Национальный костюм – часть идентичности любого народа. В костюме зашифрован культурный код. Это и орнаменты на вышивке, и материалы, используемые в пошиве, и комплектация самого костюма. В современном мире массовая культура вытеснила национальный костюм универсальной одеждой. В джинсах ходят молодые люди и в Комрате, и в Москве, и в Нью-Йорке. А этническая идентичность в одежде стала вторичной и находит свое место лишь на праздниках, торжествах и в этнографических музеях.
Ту же участь ждал и гагаузский костюм – в мире глобализации, его вытеснили из обихода привычные нам вещи. Несмотря на то, что гагаузский костюм совсем не привычен для молдавского пространства, в котором преобладают белотканные изделия с вышивкой (у молдаван, румын и украинцев). Гагаузский костюм самобытен, в нем не используется вышивка, но используются различного цвета ткани. Яркие и пестрые они выделяются на фоне остальных.
В Чадыр-Лунге живет и работает Лидия Тодиева. Она знаменита на всю Гагаузию тем, что восстанавливает и совершенствует национальные костюмы гагаузов. Она дает им второй шанс – снова стать модными и популярными.
Лидия родилась и выросла в Чадыр-Лунге, в семье портного. Портным был ее отец и двое его братьев. Она пошла по их стопам и поступила в Кишиневский политехнический техникум, ныне это политехнический колледж на Рышкановке, на специальность технолога швейного производства. Окончив его в 1980, она поступила на заочное отделение в технологический институт в Киеве:
„Техникум мне дал шикарные знания. Я была технологом, но страшно завидовала модельерам. Их можно было узнать в городе. В те годы лучше всех одевались только наши модельеры. Они были самыми красивыми девушками – было ясно, что это наши”.
После учебы она вернулась в Чадыр-Лунгу. В разные годы она работала на фабрике, преподавала труд в школе, а сейчас уже 13 лет работает в Центре детского творчества. Работу там она начинала с шитья одежды из нетрадиционных материалов – из бумаги, клеенки. Увидев на сцене девочек в таких костюмах, многие не верили, что из таких материалов можно создавать высокую моду.
Однако в жизни Лидии произошло событие, которое направило ее творчество в кардинально новое русло. В 2012 году она отправилась на семинар в украинские Карпаты. Ее очень удивило, как бережно относятся местные украинские мастерицы к своему национальному костюму, к вышиванке.
„Очень интересные были мастерицы вышивки! Они такое внимание уделяли своему национальному костюму – мне так было обидно, что у нас вышивки нет. Много лет меня мучил вопрос, почему у всех есть свой национальный костюм, а у нас его нет. Мы же должны что-то передать детям, ну не простят они, если мы не покажем им, каким он был”.
Вернувшись домой с горячим желанием работать над темой национальных костюмов, она начала с костюмов для кукол. Сейчас многие знают Лидию как мастерицу кукол, но куклы были первым этапом на пути к созданию национального гагаузского костюма.
„Поначалу было сложно создавать коллекцию национальных гагаузских костюмов для взрослых, потому что это требует большого расхода материалов. У меня было несколько советских, хорошего качества кукол, и я решила для выставки изготовить несколько кукол в аутентичных национальных костюмах. Этой коллекции у меня уже нет, она разошлась. Так жалко было с ними расставаться – в той коллекции я старалась не повторяться. Несмотря на то, что в них очень много мелких деталей, я использовала все до мелочей”.
То, что костюмы шьют для кукол, вовсе не означает, что они чего-то лишены. Лидия воссоздает во всех деталях костюм, просто в уменьшенном масштабе. Это помогает людям, которые хотят заказать костюм, увидеть, как он будет смотреться – подобрать цветовую гамму с учетом всех элементов.
„Кукла – не рисунок, ее можно увидеть со всех сторон. В работе над куклой, я учитываю и цвет лица, и цвет глаз, и это облегчает подбор нужного оттенка фартука, отделки. Выбрать, какого оттенка будет кружево очень сложно, потому что только у белого цвета очень много оттенков. Притом что я беру готовую куклу, но очень часто приходится переделывать фигуру. На куклу уходит неделя”.
Ее куклы стали популярными – их покупают люди, музеи, на них большой спрос. В начале ей было тяжело с ними расставаться. Одну из первых кукол у нее купила одна женщина, которая очень долго уговаривала, чтобы Лидия ее продала:
„Одну из первых кукол у меня купила женщина, которая увидела в кукле свою бабушку. Она очень бережно ее обняла и понесла через площадь, не спрятав”.
После кукол Лидия переключилась на большие костюмы. Чаще всего ей приносят костюмы сами люди, они видят в газете фотографии ее работ, и понимают, что ей можно довериться:
„Я восстанавливаю старые вещи, которые мне приносят. Одна бабушка принесла розовое платье и сказала: “Я его так долго прятала, хранила в сундуке. Его сшила моя мама и для меня оно очень ценно. Каждый его шовчик моя мама шила своими руками”. Когда она увидела в газете фотографии наших первых нескольких платьев, она мне его доверила. После первого нашего фестиваля, когда она увидела на подиуме девочку в этом платье, она сказала: „Все, после этого я могу быть спокойна”.
Платья, попадающие к Лидии на швейный стол, восстанавливаются, в некоторых случаях совершенствуются с учетом современных технологий, но также не забывая о традициях пошива тех времен. Нужно помнить, что эти платья были пошиты десятки лет назад, когда техника шитья очень отличалась от современной. Лидия может что-то поменять, добавив какой-то элемент, или изменив его, но концептуально костюм и пошив остаются прежними.
„Сама технология настолько сложна, что, когда я обращаюсь к швее с каким-то определенным заказом, мы начинаем спорить, и мне приходится ее учить. Никакой самодеятельности здесь нельзя, потому что шаг вправо, шаг влево – и мы исказим наш костюм”.
Гагаузский костюм состоит из многих частей. Лидия объясняет, из каких именно:
„Гагаузский женский костюм состоит из нижней длинной рубахи, она называлась “ич гельме”. Сверху надевалась платье без рукавов в виде сарафана – “чукман”, и фартук. Это летний комплект костюма. Осенью надевали платье из более толстой ткани и с длинным рукавом. Кроме того, нижняя рубаха оставалась с длинным рукавом, и длинным рукавом платья, а сверху надевали кожаные “ментаночки”. Был так же комплект, состоящий из юбки и кофты с баской (баска — это нижняя часть). Сейчас мы разработали современный крой баски, по принципу подрясников. Он оригинально подчеркивает силуэт. Силуэт с завышенной талией – тоже основная особенность костюма. Даже моя бабушка, которая родилась в 1903 году, всегда указывала мне на линию талии, как на важный элемент. При этом, не должно было быть декольте: застежка прямо до горловины, все должно быть полностью закрыто. Рукава не короче локтя. Длина платья не выше колен”.
„Лифты – компоненты, которые также являются особенностью костюма. Это золотые венгерские дукаты. Они были большие и маленькие. По количеству этих монет, можно было определить состоятельность девушки. Их носили даже на полевые работы. Когда особенностью является вышивка, по ней можно многое сказать. Но в гагаузском костюме вышивки нет, поэтому особенностей не так много. Именно по отсутствию вышивки мы можем определить, что это гагаузский костюм”.
У гагаузов были разные костюмы: повседневные и праздничные. И так же костюмы делились скорее не по времени года, а по религиозным праздникам. Например, было принято к Пасхе обновлять всю одежду – девушка должна была показаться в новом платье, и это тоже соответствует времени года. Костюм очень много говорил о культуре, и тесно переплетался с другими частями гагаузской жизни: танцами и свадьбой. Например, юбку шили специально с очень тяжелым низом, чтобы, когда девушка танцевала, юбка формировала вокруг нее некий купол. В танце девушка не столько показывает себя, сколько само платье.
Свадебное платье невесты тоже отличалось от платьев соседних народов – оно почти никогда не было белым. Напротив, имело не очень яркий цвет – изумрудный или цвет земли. Это связано с тем, что на свадьбе больше всего внимания уделялось посаженным, то есть свидетелям, чем жениху и невесте.
Так же костюм очень хорошо говорил о времени и о ценностях. В Чадыр-Лунгском музее есть экспонат зимнего костюма. Костюм был довольно свободным в талии – такой костюм был популярен в 50-е, сразу после голодa 1946-1947 года. Лидия предполагает, что после голода, признак полноты свидетельствовал о достатке человека, и это не скрывалось.
Несмотря на то, что некоторые причинно-следственные связи нам известны, в истории гагаузов очень много пробелов, которые еще предстоит заполнить. Из-за пробелов в истории сейчас, в XXI веке работать над гагаузским костюмом очень сложно:
„Конечно, в нашей истории много загадок, и очень многое хотелось бы узнать, потому что без этого прошлого, сегодня я не могу его сделать таким, каким он должен быть. Наверное, поэтому до сих пор его и не делают. Взять на себя такую смелость и сегодня его продвинуть, без исторической базы очень сложно. Мне говорят: “Дайте вышивку, у всех есть, у нас ее нет,” – а ее сегодня приходится придумывать, и так, чтобы по ней можно было определить, что да, это идет гагаузка. То же самое и у мужчин, как сделать так, чтобы в современном батнике можно было узнать гагауза? Мы не знаем историю, и это жаль”.
Тем не менее, пробелы в знании истории Лидию не пугают. Она активно исследует этот вопрос в интернете. Сохраняет старые архивные фотографии, на которых хорошо виден костюм, и делает из этого определенные выводы, которые ей помогают разрабатывать что-то новое в своем творчестве.
„Развитие национального костюма – одно из направлений нашей культуры. Мне приходится сохранять платья так, чтобы я потом могла доказать, что да, действительно, там было кружево. Некоторые говорят: “Нет никакой вышивки!” Да, я знаю, но есть другие элементы. Не было ярких костюмов? – пожалуйста, у меня в коллекции вы видите старинные яркие костюмы. Яркие цвета мы видим в платьях, сшитых из мануфактурной ткани. Но у меня в коллекции есть изделия сшитые и из домотканых тканей. Сама ткань не широкая, потому что станки были узкими. Это в основном шерстяные ткани. В настоящее время не все сохраняется, потому что эту ткань очень любит моль. Но сырьем для тканей использовали не только шерсть – хлопок, лен и коноплю”.
Лидия убеждена, что национальный костюм может вернуть свою значимость. Она уверена, что в такой одежде можно смело ходить по городу, показывая свою идентичность.
„Это культура, нам нужно еще чуть-чуть подняться. Когда я сегодня говорю, что можно спокойно в этом выйти в город, мне не верят и возражают. Так мы теряем свою идентичность. Мы, наоборот, должны ее восстанавливать и отличаться чем-то от других. В 2019 году я была в Саудовской Аравии. Там люди тысячелетиями носят свою одежду. Это же здорово быть верным своим традициям, своей религии.”
„Раньше я могла по костюму определить, из какого села и какой национальности человек. Сегодня весь мир такой одинаковый – серый, в джинсах. Все следят за новинками моей коллекции. Все, что выходит, даже знают наизусть. Последний заказ у нас был от девочки из Кишинева. Она заказала национальное гагаузское пальто. Заказала позже кофточку с юбкой, тоже из нашей коллекции. Люди подбирают либо заказывают себе копию, потому что все изделия, которые у меня есть, являются образцами, или скорее черновиками для новых моделей. Люди будут это надевать, потому что сегодня это уже становится модно”.
„Мы тоже можем подняться на уровень высокой моды, но это стоит денег. Если кто-то сегодня мне скажет: “Я готов оплатить коллекцию высокой моды в гагаузском национальном стиле” – я готова”.
Работая в Центре детского творчества, Лидия знакомит детей с историей, и учит некоторым навыкам шитья. Конечно, самую ответственную работу над костюмом выполняет она сама – слишком ответственная работа. Некоторым платьям, которые есть в ее коллекции, может быть 50-60 лет, а то и больше, но дети рады и этому, так как это возможность прикоснуться к своей собственной истории.
„Я прививаю детям вкус и рассказываю об истории. С каким удовольствием они рассматривают старые фотографии, они изучают историю, рассказывают истории своих бабушек. У каждой семьи есть свои истории, и детям это очень интересно. Наверное, они чувствуют мой азарт в этом деле, и это передается им”.
„Самое главное, чтобы история не закончилась. Поэтому мы и занимаемся сегодня тем, чтобы мы могли передать это своим детям, и они это знали. Хочется, чтобы они как можно больше запомнили и больше узнали о своих предках”.
Партнерский материал
