«Кишинэу-сити» на реке Бык. Почему Кишиневу нужен новый центр? Интервью NM

Сколько человек в Молдове наказали за разрушение архитектурных памятников? (Спойлер — ни одного). Почему Кишиневу не обойтись без второго центра, и где он должен находиться? На ком лежит ответственность за происходящее с историческим центром столицы и может ли он быть другим? Что не так в истории с Национальной филармонией и кафе Guguță? Об этом и многом другом NM поговорил с доктором архитектуры, членом Национального совета по историческим памятникам Серджиусом Чокану.

«Вызывает недоумение, что минкульт выдал застройщику положительное заключение»

На примере кинотеатра Gaudeamus хочется понять, как возможны подобные ситуации. Это здание — не памятник, но прилегает к историческому центру. И ситуацию довели до того, что кинотеатр сначала разрушили, потом наскоро отменяли решения о сносе и постройке многоэтажки, а суды с этим спорили. Что не сработало в защитном механизме ?

Здание Gaudeamus входит в охранную зону скульптурного памятника «Борцам за власть Советов», внесенного в госреестр памятников. Согласно закону «О памятниках, возведенных в общественных местах», на любые работы в его охранной зоне, будь то снос существующих зданий или постройка новых, нужно положительное заключение министерства культуры. Только на его основании мэрия может выдать разрешительные документы.

Компания-застройщик подала заявку в минкульт. Проект строительства на месте кинотеатра нового многоэтажного строения рассмотрел специализированный министерский совет по скульптурным памятникам. Так как габариты предлагаемого строения влияли на градостроительную значимость и художественное восприятие памятника, министерство выдало негативное заключение. Как мэрия без положительного заключения министерства выдала разрешение проводить работы в охранной зоне памятника, непонятно.

То есть мэрия просто проигнорировала это заключение.

С одной стороны, это удивительно. С другой же…

Интересно, что у нас не впервые складывается ситуация, когда «всесильными» оказываются суды или застройщики. Действительно ли местные власти беспомощны?

Что значит беспомощны?

Часто потом в мэрии говорят, что вот «мы аннулировали документы, а суд отменил наше решение».

Такие истории начинаются с того, что мэрия выдает разрешительные документы, игнорируя требования законодательства. А потом аннулирует свое же решение, но не по факту того, что решение было принято с грубейшим нарушением закона (а это превышение полномочий), а просто по принципу: «мы решили отменить». И суд, совершенно не интересуясь, имела ли мэрия полномочия принимать первое решение, оставляет его в силе. Круг замкнулся. Санкция на нарушение специализированного законодательства выдана. Прекрасный образчик правоприменения, не так ли?

По сути, местная администрация в этой ситуации дает суду в руки все возможности идти навстречу застройщику?

Не знаю, что она дает, но по факту получается несоблюдение законодательства в области культуры.

С кафе Guguță получилось ровно то же самое. Сначала министерство культуры утвердило положительное заключение своего совета по историческим памятникам о строительстве на месте кафе бизнес-центра. Уже через год при новом составе совета минкульт отменил это решение. И теперь строительная компания подала в суд на министерство, потому что в регламенте совета нет пункта о том, что он может отзывать собственные заключения. На опротестование у него было только 30 дней.

Здесь знаменательно, что всеобщее внимание, оторвав от контекста, пытаются переключить на, вроде бы, банальный вопрос постройки на месте полузаброшенного кафе многоэтажки из стекла и бетона. Представляют это как некую ипостась борьбы «прогресса» с «отсталостью». В реальности проблема совершенно в другом.

У Городского сада Штефана чел Маре, на исторической территории которого расположено кафе Guguță, есть статус памятника национального значения. Статус утвержден парламентом и автоматически делает защиту и устойчивое развитие Городского сада приоритетом национальных и местных политик. Именно поэтому предложения работать на его территории, в этом случае — возводить новые строения — рассматриваются только в контексте их интеграции в исторически сложившуюся структуру и объемно-пространственную среду этого объекта наследия.

Вызывает лишь недоумение, что минкульт утвердил и выдал застройщику заключение, которое полностью игнорирует охранный статус Городского сада. А мэрия, не вдаваясь в суть вопроса, на автомате выдала тому все разрешительные документы.

Позже в министерство обратились неправительственные организации, указав на «странности» такого подхода к проблеме наследия. Министерство рассмотрело запрос в новом составе своего совета по памятникам и отменило предыдущее заключение, как не имеющее ничего общего с госзадачей охраны наследия. Следом и мэрия отменила выданные застройщику разрешительные акты.

В результате, уходя в казуистику, наперебой обсуждается «вопрос», есть или нет у министерства право отменять свои же заключения. Игнорируя возложенную законом на госорганы задачу защиты культурного достояния.

Тут, правда, появляется еще один «странный», хотя и риторический вопрос. Как могло случится, что часть исторической территории Городского сада отдали в частное владение? (Участок, на котором находится кафе Guguță, принадлежит компании Regata Imobiliare —NM). При том, что два органических закона запрещают приватизацию объектов культурного достояния страны, находящихся в публичной собственности, вписанных в госреестр памятников. В конечном итоге, этот «момент» и спровоцировал всю эту ситуацию.

«Невозможная ситуация для Нью-Йорка. Но у нас, как говорится, you are welcome!»

Не получается ли дисбаланс? Игра же должна быть понятной всем. Здесь отчасти можно даже понять бизнес: в какой-то ситуации им разрешили, они вложили в проект деньги, а через год им говорят: «Нет, мы сами были не правы». Как эту ситуацию можно выровнять, если министерство, мэрия принимали массу незаконных решений? Получается, в суде собственники будут отчасти правы: у них на руках было решение специализированного органа.

Повторюсь. Если сконцентрироваться на казуистике, в отрыве от госзадачи охраны культурного достояния, полагаю, можно было бы поискать «правду» министерства, «правду» застройщика или собственника, «правду» мэрии. Но сама постановка вопроса — возведение многоэтажной постройки на исторической территории охраняемого объекта национального наследия — Городского сада, сомнительна.

Представьте себе ситуацию, что какой-то застройщик решил построить высотку в Центральном парке Нью-Йорка. Каким-то образом он «пробивает» свое «видение» развития парка. Но власти, спохватившись, отменяют все неправомочные решения по этому вопросу. А застройщик в суде требует-таки построить в парке высотку, аргументируя это затратами на проект и размахивая отмененным уже решением властей. Невозможная ситуация для Нью-Йорка. Но у нас, как говорится, you are welcome!

Так что же не срабатывает? В законодательстве чего-то не хватает?

Тут двояко. В отчете спецмиссии Совета Европы 2012 года, оценивавшей состояние дел в нашей стране в области охраны наследия, говорится, что наше законодательство дает все основные рычаги для охраны культурного достояния. Отсутствует «всего лишь» политическая воля их применить. И это в 2012 году! С тех пор наше законодательство по этому вопросу серьезно укрепилось. А политической воли его применять как не было, так и нет.

Обратим внимание еще вот на что. Центральные власти: парламент, правительство — утверждают национальные стратегии в области охраны наследия. А кто на местном уровне претворяет в жизнь положения этих документов? Конечно, местная администрация. Во всем мире местные власти — один из основных столпов национальных систем охраны наследия.

А теперь поговорим о Кишиневе (хотя и в других населенных пунктах ситуация не лучше). Кто в нашей столице что-нибудь слышал о программах или стратегическом видении решения проблемы сохранения и устойчивого развития городского архитектурного наследия? Никто. Потому что таковых не существует.

Конечно, это напрямую сказывается на положении дел. Как могут чиновники решать проблему, которая не отражена в документах, которыми они руководствуются? Никак. В этом смысле неудивительно, что мэрия принимает решения, которые игнорируют охрану городского наследия, а зачастую прямо противоположны этой охране.

Должна появиться инициатива изнутри мэрии или, скажем, может «подогнать» министерство культуры или правительство?

Центральные власти (правительство и парламент) и местные власти, формируя два «столпа» национальной системы охраны наследия, должны взаимодействовать в этом вопросе. Когда так называемый «центр» забывает о своих обязанностях, «местные» им об этом «напоминают», и, наоборот: когда местные власти «зарываются», «центр» не позволяет себе скромно молчать.

В этой формуле есть и третий игрок. Это — все наше общество, все граждане страны, в том числе НПО, СМИ и т.д. Его задача — напоминать первым двум «столпам» о существующих проблемах и о том, что их надо решать, согласно долгосрочным культурным интересам страны, а не замещать частными интересами.

Все эти «столпы» охраны наследия в Молдове или в зачаточном состоянии (как тот, что формирует центральная власть), или такового вообще нет (как в случае с местными властями). Это еще обусловлено и довольно слабым запросом общества на собственное наследие и культурную идентичность.

Возьмем, например, во многом закономерную трагедию: пожар в здании Национальной филармонии (здание первого Кишиневского цирка, построенное в начале XX века). Многие поспешили, в т.ч. публично, охаять это исторически и культурно значимое здание. Почти получилось так, что оно само виновато в том, что с ним случилось. И провозгласили, из лучших, конечно, побуждений, что его надо снести (под фальшивым предлогом невозможности реставрировать) и построить на этом месте «новое, современное» здание.

Это наглядный пример примитивного понимания или, точнее, полного непонимания, из чего формируется культурная идентичность города, и зачем она вообще нужна.

Но может же появиться закон, например, обязывающий каждый населенный пункт Молдовы иметь свой план охраны собственного архитектурного наследия.

В законах уже четко написано, какие обязанности у местных властей в области охраны наследия. Надо «только» начать эти обязанности исполнять на деле. Сначала, скорее всего, это будет непросто.

Мы накопили изрядный опыт разрушения наследия, опыт в обходе и саботаже положений закона. Тут же придется заниматься прямо противоположным.

А как и кто должен создавать запрос на культурную идентичность? Вы говорите, что в обществе его не хватает.

Чем, по сути, являются объекты архитектурного наследия, например, для Кишинева? Это материальные вехи, которые отражают его историческое развитие, которые формируют его неповторимое лицо, и в итоге — культурную идентичность сообщества горожан. Это объекты, которые, как говорят международные документы, обеспечивают «живое присутствие прошлого, которое сформировало город».

Во многих европейских странах, и не только, недвижимое культурное достояние:  архитектурные или археологические объекты — превратили в один из важных моторов экономического развития. Культурное наследие — важный, но во многом недооцененный ресурс Молдовы. А у нашей страны не так уж много ресурсов развития. Разбрасываться ими не стоит. Нужно создавать на городском и национальном уровне запрос на идентичность. Памятники истории и культуры — это ее важная часть.

Для того, чтобы запустить перемены, нужно поверить в незаурядность культурного достояния своей земли. Перестать повторять небылицы о том, что у нас в стране «нечего смотреть», что, «если» что-то и есть, то его мало, и оно второсортно. Пока в обществе доминируют такие взгляды, «предприимчивые» люди будут беспрепятственно разрушать наше общее наследие. А госструктуры будут им всячески потакать или делать вид, что ничего не происходит.

И дело не только в прямом уничтожении, но и в непрофессиональном подходе к реставрации, который не менее разрушителен. Сколько есть в нашей стране примеров научной реставрации? Если она не научна — это уже не реставрация, а нечто, приводящее к выхолащиванию исторической и культурной ценности объекта наследия. За последние 30 лет в нашей стране наберется не более десяти положительных примеров. Нужно готовить специалистов в области реставрации. Но это тема отдельного разговора.

«Возрадуемся, что вандал не построил высотку на месте малоэтажного памятника?»

В центре Кишинева есть памятники национального и местного значения, многие из которых принадлежат частным лицам. Позволяет ли охранный статус вмешиваться в то, как владелец распоряжается своей собственностью? Многие бизнесмены, когда им пытаются «указывать», жалуются на нарушение права на частную собственность.

В международных документах, в том числе принятых Советом ООН по правам человека, подчеркивается неразрывная связь между концепцией прав человека и культурного наследия.

Право на доступ к культурному наследию и на пользование им — часть международного права, прав человека. Оно включает право и отдельных лиц, и общин знать, понимать, иметь доступ, посещать, использовать, поддерживать и развивать культурное наследие. Поэтому между охраной наследия и правами человека, в т.ч. на частную собственность, нет противоречий.

Кто же должен следить за соблюдением законов охраны памятников?

Охрана памятников — это одна из основных забот профильного министерства, но не только его. Это не значит, что министерство все делает на должном уровне. За последние лет тридцать накопилось много проблем. Но министерство культуры не сможет делать в одиночку работу национальной системы охраны наследия, что реально происходит сегодня, даже если бы очень захотело. Пока министерство будет пытаться самостоятельно тянуть лямку «системы», делая вид, что так все и должно быть, а другие ветви власти будут этому подыгрывать, никаких подвижек в деле охраны наследия не произойдет.

Непонимание сути проблемы культурного наследия, в том числе и на высшем уровне госвласти, и разрушение или повреждение объектов наследия, хотя это и попадает под статьи Уголовного кодекса и кодекса о правонарушениях, создают благодатную почву для cтирания нашей общей исторической и культурной памяти.

А у нас уже применяли уголовное наказание за снос памятника?

В Молдове нет ни одного случая привлечения к ответственности за уничтожение объектов наследия или за разные виды самоуправства по отношению к таковым. Памятники как уничтожали, полностью или частично, так и продолжают уничтожать. Этот процесс то усиливается, то затихает, иногда проходит в открытую, иногда его пытаются скрыть. И… ничего. На всех уровнях предпочитают разводить руками.

Один раз, правда, в 2012 году парламент, серьезно подойдя к своим полномочиям, создал спецкомиссию для изучения случаев разрушения памятников истории и культуры. И в результате в 2013 году принял исключительно важное решение. Оно, однако, так и не дошло до Генпрокуратуры, Апелляционной палаты и Высшей судебной палаты. Как сказано в документе, они должны были принять меры «для борьбы со случаями разрушения и повреждения памятников истории и культуры». Политическая воля дала сбой. Об этом документе все благополучно забыли, хотя он остается в силе.

Создается впечатление, что ветви власти негласно договорились не создавать прецедент применения положений закона. Т.е. само государство дает четкий внутриполитический посыл — можете уничтожать объекты наследия, применять закон не будем!

Сейчас бывают такие случаи. Например, на 31 августа 1989, дом 85 в прошлом году снесли памятник. Оставили только одну стену — уличный фасад. Не построили многоэтажку, а примерно в границах бывшего здания построили новое, вписав в него оставшуюся от памятника стену. С одной стороны, памятник снесли. С другой, это место стало аккуратней, чище. До этого здание ветшало, вокруг была грязь и мусор. Как можно стимулировать таких бизнесменов, которые не собираются строить высотки, чтобы они все-таки не разрушали архитектурные памятники?

Это опять о правоприменении. Чтобы стимулировать наших сограждан не разрушать наследие, нужно просто неукоснительно применять законодательство. Ваш пример из разряда «на безрыбье и рак — рыба». Возрадуемся, что вандал не построил высотку на месте малоэтажного памятника, и что вокруг стало чище, как будто грязь и мусор были обусловлены существованием памятника, а не попустительством его владельцев.

Наша страна — член Совета Европы и ЮНЕСКО и постоянно заявляет о приверженности ценностям этих организаций. Вот, например, некоторые из обязательств, которые взяла на себя Молдова после ратификации в 2001 году Конвенции Совета Европы об охране архитектурного наследия: предотвращать порчу и уничтожение взятой под госохрану недвижимости; требовать от владельцев взятой под госохрану недвижимости проведения необходимых работ для их содержания и реставрации; поощрять частные инициативы для содержания и реставрации этой недвижимости; принуждать правонарушителя к сносу нового строения, не отвечающего требованиям охраны наследия, и т.д. Судите сами, что из этих взятых нами международных обязательств претворяется в жизнь.

«Ситуация в Кишиневе прямо- таки „толкает“ закупщиков исторических зданий к их разрушению»

До сих пор мы говорили, скорее, о «кнуте» для бизнесменов. Есть правила, ты должен им следовать, иначе — вот наказания. А есть ли у нас какая-то система поощрения ответственных бизнесменов, владеющих историческими зданиями, которые готовы сохранять наследие?

Нравится вопрос о «готовых» и «не готовых» соблюдать закон бизнесменах. А разве у нас существует проблема «кнута и пряника»? Кого вообще у нас привлекли к ответственности за разрушение объектов наследия? Никого. У нас государственные и местные власти и «кнут», и «пряник» пока бережно хранят в запасниках. Не более того.

Последовательное исполнение закона — единственное, что может сподвигнуть людей и бизнес на исполнение того или иного правила. Они будут это делать не потому, что им это нравится или не нравится. Может, 2-3 человека сделают это, в том числе, и из личных убеждений. Большинство же будет это делать, потому что им будет невыгодно нарушать закон.

Правда, нынешняя ситуация в Кишиневе прямо-таки «толкает» закупщиков исторических зданий к их разрушению. Закупщиков — потому что множество  памятников было разрушено не «историческими» владельцами, а частниками и бизнес-структурами, которые покупают их в основном для сноса и нового строительства.

Что же толкает их к этим разрушениям, и почему они с таким остервенением рвутся в центр города?

Наибольшая концентрация людей, большая проходимость.

Это результат внедрения нынешней стратегической модели развития города. Она предусматривает, что на территории Исторического центра Кишинева нужно концентрировать все функции нашего города: т.е. именно здесь нужно строить бизнес-центры, центральные офисы банков, концентрировать институты власти, элитные жилые кварталы. Именно здесь соотношение вложение-прибыль для строительных компаний, и не только для них, будет иметь наиболее выгодные значения.

Для обслуживания все большего числа работающих и живущих здесь людей нужно расширять существующие улицы, строить многоуровневые парковки. Бизнес проанализировал эту стратегию и начал строить. Если не будут «мешать», и в Городском саду не постесняется. Бизнес есть бизнес.

Если нужно, запускают и «аргументы»: то это — «еврейский» город и незачем его защищать, то это — «продукт имперской власти», то это — «село», которое не нужно сохранять. То утверждают, что Исторический центр уже потерян, так что не мешайте продолжать строить многоэтажки и сносить исторические кварталы.

Для каждого сегмента нашего разделенного общества, у тех, кто понимает развитие города как снос Исторического центра и постройку на его руинах «Кишинэу-сити», припасены свои «аргументы».

Бизнес-интересы доминируют над общегородскими культурными интересами. Но было бы лукавством говорить, что во всем виноват бизнес. Бизнес всего лишь ловко использует сложившуюся ситуацию. Ключ к этой проблеме — политическая воля ее решить, причем — на местном уровне кишиневских властей.

В медийное пространство сбрасывали и «идею» о якобы существовании у нас в городе борьбы «нового» и «старого». Чистой воды демагогия. Дело в существовании двух моделей развития городского пространства. Одна модель учитывает наследие и делает из него фишку устойчивого развития города, а другая — по сути его игнорирует, шаг за шагом сметая объекты наследия в «борьбе за прогресс». К сожалению, у нас во многом безраздельно властвует вторая модель.

То есть с ней шансов сохранить центр нет?

Никаких. Кроме того, эта модель, отраженная в генплане города 2007 года, — откровенный саботаж охранного статуса исторического центра.

Отреагировав на этот саботаж, парламент в упомянутом уже решении 2013 года постановил, что мэрия Кишинева обязана привести положения генплана об историческом центре в соответствие с его общенациональным статусом памятника. Другими словами, было сказано: «Ребята, хватит разрушать национальное культурное достояние. Смените вектор с разрушения на его сохранение и устойчивое развитие».

Тем не менее даже сегодня большая часть кишиневцев не подозревает, что Исторический центр отдельной строкой включен в госреестр памятников. И это на руку властям, которые пытаются глухим молчанием «прикрыть» проблему сохранения центра как объекта наследия. И одновременно продолжают выдавать разрешения на его снос и постройку несоразмерных и чуждых для его статуса строений.

При этом юридический «бренд» центральной части Кишинева позволяет лишь одну постановку вопроса: немедленно прекратить беспредел, т.е. снос объектов историко-градостроительной среды, и внедрить политику его охраны.

«Нужно развивать новый городской центр»

Что нужно сделать в первую очередь?

Нужно посмотреть, как поступили в других европейских городах, где историческим центрам придали охранный статус.

В мире поняли, что невозможно сохранить исторический центр как средовой объект и развивать на этом же месте городской центр новой формации. Исторические кварталы, памятники истории и культуры всегда проиграют несовместимым функциям, которыми их наделяют власти и девелоперы, проиграют новым, несоразмерным зданиям, которыми эти кварталы постепенно застраивают. Да, какие-то исторические здания сохранятся, но исторический центр как средовой объект будет уничтожен. Потому что он — не коллекция отдельных зданий, а ансамбль.

Мировой опыт показал, что решение проблемы — вынос за пределы охраняемых исторических центров тех общегородских функций (иногда и общенациональных функций, если город столичный), которые несовместимы с их охраной и устойчивым развитием.

На практике это означает переход от моноцентричной к полицентричной модели городского развития. Т.е. нужно развивать новый городской центр, который вберет все функции, которые несовместимы с задачей сохранения исторического центра. И там, вне пределов исторических кварталов, строить высотные отели, бизнес-центры, торговые центры, многоэтажные жилые дома и парковки, новые проспекты и площади. Так из них выводят, в том числе, и чрезмерный автомобильный прессинг. Строить же все это в историческом центре, как происходит в Кишиневе, — это сознательный запуск программы уничтожения этой части города и махровый саботаж решений парламента по этому вопросу.

Кишинев должен быть полицентричным. Без этого, учитывая, что и как сейчас происходит, проблемы городского центра с каждым годом будут только усугубляться. Даже если вдвое расширить все улицы центра за счет сноса всех исторических зданий вдоль них, как гениально «задумали» в генплане 2007 года.

В том числе, как раз из-за этих многоэтажных зданий.

Да, это «пылесосы», который притягивают транспорт. Так работает каждое многоэтажное здание и крупное торговое строение. Сразу появляются и решения по типу «нужно расширять улицы». Потом строят еще и еще одно крупногабаритное здание, а рядом стоят, ожидая своей «очереди» на снос, полностью «потерявшие» масштаб малоэтажные исторические здания. И эта «очередь» приходит. В этом смысле нынешняя модель развития Кишинева основывается на разрушении Исторического центра.

С момента, когда будет решено создать новый городской полюс развития, исторический центр освободится от жесткого прессинга девелоперов и рынка недвижимости, которые переориентируются на новое место развития «Кишинэу-сити». И теперь уже «не спеша», без удушающих объятий строительного бизнеса можно будет решать, как сохранять и развивать Исторический центр.

Подчеркиваю, заниматься не музеификацией, а развитием. Ремонтом и регенерацией исторических кварталов. Новое строительство здесь будет, но по другим принципам и в совершенно других категориях, сопоставимых с масштабом исторического города и с его историко-культурной средой. Все — по практике такового развития в других охраняемых исторических городах, строго в ключе положений по этому вопросу документов, принятых организациями, членом которых является Молдова: Совета Европы и ЮНЕСКО.

А где мог бы быть тот самый второй центр?

В 2007 году по соглашению с мэрией Кишинева команда, набранная из более чем десяти европейских стран, под руководством специалистов из Барселоны, Милана и Лондона, изучила этот вопрос. И предложила развивать современный городской центр в пойме реки Бык, в бывшей промзоне. Как обычно случается у нас, внезапно случилась смена городского главы. Новые власти сочли зазорным заплатить разработчикам за это эскизное предложение. И разработку проекта обустройства речной поймы заморозили.

Сейчас река Бык, историческая «ось» развития города, отсечена от города, выполняя роль сточной канавы. Развитие там современного городского центра, т.н. «Кишинэу-сити», вдохнуло бы жизнь в эту во многом недооцененную зону и «вернуло» бы город на реку.

О многострадальном градостроительном плане говорят уже много лет. Предыдущий, вроде бы, и устарел, и неполный, и не используется. В чем проблема просто составить новый?

Можно по-разному оценивать существующий генплан Кишинева, принятый в 2007 году. Но он содержит то, о чем его заказчики в большинстве случаев молчат: программу уничтожения исторического центра как объекта национального наследия, охраняемого государством.

И невозможно разрешить эту задачу без внесения принципиальных изменений в концепцию этого генплана. Поэтому разработка нового — насущная необходимость.

Местные власти должны дать разработчикам нового генплана задание определить новое месторасположение всех городских функций, разрушающих исторический центр, разработать его историко-культурный опорный план, определить особые, системные меры и правила его охраны и устойчивого развития. И все это — не придумывая «молдавский велосипед», а в соответствии с международными документами в области исторических городов.

Для этого нужно объединить исторический центр в один городской сектор с особым правовым статусом (сейчас историческая часть города входит в разные районы — NM). И, конечно, создать специализированную горслужбу, отвечающую за исторический центр.