Весной 2021 года на портале Newsmaker.md выйдет документально-развлекательный фильм «ARTEфакты» — о молдавских вещах и местах с историей. В ожидании премьеры мы решили опубликовать серию заметок от первого лица о самых интересных маршрутах для путешествий по молдавской земле, о приключениях, впечатлениях и открытиях. Сегодня о поездке по Оргеевскому району расскажет ведущая и режиссер проекта Екатерина Булипопова. А небольшой тизер о команде проекта поможет проникнуться духом приключений и авантюризма.
Дрон, камера, мотор
С высоты парящего дрона Молдова напоминает лоскутное одеяло, которые деревенские бабушки шьют из обрезков резов цветной ткани. Выгоревшие на солнце квадраты пшеничных полей, иссиня-черные трапеции пашен и зеленые островки лесов безмятежно расстилаются до самого горизонта. Серые ленты автотрасс и мелкие рыжеватые стежки проселочных дорог расчерчивают пестрые вышивки поселений с крошечными домами, колодцами, амбарами и церквями. Мелькнет драгоценным камнем золотой купол храма или новенькая водонапорная башня — и снова замирает в лучах утреннего солнца домотканое полотнище молдавской земли. Сложно с эдакой высоты представить, какие испытания порой сваливались на эти мирные ландшафты, словно нежданный снегопад в разгар весны. Но мы представляем. Правда, стоим на земле, через экран смартфона наблюдая за мирной панорамой, над которой жужжит наш трудолюбивый дрон по прозвищу «Дрюня».
Мы — это трое славных парней родом из Тирасполя и автор этих строк, единственная настоящая леди в команде проекта «Артефакты». Впрочем, ненастоящих леди здесь тоже нет. Работа мечты для меня. Одна женщина — и троица не святых мужиков в моем полном распоряжении, причем один Саня с камерой, второй Саня с дроном, а третий… Третий — это Виталик, мой соведущий, журналист от бога беспокойных журналистов. Я могу целыми днями наблюдать за тем, как облака бегут над прекрасными молдавскими пейзажами или зависать у очередного сельского храма, но Виталик хочет снимать «скандалы, интриги, расследования» — и мне приходится с этим считаться. Даром что считаюсь режиссером всего этого беспредела. Впрочем, можно ли назвать таким уж «беспределом» нашу попытку снять документальное кино о молдавских вещах с историей? Думаю, в половине случаев можно, потому что сценарий у меня в руках — приблизительный, а маршруты полны неожиданных поворотов. Когда искусствовед руководит тремя искателями приключений — это гарантированный способ получить непредсказуемый результат. Я все еще надеюсь, что хоть что-то мне удастся в этом проекте сделать по-своему. Смонтируем — увидим…
Но вернусь к делам насущным. Мы стоим на шумной трассе где-то между селом Гура-Быкулуй и поворотом на Оргеев. Остановились на пару минут, чтобы снять осенние виноградники и полюбоваться роскошным видом на холмистую местность, раскинувшуюся слева, ниже оживленной автострады. Дальнобойщикам явно нравится наша компания: добрая половина дублей со стендапом, снятым больше по наитию, чем по сценарию, украшена пронзительными гудками тяжелых грузовиков. Но нам все нравится. В дороге всегда так: тебе либо ВСЕ нравится, либо настоящих приключений не жди.
Виталий и колесо фортуны
Приключения, впрочем, начались еще до выезда в Оргеевский район. Накануне мой неугомонный напарник собрал все доступные в Тирасполе приключения прямо на… О если бы! Если бы на тот самый приключенческий радар! Нет, Виталик нацеплял жизненного опыта непосредственно на лицо. Когда я увидела распухшие губы и роскошную, прямо-таки винтажную потертость под левым глазом Виталия, мне захотелось его немного придушить. Потому что именно сегодня нам нужно записать приличное число стендапов, а когда у напарника вместо лица — гибрид Анжелины Джоли и Пикачу, достойные кадры оказываются под большим вопросом. Таким же большим, как скорбь Виталия в то утро. Только искренняя печаль в глазах жертвы обстоятельств удержала меня от скорой расправы.
— Что стряслось, господи! — выдохнула я.
— К бабушке ездил…, — смущенно пробормотал Виталий, хотя «ботоксные» губы явно ему мешали.
— И она тебя побила? — хохотнул Саня-дронист. Наш молчаливый оператор лишь сочувственно улыбнулся.
Виталик прожевал распухшим ртом пару слов, а потом мы разобрали разрывающее сердце повествование.
Оказалось, намедни наш герой купил велосипед с тонкими колесами для модной езды по парижским улочкам. Но, поскольку живет Виталий (и мы тоже) не в Париже, затея с велосипедом добром не закончилась, причем, в первый же выезд. Обычный визит к бабуле обернулся инцидентом — весьма печальным для Виталия и уморительным для всех остальных. Любящая бабушка нагрузила внука двумя сумками с едой, и тот, нацепив тяжелые пакеты на руль, выехал в обратный путь. Однако асфальтовые дороги Тирасполя разработаны так, чтобы любой велосипедный выпендреж заканчивался быстро и радикально. Тонкое колесо велика Виталика («Оскара» мне за эту фразу!) попало в решетку ливнестока, а сам Виталий вонзился лицом в асфальт под углом 90 градусов. Щучкой вошел. Потому что в момент падения не позволил себе выпустить из рук драгоценные запасы еды. С едой у моих мужиков вообще сложные отношения, но об этом как-нибудь в другой раз.
За ночь с лицом Виталика произошли такие изменения, которым позавидовала бы любая поклонница пластической хирургии. Нос и губы распухли, под глазом красовалось пятно в полщеки. Но мой коллега, разумеется, не так прост, чтобы отказываться от съемок даже с таким недружелюбным интерфейсом. Да и график поджимает. Делать нечего. Мы нарекли Виталика бьюти-блогером, велели до изнеможения сниматься в сторис для Инстаграма и поехали в Старый Орхей.
Нужно было видеть лица людей, с которыми мы беседовали в тот съемочный день и последующие! К выразительному виду Виталика добавьте долговязого молчаливого оператора в кепке модели «Одесский кичман-1935» набекрень, Саню-дрониста с забинтованным носом — и получите удручающую картину нашего профессионализма. Ах да, и искусствовед же с ними, изрядно запылившийся, но не побежденный! Удивительно, как сельские жители Оргеевского района не убегали от нашей компании, ведь мы больше походили на рецидивистов, бежавших лесами от погони, чем на журналистов.
У любопытного читателя здесь возникнет вопрос: а что случилось с носом оператора дрона? Оооо, это эпикфейл на миллион! Но об этом расскажу потом, пока — о Старом Орхее.
ARTEфакты
Старый добрый Орхей и его сокровища
Наверное, нет такого аборигена и гостя земли молдавской, который бы ни разу не бывал в этом удивительном месте. И написано, и снято о природно-историческом комплексе немало. Но мы поехали снимать не комплекс, а небольшие артефакты, которые обычно теряются на фоне величественной панорамы.
Оргеевский район издавна славился резчиками по камню, и их работы все еще украшают старые дома в этом регионе. Особенно известны в среде ценителей каменные колонки галерей, что тянутся вдоль фасадов сельских домиков. Такие колонки украшают затейливо и со вкусом. Есть даже такое понятие — молдавская капитель. Вот за этими драгоценностями мы и охотились в тот день. Виталий, впрочем, старался держаться в тени виноградных арок и особо не отсвечивать.
Кроме каменной резьбы, мы обнаружили еще один любопытный артефакт. Причем случайно, завернув из любопытства на кладбище в селе Бранешты. Там есть целые «заросли» особенных надгробий, выполненных в виде бревен с обрубленными сучьями, а из бревна как бы вырастает обычный классический крест. Это так необычно! Мы сразу же загорелись идеей выяснить, что это за диковинка такая.
И выяснили. Сначала родилась версия о том, что срубленные сучья символизируют умерших детей, а, значит, такой надгробный памятник могли бы устанавливать на могиле человека, не оставившего после себя наследников мужского рода. Подобные догадки мы потом встречали и в Интернете. Однако все оказалось проще. Эммануил Брехунец —удивительный человек, кандидат исторических наук и священник, который многие годы исследует молдавские надгробия, рассказал, что кресты-бревна вошли в моду в конце 19 века. И мода эта продержалась недолго. При этом символика дерева с обрубленными ветвями прямиком отсылает к факту смерти человека: умер, будто дерево срубили. Поэтично, просто и изящно.
К слову, в том же селе Бранешты на кладбище с крестами-бревнами стоит симпатичный каменный храм, судя по архитектуре — вторая половина 19 века. Подобные церкви массово возводили в провинциях по единой схеме во времена Российской Империи. В селе Чорба на севере Молдовы стоит похожий деревянный храм, а в селе Ташлык Григориопольского района красуется очень симпатичный каменный храм Св. Георгия с декором в неорусском стиле. В книгах по искусству такой тип православного храма называют «кораблем» — за вытянутую в плане форму. Все в нем логично и выверено: небольшой притвор с колокольней, в центре неф — помещение для молящихся, за ним алтарь, обычно с двумя апсидами полукруглой или прямоугольной формы. И все равно в каждом селе даже типичный храм украшают снаружи и внутри по-своему, и очень интересно сравнивать друг с другом такие артефакты.
Шедевр на выселках
Под занавес нашего путешествия по селам Оргеевского района мы заехали в отдаленное село Желобок, чтобы увидеть воочию особенно ценный артефакт. Я ждала этой встречи очень давно и волновалась — а там ли он еще, а не рассыпался ли, не закрыли ли от посетителей? Он был на месте — едва заметный с дороги, скромно ютился у забора церкви на окраине села. Превосходный многофигурный поклонный крест 19 века, выполненный из камня и расписанный. Что в нем превосходного, спросите вы? Христос похож на бочоночек, фигурки святых и Богоматери простенькие, будто вылеплены рукой ребенка… А в этом-то и вся соль. В наивности, непосредственности народного молдавского искусства. Поклонные кресты Молдавии — это совершенно особый мир образов, пропитанный крестьянским простодушием и искренней верой. Обычно в сцене распятия на поклонном кресте — здесь их называют «троицами» — изображен Христос, Богоматерь и апостол Иоанн. Однако в селе Желобок представлена целая группа персонажей — серьезных, скорбящих, гармонично соединенных в единую композицию. Неизвестному художнику удалось передать живое горе Богородицы — в скорбном жесте она прильнула к ногам распятого сына. Если внимательно всмотреться в ее лицо, ком в горле не заставит себя ждать… Этот поклонный крест я увидела несколько лет назад в альбоме, посвященном молдавскому искусству, и с тех пор мечтала побывать в Желобке и проверить — действительно ли это произведение искусства такое трогательное, каким запечатлел его фотограф. Убедилась: это настоящий шедевр, и вживую он даже лучше, чем на фото.
Кроме поклонных и намогильных крестов, ярких и изящных резных украшений на домах, кроме симпатичных колодцев и скальной цитадели Старого Орхея, в тот день мы видели много интересного. Например, задумчивые глаза Виталия, размышлявшего, как бы так встать перед камерой, чтобы зритель не заметил синяка и царапин. Колоритный монах в полутемной скальной церкви рассказал непростые истории о своем пути к Богу, и, если бы мы снимали передачу о духовных исканиях, то, пожалуй, сделали бы шикарный эпизод… Но мы снимаем о вещах попроще. О вещах, которые часто не замечают и еще чаще недооценивают. И все же артефакты — это неодушевленные предметы, через которые мы можем лучше узнать свою… душу. Каждый раз, заглядывая вглубь вещей, я будто глубже заглядываю в себя. Впечатление от старой водонапорки или декора сельского дома становится личным переживанием, моим способом узнать страну, в которой живу, стать ближе к тем, кто жил здесь раньше. И, хотя иногда эта земля может удивить неприятно — особенно если у твоего велосипеда тонкие колеса, на ней размещается столько всего интересного! В любом случае и при любом раскладе, когда заканчивается очередной съемочный день, и я без сил падаю в сон, единственное, чего мне хочется больше всего на свете — чтобы эти съемки, эти поиски для меня никогда не заканчивались.
Новости проекта и интересные истории о молдавских артефактах — в аккаунте @artpoxod в сети Instagram и Facebook.
Проект «ARTEфакты» реализует творческое объединение «ART-поход» в рамках Программы ЕС «Меры укрепления доверия», осуществляемой ПРООН при информационной поддержке еженедельника «Караван» и Newsmaker.md
