Договор с Россией о кредите на €200 млн стал в Молдове поводом для большого скандала. После ратификации договора в парламенте Конституционный суд приостановил его действие, а оппозиция и эксперты объяснили, почему считают его опасным для страны. По сути, этот договор отличает от других подобных несколько пунктов, но они сильно портят его репутацию. NM объясняет, что всех смущает, и насколько обоснована критика.
Что случилось?
Парламент 23 апреля ратифицировал соглашение между Молдовой и Россией о кредите для Молдовы в размере €200 млн, или 4,16 млрд леев. Он выдается на 11 лет под 2% годовых с отсрочкой выплат на год.
Президент Молдовы Игорь Додон заявил вечером 23 апреля в эфире одной из телепередач, что, если бы Россия не выделила Молдове кредит, то страна не получила бы кредиты от МВФ и ЕС, «потому что это стало сигналом для всех».
По словам представлявшего кредитный договор премьер-министра Иона Кику, кредит необходим Молдове для покрытия дефицита государственного бюджета, который составляет 16 млрд леев. Кредитные средства собираются направить на «приоритетные расходы бюджета».
Первый платеж должен поступить в течение ближайшего месяца. «Если соглашение не ратифицировать, то уже в мае-июне мы не сможем выплачивать пенсии и зарплаты», — убеждал депутатов глава правительства.
Он заверял, что договор не несет финансовые и политические риски. «Все, что от Молдовы требуется, продолжал Кику, — возвращать деньги в срок. По его словам, если власти найдут более выгодные условия кредитования, то сразу же вернут российский кредит и возьмут более дешевый, без всяких санкций.
Однако премьеру не удалось убедить оппозицию, которая не проголосовала за ратификацию договора. В свою очередь КС вечером того же дня вовсе приостановил действие документа после обращения в суд депутатов группы Pro Moldova.
Спорные моменты
1. Как проходили переговоры о российском кредите и кто их вел?
Кику заявил, что переговоры вело правительство, документ подписал молдавский посол в России Андрей Негуца. Необходимые полномочия ему предоставило правительство специальным постановлением.
Днем ранее этот же вопрос задавали и министру финансов Сергею Пушкуце, который тоже ушел от конкретного ответа и не назвал никакой фамилии, за исключением Негуцы.
Сам Негуца на просьбу NM рассказать о команде переговорщиков к моменту публикации также не ответил. Он уточнил, что от России документ подписал замминистра финансов Тимур Максимов.
NM обратился к президенту Игорю Додону с просьбой прояснить вопрос о команде переговорщиков. Однако на сообщение журналиста президент так и не ответил.
Эксперты отмечают, что непрозрачность информации о переговорах о кредите и то, что его подписал дипломат, вызывает много вопросов. «Кто будет нести ответственность, если дело дойдет до разбирательств и взаимных претензий с Россией? Посол?» — недоумевает бывший сотрудник МИДЕИ, знакомый с подготовкой международных договоров, настоявший на анонимности.
При этом президент Института стратегических инициатив Андрей Попов рассказал, что до середины 2000-х правительство должно было давать мандат на подобное подписание, но потом процедуру упростили. «Думаю, что это нормально в условиях карантина. Наверняка, МИДЕИ дало ему полномочия и инструкции», — подчеркнул Попов.
2. Зачем в договор внесен пункт о привлечении российских компаний к участию в совместных проектах и обеспечении для них равных условий на участие в тендерах?
Премьер-министр на этот вопрос ответил просто: у Молдовы и России давние торгово-экономические отношения. С учетом этих отношений и составлен кредитный договор. Тем более, речь о равных условиях.
Некоторые депутаты от Партии социалистов, оправдывая этот пункт, уверяли, что такие условия есть во множестве подобных договоров, заключенных между Молдовой и другими странами или международными финансовыми организациями.
NM изучил более 10 подобных двусторонних кредитных договоров. Похожий пункт был лишь в одном из них — в соглашении о выделении правительством Польши100 млн евро коммерческого технического кредита на модернизацию сельского хозяйства. В условиях кредитования было прописано, что сельхозтехнику и оборудование, на покупку которых фермерам выдавали льготные кредиты, нужно было покупать у определенных польских производителей. Напомним, что в итоге этот договор так и не реализовали в полной мере, и в 2017 году он оказался замороженным.
Эксперты Transparensy International-Moldova отметили, что в Молдове нет никаких ограничений для участия российских и любых других компаний в государственных тендерах, и странно указывать подобное в кредитном договоре.
Как объяснил экономический эксперт Вячеслав Ионицэ, есть два вида кредитов — суверенные и коммерческие. «Суверенные выдаются на нужды государства и обычно не ограничены строгими целевыми расходами. Тогда как у коммерческих цель всегда определенная — продвинуть собственную продукцию или услуги своих компаний. Такие кредиты готовы выдавать многие страны: Китай, Польша, Чехия и другие. В условиях таких кредитов всегда есть обязательство покупать услуги и товары конкретных фирм.
По его словам, российский кредит в этом отношении — гибридный. «Русские постеснялись прямо обязать молдавскую строну привлечь к работам исключительно российские компании, поэтому и придумали такую формулировку», — подчеркнул эксперт. Ионицэ добавил, что, если бы речь шла о стране с прозрачными экономическими отношениями и отсутствием коррупции, никто бы не возражал. «А так, боюсь, что в этом случае нас ждут необоснованно высокие цены при закупке товаров и услуг», — заключил он.
Эксперт центра Expert-grup Серджиу Гайбу подчеркнул, что этот пункт означает, что Россия получит двойную выгоду, потому что деньги дважды вернутся в РФ: сначала в виде оплаты за работу или материалы строительных компаний, а потом — как возврат кредитных средств Молдовой. «Кажется, что это кредит для Молдовы, а на самом деле — оборотные средства для российских компаний», — заметил Гайбу.
3.Почему государство должно брать на себя расчеты частных молдавских компаний с российскими банками?
В кредитном договоре с Россией есть статья 7, п. 2. В нем речь идет о том, что, если просроченная задолженность и проценты по ней по государственным кредитам Молдовы или по согласованным с Молдовой кредитам молдавских компаний перед российскими банками, которые к тому же обеспечены госгарантией РФ, превышают срок 180 дней, то Россия может консолидировать как госдолг, так и частные долги, и объявить их срочными к погашению. Именно об этот пункт сломали копья оппозиция и власть.
Оппозиция сразу заявила, что этот пункт позволит сомнительным личностям вывести миллиарды долларов из страны, а расплачиваться будем мы с вами.
Некоторые заявили, что таким образом долг Moldovagaz перед «Газпромом», в том числе его приднестровскую часть, хотят сделать государственным. Этот вопрос на заседании парламента задал премьеру и депутат от ДПМ Павел Филип.
«Хотелось, чтобы все услышали: вы можете гарантировать, что это невозможно?» — обратился к премьеру Филип.
Кику опроверг такие предположения. «Я могу твердо сказать, что нет такого риска для газа, товаров или других обязательств, лишь те, которые указаны в договоре. Там написано о государственных займах. […]. Или о кредитах, выданных российскими банками с согласия молдавской стороны. Так что речь идет о деньгах, а не о газе или чем-то еще. […] Нет необходимости высказывать предположения, имеющие политический смысл. Такого риска нет, и я твердо заявляю, что речь идет только о государственных займах и российских кредитах», — заявил Кику.
Он добавил, что правительство самостоятельно не сможет выдать гарантию частному заемщику, и что необходимо только согласие парламента.
Однако Кику так и не ответил на вопрос, зачем этот пункт фигурирует в договоре, почему вообще в договоре о суверенном кредите зашла речь о частных долгах. Не ответил на него и Додон. Оба они твердили о том, что риска нет, а гарантии будет давать парламент.
«Если парламент решит дать такую гарантию, значит, это воля народа», — заявил премьер.
Чтобы сгладить неприятный эффект от злополучного пункта, социалистам пришлось принять поправку депутата-демократа Думитру Дьякова. В ней подчеркивается, что речь может идти только о новых долгах, то есть тех, которые накопились после ратификации договора, а, кроме того, согласие в виде госгарантии на кредиты частникам будет давать только парламент.
Однако эта поправка вызвала недоумение у некоторых экспертов. В частности, исполнительный директор Института европейской политики и реформ Юлиан Гроза недоумевает, как депутаты могли принять поправку к международному соглашению. «Я такого еще не видел. Вроде, изучал международное право, есть скромный дипломатический опыт и 11-летний опыт госслужбы. Неужели никто из правительства или секретариата парламента не мог подсказать депутатам, что невозможно в парламенте изменять подписанный договор и там же его ратифицировать?» — написал Гроза в Facebook.
То же самое говорил и депутат от партии «Действие и солидарность» Серджиу Литвиненко. Он предложил принять так называемые «резервы» к договору, но парламентское большинство отклонило его предложение.
В свою очередь Вячеслав Ионицэ предположил, что молдавский минфин «проморгал» эту формулировку в договоре. «Если нет, то тут явно какая-то коррупция», — сказал эксперт. Он рассказал, что до 1998 года Молдова давала госгарантии частным кампаниям на кредиты в иностранных банках, и тогда коррупция зашкаливала.
«Сначала я искал в этом пункте благородную цель. Например, за дорожные работы, на которые тоже должны пойти деньги российского кредита, обычно оплачивают аванс 10%, а остальные деньги — по окончании работы. Возможно, у молдавских компаний, которые выиграли бы тендер, не было бы достаточно денег на выполнение работ, они взяли бы кредит в российском банке… Но на самом деле это бред. Компании должны сами выкручиваться, и под подобные цели госгарантии не дают», — объясняет эксперт.
«К тому же власти молчат. Если бы они хоть как-то внятно ответили, зачем этот пункт в контракте, можно было бы поверить в непрофессиональность переговорщиков, а так — сплошные сомнения», — заключил эксперт.
Он добавил, что правительство оказалось в «дурацком положении». В бюджете уже сейчас дыра 19 млрд леев. Это те расходы, которые покрыты не доходами, а кредитами и грантами. «Раньше такого не было. Максимальный размер заемных средств составлял 6 млрд, — отметил Ионицэ. — Нас ждут сумасшедшие долги».
Отметим, что подобного пункта нет ни в одном из 10 последних международных договорах о государственном кредите между Россией и другими странами.
***
Напомним, еще в ноябре 2019 Додон сообщил в телеэфире о том, что молдавская делегация во главе с премьером Кику по итогам переговоров в Москве получила «принципиальное согласие» российской стороны открыть кредитную линию для Молдовы на $500 млн. Президент тогда пообещал превратить Молдову в строительную площадку.
«Деньги направят на инвестиционные проекты», — сказал Кику, добавив, что министерства финансов двух стран в ближайшее время согласуют условия кредита. При этом он подчеркнул, что правительство возьмет этот кредит, «только если условия будут подходящими для Молдовы».
Спустя неделю сумму кредита включили в бюджет.
Уже в феврале премьер-министр заявил, что достигнута договоренность о 200 млн евро под 2% годовых. Тогда Кику обещал, что деньги поступят до конца марта.
В середине марта Додон сообщил, что деньги поступят в апреле. «На этой неделе завершились переговоры по кредитному соглашению с Россией, и мы рассчитываем уже на следующей неделе подписать документы для получения €200 млн на строительство дорог. Отметил, что эти средства позволят начать капитальную реконструкцию дополнительно еще более 340 км национальных дорог, включая два участка объездной дороги, что, в свою очередь, даст возможность разгрузить столичные улицы», — написал он 13 марта на своей странице в Facebook.
О подписании кредитного договора с РФ Додон сообщил 17 апреля, опубликовав и текст соглашения.
