Бессарабии, ссылке, жизни и борьбе в системе ГУЛАГа.
Дневниковые тетради Евфросиньи Керсновской были изданы в полном объеме в России под редакцией молдавского историка Валерия Пасата. Книга «Сколько стоит человек» также вышла на французском, итальянском, немецком, чешском, польском и венгерском языках. На румынский язык воспоминания Керсновской о высылке из Бессарабии и жизни в ГУЛАГе пока не переведены.
Мемуары Евфросиньи Керсновской
Многое из ее наследия можно найти на сайте онлайн-проекта, который был запущен еще при жизни Керсновской и по ее просьбе. Там же опубликована самая полная электронная версия ее книги «Сколько стоит человек».

2
Вторая волна депортаций. Операция «Юг», 1949 год
Из частных архивов
Расправившись с основными «антисоветскими элементами» в 1941 году, после войны местные власти столкнулись с другой проблемой: коллективизация шла слишком медленно. Следующая волна массовых депортаций прошла под знаменем борьбы с «кулаками», зажиточными крестьянами.
Отец не принял предложение советских властей участвовать в создании колхоза и за это понес наказание – его каждый день таскали в район и стращали всякими карами. Так продолжалось до июля 1949, когда однажды, в 3 часа ночи… Отца дома не было, его вызвали в район. Дедушки тоже не было – он был в поле. <...> Дома осталась одна беременная мать с тремя детьми и больной бабушкой.

Пришли солдаты и выбили дверь. <...> Мать мне рассказывала, что как только вошли в дом, они сорвали с нее одеяло и приказали: «Вставай! Бери детей и выходи на улицу!» Не понимая, что происходит, она, бедная, подхватила меня на руки, сестру взяла за ручку и вышла во двор. Там двое солдат стояли у дверей, один стоял перед машиной, у ворот, а четвертый сидел в машине. Казалось, что они над нами издеваются. Меня, как самую маленькую, схватили за руку и бросили в машину как камень, как куль. Потом взяли и мою сестру. Два солдата притащили парализованную бабушку вместе с подстилкой, открыли борт и просто забросили ее в кузов.

Мария Култуклу
Уроженка Оргеева, 1946 года рождения
Операция, впоследствии получившая название «Юг», фактически началась с докладной записки министра внутренних дел МССР Федора Тутушкина главе общесоюзного МВД Сергею Круглову. В своем письме от 12 октября 1948 года Тутушкин указывает на то, что «остатки румыно-молдавских буржуазно-националистических, кулацко-бандитских и спекулятивных элементов» сопротивляются «модернизации» сельского хозяйства. В связи с этим глава местного МВД просил разрешения выслать с территории МССР 15 тыс. кулацких семей или хотя бы «наиболее враждебную и экономически мощную часть кулачества в количестве до 5 тыс. человек».

В течение следующих месяцев местные власти не раз докладывали о росте «враждебной» и «подрывной» деятельности кулаков, и даже обвиняли зажиточных крестьян в организации террористических актов. 17 марта 1949 года руководители МССР В. Иванов, Н. Коваль и Г. Рудь отправили письмо схожего содержания лично Сталину.
Кулацко-националистические элементы всегда являлись оплотом реакционных румынских режимов на территории бывшей Бессарабии, они входили в различные буржуазно-националистические партии, существовавшие в Румынии, являлись проводниками антисоветской политики в деревне, были верными агентами разведывательных органов в борьбе против революционно настроенных масс. В период Великой Отечественной войны кулацко-националистические элементы открыто перешли на сторону врагов советской власти и были опорой оккупационного режима. Их руками немецко-румынские захватчики грабили Молдавию, проводили карательные экспедиции против партизан, учиняли расправу и издевательства над советскими патриотами.
Из обращения властей МССР к Иосифу Сталину
Магистр истории Алексей Тулбуре рассказал о том, как готовились и проходили депортации, на каком основании людей отправляли в Сибирь и как выживали ссыльные.
Совет министров СССР на просьбу о высылке откликнулся. Согласно постановлению, подписанному 6 апреля 1949 года, за пределы МССР — в Казахстан, Алтайский край, Курганскую, Тюменскую и Томскую области РСФСР — предполагалось выслать более 11 тыс. кулацких семей или 40 850 человек. Для каждого района была назначена своя «норма» высылки. Именные списки составляли главы местных сельсоветов и партийных организаций. Вместе с кулаками в них попали торговцы, бывшие белогвардейцы, сотрудничавшие с румынской администрацией, и священники, чудом уцелевшие во время предыдущих чисток. Основным же поводом для депортаций становились гектары земли, коровы и куры: крестьяне с 1944 года платили повышенный налог со своих хозяйств, а потому автоматически попадали в «черные» списки. На тех, кто пытался увильнуть от этой участи, иногда доносили местные жители.
«Моего отца из этого списка вычеркнули. Но, когда настал день 6 июля 1949 года, его все-таки выслали. В этом деле я видел, что его, действительно, из этого списка вычеркнули, но через две недели состоялось новое заседание и отца опять занесли в этот список. Кто-то из наших знакомых очень постарался, чтобы устроить дело таким образом. <...> В деле фигурировал еще донос, написанный неким Ганеевым. Из него следовало, что наша семья владела рестораном, имела 20 га земли, 4 га виноградника, четырех лошадей и многое другое. А в то время много и не надо было — черкнул пару строк, и все. Это и сыграло свою роль, когда принималось решение о его высылке».

Григоре Чобану
Уроженец Каушан, 1942 года рождения
Операция «Юг» началась в два часа ночи 6 июля и закончилась в восемь часов вечера 7 июля 1949 года. Согласно распоряжению властей, депортируемые имели право взять с собой до 1,5 тонн вещей на семью. На деле большинство едва успевало взять самое необходимое или же то, что удавалось унести: швейную машинку или, например, бочонок меда. Многие отправились в Сибирь без теплой одежды и инструментов для работы. Солдаты не давали времени на тщательные сборы. Все оставшееся имущество, включая дома и угодья, конфисковывалось в пользу государства и колхозов. Мелкий скарб нередко растаскивали соседи, которым посчастливилось остаться дома. В эту ссылку многие семьи отправились не только без вещей, но и без отцов: мужчины скрылись в надежде на то, что без глав семейств их родных не тронут, как это было в 1941 году. Но правила изменились.
Из воспоминаний Елены Похила из села Гашпар Единецкого района, 1944 года рождения:
До железнодорожных станций везли в основном на грузовиках. Затем депортируемых перегружали в товарные вагоны. В Казахстан и Сибирь за одни сутки отправили 30 эшелонов (1 573 вагона). Дорога до спецпоселений заняла от двух до четырех недель. Обещанных, согласно официальному распоряжению, медсестер и врачей с депортируемыми не было. Установить точные цифры сегодня уже практически невозможно, однако известно, что многие погибали, не доехав до места ссылки.

В результате операции «Юг» с территории Бессарабии было выслано 34 270 человек, из них — 13 651 женщин и 11 245 детей. По прибытии на место депортированных расселяли по местным жителям или баракам — какие-то из них были построены специально для операции «Юг», другие остались с предыдущих волн репрессий на территории СССР. Жили «по углам», по несколько семей в одном бараке. Со временем семьи, в которых были мужчины, строили землянки или даже деревянные дома. Самой трудной оказалась первая зима: часть спецпоселенцев не выдержала в условиях непривычного климата и тяжелой работы по валке леса. Точно установить, сколько человек погибло по дороге к местам ссылки и сколько не выдержало суровых условий жизни, историкам пока не удалось.
Мы ехали день и ночь, день и ночь. <...> Во время долгих остановок нам давали поесть. Говорили так: «Два человека, один мешок и два ведра». <...> Так нам приносили еду. Один приносил мешок с хлебом, другой — ведра с кашей или супом. <...> Когда поезд останавливался, нам позволяли выйти из вагона и говорили: «Оправиться». Это означало справить нужду. Так все вместе и ходили — и молодые, и старики, мужчины, женщины. Потом мы прибыли в Красноярск. Там нас всех высадили. <...> Нас разделили для того, чтобы отвести в баню, потому что нас заели вши. Три недели не мыться и спать одетым, как свинья! Мы помылись, нашу одежду продезинфицировали. И опять погрузили в вагон. Так мы проехали еще сутки от Красноярска до станции Парчум, Чунского района Иркутской области. Когда доехали, нас под охраной солдат выгрузили на берегу реки. Все были с детьми, кучей вещей. А потом пришел военный и сказал: «Отныне вы живете здесь. В Молдову не вернется никто и никогда, — здесь сгниете».

Анна Влас
(в девичестве Истрати)
Уроженка села Бэлэурешть Ниспоренского района, 1938 года рождения
Среди жертв второй волны насильственного переселения было много тех, кого оторвали от дома не первый раз. Валентину Стурза, вернувшуюся на территорию Бессарабии после депортации 1941 года, в 1949 году снова отправили в Сибирь.

Вернувшись из Казахстана во второй раз, Стурза получила хорошее образование, однако статус «бывшей ссыльной» серьезно мешал ее карьерному росту. Об этом она рассказала в интервью NM.
Валентина Стурза
Глава Ассоциации бывших депортированных и политзаключенных, соосновательница Национал-румынской партии Молдовы
Жительницу Ниспоренского района Меланию Тулбуре также депортировали дважды. В 1941 году ее отправили в Казахстан на вечное поселение как жену мэра. Она сбежала и вернулась домой, однако ненадолго: в 1949 году за побег ее приговорили к трем годам в исправительном лагере с последующим выдворением на место спецпоселения.
Результаты депортаций превзошли все ожидания властей. С июля по ноябрь 1949 года процент крестьянских хозяйств, входящих в колхозы, увеличился с 32% до 80%. К январю 1950 года доля колхозников составляла 97%. Опасаясь новых волн выселений, крестьяне отказывались от своих угодий и другого имущества в пользу государства.
Результаты депортаций превзошли все ожидания властей. С июля по ноябрь 1949 года процент крестьянских хозяйств, входящих в колхозы, увеличился с 32% до 80%. К январю 1950 года доля колхозников составляла 97%. Опасаясь новых волн выселений, крестьяне отказывались от своих угодий и другого имущества в пользу государства.
Свидетельства репрессий продолжают появляться до сих пор. В конце 2014 года при ремонте в здании МВД Молдовы обнаружили плашку паркета, подписанную политическим заключенным. Никифор Попа из Страшенского района в 1949 году был приговорен к десяти годам лагерей. По мнению историков, его отправили в Ивдельлаг в Свердловской области. Паркет с его подписью в августе 2017 года передали в коллекцию Национального музея истории Молдовы. Послание заключенного пока услышали только исследователи: сведений о его дальнейшей судьбе или о его родственниках пока найти не удалось.


Из коллекции Национального музея истории Молдовы

3
Третья волна депортаций. Операция «Север», 1951 год
Wikimedia.org
«Свидетели Иеговы» стали мишенью советского механизма репрессий по нескольким причинам. Члены этой организации отрицали власть государства: они отказывались проходить службу в армии и участвовать в выборах. Режим воспринимал их мировоззрение как антисоветское и потенциально опасное для нацбезопасности.

Примечательно, что по тем же причинам «Свидетелей Иеговы» подвергали репрессиям и при румынской власти. Показательна история Георге Вакарчука из с. Коржеуць: в 1942 году румынская власть призвала его в армию, но Вакарчук отказался, сославшись на религиозные убеждения. Его заперли на 16 суток в темную камеру, почти не кормили и обещали отпустить, если он согласится служить. Вакарчук был непреклонен, за что его приговорили к 25 годам заключения. Но 25 сентября 1944 его отпустили — пришла советская власть. Отпустили ненадолго. Советы тоже призвали Вакарчука в армию и, получив отказ, приговорили к десяти годам трудовых лагерей. Освободившись, Вакарчук оставался активным членом культа вплоть до своей смерти в 1980 году.
Я хорошо помню тот день. Рано утром, около пяти часов, пришла группа солдат. Офицер сказал, что мы должны быстро собрать свои личные вещи, потому что нас отправляют в отдаленные регионы России. Никто не сообщил, куда именно нас отправляют и что нас там ждет. Нам было разрешено взять с собой полторы тонны вещей. Когда пришли вагоны, оказалось, что полторы тонны разрешается в совокупности для четырех семей. Нас повезли в вагонах вместе с нашими вещами. Я помню, что нас было 12-13 человек, и мы взяли с собой только самое необходимое.
Из воспоминаний Сергея Шобе, активиста религиозного культа «Свидетели Иеговы», 1934 года рождения
Сергей Шобе стал одним из 2724 членов религиозной организации «Свидетели Иеговы», депортированных из МССР в ночь на 1 апреля 1951 года в рамках операции «Север». Эта третья волна депортаций остается самой малоисследованной в молдавской историографии. В большинстве исторических книг, изученных при подготовке этого спецпроекта, этому периоду отводится лишь несколько страниц. И если найти воспоминания переживших депортации 1941-го и 1949-го гг. в библиотеках Кишинева не составляет труда, то в случае со «Свидетелями Иеговы» такие сборники воспоминаний вовсе не издаются. Об их депортациях практически не говорится и на памятных митингах, проводимых уже и в наши дни.
Одно из самых объемных исследований о депортациях «Свидетелей Иеговы» — книга Николае Фуштей «Преследование религиозной организации ''Свидетели Иеговы". Операция ''Север'' (1951) в МССР».

Книга доступна в единственном экземпляре в библиотеке Академии наук Молдовы и стала основным источником написания этой главы. Примечательно, что Фуштей — главред православной газеты «Православный курьер».

Первые репрессии «Свидетелей Иеговы» начались еще в 1949 году. Во время операции «Юг» в Казахстан было выслано 354 активных члена религиозного сообщества. Но это не испугало «свидетелей». Наоборот, их ряды на территории МССР продолжали пополняться.

Также в 1949 году в МССР были арестованы четыре лидера Адвентистов седьмого дня. Власти аргументировали их арест тем, что «члены ликвидированных группировок в районе Тырнова Сорокского уезда и районе Липкан Бельцкого уезда систематически занимались антисоветской пропагандой».

В 1950 году руководство СССР решает предпринять дополнительные, более жесткие меры в отношении «свидетелей». 19 февраля 1950 года всесильный министр нацбезопасности СССР Виктор Абакумов издал распоряжение «О депортации 1670 человек из МССР». Речь шла о 670 семьях, прихожанах религиозного культа «Свидетели Иеговы». Координировать операцию поручили первому секретарю ЦК Компартии Молдавии Леониду Брежневу. Операция получила название «Север» и, по предложению Сталина, была проведена с марта по апрель 1951 года.

Депортациям подверглись члены этого религиозного сообщества и из других союзных республик: Украинской ССР (2020 семей), Эстонской ССР (130 семей), Литовской ССР (48 семей), Белорусской ССР (153 семьи) и Латвийской ССР (27 семей).
Есть две версии, почему операция получила такое название. В большинстве источников говорится, что операцию так назвали из-за конечных точек прибытия депортированных — Иркутска и Томска. Но есть и другая версия: север в интерпретации свидетелей Иеговы является адом, поэтому название операции носило издевательский для приверженцев культа подтекст.

Спустя две недели после распоряжения Абакумова были арестованы самые активные члены общества. Это стало возможным из-за того, что в ряды организации, в том числе в руководство, были внедрены минимум 25 сотрудников разведки. Так, агенту «Исак» для назначения его на должность одним из руководителей организации понадобилось три года работы под прикрытием. Сотрудники спецслужб таким образом добыли списки членов организаций в регионах и впоследствии их депортировали.

25 марта 1951 года министр нацбезопасности МССР генерал-майор Мисуров одобрил списки «свидетелей» для депортаций. Туда были включены «свидетели» из 14 районов страны, преимущественно северных. Из 2684 человека, предложенных к депортациям, 790 — дети.

Согласно изданным приказам, иеговистов должны были депортировать в вагонах, пригодных для транспортировки людей. Им также должны были дать достаточно времени, чтобы собрать личные вещи. Однако в реальности все происходило с точностью до наоборот. Солдаты приходили неожиданно, ночью, показывали приказ о депортации и давали на сборы несколько часов.
Для организации депортации были привлечены семь оперативных групп. Из них особо отличились майор Матковски и уполномоченный министерством нацбезопасности по району Балатина лейтенант Штирбул. Было предусмотрено, что из Балатина депортируют 15 семей, которые включают в себя 50 человек: 18 мужчин, 17 женщин и 13 детей. Однако в ходе задержаний были обнаружены 48 человек. В момент депортации двух членов общества — Андрея Станциера и Елены Ватаву — не было дома, и таким образом они спаслись. Во время перевозки трех семей грузовик перевернулся на мосту. Жертв не было.
Из отчетов об организации депортации свидетелей Иеговы в районе Балатина
История операции «Север» — это еще и истории человеческой солидарности. Были случаи, когда люди, не являясь членами «Свидетелей Иеговы», настаивали на том, чтобы их тоже депортировали. Причина — они хотели быть рядом с близкими.
Истории солидарности
Наталья Куртиш, не будучи «свидетельницей», решила уехать в Сибирь, чтобы быть рядом со своей сестрой Ольгой Балан, которая из-за болезни нуждалась в уходе. Об этом стало известно из ее письма, адресованного руководителю местного отделения министерства нацбезопасности.
Клаудия Числински написала заявление руководителю эшелона депортированных с просьбой отправить ее в Сибирь вместе с супругом, который был активистом «Свидетелей Иеговы». Они поженились незадолго до депортации, в феврале 1951 года.
Несмотря на эти меры, «Свидетели Иеговы» продолжали пропагандировать свои идеи
Операция «Север» началась на территории МССР 1 апреля 1951 года в четыре утра и продлилась до восьми вечера. В общей сложности депортировали 2724 человека, в том числе 846 детей.

В Сибири «Свидетели Иеговы» продолжали придерживаться своих принципов. Они отказывались подписывать документы о получении зарплаты и рабочей одежды. Так, 9 октября 1951 года появляется указ президиума Верховного Совета СССР о том, что депортированные «свидетели» должны остаться на территориях севера «навечно». Их обязали периодически отмечаться в полиции и запретили покидать районы.

Оставшихся «свидетелей» власти пытались переубедить атеистическими лекциями и показательными судами. К примеру, 15 октября 1959 года в с. Реуцел Бельцкого района состоялось выездное заседание Верховного Суда МССР, во время которого лидер местной организации И. Житарюк был приговорен к шести годам тюрьмы за распространение иеговистской литературы, изданной в США, и за выступления против службы в Советской Армии. На вынесении приговора присутствовали 700 человек.

Несмотря на эти меры, «Свидетели Иеговы» продолжали пропагандировать свои идеи.
Из беседы одного из лидеров «Свидетелей Иеговы» в МССР В.И. Кукоша с агентом разведки по кличке «Исак». Беседа проходила после освобождения Кукоша из тюрьмы в 1956 году:
На вопрос о том, может ли служитель «Свидетелей Иеговы» служить в Советской Армии, настоящий проповедник должен ответить, что верующий обязан слушать Господа, а Господь говорит «не убий».
Архивные документы показывают, что «Свидетели Иеговы» массово отказывались принимать участие в выборах, которые проводились в МССР в 1970 и 1985 гг.

Министр сталинской госбезопасности Абакумов, сыгравший не последнюю роль в организации преследований « Cвидетелей Иеговы», был казнен в декабре 1954 года. Подробнее о его судьбе можно в доступной форме узнать здесь.

4
Депортации в регионах. Исследования и судьбы
Из частных архивов
Один из устойчивых мифов о советских репрессиях в общественном сознании и даже в отечественной историографии состоит в том, что репрессии носили этнический, а не классовый характер. Самым наглядным опровержением этого служит история регионов Молдовы, где весь последний век компактно проживали люди различных национальностей. На научном уровне этнический состав людей, подвергшихся советским репрессиям на территории Молдовы, пока никто не выявил, хотя многие исследователи приводят приблизительные и оценочные цифры.
Приднестровье
В Приднестровье, которое с 1924-го по 1940 год входило в состав МАССР, лишь около трети населения составляли молдаване (согласно переписи 1926 года). Остальные жители автономной республики причисляли себя к украинцам, русским, евреям и другим народам.

Приднестровье раньше вошло в состав СССР, чем территория Бессарабии, а потому и в большей степени испытало удары самых страшных волн советских репрессий. Несколько раз регион переживал искусственно организованный голод — в 1921-1922 гг., 1924-1926 гг. и 1932-1933 гг. Голод 1932-1933 гг., по подсчетам исследователей, унес жизни порядка 38 тыс. человек. Тогда же тысячи людей были расстреляны или задержаны при попытке бегства в Румынию через Днестр.

В 1937-1938 годах на территории Приднестровья развернулся Большой террор: чиновникам и не только им часто предъявляли обвинения в сотрудничестве с Румынией. По данным министерства госбезопасности Молдовы, обнародованным в 1991 году, за годы советской власти на территории Молдовы расстреляли 5 485 человек. Порядка 4 тыс. из них были расстреляны в Тирасполе в 1937-1938 годах.

Коснулись Приднестровья и депортации: в 1928-1929 гг. при форсированной коллективизации тысячи «кулаков» были высланы в Сибирь, Архангельскую область, на Соловецкие острова. В 1930-х годах оставшихся «кулаков» выслали в Карелию, Кировскую, Пермскую и Горьковскую области. Жители региона оказались в списках подлежащих к переселению и в 1941, и в 1949 годах, когда он уже входил в состав МССР. В 1945 году из региона были высланы немцы, поляки и болгары, как представители народов, которые сотрудничали с гитлеровской Германией.
Людмила Алферьева начала свои исследования в 2005 году, когда стала ответственным секретарем комиссии по канонизации Тираспольско-Дубоссарской епархии Молдавской митрополии. Ее главной задачей было выяснить, кто в XX веке на территории епархии пострадал за веру, и собрать сведения об этих людях. Довольно быстро стало понятно, что для этого необходимо не только широко изучать церковную историю края, но и исследовать все, что касается советских репрессий на этой территории.

Исследовательница рассказала NM о том, что происходило на территории Приднестровья в советские годы, и почему в регионе стараются не вспоминать о репрессиях.
За 12 лет работы Людмиле Алферьевой удалось собрать данные о порядка 11 тыс. человек, репрессированных во время репрессий советского времени. Сейчас совместно с единомышленниками из епархии и тираспольской Ассоциации жертв политических репрессий она готовит к изданию «Книгу памяти жертв политических репрессий в Приднестровье».
Средства на публикацию пока не найдены, поэтому, скорее всего, сначала книга появится в электронном виде.

Памятных мероприятий, по словам Алферьевой, в регионе проводится недостаточно. Жертв политических репрессий ежегодно вспоминают в день памяти 30 октября и на отдельных конференциях или круглых столах. Широкого интереса эта тема не вызывает: исследователь не раз сталкивалась с тем, что, даже имея возможность познакомиться с делами репрессированных родных, люди ею не пользуются. Эта часть истории края по-прежнему относится если не к табуированным, то по крайней мере к периферийным. Несмотря на это, в Тирасполе до сих пор проводятся раскопки, связанные с Большим террором.
Братские могилы в Тираспольской крепости
Тираспольская или Срединная крепость, которую местные жители чаще называют Суворовской в честь ее основателя, в конце XVIII века стала центром, вокруг которого строился Тирасполь. В 1992 году студенты и сотрудники исторического факультета местного университета им. Т. Г. Шевченко начали раскопки вокруг порохового погреба — единственного уцелевшего фрагмента крепости.

Вместо артефактов времен Суворова археологи обнаружили расстрельные ямы. С 1992-го по 1994 год из земли были извлечены и перезахоронены останки около тысячи человек. Как выяснилось впоследствии, все они — жертвы сталинских репрессий 1937-1938 гг.
Расстреливали в пороховом погребе, а тела сбрасывали в ямы на территории бывшей крепости.
После обустройства мемориала раскопки приостановили из-за недостатка средств. Следующие открытия были сделаны случайно: летом 2017 года, когда территорию крепости благоустраивали ко Дню города, строители наткнулись на новые массовые захоронения. Из братских могил были эксгумированы останки еще порядка 300 жертв Большого террора. Примечательно, что в этой работе профессиональным археологам помогали молодые люди из местного военно-патриотического клуба «Наследники Победы».

Место расстрелов советские власти выбрали не случайно: здание местного отделения НКВД и три тюрьмы находились неподалеку от крепости — арестованных не нужно было далеко везти. Расстреливали в пороховом погребе, а тела сбрасывали в ямы на территории бывшей крепости. По данным Национального архива Молдовы всего в Тирасполе расстреляли 4,5 тыс. человек. Возможно, часть тел еще предстоит найти на территории крепости.

Сегодня часть порохового погреба занимает домовая церковь новомучеников и исповедников Цервки русской, а часть — музей Тираспольской крепости. В экспозицию вошли несколько стендов, посвященных жертвам сталинских репрессий. Местные власти позже планируют возвести поблизости православный храм.

Как и когда продолжатся раскопки, пока неизвестно. Пока они приостановлены. Расстрельные ямы, из которых недавно извлекли останки, еще не зарыты.
Мемориал, по признаниям местных жителей, приводят в порядок и активно посещают два раза в год — накануне 9 мая и 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий.
Пороховой погреб
Пороховой погреб
Расстрельные ямы
Left
Right
Андрей Вильгельмович Вайс, расстрелянный в ходе «румынской операции» 15 октября 1937 г. и захороненный на территории Суворовской крепости, был первым опознанным человеком из братских могил у порохового погреба. Молодого бригадира колхоза «Авангард» удалось опознать благодаря квитанции об отъеме денег, чудом сохранившейся в его кожаном бумажнике. По счастливой случайности удалось найти и родственников Вайса. Его дочь, Леонида Кузьмина, на девятом десятке лет наконец узнала судьбу своего отца.
В один день с Андреем Вайсом, по данным Национального архива Молдовы, в Тирасполе были расстреляны еще 66 человек.

Андрей Вильгельмович Вайс с супругой​
Репрессии священников
Священники попадали под все волны депортаций и других репрессий. Если в 1925 году на учете в НКВД МАССР стояли 248 священников, то к 1936 году их осталось 18. Кроме того, к 1936 году были закрыты 223 из 293 молитвенных зданий различных конфессий.

Большинство священников, запечатленных на этой фотографии, были репрессированы.
Некоторые из священников, не отказавшихся от своих убеждений даже после арестов и пыток, позже были причислены к лику святых как священномученики. Один их них — отец Стефан Костогрыз. Родом из Херсонского уезда, он более 15 лет прослужил в храме в селе Слободзея. Он руководил церковным хором и пользовался большим уважением односельчан.

28 августа 1935 года его арестовали по типичному обвинению: «проживая около румынской границы, попытался перейти последнюю и одновременно проводил контрреволюционную агитацию». Его приговорили к семи годам исправительно-трудовых лагерей и отправили в Карагандинский лагерь в Казахстане.

Всего через год его снова арестовали. На этот раз о. Стефану вменялась «систематическая агитация среди заключенных, восхваление царского строя». В 1937 году тройка вынесла приговор по печально известной ст. 58: его приговорили к расстрелу.
Из обвинительного заключения:
«Отбывая меру наказания в Карлаге, систематически проводит контрреволюционную религиозную агитацию среди заключенных, направленную на дискредитацию политики партии и советской власти, восхваляя царский строй».
Из материалов дела:
«Костогрыз заявлял: „Раньше, при царствовании Николая II, жилось гораздо лучше, чем при советской власти, которая всех позагоняла в колхозы и морит людей голодом. Вот, кто помнит 32 и 33 год, помнит и то, что в этих колхозах половина Херсонской губернии поумирала. Большевизм — явление временное и долго существовать не будет. Если коммунистам сходит пока с рук, то это лишь потому, что иностранные государства не хотят приносить жертвы. А главное, надо, чтобы все убедились в неправильности политики советской власти, которая насильно насаждает колхозы, делает гонение на Церковь, ее служителей и верующих"».
Приговор был приведен в исполнение 26 сентября 1937 года. В 2000 году о. Стефана Костогрыза канонизировали как священномученика, пострадавшего за веру.
Гагаузия и Тараклия
В большинстве изученных в рамках работы над спецпроектом сборников воспоминаний, в исследованиях, а также на тематических онлайн-ресурсах и в столичных музеях, отсутствуют свидетельства депортированных гагаузов и болгар Молдовы. Этот пробел преимущественно восполняют краеведы и историки, которые сами являются выходцами из Гагаузии и Тараклии: Иван Думиника, Константин Курдогло.

Приводятся разные данные о том, сколько молдавских гагаузов и болгар было депортировано в период репрессий. Член Академии наук Молдовы Иван Думиника пишет, что в Чадыр-Лунгском и Тараклийском районах, было запланировано департировать 1 672 семьи в 1949 году.

Председатель общественной ассоциации «Доорулук» («Справедливость» — перевод с гагаузского) Михаил Гагауз приводит следующие цифры о массовых депортациях на юге: в Чадыр-Лунгском районе были выселены 194 семьи, в Комратском — 112 семей, в Вулканештском — 148 семей; в Конгазском районе были депортированы 254 семьи, а Тараклийском — 219 семей.
Операция по выселению людей началась в 2 часа ночи, 6 июля 1949. Село моментально окружили войска, и по улицам, держа в руках список кулаков, начинали проходить председатели колхозов вместе с офицерами. В такие черные списки попала и семья Константина Георгиевича Орманжи 1933 г. р,. жителя г. Чадыр-Лунга. В те годы членами его семьи были отец Георгий Иванович 1912 г. р., мать Любовь Захаровна 1913 г. р. и бабушка Варвара Демьяновна — ей было 70 лет. До строительства колхозов семья Орманжи владела 10 га земли, 2 лошадьми, конечно в хозяйстве был и мелкий рогатый скот. Для его прокормления нанимали пастуха, которому платили зерном. Когда же начали образовывать колхоз им. «Сталина», отец Константина Георгиевича одним из первых сдал свою живность. Его назначили заместителем председателя по хозяйственной части, мать работала в колхозе.

9 августа 1949 года в их дом вошли два солдата и председатель колхоза, не зачитав никакого документа, им попросту в устной форме заявили, что их семья без суда и следствия будет выселена в Сибирь. Не объясняя истинных мотивов, семье дали два часа на сборы самого необходимого — матраса, чтобы было на чем лежать, и хлеба для еды. Отправив семью на железнодорожный вокзал, их посадили в телячий вагон. Вагон стоял на станции в 35 градусную жару, один день. В вагоне было душно. Когда же вагон отправился, еду начали выдавать только через 11 дней, когда поезд остановился в г. Сызрань, на человека выдавали соленую тюльку, горбушку хлеба и воду. Чтобы можно было справлять нужду в вагоне перочинными ножиками выкаревывали дыру.
Из исследований члена Академии наук Молдовы Ивана Думиники
Историк и директор музея села Авдарма Тодур Мариногло в интервью Gagauzinfo рассказывал, что только из Авдармы было выслано в Сибирь 15 семей. По его словам, была разнарядка депортировать 15% местного населения, однако в гагаузских селах люди жили бедно, и 15% зажиточных крестьян не набиралось.

Местные власти, чтобы отчитаться перед правительством, посылали, по его словам, всех подряд.
Когда поезд остановился на Кургапольской станции, солдаты открыли двери вагонов. Председатели местных колхозов начали выбирать себе людей для колхозной работы. Вся сцена была похоже на то, как рабов выбирали на тяжкие работы. Наш весь вагон выгрузили и отвезли в село Суханово, поселили на ночь в местном клубе. На следующий день власти сказали местным жителям, что из Молдавии привезли «бандеровцев и головорезов». Бабушка через день заболела и умерла. Отца назначили трактористом, мать колхозницей, а меня конюхом. За трудодни в колхозе выдавали зерно, один трудодень равнялся двум кг пшеницы. В день можно было выполнить два-три трудодня. Один раз в неделю в село приезжала проверка по учету кулаков. Если надо было выехать в город, писали заявление.
Из воспоминаний Константина Орманжи, депортированного в Сибирь из Чадыр-Лунги
При выселении гагаузов также принимался во внимание факт их сотрудничества с местной властью. Такие факты найти было несложно — в бытность Бессарабии частью Румынии многие местные молодые люди проходили службу в румынской армии. Одним из показательных примеров преследования гагаузов по причине «соблюдения законов Румынии» является история Штефана Драганова — мэра села Татар-Копчак в межвоенный период. В 1940 году его арестовало кагульское представительство НКВД за сотрудничество с румынскими властями.

Память о том, как сталинские депортации коснулись юга Молдовы, хранится в ряде региональных музеев — в Бешалме, в Чадыр-Лунге, в Авдарме. В некоторых населенных пунктах Гагаузии есть тематические памятники, у которых проводятся памятные митинги. В Чадыр-Лунге, к примеру, такие митинги ежегодно проводит 6 июля общественная организация «Доорулук». В мероприятиях участвует руководство автономии.
Системную работу по сохранению и продвижению памяти депортированных из Гагаузии и Тараклии ведет также Институт устной истории. История уроженки села Конгаз Прасковьи Икизли (Радовой) — одна из тех, которая засвидетельствована институтом. В беседе с Алексеем Тулбуре бывшая депортированная рассказала о быте депортированных в Сибири, взаимодействии с местным населением и возвращении домой. Связь с родным селом семья Икизли поддерживала и вдали: сестры отца Прасковьи остались в Конгазе и присылали в Сибирь посылки, в основном с красным перцем.

5
Политические преследования и голод 1946-1947 годов
Принудительный сбор продуктов. Фото: adevarul.ro
Период сталинских депортаций в МССР нельзя рассматривать отдельно от других трагических феноменов этого времени: голода и преследований по политическим мотивам.

Одной из самых известных организаций МССР, члены которой были арестованы либо расстреляны за «антисоветскую деятельность», является «Маджадахонда» из Оргеева. «Маджадахонда» объединяла образованную молодежь города и была названа в честь одноименного испанского города, где в 1937 году воевали против режима Франко выходцы из Оргеева.

Организация просуществовала год: молодые люди наносили антисоветские надписи на стены зданий, издавали листовки с призывом бороться с «советской оккупацией». В рождественскую ночь 1941 года члены организации сорвали флаг СССР и вместо него прикрепили румынский. Впоследствии один из сторонников рассказывал, что фотограф «Маджадахонды» передавал снимки оргеевского аэропорта, где базировались советские самолеты, румынским властям.
Мэр Оргеева Василе Маху, ставший идейным вдохновителем «Маджадахонды» и возглавлявший Партию крестьян в 1918-1925 гг. был объявлен в 1940 году врагом народа и сослан в Красноярск, где и скончался. Сейчас именем Маху названа одна из центральных улиц Оргеева.

Борьба с «националистами» не обошла стороной и представителей этнических меньшинств МССР, о которых в своих книгах пишет историк Валериу Пасат.

Так, в марте 1951 года министерство нацбезопасности МССР сообщило первому секретарю ЦК Компартии Молдавии Леониду Брежневу об «оперативной ликвидации антисоветской террористической группировки » из районов Баймаклии и Конгаза. Это был так называемый «Союз болгар юга Бессарабии и России». Обвиняемые по этому делу были осуждены на тюремные сроки за организацию «некоторых террористических актов против советского партийного актива».

Исследователь Игорь Кашу также упоминает о сфабрикованных делах в отношении «нелегальных сионистских организаций» МССР. К примеру, в 1949 году органы МССР в рамках новой всесоюзной кампании против космополитизма «раскрыли националистическую организацию», которая, якобы, состояла из активных членов движения «Гордония», имевшего тесные связи с заграницей.
В пасти голода. Автор - Алексей Вакуловски
Особой страницей в истории МССР этого периода стал голод 1946-1947 гг. До конца 1980-х годов основными причинами этого бедствия называли послевоенную разруху и двухлетнюю засуху. Однако более поздние исследования доказали, что ситуация усугублялась действиями властей. Центральное и местное руководство не учитывало ни снижения уровня урожая в 2,5 раза по сравнению с 1945 годом, ни катастрофического падения поголовья крупного рогатого скота на 80,9%, овец — на 43,8%, свиней — на 34,2%. Наоборот, налоговая политика ужесточилась: в 1946 году налоги повысили на 48,6%. Невыплата грозила крупными штрафами. Сумму заработка, не облагаемого налогом, снизили с 1000 руб. до 600 руб. План зерна, который нужно было отдать государству, увеличили с 200 до 260 тонн. Торговля хлебом была официально запрещена.

Советские власти одной рукой отбирали зерно, а другой — выдавали в виде госпомощи. В специально открытых столовых людям бесплатно выдавали продукты. Эта мера, однако, ситуацию не улучшила из-за слишком незначительно объема помощи и воровства на местах. Часто, как пишет исследователь Михай Грибинча, продукты исчезали, еще не доехав до места раздачи.
С февраля по март 1947 года количество людей с дистрофией только по официальным данным превышало 200 тыс. человек. С декабря 1946 по август 1947 года от голода в среднем умирало по 425 человек в день.

31 июля 1946 года был зарегистрирован первый случай каннибализма в селе Милешть Ниспоренского района. Всего страшной зимой 1947 года в МССР были зарегистрированы 39 случаев каннибализма: люди съедали собственных детей и родителей.
Мой папа предложил зарезать сына Николая и съесть его мясо. Я поначалу не соглашался, но когда вернулась моя жена, и мы поговорили в присутствии мамы и папы, то все согласились с его предложением. (...) Мы разделали его на несколько кусков, пожарили и съели всей семьей. Прошло четыре дня. И в отсутствии матери мы с женой и отцом решили, что зарежем маму. Когда она вернулась домой и села на кровать, жена схватила ее за руки, а я перерезал маме горло ножом. Перед смертью мама увидела у меня в руках нож и просила не резать, я немного испугался. Мамино мясо мы тоже съели. (...) Папе я также перерезал горло. Мы съели только часть его мяса, а остальное спрятали в снегу. Там его и нашли.
Из показаний обвиняемого в каннибализме
За время голода в республике погибло около 200 тыс. человек. Сильнее всего пострадали центр и южные районы.

Этот феномен, задевший не только МССР, но и значительную часть РСФСР, достаточно широко исследован и в российской, и в отечественной историографии. Недавно вышел сборник документов о голоде 1946-1947 годов под редакцией историка Анатолия Цэрану.

6
Последствия депортаций и реабилитация жертв
Исследователи по-разному оценивают масштабы депортаций: цифры меняются практически ежегодно по мере изучения архивов. По данным «Книги памяти», опубликованной в четырех томах с 1999-го по 2005-й год, с территории Молдовы в период с 1929-го по 1950-й год насильно выслали 72 515 человек.

Из них порядка 20% составили государственные служащие — чиновники, преподаватели, врачи. 40% депортированных принадлежали к числу «кулаков», промышленников или успешных коммерсантов. На спецпоселения отправляли семьями, поэтому среди депортированных оказалось много стариков. Более 1,5 тыс. человек на момент высылки было больше 70 лет. Треть (более 30%) отправленных на спецпоселения были детьми младше 15 лет — 21 500 человек.
Пока ни в одном из исследований нет точных данных о том, сколько депортированных погибло по дороге к поселениям или, о чем говорят свидетельства очевидцев, в первую, самую тяжелую зиму ссылки. Достоверно не известно и число тех, кто вернулся домой, когда появилась такая возможность. В ходе «Экспедиций памяти» группа независимых исследователей из Молдовы выяснила, что часть депортированных осталась жить в России, по разным причинам не найдя себя на родине. Многие при попытке возвращения домой столкнулись с произволом местных властей, не позволивших им жить в родном селе или городе.

Первая массовая реабилитация жертв политических репрессий в Молдове началась в 1989 году по указу президиума Верховного совета СССР. В первую волну были реабилитированы 7520 уроженцев Молдовы, из которых 1789 — посмертно. Сегодня основным законом о реабилитации в Молдове остается закон № 1225 «О реабилитации жертв политических репрессий, совершенных оккупационным тоталитарным коммунистическим режимом (7 ноября 1917 года — 23 июня 1990 года)», принятый 8 декабря 1992 года молдавским парламентом. По мнению историков, большинство пострадавших в Молдове реабилитированы.
Говорить о том, что всем реабилитированным возвращено утраченное, не приходится.
По закону с тех, кто подвергся репрессиям, сняты все обвинения, им возвращены утерянные титулы, звания и права — «государственные награды, научные степени, воинские звания, специальные и почетные звания, пенсии и другие права». Он дает реабилитированным и ряд льгот — от беспроцентного кредита на жилье в случае его отсутствия до бесплатного ремонта зубных протезов и первоочередного устройства в дома престарелых.

Закон о реабилитации жертв политических репрессий также предполагает полную компенсацию или возврат конфискованного имущества. Но сегодня говорить о том, что всем реабилитированным возвращено утраченное, не приходится. В начале 90-х годов многие получили весьма скромные компенсации, но даже механизм их получения остается громоздким и требует больших затрат времени и сил. Подробный анализ этого закона и механизма можно прочитать здесь.
Мэрия Кишинева ежегодно к 6 июля выделяет бывшим депортированным и политическим заключенным единовременную материальную помощь. В 2017 году ее размер составил 700 леев.
23 августа 2017 года правительство Молдовы решило выделить 9,16 млн леев жертвам политических репрессий в качестве компенсаций за конфискованное имущество. Средства будут распределены между 93 бенефициарами из 16 населенных пунктов Молдовы.
Закон о реабилитации предусматривает уголовную ответственность для организаторов и исполнителей политических репрессий. Однако подобных процессов в Молдове до сих пор не было. Имена доносчиков и информаторов неизвестны: исследователи Михай Таска и Александр Постикэ в своей книге «Доступ к архивам в Республике Молдова» утверждают, что в 1990 году работники бывшего КГБ уничтожили более 10 тыс. дел тех, кто с ними сотрудничал.

Национальная комиссия по изучению и оценке тоталитарного коммунистического режима («Комиссия Гимпу») в 2010 году попыталась в целом осудить советский режим, однако до судебных процессов над конкретными людьми дело не дошло.
Законы о реабилитации были приняты во всех постсоветских странах. В России, например, процесс реабилитации до сих пор продолжается: представителям отдельных категорий очень сложно собрать доказательства политического характера обвинений. В российском законе прописана «посильная компенсация конфискованного имущества». До сих пор она составляла по 180 рублей за каждый проведенный в тюрьме или лагере месяц. То есть за 10 лет лагерей человек может получить 21 600 рублей (около €300). Плана по более ощутимой поддержке бывших репрессированных в России пока нет.

На Украине также действует закон о реабилитации жертв политических репрессий. В апреле 2017 года Верховная Рада одобрила в первом чтении ряд поправок, предполагающий денежную компенсацию в размере одной минимальной заработной платы за каждый месяц лишения свободы или заключения в психиатрических учреждениях. Поправки также устанавливают надбавки к пенсиям репрессированных. Ни на Украине, ни в России в законах о реабилитации не идет речь о полной компенсации конфискованного имущества.

7
Как сохраняется память о депортациях
Политика по сохранению памяти сталинских депортаций на территории современной Молдовы активизировалась после того, как лидер Либеральной партии Михай Гимпу в 2009 году стал и.о. президента Молдовы. Сохранение памяти жертв сталинских репрессий стало одним из приоритетов национальной политики — и.о. президента объявил инициативу «памятник каждому селу», в рамках которой из госбюджета были выделены деньги на строительство более 200 тематических памятников в регионах.
В столице есть несколько музеев, где можно подробнее узнать о депортациях. В 2012 году в Национальном музее истории Молдовы при финансовой поддержке посольства США открылась постоянная выставка «Советская Молдавия: между мифами и Гулагом». В экспозицию вошли материалы о репрессиях в период с 1929 года (начало массовых репрессий в Приднестровском регионе) по 1951 год. Коллекцию собирали исследователи музея, но внушительное количество экспонатов музею подарили обычные граждане.
Есть памятные места и на улицах молдавской столицы, которые, однако, и по сей день вызывают неоднозначную реакцию в обществе. В 2010 году с подачи либералов на столичной площади Великого национального собрания был установлен мемориальный камень в память о жертвах советских репрессий. Надпись на нем гласит, что здесь будет установлен памятник жертвам репрессий. Президент Молдовы Игорь Додон обещал этот камень с площади убрать.
Философский «камень Гимпу»
Алексей Тулбуре об ответственности за прошлое и необходимости взвешенной политики памяти в Молдове
Случаются инциденты и у главного памятника жертвам сталинских депортаций «Поезда боли», установленного на деньги мунсовета перед зданием железнодорожного вокзала Кишинева. Именно здесь организуются памятные митинги в честь репрессированных.

Обычно митинги проходят 13 июня и 6 июля в честь жертв первой и второй волны депортаций, в них участвуют первые лица государства.
Глава Ассоциации бывших депортированных и политзаключенных, соосновательница Национал-румынской партии Молдовы Валентина Стурза в беседе с NM заявила, что считает проводимые в центре Кишинева акции памяти излишне политизированными.

Стурза также говорит о том, что не ассоциирует себя с «Поездом боли», так как памятник проектировался без консультаций с депортированными. Критикует общественница и освещение темы депортаций в учебниках истории. По ее мнению, информация о трагических событиях преподносится поверхностно.
Из выступления магистра истории Алексея Тулбуре на международной конференции «Долгое эхо диктатуры. Жертвы политических репрессий в странах бывшего СССР – реабилитация и память» (Москва, 2014):

Все учебники национальной истории (которая в Молдове называется «Историей румын») содержат главы, повествующие о политических репрессиях.

В некоторых изданиях (учебник «Истории румын» для 12-го класса Николае Енчу, например) ошибочно утверждается, что советские репрессии носили не классовый, а этнический, национальный характер: «По форме осуществления, количеству депортированных и в особенности по последствиям, операция «Юг» стала апогеем массового террора на территории между Прутом и Днестром. Как и на остальной части советской империи, депортация бессарабских румын (подчеркнуто мной. – А.Т.) имела ожидаемый эффект…». Этот тезис повторяют в своих работах, выступлениях сторонники концепции исключительно «антирумынского» характера советских репрессий, однако в серьезных исследовательских работах и в большинстве учебников эта трактовка встречается все реже.

Учебник по истории румын и всеобщей истории для 12 класса
Национальный день памяти жертв сталинских депортаций в Молдове отмечается по указу президента Николае Тимофти 6 июля. В этот день в регионах проводятся торжественные минуты молчания, приспускаются государственные флаги.
В прошлом году, в канун 75-летия с начала первой волны депортаций, в Молдове открылся новый туристический маршрут — «Десятилетие депортаций из Бессарабии». Его инициатором стала владелица одной из туристических фирм Ирина Милош-Чуря.

Тур включает в себя посещения сел, откуда были депортированы сотни человек, а также музеев и тюрем НКВД в Кишиневе. К примеру, участники тура посещают подвал столичного здания по адресу Букурешть 60, где сотрудники НКВД допрашивали и пытали людей.

Еще одна примечательная остановка тура — музейный комплекс памяти жертв политических репрессий под открытым небом, созданный председателем организации «Moștenitorii» («Наследники») Александром Постикой.

Комплекс располагается в селе Мерены Новоаненского района, откуда были высланы сотни человек.

Музей состоит из нескольких частей: образец крестьянского дома, откуда выслали семью, тематические скульптуры, парковая зона, а также имитация трудового лагеря. Для того, чтобы завершить работу над комплексом, Постика собирает деньги на краудфандинговой платформе Guvern 24.
В библиотеках и в книжных магазинах Молдовы найти труды о периоде сталинских депортаций не составит труда. Правда, большая часть материала издается на румынском языке. Активную исследовательскую работу в этом направлении ведет Академия наук Молдовы.

МВД также поддерживает исследовательскую деятельность. Среди самых авторитетных исследователей этой темы — историки Валериу Пасат и Игорь Кашу.

О депортации гагаузов пишет краевед из Баурчи Константин Курдогло. Свидетельства депортаций болгар и гагаузов собирает ученый Иван Думиника. Изданы многочисленные воспоминания депортированных.
Начать поиски сведений о пострадавших родственниках сегодня можно с Книги памяти, в которую вошли имена депортированных с 1929 по 1951 год, жертв голода 1946-1947 годов, а также расстрелянных и заключенных по политическим мотивам с обоих берегов Днестра.
Четыре тома Книги памяти были изданы с 1999 по 2005 год. Идея создания Книги памяти с именами всех жертв советских репрессий появилась сразу после развала СССР.

Сначала с этой идеей выступили исследователи, историки, писатели и бывшие политзаключенные. В 1991 году ее поддержало специальным постановлением тогдашнее министерство культуры и религии. Рабочая группа для сбора материалов была создана на базе Национального музея истории Молдовы.

В Книгах памяти обширные сведения из архивных дел сокращены до кратких анкетных данных: в них указаны имена и фамилии, даты рождения, профессии, места ссылки или расстрела репрессированных. В списках не указана этническая принадлежность пострадавших: об этом можно делать выводы только исходя из фамилий.
Говорить о том, что список имен исчерпывается этими томами не приходится. На момент сбора материалов архивы Службы информации и безопасности были доступны лишь отчасти. Кроме того, некоторые дела репрессированных разбросаны по различным фондам. Часть имен, возможно, никогда не будет восстановлена из-за отсутствия документов: иногда, не обнаружив дома семью из списка подлежащих депортации, солдаты выселяли соседей, чтобы выполнить план.

Похожие книги издавались и продолжают собираться практически во всех постсоветских республиках. На Украине она носит название «Реабилитированы историей». В Польше — «Индекс репрессированных». В Эстонии — «Политические аресты в Эстонии, 1940–1988».

В России собиранием имен занимается международное общество «Мемориал». В его проекте «Возвращенные имена» собраны Книги памяти со всей России и постсоветских стран (из-за сложности транскрибирования имен — только те, что изданы на русском языке).

Ежегодно в Москве на Лубянской площади накануне Дня памяти жертв политических репрессий, который отмечается 30 октября, все желающие читают вслух имена людей, расстрелянных в годы советского террора. Акция проводится уже 10 лет, имена читают в алфавитном порядке в течение 12 часов: еще не дошли до середины списка. 30 октября имена репрессированных зачитываются сразу в нескольких городах России в ходе акции «Молитва памяти».

В Молдове Книги памяти доступны во всех библиотеках, некоторые тома еще есть в продаже. Однако интересуются ими пока только исследователи и родственники пострадавших. Широкого отклика этот труд еще не нашел.

Подробности о том, как составлялись Книги памяти, зачем они нужны и почему в Молдове пока невозможна акция, похожая на «Возвращение имен», рассказала сотрудница Национального музея истории Молдовы, одна из составителей Книги памяти Вера Ставилэ.
По мнению многих историков, Книгу памяти уже сегодня можно уточнить и расширить, издав следующие тома. Дополнительные имена и сведения появляются как в ходе исследований, так и от родственников пострадавших. Кроме того, в 2010 году архивы МВД и СИБа были рассекречены и переданы Национальному архиву Молдовы.

В 2012 году были опубликованы сборники документов «Массовые расстрелы в МАССР в период Великого Террора. 1937-1938 гг. Рассекреченные документы из архивов МВД и СИБ Республики Молдова», а также первый том документов «Массовые депортации из Молдавской ССР 5–9 июля 1949 г. Операция „Юг"» под редакцией Иона Варты. По словам автора, 90% содержащихся в них документов публикуются впервые. Отметим, что получить доступ к делам, находящимся в Национальном архиве, помимо исследователей, могут родственники пострадавших, не дожидаясь научных публикаций.
Главный документальный фильм о сталинских депортациях в МССР — «Голгофа Бессарабии», снятый на деньги и по заказу молдавского министерства культуры в 2010 году. Минпросвещения рекомендовало фильм к просмотру в учебных заведениях.

В этот период в центре Кишинева муниципальные власти также организовали фотовыставку с документальными фотографиями. Некоторые историки, а также Партия коммунистов тогда заявляли, что в фильме и фотовыставке использованы фотографии из нацистских концлагерей.
Голгофа Бессарабии
Документальный фильм о сталинских депортациях в МССР
Как сохраняют память в Молдове
Текст: Ольга Гнаткова, Марина Шупак

Коллаж: Денис Топал

Фото: Александр Антониу, Марина Шупак, Ольга Гнаткова, adevarul.ro, media.tvrinfo.ro, i.ytimg.com, pl.md, basarabia.md, unitischimbam.ro, razboiulpentrutrecut.files.wordpress.com

Видео: Александр Антониу, YouTube, deportari.md, Институт устной истории, личный архив Алексея Тулбуре

Оформление и редактура: Наталья Мельник, Татьяна Булгак.

x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: