Каковы риски военной угрозы для Молдовы, может ли Приднестровье стать дополнительным фронтом в войне России против Украины, где заканчивается нейтралитет, и где начинается коллективная ответственность — обо всем посол Украины в Молдове Марко Шевченко рассказал в интервью главному редактору NM Галине Васильевой.
«Молдова является прифронтовым государством».
Секретарь Совбеза Украины Алексей Данилов упомянул Приднестровье в контексте открытия дополнительных фронтов с Россией. Эскалация конфликта на Днестре — последнее, чего хотят в Молдове. В Украине действительно рассматривают возможность создания дополнительных фронтов, в том числе в левобережье Днестра?
Разница между Украиной и Молдовой состоит в том, что все высшее руководство Украины и страна на всех других уровнях уже месяц живут и работают в режиме военного времени.
И все решения, которые обсуждаются или принимаются, так или иначе принимаются в режиме военного времени. И логика военного противостояния такова — чтобы ослабить натиск, нужно распылить силы врага. Именно поэтому Россия наступала на Украину с трех сторон — с юга, востока и севера. Именно поэтому время от времени появляются сообщения, что такое наступление может начаться и из Приднестровья, с западной части. И именно в духе подобной же логики нужно рассматривать заявление секретаря Совета национальной безопасности Украины.
Последние дней 10 амплитуда военных действий несколько уменьшилась, потому что первую волну украинская армия достаточно успешно перемолола.
У нас есть огромное количество сигналов, что эту паузу Россия использует для переброса резервов, например, из Таджикистана, где находится отдельная дивизия на границе между Таджикистаном и Афганистаном. С Дальнего Востока, из Нагорного Карабаха часть миротворцев выводится, из военной базы в Гюмри, в Армении. Из Северной Осетии и Абхазии значительное количество войск переводятся в Россию для их переброски на Украину и так далее.
Все эти войска появятся на украинском фронте. И естественно, что с военной точки зрения для Украины было бы гораздо легче противостоять агрессору, если бы эти войска в Украине не появились. Именно таким образом я воспринял заявление господина Данилова.
Молдова совершенно не в состоянии воевать.
Поэтому высшее руководство Молдовы сделало заявление, которое точно так же было прочитано всеми, кто этим интересовался. Но повторюсь, Украина действует в режиме военного времени. Молдова действует в режиме мирного времени, хотя де-факто является прифронтовым государством.
Вы считаете, что Молдова действует не в соответствии с существующей ситуацией?
Это может решить только руководство Молдовы и молдавский народ. Я говорю только о том, что нельзя воспринимать действия Украины с точки зрения мирного времени.
Война, которую вынуждена вести Украина, — не локальный конфликт, в сравнении с тем, что было на Донбассе или в Крыму восемь лет назад. Это война за существование.
Да, Украина до сегодняшнего времени справляется очень хорошо. Мы достигли огромнейших успехов, но при всем при этом мы помним, что ресурсная база Украины и России все-таки отличаются друг от друга. И поэтому любой фактор, который может повлиять на уменьшение количества российских войск в Украине, мы будем только приветствовать.
Игорь Чекан / NewsMaker
«Они перешли к тактике выжженной земли»
Вы говорите о том, что получаете сигналы. Есть соответствующие сигналы о том, что, к примеру, скоро будет открыт фронт в Одессе?
Об этом даже российские представители говорят. Не единожды в начале войны они говорили о том, что «Одесса — русский город». Все эти истории о создании Новороссии, народных республик, которые распространялись еще восемь лет назад, никуда же не исчезли. В их представлении весь юг Украины — это территория исторической России, причем не только до Днестра. Днестр не является границей исторической России. Если вспомнить заявления высшего российского руководства перед началом войны, то ни у кого не должно быть сомнений, какая роль отводится югу Украины от Днепра до Дуная.
Ранее говорилось, что до того, как Николаев не взяли, на Одессу не пойдут.
Есть такая версия. И пока мы видим, что она подтверждается. Но это война, и планы противника пересматривались уже как минимум дважды.
Первый раз, когда противник хотел за три дня захватить Киев, но не удалось. И кстати, есть существенные подтверждения этим планам. Военнопленные, которые в первые недели были захвачены украинскими военными, во время допроса указывали, что рядом с ними находились военные оркестры. В первых эшелонах наступления были не только боеприпасы и горючее, но и комплекты парадно-военной формы, которую планировалось использовать во время победного парада на Крещатике в Киеве.
В первых планах было захватить Киев в течение нескольких дней, а всю войну закончить за две недели. Это подтверждается и некоторыми документами, которые были захвачены во время разгрома военных частей. Эти планы реализовать не удалось, они перешли к тактике выжженной земли.
Они увидели, что население их не встречает с цветами, в том числе на юге. Есть много видео, на которых видно, как в массе русскоязычное население украинских городов Херсонской области — Каховки, Геническа — встречает русских «освободителей». С голыми руками против бронетехники.
Они увидели, что проигрывают наземные сражения, и начали бомбить города и села. Причем, самое «удивительное», опять-таки, то, что они стирают с лица земли на 90% русскоязычные города.
Повторюсь, мы наблюдали изменение планов уже как минимум дважды. Изначально предполагалось, что Приднестровье начнет играть определенную роль в тот момент, когда российские войска подойдут к Одессе. Это по данным украинской разведки. Какая роль будет у Приднестровью в изменившихся условиях, затрудняюсь сказать.
«Важное значение будет иметь, примет ли Приднестровье участие в войне»
Формат переговоров по приднестровскому урегулированию «5+2» тормозил и до войны. Видит ли Украина возможность продолжения его работы? Как в принципе возможно приднестровское урегулирование с участием Украины и России?
Это, наверное, один из тех вопросов, на которые у меня нет сейчас ответа. Мне лично, не как послу, а как эксперту, который наблюдает за приднестровским урегулированием более 20 лет, очень трудно представить, как может работать формат «5+2» в условиях, когда две страны, которые являются посредниками и вроде как гарантами, находятся в прямом военном противостоянии.
Но я на 100% уверен, что принципиальная позиция Украины по приднестровскому урегулированию не изменится.
Независимо от результатов войны мы будем продолжать считать, что приднестровское урегулирование должно основываться на уважении принципа территориальной целостности и суверенитета Республики Молдова. Приднестровье должно быть составной частью Молдовы, иметь особый статус, который будет согласован между Кишиневом и Тирасполем путем мирных переговоров.
Но Украина вряд ли поддержит способ урегулирования, в результате которого Приднестровье получит право вето во внешней политике Республики Молдова или политике в сфере безопасности. Это мое личное мнение.
Наиболее важна позиция руководства Молдовы, президента и правительства. То, как они будут видеть урегулирование, в итоге и будет определять не только конечную конфигурацию, но и способы достижения. Украина, у меня нет сомнений, будет уважать позицию РМ.
С другой стороны, есть огромное число вопросов, на которые пока нет ответов. Но они будут оказывать серьезное влияние, как минимум, на позицию Украины. Украинцы уже точно знают, что во время войны исчезают полутона. Во время прямого военного противостояния остаются только понятия «свои» и «чужие», «наши» и «враги», «черное» и «белое», «добро» и «зло». И естественно, что и добро, и зло имеют очень четкое определение, очень конкретных адресатов, имя и фамилию.
Важное значение будет иметь, примет ли Приднестровье участие в войне. Там есть ограниченная группа российских войск, которые подчинены напрямую российскому командованию. До войны это было командование Западного военного округа. Войска Западного военного округа сейчас находятся на территории Украины и ведут боевые действия. То есть, наверное, ограниченная группа российских войск Приднестровья сейчас подчинена командованию, которое ведет боевые действия в Украине. Они могут получить приказ в любой момент.
Там есть и миротворческие силы, которые также подчинены российскому командованию. Есть армия так называемой Приднестровско-Молдавской республики, якобы подчиненная Тирасполю.
Мы слышим заявления представителей Тирасполя о том, что они не хотят и не собираются участвовать в войне. Прекрасно, я могу только приветствовать это.
Но как минимум у ограниченной группировки российских войск в Приднестровье есть своя линия командования, которая идет мимо Тирасполя, напрямую в Западный военный округ.
Наша позиция по отношению к Приднестровью в значительной мере будет обусловлена тем, придется ли нам воевать против войск, которые находятся на территории Приднестровья или нет. У меня нет сомнений, что у украинских военных уже есть в запасе заготовленный ответ. Не знаю, придется ли применять его на практике или нет.
Игорь Чекан / NewsMaker
«Нужно различать, где заканчивается нейтралитет и начинается помощь врагу»
Как Украина в таком контексте относится к политике невмешательства и нейтральной позиции, которой придерживается Молдова?
Мы уважаем нейтралитет, который готова поддерживать Республика Молдова. Понимаем, что для молдавского руководства это, наверное, единственная возможная линия, которой они могут придерживаться в существующих условиях.
Единственный момент, важно всегда очень четко различать, где заканчивается нейтралитет и начинается помощь врагу.
У воющей страны-агрессора, являющейся объектом жестких международных санкций, есть огромнейшее желание использовать нейтральные площадки для, например, ухода или обхода наложенных на нее санкций. Речь идет о финансовых потоках, контрабанде критически важных для нее изделий или материалов, поездок граждан, находящихся под санкциями, использовании фальшивых документов.
А мы помним российских диверсантов Петрова и Баширова. Один из них использовал фальшивый молдавский паспорт на имя Николая Попа. Помним историю о Ландромате. То есть, тут есть налаженные связи, люди, экономические агенты, участвовавшие во всем этом.
Кстати, вы упомянули о паспортах. Вам известно о гражданстве Украины, которым обладают формальные и неформальные лидеры Приднестровья (Вадим Красносельский и Виктор Гушан)? В каком году им их выдали?
Я слышал об этом, про годы не знаю. Но я слышал, что они имеют гражданство, да. Вы знаете, что политика мирного времени отличается от политики военного времени. Я не готов утверждать, законно или незаконно они получили эти паспорта, являются ли они настоящими или фальшивыми. Думаю, после победы придется говорить и на эту тему тоже.
Вам известно что-то о гражданах Молдовы, которые добровольно пошли на украинский фронт или работают волонтерами в Украине сейчас?
Периодически такая информация появляется, с интересом ее читаю. Но лично я о таких случаях не знаю.
«Говорить по-русски не означает любить Путина»
Ранее в одном из интервью вы сказали: «Во время Второй мировой войны слова „немец“ и „фашист“ стали идентичными. В наше время, не исключаю, что слова „российский“ и „русский“ повторят ту же судьбу». Сейчас много говорят о негативном отношении к россиянам и их коллективной ответственности. Считаете ли вы справедливым распространение хейта и в отношении тех, кто внутри России борется против войны? Как думаете, может ли эта ненависть распространиться и на русскоязычных, живущих в других странах? К примеру, в Молдове.
Во времена Второй Мировой войны в нацистской Германии существовало мощное антифашистское движение, но оно не повлияло на отношение жителей тогдашнего Советского Союза ко всем немцам в период войны. Что касается сегодняшнего дня, да, есть люди в Российской Федерации, которые пытаются протестовать против войны. В этой связи два вопроса. Сколько их? Могут ли они повлиять на что-то?
Согласно соцопросам, более 70% жителей России поддерживают действия Владимира Путина по отношению к Украине. 200 тыс. граждан России сидят за штурвалами самолетов, в танках, идут с автоматами, ведут боевые действия. Значительное их число уже убито. Если не ошибаюсь, сейчас это количество приближается к 17 тыс.
Это граждане России стреляют по безоружным, граждане России сбрасывают бомбы на Мариупольский театр, в котором большими белыми словами написано «Дети». Граждане России приходят на митинги к Путину, который рассказывает, что «нужно освободить Украину от нацистского гнета». Это все делают не какие-то мифические инопланетяне. Можно полагать, что опросы общественного мнения в России не всегда соответствует действительности. Мы смотрим опросы общественного мнения в Молдове и видим, сколько человек поддерживает действия Путина по отношению к Украине.
Не большинство.
Не большинство. Но никто не говорит, что мы распространяем (это мнение) на большинство. Чем дольше будет длиться война, чем больше будет преступлений против человечности, совершенных российскими военными против украинского населения. Чем больше городов будет сровнено с землей, как в Мариуполе, тем сложнее будет провести разницу, о которой вы говорили.
Война идет чуть больше месяца, и мы еще в состоянии говорить о том, что да, есть россияне, 73%, которые поддерживают Путина, и есть россияне, которые не поддерживают Путина. Но по мере накопления этих преступлений будет все сложнее и сложнее говорить о существовании какой-либо разницы. Я не знаю, к какому результату мы придем в массовом сознании. Но то, что мы уже видим, не внушает оптимизма с точки зрения формирования способности различать полутона в отношении российского населения. К сожалению.
Если проводить параллель со Второй Мировой войной, мы еще должны помнить рассказы наших дедушек и бабушек, как они относились к фашистам. Причем, это советская идеология навязала термин «немецко-фашистские захватчики», где ставила знак равенства между немцами и фашистами. Это не народное изобретение, этот термин был внесен руководством Советского Союза в широкий оборот, и он стал действительно всенародным.
Это государственная пропаганда.
Только месяц войны, но сейчас война уже зацепила практически каждую семью в Украине. Есть семьи, у которых есть погибшие. Есть семьи, которые потеряли свои дома. Есть семьи, которые дома не потеряли, но были вынуждены переехать или вообще покинуть страну. Все мы в Украине уже сформировали свое отношение.
Если россияне воюют за «спасение» русскоязычных от «укронацистов», для украинцев эта война — за право существования. Из выступлений высшего руководства России за последние пару недель ясно, что там нет места для будущего Украины. Украина в понимании кремлевского лидера — это искусственно созданное Лениным государство в 20-х годах. Украинцам и Украине отказывается просто в факте существования.
Именно этим объясняется и то, что в то время, когда в России стояли очереди в банкоматы, в Украине стояли очереди в военкоматы.
И дошло уже до того, были сообщения украинской прессы, что ловили сотрудников военкоматов на взятках за то, чтобы они все-таки записали кого-то в ряды территориальной обороны. За двое суток в Украине 100 тыс. человек записалось в территориальную оборону. Вот она разница в восприятии несогласных с войной с Украиной. Максимум, что они могут сделать — они пытаются уехать. Или просто молча протестуют на кухне.
Но они протестуют и на улицах.
Согласен. Протесты есть, результата нет. И это результат развития российского общества, к которому они имеют отношение.
Сейчас мы еще можем видеть разницу. Но чем дальше, тем для украинцев эта разница будет все меньше и меньше. К сожалению.
В Харькове, как и в других городах, которые бомбят, живут в том числе и русские, русскоязычные люди. Если приравнивать россиян к «русским», не распространится ли это в том числе на живущих в Украине?
В 2014 году, когда началась война на Донбассе, рабочим языком украинской армии был русский, не считая матерного. И начиная с 2014 года и дальше в Украине ни у кого не было сомнений относительно того простого факта, что говорить по-русски не означает любить Путина.
В украинском обществе сформировался общенациональный консенсус в отношении войны. Не было никаких сомнений о том, что русскоязычные граждане Украины точно также любят Украину, точно также готовы сражаться, защищая ее, как и их украиноязычные собратья по оружию. Поэтому я имел в виду россиян и русских, живущих на территории Российской Федерации, не русскоязычных граждан Украины. Наверное, не совсем четко проводил грань. Я не имел в виду и русскоязычных жителей Молдовы.
Хотя, опять-таки, смотрю опросы общественного мнения и вижу, что примерно четверть жителей Молдовы… Не знаю, русскоязычные они или нет, но предполагаю, что многие из них являются русскоязычными. Четверть опрошенных жителей Молдовы поддерживают политику Путина по отношению к Украине. Это факт.
Игорь Чекан / NewsMaker
«Для украинцев это просто не укладывается в голове»
Один из популярных кремлевских нарративов — «украинцы стреляют в своих». Как на самом деле?
Информационные войска являются, наверное, самыми главными войсками в современной войне. И это же нужно суметь так убедить россиян, чтобы они не искали пропавших без вести сыновей или мужей. Россиян, среди которых — мать, получив тело сына, подписывает расписку о молчании в обмен на выплату материальной компенсации. Россиян, которые идут на войну, чтобы заработать денег, потому что им нужно расплатиться за кредиты, за машину, например. Об этом многие пленные говорят. Зачем пошел? «Ну, нужно было оплатить кредит и нечем было, а здесь обещали выплату боевых, $53 в день».
Это скорее какие-то маргинальные случаи.
Будем считать маргинальными. Но как объяснить доверие тому, что вещают из телевизора? У меня в голове не укладывается. Насколько сильным должно быть влияние на массовое сознание россиян, которые верят тому, что украинская армия бомбит свои города? Насколько для них должно быть привычным понимание самой возможности, что своя армия может бомбить свои города? Наверное, для россиян, для которых уничтожение Грозного в 1994 году было блестящей победой российского оружия, это нормально. Но для украинцев это просто не укладывается в голове.
ООН призвала Россию и Украину расследовать случаи издевательств над пленными. В сети есть немало соответствующих видеороликов. Как вы это прокомментируете?
Все военные преступления должны расследоваться, нет никакого сомнения. В период войны с большой осторожностью рассматриваю ролики, которые могли быть сделаны только с согласия российских военных. Во время расследования нужно начать с того, кто, когда и при каких условиях сделал эту запись. Надо понимать, кто конкретно там изображен, являются ли военнопленные действительно военнопленными, а не, например, людьми, переодетыми в украинскую форму.
Должны быть установлены имя, фамилия, должность, звание, то есть все как положено. В противном случае, по крайней мере, время появления этих роликов у меня не оставляет никакого сомнения в том, что они обязательно должны были быть использованы во время переговоров, которые проходили вчера (29 марта). Как минимум, я вижу высокую синхронизацию появления этих роликов и заявления высших российских представителей о том, что Украину нужно «денацифицировать», о том, что Украина «нарушает все возможные конвенции» по отношению к военнопленным.
У всего этого есть цель. Украина подала серьезные материалы в международные суды по поводу военных преступлений и преступлений против человечности, есть огромное число материалов, доказательств. Россия отказалась представлять свою позицию в судах, потому что невозможно защищать свою позицию, когда Мариуполь стирается с лица земли неизбирательным образом.
Но при этом российская пропаганда пытается, как минимум, проводить мысль о том, что обе стороны совершают преступления. Обе стороны замараны в подобных действиях, обе виноваты. И вот в рамках этой политики вдруг, откуда ни возьмись, появились ролики, где, якобы, украинские военнослужащие измываются над российскими военнопленными. Я не готов судить, военнопленные настоящие или ряженые, украинские военнослужащие настоящие или это другие люди, одетые в форму украинских военнослужащих. Это нужно расследовать очень серьезно.
Те, кто опубликовал это видео, должны рассказать, при каких условиях, где и когда это было снято, и если это опубликовали российские ресурсы, естественно, они должны опубликовать исходные данные.
Видела в украинских.
Если это украинские, расследовать будет легче. Виновные должны понести наказание без сомнений.
«Нет государства, которое может обеспечить беженцам все то, что они потеряли»
С какими проблемами беженцы из Украины сталкиваются в Молдове? Что еще в состоянии решить молдавские власти?
История с украинскими гражданами, которые нашли убежище на территории Молдовы, еще ожидает своего исследователя. Это очень живая и очень трудная история. Число проблем, с которыми сталкиваются эти люди, огромное. И нет сомнений, что ни Молдова, ни Украина сейчас не в состоянии сейчас решить все проблемы.
И Молдова в первую очередь, и чуть меньше Украина, могут решить только самые насущные вопросы — убежище, крыша над головой, обеспечение минимальных жизненных потребностей: еда, вода, одежда и так далее. Ни Молдова, ни Украина не в состоянии обеспечить этим людям тот уровень жизни и тот способ жизни, который у них был до войны. И естественно, что после того, как обеспечены базовые потребности этих людей, наступает время для рассмотрения всех остальных проблем.
Нет в мире государства, которое может обеспечить беженцам все то, что они потеряли, вынужденно убежав из дома. Что касается посольства, по информации, которая приходит в посольство от граждан, которые к нам обращаются, основная масса проблем связана с документами.
Владимир Зеленский недавно заявил, что на переговорах обсуждается договор о языках стран-соседей. Могли бы подробнее рассказать, что такой договор может предусматривать? Зачем он сейчас нужен? Его разработка — вынужденная мера из-за военной агрессии России?
Во время переговоров и задолго до начала войны российское руководство обвиняло Украину в том, что мы нарушаем права русскоязычных граждан, запрещаем им разговаривать на русском языке и поэтому права русскоязычных граждан Украины всячески ущемляются, и их нужно восстановить и защитить. Ну, как они «восстанавливаются и защищаются», мы видим.
И этот же тезис российская делегация выдвигает во время переговоров, которые вчера (29 марта), в том числе, проходили в Стамбуле. Наша позиция в этой связи очень проста. Украина подписала не одну европейскую конвенцию о правах лиц, которые принадлежат к национальным меньшинствам — Европейскую хартию об охране языков национальных меньшинств и региональных языков и так далее.
Русский язык в Украине абсолютно не дискриминируется. У людей, которые считают его родным, есть возможность его использовать в быту, на улице, в учреждениях, обучать своих детей русскому языку и так далее. Но при этом все они должны знать и государственный язык.
Изменения законодательства в этой сфере были направлены на то, чтобы все граждане Украины имели возможность выучить государственный язык, при этом сохраняя возможность развивать свой родной язык. Независимо от того, это русский, румынский или еще какой-нибудь другой. Но российское руководство очень часто делает заявления, исходя из нужд российской пропаганды.
За тридцать лет независимости Украина со своими европейскими соседями заключила договоры, которые касаются прав национальных меньшинств, в том числе, языковых прав. И все эти договоры заключены на основании европейских норм и стандартов.
И когда президент Зеленский говорил о русском языке, он имел в виду то, что было бы очень хорошо, если бы Российская Федерация по отношению к украинцам, жителям Российской Федерации, создала бы аналогичные условия, которые созданы для русскоязычных жителей Украины.
Чтобы в Российской Федерации были школы с обучением на украинском?
Школы с обучением на украинском языке, чтобы украинский язык мог использоваться не только в быту и на кухне, но и в отношениях с органами власти и так далее. Но, к сожалению, права украинцев, которых в Российской Федерации насчитывается несколько миллионов, нарушаются жесточайшим образом.
После 2014 года все украинские общественные организации были запрещены на законодательном уровне. Создается впечатление, что прежде чем начать «окончательное решение украинского вопроса в Украине», они попытались окончательно решить украинский вопрос на территории России, просто уничтожив все формы украинской общественной жизни, уничтожив возможность получить пусть даже образование в субботней школе на украинском языке, уничтожив…
Это запрещено на законодательном уровне?
Естественно, то есть там все очень давно и прочно зацементировано.
Игорь Чекан / NewsMaker
«Наши партнеры пока чувствуют всего лишь дыхание войны»
Как вы считаете в этой войне Владимира Путина Украина — это первый и последний этап или нет?
В Украине нет уже никаких сомнений, что это далеко не последний этап. Более того, та широчайшая международная поддержка, которую оказывают Украине сейчас, свидетельствует о том, что это понимают все наши партнеры, которые предлагают нам свою помощь.
То есть вы думаете, что западные партнеры, которые предупреждали о войне, понимают, что Российская Федерация пойдет дальше в захвате территорий?
Да. Если вы внимательно послушаете выступления Путина, он воюет не с Украиной, он воюет с Западом на территории Украины. Болгария — это тоже уже Запад, Румыния — это тот же Запад. Польша, страны Балтии — это тоже уже в его понимании страны Запада.
Второй месседж, который проходит красной линией во всех его выступлениях, и не только его, — бывший Советский Союз де-факто и был «исторической Россией».
И в Украине ни у кого нет сомнений, что если он сможет пойти дальше, он обязательно пойдет дальше. Если вы внимательно следите за российским информационным пространством, если не ошибаюсь…
Они этим пугают постоянно.
Они пугают постоянно. До 24 февраля их заявления в отношении Украины значительная часть украинского населения и многие западные лидеры воспринимали как элементы психологического давления. Но 24 февраля показало, что это были не просто пустые угрозы. И поэтому, когда они сейчас продолжают пугать Запад, какие основания считать, что в данный момент — это просто пустые угрозы, а не что-то гораздо более серьезное?
Возможно ли остановить эту войну в ближайшее время? Что для этого нужно?
С украинской точки зрения, гарантией остановки этой войны является военное поражение России. Частично мы это видим на примере военной паузы на некоторых направлениях, где Россия потерпела серьезные поражения. В данном случае под Киевом. Сейчас военное руководство России начало заявлять, что на самом деле главной целью этой войны является «освобождение территории Донбасса», в их понимании «освобождения».
Киев «освобождать» они уже не могут. При этом никто не отзывает назад все, что было сказано ранее о «денацификации Украины» и так далее. На этом фоне продолжают угрожать Западу, продолжается истерия и нагнетание в массовом сознании России, перебрасывание военных резервов с Дальнего Востока, Сибири, Северной Осетии, Абхазии, из Таджикистана. Продолжается давление на Беларусь, чтобы она сама ввела белорусские войска в войну.
Все это говорит о том, что единственной гарантией остановки является военное поражение. Во всех остальных случаях это будет временная пауза, как сейчас. Им нужно время.
Задача санкций — быть настолько жесткими, чтобы не просто ограничить, а ликвидировать возможность военного решения проблем. Для этого нужно эмбарго на продажи всех энергоносителей, которые являются основным источником доходов государственного бюджета РФ, нужно жесточайшее санкционное давление не только на военную промышленность, но на сферы двойного назначения, вся продукция которой используется в военной промышленности.
Когда у России не будет физической возможности бросить свои войска в бой, тогда это и будет возможная гарантия. Все остальное при нынешнем режиме власти будет использовано как пауза для работы над ошибками и очередной модернизации армии, для очередной подготовки к следующему наступлению. В 2014 году практически весь Запад и часть украинского общества считали, что это тот максимум, на который пойдет Россия. Они серьезно ошиблись. Как минимум Украина больше такой ошибки не совершит. Совершат ли ее наши партнеры, которые пока чувствуют всего лишь дыхание войны, мы не знаем. Мы пытаемся их убедить не совершать больше таких ошибок.
Попытаетесь донести до партнеров и стран-соседей, что на них тоже могут напасть?
Страны-соседи это уже знают, они уже это почувствовали. Иначе они бы не давали такой объем военной помощи. В военной помощи наиболее активными стали наши соседи: Польша и страны Балтии. Чем ближе страна находится к театру военных действий, тем сильнее она чувствует дыхание войны, и тем яснее она понимает, что она может прийти и к ним тоже.
Лучше помочь Украине сейчас в ее борьбе, чем быть вынужденным делать то же самое, но уже на своей территории. Путин не зря в период правления Трампа спрашивал: «Готовы ли вы умереть за Нарву?».
