О реформе правосудия в Молдове говорят более 10 лет. Политики и эксперты в основном говорят о юстиции, как о системе, которая противодействует переменам. Но внутри этой системы работают люди, многие из которых хотят сделать ее лучше, отстаивают свои принципы и не боятся идти против течения. NM запускает спецпроект «JusticeInside. Люди внутри системы». В нем мы будем публиковать монологи судей, прокуроров и адвокатов, которые от первого лица расскажут о своем опыте, о том, что их волнует, с какими препятствиями сталкиваются и какими видят системные перемены к лучшему.

В первом выпуске судья столичного сектора Центр Ливия Митрофан рассказала, как политики пытаются взять под контроль судебную систему, чего не хватает молдавским судьям, и почему она против внешней аттестации.

«Я родила через несколько дней после присяги»

Когда я училась в университете, считала судей богами с мощным интеллектом. Я и не думала, что со своими способностями стану судьей. После университета я почти четыре года проработала в министерстве юстиции, а потом решила, что мне больше подходит адвокатура. Вскоре я поняла, что не смогу вести дела, если буду знать, что мой подзащитный не прав. Тогда я решила поступить в Нацинститут юстиции [и стать судьей].  Подумала тогда: если не поступлю, больше не буду пытаться, но я поступила с первого раза. А после окончания учебы выиграла первый же конкурс на должность судьи. Я тогда была на седьмом месяце беременности, но для Высшего совета магистратуры (ВСМ) при назначении меня судьей это не стало помехой. Я родила через несколько дней после того, как принесла присягу, и 10 месяцев провела в декрете.

«В системе было очень много страха»

Весной 2018 года я вышла на работу в коллегию по уголовным делам суда Чекан. В первом деле, которое мне распределили, обвиняемый находился под предварительным арестом. Прокурор хотел, чтобы это дело объединили с другим и передали другому судье. Но ходатайство об объединении дел отклонили, и дело вернули мне. За это время истек срок, когда можно было подавать ходатайство о продлении ареста, и я это ходатайство отклонила. После того как обвиняемого по делу выпустили, он убил двоих. Один из них был братом моей бывшей коллеги, c которой я работала в минюсте. Я тогда не спала две недели.

Вообще нет сложных и простых дел. Одно дело может показаться простым, а потом отразиться на всей твоей жизни. А может быть сложное дело, которое тебя не заденет.

Мне еще сложно от того, что я все принимаю близко к сердцу. Каждый день я задерживаюсь на работе, а, когда прихожу домой, продолжаю думать: «Что бы еще почитать по делу, чтобы принять правильное решение».

Может, со временем у меня выработается иммунитет, но для меня каждое дело — очень важное.
Я считаю, что быть судьей — значит, защищать закон и права человека и изменять что-то в системе в лучшую сторону.
Если говорить о системе, до лета 2019 года в ней было очень много страха. Как чувствовался этот страх? Коллеги говорили шепотом, о некоторых вещах вообще предпочитали не говорить. И я стала размышлять: вот мы постоянно жалуемся на реформы, на изменение законов, но почему ничего не делаем? На это коллеги отвечали: «Судья должен судить, но не должен вмешиваться в процесс управления [судебной системой]». Получалось, что возможность высказаться была у председателей судов и Высшего совета магистратуры (ВСМ), а судьи молчали. Хотя судьи — представители судебной власти, а ВСМ — это орган самоуправления. Тогда я решила, что надо что-то менять. Я стала писать в Facebook о некоторых вещах. Сейчас за моими постами следят коллеги, гражданское общество, темы обсуждают. Я убеждала и других судей быть активнее. Мы стали общаться с судьями из Румынии. Они говорили: «Да, судья должен рассматривать дела, но, когда его независимость под угрозой, он должен выйти из этого поля и начать продвигать какие-то ценности».

«Реформу не обсуждают с Балаурами»

Я не раз убеждала коллег высказываться, была соавтором многих публичных деклараций. Первую такую декларацию мы зачитали на заседании ВСМ летом 2019 года. Тогда представители новой власти пришли с классическим месседжем: «Система коррумпирована, ее надо реформировать». Создали рабочую группу, которая должна была заниматься разработкой реформы юстиции, но судей туда не пригласили, говорили: «Реформу не обсуждают с Балаурами». Мы предложили:  давайте поговорим, обсудим, что волнует нас и вас. После этого организовали форум, посвященный реформе юстиции, на который пригласили судей. Но до сих пор ничего не изменилось.

Все начинают с разговоров о коррупции, но давайте посмотрим, почему честный судья может быть уязвимым. У нас есть масса проблем. Например, очень большой объем работы, а за несоблюдение процессуальных сроков судью могут привлечь к дисциплинарной ответственности. Об этом говорят уже лет десять, но никто ничего не делает. Каждый день я задерживаюсь на работе до восьми-девяти вечера. Прихожу домой уставшая. Дома двое детей: один ходит в садик, другой — в школу, они хотят общаться. Я четыре месяца работаю без ассистента. Получается, утром ты на заседаниях, потом надо принимать новые дела и еще писать мотивировочные части решений. И так у всех судей: чтобы справиться с объемом работы, ты должен судить быстрее, чем говоришь.

«Политики пытаются удержать контроль над судебной системой»

Последние четыре года в суды пришло очень много молодых судей, но в системе почти ничего не изменилось. Может, это из-за этих пяти лет [в Молдове судью сначала назначают на пять лет — это испытательный срок, а потому уже, если решат, что судья ничем себя не запятнал, до 65 лет]. Один коллега сказал мне: «Если мне продлят мандат, тогда я буду активнее, а пока — нет».

Я не боюсь этих пяти лет, хотя в этом году многим судьям не продлили мандат. Многие из этих решений были неожиданными. Одному судье недавно не продлили мандат, прислушавшись к анонимному письму, в котором его назвали «юридически безграмотным». Письмо зачитали на заседании ВСМ. Получается, на любого судью могут написать анонимное письмо, зачитать его на заседании ВСМ — и все?

Сейчас в Молдове примерно две трети судей с «испытательным мандатом». Если внесут изменения в Конституцию [и отменят пятилетний испытательный срок], этим молодым судьям обеспечат стабильность. Но, я думаю, ни одна политическая партия не пойдет на это, так как этот испытательный срок — один из рычагов влияния на судей. Я поверю в их [политиков] благие намерения, когда парламент одобрит [эти изменения в Конституции].

Думаю, все cпоры вокруг судебной системы связаны с тем, что политики пытаются удержать над ней контроль.

Так, осенью 2019 года систему раскололо на две части [часть судейского корпуса провела общее собрания судей, на котором проголосовала за отставку членов ВСМ, другая часть — была против и считала собрания незаконными]. Мы и так не были особо объединены. Я пришла на собрание и сказала: «Так неправильно, давайте всем докажем, что мы можем изменить систему изнутри. Когда мы говорим, что кто-то нарушает закон, мы не должны его нарушать сами». До сегодняшнего дня все судьи обсуждают те собрания: «Вот вы были, вы не были». Так и работает принцип «разделяй и властвуй».

Тогда же, осенью 2019 года, мы сфотографировались перед зданием суда в черных мантиях в поддержку польских судей. На самом деле это был сигнал: «Да, мы поддерживаем польских судей, но и себя сможем защитить». На следующий день к нам приехал министр юстиции и спросил, что нас беспокоит. И тогда никто не воспринял это как влияние. Тогда создали рабочую группу для  реформы юстиции. Я тоже в нее входила. Была на встрече с председателем Венецианской комиссии Джанни Букиккио. Была возможность ему сказать, какая у нас позиция.

Сейчас была встреча [c президентом Маей Санду]. Мне странно, что все пишут о том, что я  на ней была, но никто меня о ней не спрашивает. У меня создается впечатление, что они [СМИ] хотят не информировать общество, а очернять судей. СМИ написали, что я знакома с [экс-судьей Высшей судебной палаты, членом Высшего совета безопасности] Татьяной Рэдукан. Но я ни разу в жизни с ней не разговаривала. Откуда взялась эта  информация, не представляю.

«О проблемах судебной системы может рассказать только судья»

Вообще, когда чиновники собираются реформировать судебную систему, они должны спросить судей, что они думают о реформе. У нас реформа началась в 2009 году. Законы изменяют, внедряют новые процедуры, но на практике положение дел не изменилось. О проблемах судебной системы может рассказать только судья.

Меня, например, беспокоит продвижение идеи внешней аттестации — это самая жесткая мера, которую можно применить к системе. Как я понимаю, одна ветвь власти будет оценивать другую. В Албании такое было, но там судьи были членами ОПГ, которые занимались торговлей оружием. И в Албании для начала внесли изменения в Конституцию. У нас о такой аттестации можно будет говорить, когда будут предпосылки для изменения Конституции [которые обезопасят судей от произвола]. Но у нас пока и парламентского большинства для изменения Конституции нет.

Когда политик или президент говорят, что судебная система коррумпирована, не представляя доказательств, это как минимум неправильно. Не все судьи коррумпированные. Я тоже хочу видеть доказательства и хочу, чтобы судей, которые берут взятки, привлекли к ответу.

У нас есть Наццентр борьбы с коррупцией, Нацорган неподкупности, Антикоррупционная прокуратура, Служба информации и безопасности. Они должны расследовать эти случаи. Если, например, Нацорган неподкупности не работает, надо изменить закон так, чтобы этот орган работал.

«А что о тебе рассказывать? Еду не готовишь, торты не печешь»

Мне хочется изменить не только менталитет судей (чтобы они не считали, что должны молчать), но изменить и отношение к судьям общества. Вот моя мама как-то после встречи с мамой моей одноклассницы сказала мне: «Твоя одноклассница такая хозяйка, она все делает: еду готовит, торты печет». Я спросила маму, а что она обо мне рассказала. Она ответила: «А что о тебе рассказывать? Еду не готовишь, торты не печешь. И что с того, что ты судья? Все о вас плохо говорят. Что вы коррумпированные». И я поняла, что и представление общества надо менять.

Для этого и судьи должны быть более активными, более смелыми, должны не бояться говорить о проблемах в судебной системе. Судьи — не часть стада, которое просто рассматривает дела. Сейчас судебная система должна мобилизоваться. У членов ВСМ в этом году истекают мандаты, мы должны выбрать в совет достойных людей. Нужно, чтобы реформу провели с учетом мнения судей. Нужно, чтобы антикоррупционные органы действительно работали. А политики должны оставить судей в покое. Судьи должны работать без влияния и давления извне. У политиков есть СМИ, которые распространяют их точку зрения, а мы не можем себя защитить. Это неравная борьба.