Наши партнеры из hromadske побывали в одном из лагерей во Львовской области, где содержат пленных российских военных. Журналисты послушали рассказы пленных россиян, и узнали, как они там живут и работают, а в свободное время читают и смотрят кино (на украинском языке).
Лагерь заливает все еще теплым осенним солнцем. Наблюдатели проводят нам экскурсию по двору. Заводят в оборудованное бомбоубежище — хорошо освещенное помещение со столами, на которых можно спать, и с мягкими креслами. Далее заходим в дом для сна. Широкие окна впускают много света. На кроватях — покрывала и сложенные треугольником белые подушки. У каждой кровати — табуретка и по одной тумбочке на двоих.
Нас заводят в соседнее помещение. Тут кинозал. Пленные как раз смотрят украинский фильм режиссера крымскотатарского происхождения Ахтема Сеитаблаева «Чужая молитва». Говорят, хоть ленты и «крутят» на украинском языке, контекст они понимают.
Александр Захаров, которому на вид 20-25 лет, делится впечатлениями:
«Суть в том, что, несмотря на другое вероисповедание, человек все равно спасает жизнь тех, кто в этом нуждается. Также нам показывают фильмы об истории. Очень познавательно».
Пленный Даниил Морозов читает роман «Гойя» — о жизни испанского художника XVIII века. Признается, что живописью не интересуется, но читает, потому что книга на русском.
«Очень интересно, но я еще не дочитал. Но уже успел прочитать сборник о Шерлоке Холмсе», — рассказывает Морозов.
Парень рассказывает, что в 2020-м подписал контракт из-за денег:
«Отслужил 4 месяца и подписал. Не хотелось просто так срочную службу проходить. Заработная плата у срочников 2 тысячи рублей в месяц (примерно 1190 грн, — ред.). Мне было тогда 20 лет. А здесь предложили 45 тысяч за контракт (27 тыс. грн, — ред.). Подумал, почему бы и нет?»
Выходим на улицу. Здесь как раз выстроили пленных для проверки. Я спрашиваю заключенных, есть ли кто-нибудь, кто не прочь пообщаться. В ответ только одна поднятая рука.
Служи или сиди
Мужчине 32 года. У него фамилия, как у известного советского маршала — Жуков. Только зовут его Юрий и он сержант. Юрий — контрактник. В плен попал 6 сентября. До полномасштабного вторжения служил в Калининграде. Говорит, что военных его части заставили поехать на войну в Украину.
«Многие пытались отказаться, писали рапорты на отказ. Эти рапорты никто не принимал. Юридически их не регистрировали, делали из тебя просто дурака. Запугивали тем, что за отказ грозит срок до 15 лет лишения свободы».
Жуков отмечает, что его рота, которая является формированием 7-го отдельного мотострелкового полка воинской части №06414, около полугода находилась в Харьковской области вблизи поселка Вербовка. За это время он и его сослуживцы неоднократно просили командиров вернуть их домой, но никто не слушал.
«Все физически и морально устали, истощены были, бдительность потеряли. Прошло полгода, а нас почему-то не меняют. Я говорю: отказываюсь воевать против Украины, потому что никаких бандеровцев и никаких группировок (нацистских, — ред.) я не наблюдал. Если мы должны защищать Донецк и Луганск, то каким образом российские войска оказались в Харькове, Балаклее, Чернигове? Нам сказали: “Вы здесь до конца, сидеть будете до весны”».
У них, говорит Юрий, отобрали мобильные телефоны. Так что он даже не мог позвонить родным. Теперь у него такая возможность есть. Раз в неделю звонит по телефону жене.
«Меня очень не устраивает, что какого-то Медведчука поменяли на 200 человек. Мы не расходный материал. Поэтому прежде чем взять в руки оружие, нужно сначала об этом хорошо подумать. О своих родных, близких, о матери и жене. Командованию ты нужен, пока ты на ногах. Если с тобой что-нибудь случится, тебе никто из сослуживцев стакан воды не подаст. Это горькая правда, ее нужно принимать».
Пока мы разговариваем с Юрием, другие пленные играют в футбол. Чтобы определить, где свой, а где чужой, игроки одной команды надевают кепки задом наперед.
«Здесь строгий распорядок. Со стороны администрации ведется жесткий контроль за каждым военнослужащим, постоянные построения в 6 утра, в 9 утра. Когда наряды меняются, они проверяют людей по фамилиям», — отмечает Жуков.
В армию за рюмку
После разговора мужчина просит сигарету. Увидев, что можно разжиться табаком, желающих поговорить с нами становится больше. Несколько мужчин по очереди рассказывают свои истории.
Сергей Русанов из Орловской области жалуется, что «товарищи по оружию» бросили его на произвол судьбы, когда Вооруженные силы Украины пошли в наступление. Рассказывает, что работал в стройбате и во время работы споткнулся о кирпич и так повредил ногу, что не мог сдвинуться с места.
«Меня бросили с этой ногой. Я не мог ходить. Когда ваши начали забрасывать минами, меня посадили в машину, а она застряла. Я там сутки просидел, пока не подошел ваш ВСУшник».
Большинство пленных рассказывают истории, пытаясь оправдаться. Все как один утверждают, что их на войну отправили силой. И что они вовсе не воевали. Кто-то готовил еду, кто-то рыл окопы, кто-то строил. А оружие — это не к ним и не про них.
Русанов говорит, он на фронт попал из-за пьянства.
«Был пьяный, приехала милиция, забрала. В милиции показали пакетик, с чем не знаю. Просто спросили: “Знаешь, что там такое или нет?” Может, там мука была или стиральный порошок. Я точно не знаю, что там было. И сказали: “Или поезжай в Украину на три месяца. Или мы тебя в тюрьму посадим на четыре года”».
Сергей говорит, что точно так же, как его, воевать с украинцами хотели отправить и двоюродного брата — угрожали посадить за хранение наркотиков, но тот выкрутился. В целом, рассказывает Русанов, среди пленных нет никого, кто поддерживал бы войну и путина. Все они против, но все почему-то оказались с оружием в чужой стране.
«Это дурдом, зачем это все? Мобилизация? Сначала алкашей забрали (в армию, — ред.), а затем мобилизацию объявили. Хоть кого из пленных спросите, поддержки нет никакой. Все хотят домой. Бросили как мясо. Зачем только вот это — непонятно. Что он хотел от Украины, этот путин — я не знаю».
Обеденный перерыв
На обед плененных колонной заводят в столовую. Они выстраиваются и дисциплинированно ждут команды начать трапезу. Большинство стоит с опущенной головой. «Стыдно смотреть в глаза украинцам», — объясняет один из очереди.
Никита Высоцкий — украинец из Луганска, мобилизованный в армию так называемой «ЛНР». Он работает на кухне: «В мои обязанности входит раздача еды, приготовление картофеля, чистка овощей и уборка зала».
Запах здесь — как в школьной столовой. В тот день, когда мы приехали в лагерь, на обед были суп, картофель с мясом, салат из капусты и большой кусок хлеба.
«Очень вкусно, здесь хорошо кормят. На ужин дают кашу с рыбой, чай, хлеб», — рассказывает пленный Руслан Абилов.
«Лучше работать молотком, чем бегать с автоматом»
Пленные здесь работают по 8 часов в сутки. Собирают деревянные поддоны, делают палки для поддержки комнатных растений. Им за это даже платят деньги. На них они могут купить себе в лагерном магазине мыло, чай, что-то сладкое
«Когда работаешь, время идет быстрее. Наверное, я лучше поработаю молотком, чем побегаю с автоматом», — рассказывает 20-летний Даниил Корнилов. Он с Дальнего Востока, плохо знает даже русский — постоянно допускает ошибки. В армию пошел, потому что с детства мечтал «защищать родину», а теперь уверят, что чувствует стыд, и вообще сожалеет, что попал в ряды вс рф.
«Стыдно за мародерство, за военные преступления. Еще и офицеры очень не уважают своих солдат. Это мне рассказывали большинство пленных, с которыми пришлось встречаться. Бывает, что офицер просто их взвод бросает и уходит, это поступок настоящего труса», — считает Корнилов.
«Своих не бросаем?»
Похожую историю рассказывают и солдаты в санчасти. Здесь они поправляются после полученных в бою ранений. Святослав Быстров попал в плен в Харьковской области в прошлом месяце. Рассказывает, что на фронте чинил узлы связи. А во время боя не видел ни одного офицера.
«Командование нас бросило. На 24-е число (сентября, — ред.), когда было сражение в Песках-Радьковских (село в Изюмском районе, — ред.), мы уже были в плотном кольце, и оттуда уже выехать было просто невозможно. В кольце мы были с 22 числа, то есть два дня. И об этом в общем совершенно не знали. То есть командование должно было об этом знать. Я думаю, что они ушли раньше времени», — считает Быстров.
Тогда Святослав получил ранение в ногу, а свой комплект для перевязки отдал товарищу еще в начале боя. Рассказывает, как ему оказывали первую помощь:
«Меня закинули в МТЛБ. Там ничего из медицины не было. Нашли в одной из аптечек маленькую книгу, которая называлась “Мусульманские молитвы”. Ее на рану наложили и тоненьким пластырем залепили».
Он и еще семь раненых российских военных оставались почти сутки в бронетранспортере. За ночь трое скончались от ранений. А водители, по словам Быстрова, куда-то скрылись.
В той же палате лежит Григорий Семенов, служивший в 12-м танковом полку воинской части №31985 в Московской области. Он также получил ранение в Харьковской области в прошлом месяце. У него прострелены локоть и колено. Говорит, что последний раз держал оружие в руках в январе во время присяги. А на войне, уверяет, чинил узлы связи. До того как попасть в армию, работал каллиграфистом, но пришла повестка, и отправился на срочную службу. В его части всех срочников, отслуживших 4 месяца, заставляли подписывать контракт и ехать на войну.
«Сначала агитировали заработной платой, говорили, как там хорошо. Поскольку я служил в ракетных войсках стратегического назначения, то обещали, что это будет охрана ПВО, работа в ангарах, в тылу, “врага вы никогда не увидите”. Замануха. Никто не соглашался, а потом пришел приказ о том, что нужно набирать людей. Добровольно-принудительно подписывали контракт».
«Не хочешь воевать? 10 лет тюрьмы». Мобилизация в «Л/ДНР»
Почти половина пленных в лагере — выходцы с Донбасса. Мужчины, с которыми пообщалось hromadske, рассказывают, что их мобилизовали силой. Сергею Галонскому — 47. Много лет отсидел в тюрьме, но тюрьма от армии так называемой «ДНР» его не спасла.
«Вечером поссорился с женой, вызвали милицию. Приехала милиция, меня забрали, вместо участка отвезли в военкомат. До утра там продержали. Утром под конвоем отвели на призывной пункт. Под конвоем посадили в автобус, отвезли в Енакиево, переодели. Я сказал, что у меня нет документов, а мне на это: они тебе не понадобятся. Я сказал, что отсидел 17 с половиной лет в тюрьме, какой из меня воин? Мне сказали: Будешь воевать — все у тебя будет хорошо, не хочешь воевать — 10 лет тюрьмы».
На фронте, говорит Сергей, он стряпал. Когда началось наступление ВСУ, ему приказали собрать сухпайки, он задержался, а сослуживцы уехали без него.
«Получается, что меня бросили. За это я очень благодарен своему командиру взвода. Ну, вы понимаете, в каком смысле благодарен», — рассказывает Галонский.
К нам подходит еще один пленный. Виталий Волков — луганчанин. Рассказывает, как его забрали в «армию ЛНР». Говорит, что пришел на шахту устраиваться на работу, а оттуда его насильно отправили на фронт. Волков просит передать привет своей маме, поскольку не помнит ее номер телефона.
«Мама, привет. Нахожусь несколько месяцев в плену в Украине. Здесь нормальная еда, нормальные люди, хорошая кровать, много свободного времени. Надеюсь, увидимся в будущем».
Текст: Евгений Шульгат, hromadske
При поддержке Медиасети
